Была звезда...

Изошёл последней
пеной мелкотемья.
Ни уму, ни сердцу –
так, белиберда.
Видно, не достоин
«чудного мгновенья»,
а когда родился –
не взошла звезда;
а когда шагнулось –
сразу кривобоко,
по ухабам, ямам –
всем наперекор;
а когда очнулось –
жутко одиноко –
головой хоть в петлю
или под топор...
Степью шёл всё, степью –
оказался в чаще:
вроде, всё живое –
но уже в гробах...
Думалось, копну лишь –
вот оно и счастье,
ан не тут-то было –
аж на трёх дубах.
Да таких корявых,
да таких могучих,
что затмили солнце:
день ли, ночь ли – мрак.
Ничего,– подумал, –
чем трудней – тем лучше,
всё равно полезу –
всё же не слабак...
Кровь ли, пот ручьями –
ничего! – тем слаще!
Влез, рукой дрожащей
только за замок –
тут подходит Леший:
«Дурень! Этот ящик
я б тебе (по блату)
на дом приволок...».
А за ним и баба
руки мне на горло
(не с хвостом, с метлою,
и с лица не мразь):
«Миленький! Да что ж ты?!
Если так припёрло –
свистнул – я б задаром
раньше б отдалась...».
Третьим не поймёшь кто,
навалившись сзади,
в душу перегаром
ласково изрёк:
«Вроде, и долез ты,
уваженья ради,
подскажу, где ключик,
но... за пузырёк».
Всех послал подальше,
как перекрестился,
нечисть попритихла –
я открыл замок,
глянул – не поверил –
очень удивился –
в ящике светился
жаркий уголёк...
Как спустился наземь,
вспоминать не буду –
всё равно не вспомню –
может, и летел…
Запалил кострище,
огляделся: люди! –
да, все такие милые –
прямо... обалдел…
Малость отогрелися –
подивились «чудику»,
мол, забрёл откуда
в ихние края?
Поздно я очухался –
разнесли по прутику –
от кострища жаркого
нету ни... угля...
С энтих пор и маюсь …
А куда же деться? –
Все по норам, дырам,
по углам своим…
Доставал... досталося –
негде обогреться.
...И ярлык мне на спину –
«Глуп и нелюдим!».
Что было сомнением –
стало «общим мнением».
Неудобен многим стал:
непохож,невхож.
...«И чего ты лезешь-то
в душу с откровением !?
А катись ты к матери!»...
Покатился, что ж...
Прямичком да под гору
по камням, не скатерти –
в синяках и ссадинах
рожа, грудь, спина.
И под белы рученьки
подкатился к матери:
«Мама моя милая,
в чём моя вина?»
Мама полуграмотна,
лишь копейки знает как
посчитать, чтоб вышли
голому трусы,
обняла, сказала:
«Ничего, бывает так...
Ты клади поболее
сердца на весы.
Не греши на всех-то уж,
не живи во мщение,
Верь, люби, надейся –
это навсегда.
Ты рождён не в муках.
Наберись терпения –
доберёшь при жизни их.
Но была звезда…»…