Совсем не стих. Рассказ просто

      Стар был Буян . По лошадиным меркам четверть века - это уж много , но крепок был еще , холен и любим барином , и оттого никто старика и пальцем по злому умыслу тронуть не смел . Гришка еще помнил , как привез его бывший по той поре в отпуску барин из дальних австрий смешным жеребенком невиданной доселе породы , как выхаживал сам , гонял на корде да объезжал , как дивились соседние баре да дворня на незнакомую стать и норов жеребца , как учил барина еле живой по старости дядька премудростям выездки и воинской выправки , мудреностям разным , в усадебной их жизни неслыханным да невиданным . Как , оправившись от ран и болезней , зван был барин обратно в полк аккурат за пол-года до войны , и , знамо дело , взял с собой Буяна да денщика ...  Помнил долгий путь к югам , радостную встречу в полку , висящее в воздухе ожидание войны , мелкие схватки разведывательных вылазок , где послушный и могучий конь служил хозяину надегой и верой , помнил и первый общий сбор , когда грянуло давно ожидаемое "Война"... Сквозь сумбур переходов , бросков , маневров и схваток помнил Гришка и то , как , бывало , оставив в первом супостате засевшую пику , барин доброй сабли попусту не обнажал - бил Буян пудовыми копытами седоков грозно да метко  , сбивал басурманских скакунов широкой грудью , рвал зубами , лишая супротивника всякой возможности выправить ошалевшую от боли лошадь , как вертелся среди пеших бешеной мощью , сминая да расшвыривая не успевающих увернуться ходоков  ... Верным воином был барину Буян в схватке , незаменимым помощником в походе , добрым товарищем на привале . Любил его барин , берег и холил . Да помер ... Иначе не стоял бы старый боевой конь запряженым в двуколку , не косил бы здоровым глазом на бойких да запалых молодых жеребцов , не сносил бы сраму сочувствующих взглядов праздного гульбища . Но управляющий , скотина безродная , чести батальной не разумел , решил , что достойней и заслуженней коня нет , а Гришка , хоть и служивший барину денщиком всю жизнь , права молвить слова не имел как холоп , потому вот и стояли на площади два ветерана , ожидая приезда из англий молодого наследника ...
Молодого барича Гришка помнил лишь чуть , по детству , и особой приязни к нему не питал . Злобный и заносчивый мальчишка задирал крепостных от мала до велика , кляузничал управляющему да оговаривал почем зря заради удовольствия посмотреть , как без вины виноватых подручные управляющего секут на конюшне розгами . Самому Гришке за то недолгое , что он с барином в имении прожил , от барчука горя хлебнуть не довелось- тронуть верного денщика и боевого товарища отца без очень веской причины значило самому нарваться на позор и боль порки - прошедший не одну военную кампанию барин пустобрехства не спустил бы и сыну , это понимал даже вздорный мальчишка . То ли дело управляющий с крепостными . Усадьба вздохнула с облегчением , когда барин отослал мальчишку учиться в европы , но дурная память о баловне осталась , и нонче поместный люд с великой тревогой ждал приезда взматеревшего проказника . Каким еще вернется - один бог ведает ...
     Третьи сутки трясясь в почтовом экипаже на пути от пристаней Петербурга до , теперь уже своего , имения , ночуя по постоялым дворам и слушая уже ставшую чуть непривычной русскую речь , он с некоторым удивлением отмечал в себе возвращение прежнего себя , казалось бы , давно канувшего в лету . Высланный , почти выгнанный отцом за границу , лишенный привычного дома и любви и постоянной опеки матери , он было попробовал и в новой жизни вести себя как дома . Да не тут-то было ... Вольный заграничный люд ему , заезжему мальчишке , спуску не давал - где тумаком и зуботычиной , где судом или поединком выбивала из него чужая земля сатрапские замашки . В какой-то момент он неизбежно понял , что даже с простолюдинами проще обходиться как с соседними помещиками дома - наплевательски , но без претензий . От появившейся с этого скуки он даже увлекся науками и искусствами , тактично преподносимыми приставленным к нему отцом наставником-немцем , стал посещать мастерские архитекторов и художников , и в конце концов так влился в этот мирок свободы и творчества , что почти забыл о прежней жизни . Да и мудрено ли , если добрую половину жизни прожить совсем иначе . И вот теперь , вернувшись негаданно-нежданно в мир почти неизменившегося детства , он словно перерождался заново . Его раздражало буквально все - дороги , дома , небо , лес , луга вдоль дороги , постоялые дворы и эта неспешная ленивая почта , но больше всего бесило вездесущее холопье отродье . Это терпеливое безвольное стадо , молчаливо сносящее презрение даже самого захудалого клерка и покрики школяров , вызывало у него удивлявшее его самого животное отвращение , желание растоптать и унизить так , как казалось бы и невозможно ... Вспоминая свои детские проказы в имении , он вдруг с дрожью понял , что ни он сам , ни кто-либо другой не уймет в нем этой бешеной жажды власти  - полной , звериной , утонченной умом и безудержной фантазией , не ограниченной никем и ничем , кроме законов природы .
Выйдя наконец из осточертевшего экипажа на площади ничуть не изменившегося городка , он без особого труда отыскал взглядом ненавистного с детства отцовского денщика Гришку с каким-то хлюстом по соседству - не иначе последним управляющим . Злость и презрение , казалось копившиеся в плечах всю дорогу , наконец словно увидели выход . Ничего  - теперь-то он им покажет , кто есть кто . Нарочито неспешной походкой , почти небрежно помахивая тростью , он направился к ожидавшему его экипажу . Немудрено , что никто навстречу не кинулся - управляющий его никогда и не видал , а изрядно постаревший Гришка сослепу дальше холки запряженной клячи небось и не видел . Однако узнал издалека , дернул за рукав управляющего , слез с облучка , поклонился , пробасил : " С приездом , барин". С наслаждением вытянув тростью согнутую спину холопа , он напустился на управляющего , нимало не озаботясь его приветствиями - да как смели прислать за ним клячу с телегой ? Забыли кто он ? Так он напомнит , как бог свят напомнит , розгами , кнутом ! Не слушая жалких оправданий и желая подольше растянуть доставлявшее удовольствие глумление , он , ругаясь на чем свет стоит , обошел возок и пошел к кляче . " Барин , не ходи с того боку , не видит Буян тем глазом , совсем не видит , испугаешь !" - пробасил просительно Гришка , но тем самым только раззадорил его азарт . Узнал , вспомнил любимую отцовскую игрушку , отнимавшую столько внимания и любви родителя , подумал - поди же , жив еще ... и с досады что есть мочи вытянул тростью по бугрящемуся конскому плечу ...
Последним , что он увидел , было широченное подкованное копыто , удивительно медленно летящее ему в живот ... Расплющенные чудовищным ударом внутренности волной боли погасили разум вместе с жизнью еще до того , как переломленное пополам тело успело коснуться земли и с интересом внимавшие ругани местные завсегдатаи охнули от ужаса , весь его путь от рождения и до такой желанной бесконечной власти над всем живым в доме отца схлопнулся в небытие до того , как глухой удар словно эхом прошелся по вдруг замершей площади .
И никто не заметил легкого движения повода , вместе с ударом по плечу послужившего посылом бить насмерть , да и увидел бы  - не понял . Ибо кроме почившего хозяина знали о том лишь двое  - старый конь , да седой денщик .
Стар был Буян . По лошадиным меркам четверть века - это уж много , но крепок был еще , холен и любим почившим барином , и оттого никто доброго коня и пальцем по злому умыслу тронуть не смел ...