Родная земля

              Бабушка с Леной  летом жили в Давыдково со мной. Баба Нюра отвела нам кусок земли на огороде, где мы  что-то сажали. Каждый день  бегали проверять, как там все растет. Мимо Джека  проходить надо было на огород. Пока он спит в своей будке, иногда мы с Леной ухитрялись проскользнуть, но часто одни не ходили. Играли во дворе. Однажды услышали, что за нашим забором под яблонькой-китайкой какие-то девочки разговаривают тихо. Они долго там возились, потом ушли. Любопытство мое заставило проверить это место. Я обогнула забор, по проторенной девочками в высокой траве тропе прошла и нашла в большой коробке двух крошечных котят.  Через забор сообщила Лене, что вижу:
– Тут котята в коробке, –  ей говорю.
– Какие котята?
– Хоро-о-о-ошеньки-ие!
– Я тоже хочу посмотреть.
–  Сейчас принесу, – коробку с котятами, мне не донести, она была большая и неудобная.
 Спрятала  я их под кофту у себя на груди и принесла.  Котята были совсем маленькие и забавные. Мы с Леной им тут же дали имена по их повадкам.  Один был Шустрик, другой –  Мямлик. В те годы в детской телевизионной передаче  « Спокойной ночи, малыши!» две куклы -мальчики были с такими именами. Мы долго с котятами играли, гладили, носили.  Искали  куда их пристроить. Котят  оставить без присмотра  было нельзя.  Один из них точно бы убежал – такой был шустрый.  Я прошла на огород с одним из них мимо Джека. Конечно с Мямликом, чтобы его можно было оставить и сходить за другим, который остался у  Лены. Но в это время Джек пронюхал, что что-то здесь не то, не родной наш запах, а что-то еще. Нам пришлось обойти дом, я Лене предложила через щель забора котенка передать мне потом, когда я вернусь на огород. Я возвращаюсь, но проходя мимо Джека, мне пришлось бежать от собаки, потому что теперь он решил проверить что я несу. В спешке я задела край  стены гаража с железной ржавой кровлей, спускавшейся почти до самого низа. Проступила кровь повыше запястья правой руки. Но у меня важные дела и, облизав ранку я продолжила свой путь. Котенок Мямлик далеко не уполз, я его вновь вернула на исходную позицию, и подошла к забору, где меня Лена ждала с котенком Шустриком и мы аккуратно его просунули в щель в заборе.  Вместе с котенком я долго искала что можно придумать для их домика. Нашла ящик, когда и Лена как-то проскользнула мимо Джека. Я поинтересовалась, как ей это удалось, она сказала, что подождала, когда Джек уляжется в будке. Где второй котенок было ей важней и она пошла с ним возиться. И я тоже. Поиграть  нам с ними времени было достаточно. А когда нас позвали есть, мы накрыли их ящиком, чтобы они никуда  не убежали. Очень  быстро поев, решили  раздобыть  молока, чтобы котят  покормить.  Попросила я у бабушки. А как на огород  пронести? Я блюдце сунула под кофту и недопитое молоко в кружке несу.  Подозрительные манипуляции  бабушку насторожили. Куда, мол, кружку понесла, а нас не догнать, нам на огород! Мы довольные и веселые на огород пронеслись, что Джек только голову поднять успел. Молоко  налили в блюдце.  Убрали ящик, а котята глупые , все в молоко залезали, перепачкались, но мы их все же накормили и с нежностью  оглаживаем каждый своего. Тут  их и увидела бабушка:
–  Откуда котята? –  пришлось объяснять, что их  подбросили под наш забор в коробке какие-то девочки.
– А если девочки будут котят искать?
–  Не будут. Они бросили котят.
– Это чужие котята , их надо вернуть,-- а нам так хотелось верить, что котята  теперь наши. В это время к забору девочки подошли. Мы их не видели из-за зелени, но слышно как они что-то искали и переговаривались. Бабушка через забор спросила, не ваши ли  котята? И отдала котят  к нашему огорчению.
              Лето было прохладное. Без котят нам стало еще холоднее. К тому месту, где мы с Леной  держали их под ящиком стали собирать сушняк со всего участка. Хорошо от сушняка все подчистили и двор, и огород. Потихоньку от бабушки взяли спички и стали разжигать костер. Не так это было просто разжечь. Помучилась я изрядно. Наблюдения за тем, как разгорается в доме настоящая печь не прошли даром. Все делала по правилам. Но ветер мешал. Со второго коробка все  получилось . Дым повалил от сырых веток. Бабушка его и учуяла. Лена от радости:– «Бабушка! Бабушка! Мы печку разожгли», – а она ящик  убрала, кучу разворошила, пламя засыпала землей и говорит:
– Около дома опасно жечь, ветер искры вишь как несет на дом. Все  сгореть может. Пойдем   лучше урожай собирать.
                Она завела нас в малинник, где они с бабой Нюрой малину собирали. Дала каждой по корзинке. Здесь у теплой стены соседской мазанки, выкрашенной в светло-желтый цвет, малина была крупной и разноцветной от желтой до алой и темно-малиновой на высоких подвязанных ветках. Такой малины я больше нигде и никогда не видела. Проходы утоптаны. И пониже нашлись для нас ветки с гроздьями сочных  ягод. Мы начали собирать. Корзины  наполнялись и рот, конечно. Так по ягодке, по ягодке, разливаясь ароматом детских  впечатлений собирается сама жизнь. Оседая нежным соком на языке, ароматом   из далекого давно  промелькнувшего в воспоминаниях детства.   Зимой  не раз  мама доставала баночку с душистой малиной протертой с сахаром.  Я  тут же вспоминала как мы ее собирали не один год.
               Дергали крошечную редиску, не очень-то дожидаясь пока она подрастет. Любовно  прореживали морковку. Маленькую, ее в  бочке  ополоснешь и сгрызаешь до ботвы. А   какой вкусный черешок листка хрена с черным хлебом. Его  раскачиваешь и вырываешь. Все что белое на черешке съедаешь. Соли не надо, она испортит этот сладковато-нежный и сочный вкус хрена. Почему  позже не на одной даче, где я гостила, никогда такой вкусный хрен не вырастал? Земля там, наверное, была особая? Родная что ли?
                Пока жива была деревня, все каникулы и праздники проводились здесь. На День Победы – это святое! Собирались, пожалуй, все родственники. В  ноябре ( в день свадьбы родителей) и на май – в тесном кругу. Самые близкие. Приезжали друзья родителей. 
                Бабушка часто забирала в Давыдково трех своих внучек: Лену, подросшую уже Галю и меня. Говорила  нам:
 – «У меня три внучки, а у моей бабушки было тридцать три.» – рассказывала о родных своих, кого как зовут из братьев, что с войны не вернулись. Много  других разных историй, жаль в вполуха слушала, со временем забыла и переспросить теперь не у кого. Некоторых двоюродных бабушек и их семьи я знала.  Бабушка  брала нас с собой к ним погостить. Что-то помнится, что-то стирается. Ездили на родину бабушки за Серпухов в деревню Лаптево. До  станции Ясногорск и пройти пешком прилично по ходу поезда. Мимо кладбища и сразу  деревня.  Бабушка дом своего отца  показывала, много что рассказывала про него. Про  нашего прадеда Ивана. Мама говорила, что меня в 2 года привозила ему показать. Он взял меня на руки и тут же говорит ей: – Камилла, забери скорей, не сломать что, уж больно хрупкая»,  я это, конечно, не помню.  Мала была. О деревне Лаптево и про деда своего дядя Витя хорошо описывал в своих воспоминаниях. Расскажу только, что прочитав эти воспоминания, мы с Леной собрались и  съездили в эту деревню Лаптево за год до ее болезни. Поклонились погосту,  неизвестно где были могилки наших предков.  Ничего  не узнали – все изменилось. А ведь гостили когда-то не один день. Дядя Витя очень сожалел, что мы его не взяли с собой, он бы все показал, наверно.  Сфотографировали. И  я написала стихотворение:

  Конечно, вряд ли что узнали,
Так много изменилось тут.
Деревья  старые стояли.
Где  бурелом –  заросший пруд.               
В  низине ровный ряд домишек.
 Гуляли  куры с петушком.
Как  солнце в небе жаром пышет!
Но  не нашли мы старый дом.

Нам  небо здесь казалось выше –
Дышали  воздухом родным!
А  ветер  травушку колышет,
 где мы  привалом раскидным
 расположились у дороги.
И вот присели отдохнуть.
Отдать  земле свои тревоги...
 Попить воды, поесть, и … в путь!

 Уж   солнце с жаром  расставалось,
За тучку прячась. Гром  гремел ...
 .... но стороной гроза умчалась.
  Гул  поезда... звук ввысь летел.

Пора. А  грустные глаза
По родине  истосковались,
Где неуемная слеза
стекла спокойно. Собирались .
В деревне были. В  тех местах,             
Где предков ноженьки ходили.
Все  осмотрели в двух верстах.
Мы всю деревню исходили.

И у погоста поклонились,
Как дань свою нам не отдать.
Мы ведь давно сюда стремились
И получили благодать!
Обратно едем налегке.
Стакан  кваску,  а  в лицах свежесть.
Деревня где-то вдалеке.
Мы на мосту, и  в сердце нежность.