Последний день февраля - поэма

В один тёмный день, бестолково февральский,
Когда за окном бушевала пурга,
Он снова покинул
квартиры
пространство:
Он ждал зимних бурь, чтобы в них убегать.

Он очень любил и держался за зиму,
Как будто соломинку в вихре пучин…
Он плыл сквозь весь город, как будто на льдине,
И выла метель, рукава засучив.

И падал в тот день снег в обратную сторону,
Стремясь долететь от земли до небес,
И скрылись дома за тяжёлыми шторами,
Никто не оставил уют милых мест.

Все грелись под солнечным люстровым пламенем,
Трудились, работали и пили чай –
Его гнали вдаль современные здания,
И спальный район где-то в сердце стучал,

В висках отдавались шоссе канонадами,
На новых растяжках мелькали его
Отрывки из жизни цветными стоп-кадрами,
Как воображения, грёз торжество…
Но он пересёк уже следующий двор,

Ворвался в реальность с экрана безмолвного:
Актёрствовать он никогда не умел…
И в старый подъезд он влетел, словно молния,
Глотая

ступени,

в простуженном сне…

И всей силой воли, измученной гордостью
Его сами ноги опять вели к ней,
И память звучала забытым им голосом,
А адрес с маршрутом был отдан зиме…
И даже казалось, что он успокоился,
Но ночью никак не давал уснуть снег:
Он резал глаза странным матовым всполохом,
Ложились снежинки на землю тесней
В своей небывало красивой тесьме,

Не тихо, а с шумом гигантского города
И – прямо в постель, как бумажный – но змей…
И всё одеяло – в горячечном холоде,
Как будто осколками стёкол исколото…
И каждая ночь – из разряда измен:
Себе, своим чувствам, что так ему дороги,
Смиренно поддавшись сжирающей тьме…

Спасением стать могла та, что за дверью,
На том этаже, в старом доме жила,
Что он отпустил на сентябрьский берег,
Когда глупый спор закусил удила,

Когда побережье вдруг скрылось под пеной,
Когда показалось, что жизнь на мели…
А он не умел уходить постепенно,
Она не имела ни капли терпения,
И мирно проститься они не смогли…


Так осень, зима прошла, сутки до марта,
На убыль – и двадцать четыре часа:
Он где-то полдня на брождения потратил,
Промёрз до костей, но ничуть не устал.

Он долго кружил где-то в этом районе,
Никак не решаясь подняться сюда…
И даже теперь он в сомнениях тонет…
Не знал, что способен полгода страдать…

К окну подошёл, распахнул настежь створки,
На помощь призвав поседевший февраль.
Тот в снежный бинокль наблюдал за ним зорко,
Сообщив, что весна к нему будет добра…

А после – стучал он, звонил со всей мощью,
И спазмы душили, и в горле комок,
Из снега печального слепленный точно,
И город весь с ним затаился, умолк
И вечность ответа добиться не мог…

Но вдруг… шум в ушах… На экране – т о т  номер,
Который, как понял он только сейчас,
Он всё это время отчётливо помнил…
Знакомая речь с первых слов полилась,
Он слушал, но долго не мог открыть глаз,
Под веками было сентябрьски влажно…

”Скажи, сколько я ещё здесь должна ждать –
В подъезде твоём – и завьюженно кашлять,
Где кем-то накурено, как и тогда?..
Ты не обращаешь внимания даже…
Мне снова уйти,
не оставив следа,
Чтоб ты позабыл обо мне
без труда?..”

”Полгода, как ты меня не отпускаешь!..” –
Но голос пропал, и с дыханием беда…
Он мог написать бы сообщение руками,
Но только застыл, как скульптура из льда,
Под тёплыми волнами медленно тая…


30 июня 2017