Мила Саниель - КРОИ

Я ПЛАЧУ НАД ЧУЖОЙ ЛЮБОВЬЮ...

Я плАчу над чужой любовью...
Грустно...
А потому, что о своей — не рассказать...
Была любовь, и страсть...
Теперь всё пусто,
И ревность спит давно — и спутница, и "рать"...

Ах, трепетная юность - так наивно
Вошла в жестокий, хитрый, непреклонный мир!!...
Но было ж там уютно и взаимно -
Ведь ты ж его нашла, и он был твой - кумир!

И вот... - о, Свет, о - радость вожделенья -
(Ты выбрала его средь тысячной толпы -
Того, кто всех милей - в том нет сомненья!..
Об этом знаешь ты, и только ты...)

Светло от новых чувств, истома в сердце
И смело ждёшь разбег, и тянет в облака...
(Но помнится теперь лишь «цвет настурций»
И клумба «в кирпичах»... И всё — издалека...)

Но, Боже мой, теперь там так пустынно -
Там наших нет следов, нет наших безрассудств
И тени там вздыхают заунывно
И где-то порванные «кальки» наших чувств...

И плачешь ты... - о нынешних «героях»,
И боль невольно вспоминаешь, и себя...
И прошлое ты видишь в новых крОях,
И резвый бег «картинок бытия»...

...немые пирожки с капустой...
                Мила Саниель


                КРОИ

На чердаке моём темно и пусто -
Туда клопы приходят умирать.
Исчезло всё: любовь, морковь, капуста...
А вместе с ними ревность, ум «и рать».

Ах, трепетная юность близ Диканьки -
Общага, «непреклонный хитрый мир»,
Ночные блудни, «порванные кальки»
И «радость вожделения» - тыр-тыр...

Вахтёрша, кастелянша - люди звери…
Какая-то придворная шпана...
И вот ... - о, Боже! Ты заходишь в двери
В великолепных бархатных штанах!

Как падишах из заграничных турций,
Являлся ты раз в месяц при свечах...
Но, как нарочно, в дни моих «настурций»,
Когда я вся как «клумба в кирпичах».

Всё медленно кружилось в ритме вальса,
Тянулось через жопу нараспев...
Но где же был разбег? Куды девался?
Ты слишком долго «смело ждал разбег».

Что ж, вынесу ведро, окно открою,
Глухонемых ватрушек напеку...
«Я прошлое увижу в новых крОях»,
И всех покрою «резво на бегу».