Лиля Брик

Рассказать об этом доме в Переделкино я собиралась почти 2 месяца, но его история так необычна и трагична, что я каждый раз откладывала  рассказ.
 
Дача построена в 1933 году на самом лучшем месте в Переделкино , среди золотых сосен, на берегу озера в конце дороги. Дом окружает огромный сад, и дом почти не видно за ветками груш и кривых яблонь. Огромный  участок тоже заброшен, травой и бурьяном поросли широкие дорожки сада и круглые клумбы. Забор покосился в сторону дороги и готов  упасть при малейшем порыве ветра. Полукруглая  веранды дачи выступает вперед, подобно носу корабля. В её окнах   отражаются только облака и серое небо.
 
Первым хозяином дачи был драматург Александр Афиногенов, любимец Сталина, автор пьесы «Машенька» , которая до сих пор в репертуаре многих театров. Афиногенов был очень дружен со своим соседом -  Борисом Пастернаком, их дачи смотрели окна-в-окна, их разделял общий забор. Пастернак на правах друга Афиногенова стал первым читателем пьесы «Машенька», которая ему очень  понравилась. После ареста Афиногенова в 1938 году дом отдали семье писателя Всеволода Иванова. После его смерти второй этаж был предложен семье Лиле Юрьевне Брик и ее мужу – писателю и режиссеру Василию Катаняну. Дом был так красив, что Лиля с радостью поселилась в нем.

Этот дом в Переделкино стал, как сказали бы поэты –  последней пристанью для красивой яхты по имени «Лиля».  Лиля Брик была уже не очень молодой дамой, но несмотря на возраст, она всех поражала  умом и эффектной внешностью. В гости к ней и к Катаняну в Переделкино приезжали Параджанов, Эльдар Рязанов, Квентин Тарантино, Ив Сен-Лоран, многие актёры, композиторы и писатели.

В возрасте 85 лет она оказалась в инвалидном кресле. Ей – любимой женщине и музе Маяковского, ей -  о которой мечтали многие, о которой  так  много сказано и написано книг, жизнь затворницы дома в Переделкино стала невыносима. Когда Лиля оставалась одна в доме, то стала замечать, что говорит вслух с теми, кого уже нет не просто рядом, но и на этом свете. Говорит с теми,  кто любил её, кто дружил с ней, для кого она была всем в жизни.

Она вспоминала первую встречу с Осей Бриком. Ей было 13 лет, когда она влюбилась в этого смешного мальчика. Осип полюбил Лилю только через 4 дня после их встречи, но полюбил её навечно.  Лиля вспоминала, как в 17 лет лишилась ребёнка по требованию матери, которая считала, что Лиля ее позорит. Отцом ребенка был не Брик, но он простил Лиле это. Всё чаще она вспоминала родную сестру Эльзу, у которой увела ее жениха -  такого нелепого, но такого красивого и талантливого Владимира Маяковского.

Разве -  думала Лиля -  я виновата, что Эльза привезла ко мне Маяковского, чтобы познакомить меня и Осипа с ним , как с женихом? А он влюбился в меня…Разве я виновата, что не смогла сдержать восторга от его стихов и от голоса? Что такого, что я взяла над Володей шефство и ввела в круг известных поэтов и людей…Разве я виновата, что Маяковский влюбился в меня сразу и навечно?

Для Маяковского Лиля значила так много, как значит любимая, сестра, мать и талисман. Расстаться с ней он не мог, почти боялся. Он не смог оставить Лилю ради парижанки Татьяны Яковлевой, ради американки Элли Джонс, которая родила ему дочь Хелену.Так он выполнил просьбу Лили – «Спи, женись на ком хочешь, но живи только со мной. Я не о чём не хочу знать!» 

Когда Лиля оставалась одна, её всё  мучали мысли, что всё в жизни могло быть иначе, если бы не аборт в 17 лет. Она не могла иметь детей и не знала – ругать за это свою мать или благодарить….А ведь она могла родить ребёнка от Брика и от Маяковского, или от обоих сразу. И дала бы им имена Владимир и Осип, а девочек назвала бы Эльза, как сестру, и Елена, как маму.

Лиля подъезжала на коляске к зеркалу от пола до потолка, смотрелась в него и думала, для чего ей жить, когда седину в волосах всё сложнее закрасить? Когда румяна уже не скрывают бледность кожи, когда ей остались лишь воспоминания и кольцо от Володи, где написаны её инициалы ЛЮБ по кругу и вместе всё читается, как не крути, – ЛЮБЛЮ.

Что Катанян? Он забудет её через день после их расставания.

Зачем она вышла за него?  Для того, чтобы не быть одной, чтобы чувствовать себя молодой и любимой. Она страшная эгоистка, конечно! Но это уже не изменить, как не изменить ей свою жизнь.

Тогда, когда ей было 13 лет, она думала, что её любовь к Осипу Брику не найдёт ответа. И  тогда  Лиля решилась на самоубийство. Она решила умереть, приняв в большом количестве снотворное.  Но ей тогда помешала  мама. Мама прочла ее личный дневник и подменила снотворное слабительным. Лиля выпила псевдо снотворное и целый день не выходила из туалета. Мама только смеялась, а Лиля не знала – ругать маму или благодарить. Эту историю она раньше  рассказывала исключительно  в дружеской компании, чтобы всех рассмешить. Тогда все были молоды и рассказ вызывал много смеха. Катаняну она тоже рассказала об этом случае, но было уже не так смешно.

Но теперь ей помешать некому : мамы давно нет, Катанян – в ресторане с молоденькими студентками, детей – нет, жизни – тоже….Все, кто её любил, ушли…ушли…Нет уже ни Володи, ни Брика.
 
 А сколько их, друзей, что мимо? Ахматова, Гумилёв, Пастернак, Блок. А как тогда Лиля нервничала, когда новая жена Осипа чуть не увела его у нее...
По телевизору шёл фильм «Я шагаю по Москве» и Лиля вспомнила Гену Шпаликова – автора слов песни «А я иду, шагаю по Москве».Если подойти к окну спальни и перегнуться через его подоконник, то можно увидеть старую усадьбу у пруда, где Шпаликов повесился на лестнице.

Лиля достала зеркало – из него на неё смотрела милая рыжеволосая девочка, которой была назначена её, такая странная жизнь. Лиля  взяла косметику, накрасилась, причесала волосы, сняла с шеи цепочку с кольцом ЛЮБЛЮ, потом подумала и надела её снова, ловко прокатилась на коляске мимо большого зеркала, осмотрела себя, потом легла в постель и выпила лекарство от своей жизни …

Лиля Брик  оставила записку : "Вася, не смейся, теперь  это не слабительное-  это цианистый калий. Прости меня".
 4 августа 1978 года

Прах Лили Юрьевны Брик был развеян над садом этого дома, что стоит среди золотых сосен, на берегу озера в конце дороги.

Камнем в окна заброшено
Солнце наискось к полу,
Занавески в горошины,
Как на зеркале полог.

Двери в жизнь одинаковы,
Что в Москве или в Риме,
Изменить бы всё заново
Без заломов  на сгибе.

Взять за волосы рыжие,
Словно солнце за патлы,
Чтобы всё-таки вытащить
Эту жизнь без заката.

Звук шагов вниз по лестнице
Так знакомы до боли…
Пыль летает и светится,
Солнце наискось к полу…..