Школьник

      Знаете, в жизни каждого человека бывает день, когда всё происходит, словно по волшебству – именно так, как хочется, как видится в мечтах, будто наконец-то улыбнулась удача, или ангел крепко держит за руку и ведёт за собой.
      Эта история приключилась с моим хорошим другом - Басовым Мишей. Сейчас он взрослый серьёзный человек, а тогда был обыкновенным мальчишкой. Наш герой гостил у бабушки в деревне. Было раннее июльское утро, и он ещё крепко спал на печке, когда вдруг заработало радио, и незнакомый голос запел:

В рабочий день, в рабочий день
Гони подальше сон и лень,
Зовёт будильник: «Дили – день!»
В рабочий день.

Оставь ночное забытьё,
Спеши на деланье твоё,
Пусть добрым будет новый день –
Рабочий день!

Тому и Бог благоволит,
Кто бодр весел и умыт,
И путь любой тому открыт,
В рабочий день!

Сказал Господь: «Ты, человек,
Трудиться будешь весь свой век,
Но только всё же – человек есть человек…

Чтобы не слишком тяжело,
Возьми по сердцу ремесло –
И проживёшь в ладу с собою этот век!»

Хватай в охапку кейс, рюкзак,
Да заводи свой кадиллак,
Велосипед, троллейбус, танк
В рабочий день!

Марай бумагу, клей картон,
На кнопки жми, взрывай бетон –
Мы будем строить новый дом
Счастливый дом!

Но Воскресенье – день седьмой
Оставь, братишка, за собой!
Не позволяй отнять покой!
Не позволяй отнять покой!
Не позволяй отнять покой
В твой выходной!

К обедне колокол зовёт,
Оставь заботы, денег счёт, -
Господь беседует с тобой
В твой выходной!

         Может быть для кого-то это было неплохое начало дня, но наш герой был школьником, и у него были каникулы, поэтому вставать в такую рань он не собирался. Только он повернулся на другой бок и закрылся одеялом, как в комнату вошла бабушка.
- Миша, вставай, за хлебом надо сходить.
        Он нехотя встал, оделся, взял у бабушки денег и выкатил из сарая во двор свой «школьник».
        Погода стояла чудесная. Небо было чистым. Солнце уже поднялось над землёй и золотило верхушки деревьев.
        Дорога на посёлок, куда привозили хлеб, пролегала через небольшую болотистую низину, дальше петляла через лес и поле. Миша спустился с холма, доехал до леса и остановился. Косые солнечные лучи пробивались сквозь кроны деревьев, роса под ногами блестела, пели птицы. Миша прислонил велосипед к дереву, нашел сухой пенёк и сел, чтобы послушать птичье пенье.
        Пел лесной жаворонок, пел соловей, хотя его трели были не такими длинными как весной, пели синица и овсянка – их голоса Миша уже выучил. Пели ещё две какие-то птицы, которых он не знал. Вдруг откуда-то издалека донеслось пение кукушки. Миша невольно припомнил прошлое лето. Он отдыхал тогда в детском лагере, и как-то утром их отряд отправился в поход. Миша нес на плечах тяжелую брезентовую палатку. Кто-то из ребят нёс топор, кто-то пилу, кто-то рюкзак с провизией. Они пришли на лесную поляну. Миша ставил палатку, а помогала ему девочка, которая тогда очень ему нравилась… И так же пела кукушка.
         Вдруг с дороги послышался велосипедный звонок. Мимо проезжал какой-то старик. Миша тут-же вспомнил про бабушку и про хлеб. Он вывел свой «школьник» на дорогу и поехал дальше.
        У магазина уже собралась приличная очередь. Миша встал за стариком, тем самым, что звонил ему на дороге. Вот так стоять и ждать, пока откроется магазин было невыносимо скучно, поэтому Миша стал потихоньку наблюдать за стариком. Вот старик оглядывается, поправляет кепку, вот достаёт из пиджака фляжку и прикладывается к горлышку. «Интересно, - стал фантазировать Миша, - кем работал этот старик, когда был молодой, и чего это он пьёт?»
        Между тем, старик убрал фляжку и достал папиросу. Продул мундштук, зажал в зубах, и, стал похлопывать себя по карманам в поисках спичек. Спичек не было. Тогда Миша достал из кармана свой коробок и протянул старику.
- Спасибо, сынок, тебя как звать?
- Миша.
- Меня Матвеем, будем знакомы.
Старик наклонился, чтобы пожать ему руку, и тут Миша заметил, что под пиджаком у деда Матвея что-то блеснуло.
- Медаль! – подумал Миша, и только хотел расспросить про неё, как дверь магазина приоткрылась, и из-за неё показался заведующий.
- Хлеба сегодня не будет! – громко объявил он. Люди в очереди заохали, кто-то стал возмущаться. - Машина сломалась, - стал извиняться заведующий, - я звонил в Каменки в магазин, обещали отпустить всем по буханке. Кто не за хлебом, проходите, – и он отворил дверь.               
        Очередь разделилась. Большая часть, в основном женщины, двинулась по дороге в сторону Каменок, а другая, в основном мужчины, и старик в их числе, потянулась к магазину.
        Миша стоял и думал. Он ходил в Каменки всего несколько раз – путь был конечно неблизкий... Но возвращаться с пустыми руками он не хотел, к тому же у него был велосипед… Миша вскочил в седло и помчался в Каменки. Ветер развевал его волосы, пыль летела из-под колёс.
        Миша знал, что из бугровских (его деревня называлась Бугры) он успеет в магазин первым, правда, всё равно волновался, ведь очередь придется занимать снова, а в сельском магазине, тем более чужом, это сделать непросто. 
   Его опасения подтвердились, когда он подъехал к магазину. Перед входом собралась огромная толпа. Люди были угрюмы и молчаливы. Магазин был закрыт. Миша пристегнул велосипед к старой ржавой скобе, что торчала из стены магазина, (он возил на багажнике небольшую железную цепочку и замок) и попытался найти конец очереди, но каменские оказались весьма недружелюбны: кто говорил, что не знает, где конец очереди, кто бурчал что-то неразборчивое себе под нос, кто просто молчал, кто отворачивался.  
      Ничего не добившись, Миша решил пойти пока к речке – искупаться, а заодно подождать, пока подойдут бугровские. Он обогнул магазин и остановился. На пустыре за магазином возвышался огромный полотняный купол цирка – шапито. Миша не верил своим глазам, он забыл про хлеб, про купание и подошёл ближе. Словно завороженный смотрел он, как рабочие устанавливают столбы и натягивают шатёр.
- Интересно? – послышался сзади задорный голос.
Миша обернулся и увидел девочку.  Улыбчивую, примерно его возраста, волосы коротко стрижены, на лице веснушки.
- Цирка никогда не видел? – с усмешкой спросила она.
- Видел вообще-то, только в городе, - смущённо сказал Миша.
- Да ладно, - примирительно сказала девочка, - у меня мама эквилибристка, это такая гимнастка под куполом.
- А, папа?
- Что папа? А, - поняла девочка, - папа дрессировщик, а я помогаю ему зверей кормить. Тебя как зовут?
- Миша, а тебя?
- Ева.
- Красивое имя.
- Спасибо. Приходи сегодня вечером на представление, мама выступать будет.
- А, во сколько?
- В шесть.
- Ладно, приду.
Услышав ответ, девочка быстро побежала к шатру, и затерялась среди ящиков и такелажа. А Миша смотрел ей в след, и сердце его учащённо билось. Он решил вечером обязательно прийти на представление, чтобы снова увидеть Еву. Он скажет «Привет», а она ему улыбнётся.
        Вдруг за спиной послышалось движение и шум. Миша выглянул из-за угла и увидел, что к магазину подошли бугровские.
- Кто последний? - крикнул кто-то из вновь пришедших.
- Чего припёрлись? Своего магазина что-ль нет? – прозвучал грубый ответ.
- Надо, значит, припёрлись, вам какое дело! – рассердились бугровские.
- А, такое, что хлеба на всех не хватит!
- Заведующий звонил, сказал, что всем отпустят по буханке!
- ЧТО?! – толпа каменских угрожающе двинулась в сторону бугровских. Кажется, назревала ссора.
Но тут двери магазина распахнулись, и, словно по команде, бугровские без всякой очереди ринулись вперёд. Каменские стали их оттеснять обратно. Началась давка. Люди ругались и кричали друг на друга. Миша глядел со стороны, боясь подойти. Рядом с ним откуда-то возник старик Матвей. Он зло смотрел на толкающихся людей. Потом раскурил папиросу и заговорил.
- Я на Дальнем Востоке служил. У нас в учебке был случай… Прыгали мы с парашютом. И вот, понимаешь, у одного солдата парашют не раскрылся. Упал он на землю… Тут же на поле подъехала машина, там были командир, санинструктор; подбежали солдаты. Все склонились над ним. А тот парень, он ещё дышал. И вот, открыл он глаза, и тихо, но так, что все его услышали, сказал: «Ребята, не меняйте жизнь на тряпки!» - сказал, и умер.
       Старик замолчал. Миша тоже молчал, и смотрел, как люди толкаются возле магазина.
- А Вы воевали?
- Да.
- С немцами?
- Нет, с японцами.
- Вы были лётчик?
- Стрелок – радист на Ил-2.
- А, правда, что у камикадзе на поясе было специальное кольцо для харакири, они его дёргали, если их брали в плен и умирали?
- Я таких не видел.
         Старик достал фляжку, отхлебнул и задумался, наверное, погрузился в воспоминания. Миша тоже притих, ему представился воздушный бой. Вот японский истребитель «Дзиро» заходит в хвост нашему Ил-2, а дед Матвей, ещё молодой, сидя в заднем отсеке кабины, очередью из пулемёта сбивает этого камикадзе. Японец вспыхивает, как спичка, и теряет высоту. Вниз, к земле тянется чёрный дымный след.
         Послышался свисток – это пришел участковый. Люди замолчали, перестали толкаться и стали выстраиваться в очередь. Через час Миша ехал на велике домой. В авоське на руле раскачивалась свежая буханка белого хлеба. Проехав остановку с надписью «Бугры», он спешился и пошел, толкая велосипед перед собой. Солнце стояло в зените и жарило безпощадно. Миша решил наведаться на озеро и искупаться. Он свернул с дороги налево, и пошёл тихонечко напевая. Слова сами складывались в строки:

Шёл я полем, шёл я лесом,
Видел травы, слушал птиц
Шёл я полем, шёл я лесом,
Провожая взглядом птиц.

Шёл за ветром – мысль парила,
Счастьем полнилася грудь.
Шёл за ветром через нивы
Повторяя солнца путь.

Здравствуй, Небо голубое!
Здравствуй, мать Сыра-Земля!
Здравствуй, Солнце золотое!
Здравствуй, леса синева!

Вот я встал, раскинул руки,
А из глаз бежит слеза.
Словно были мы в разлуке,
Здравствуй, Родина моя!

Как следует выкупавшись, Миша во весь опор помчался домой. Его переполняли разные приятные мысли. Он думал о Еве, о старике Матвее, о стихах, которые только-что сложил, о том, что едет домой не с пустыми руками, и о том, как же вокруг красиво, и как это замечательно – жить! Доехав до дома, Миша бросил велик во дворе и направился прямиком к бабушке. Он рассказал про магазины, про давку и про цирк. Бабушка похвалила его за терпение и сказала, что деньги на билет ему даст, а пока, чтобы он отправлялся обедать. Как следует подкрепившись, Миша прилёг отдохнуть, и сам не заметил, как заснул.
        Вскочил он в испуге - ему показалось, что он проспал… Но часы показывали, что до представления оставалось ещё четыре часа. Чтоб скоротать время, он решил пока полистать какую-нибудь книжку. Открыв Маршака, он отыскал своё любимое стихотворение, и стал водить пальцем по строчкам.
Неожиданно любимое стихотворение показалось ему смешным и скучным. Миша закрыл книгу, достал дедушкин транзисторный приемник, вставил батарейки и стал крутить ручку резистора. Долго слышалось шуршание, неразборчивые далёкие голоса, потом он поймал волну. «Топтыгин и луна» - объявил ведущий.
Раньше ему эта грубая песня ни за что бы не понравилась, и он, конечно, выключил бы приёмник, но сейчас, он дослушал песню до конца. Ему вроде даже чуть-чуть понравился ритм в припеве, и, было жалко медведя. Немного послонявшись по двору, Миша решил ехать пораньше. …Перед шатром растянулась длинная очередь. Он пристегнул велик на прежнее место у магазина и встал в конец очереди.
- Эй! – кто-то окликнул его. Недалеко, возле сарая стояли мальчишки.
- Ты, ты, бугроский иди сюда! Миша подошёл. Трое ребят были старше его года на два, а один где-то на год младше.
- Чё, в цирк пришёл?
- Да.
- Значит деньги на билет есть. Миша молчал. Он понял, чего хотят от него мальчишки, и твёрдо решил денег не отдавать. Ему припомнилось стихотворение про Вересковый мёд, которое бабушка читала ему недавно перед сном.
Миша, пыльный и измятый приподнялся и сел на земле. Он медленно ощупал себя. Крестик на месте, ключ от велосипеда, тоже висел на верёвочке на шее. Его рука скользнула в карман – денег в кармане не было. Его обдало жаром. Он ещё раз ощупал карманы, осмотрелся вокруг – нет. Слёзы сами навернулись на глаза. Вдруг кто-то положил руку ему на плечо. Миша поднял голову, над ним возвышался старик Матвей.
-Цел?
- Цел.
- Деньги взяли? Миша промолчал.
- Пойдём, я их знаю.
       Они пришли в парк, что располагался за школой неподалёку. Хулиганы сидели на скамейке спиной к ним, гоготали, и что-то раскладывали на скамейке, должно быть, играли в карты. Старик схватил самого рослого из них за шиворот и приподнял. Остальные бросились врассыпную, но, немного отбежав, остановились, и стали с любопытством наблюдать, что будет дальше.
- Деньги, - прохрипел старик, - выворачивай карманы! Мальчишка сделал, что ему приказали, и на землю посыпались монеты. Старик повернулся к Мише, который стоял чуть позади.
- Собирай! – велел старик. Миша поднял ровно столько, сколько у него забрали, и крепко сжал мелочь в мокром от пота кулаке.
- Тронете его ещё, удавлю! – зло сказал старик и повернулся к Мише, - иди.
Через полчаса Миша уже обо всём забыл. Он сидел в темноте, на скамье в четвёртом ряду и, затаив дыхание, следил, как под куполом цирка по тонкому шнуру шагает эквилибристка.
Кто-то коснулся его руки. Миша повернул голову. Это была Ева.
- Привет, - сказал Миша. Ева улыбнулась в ответ и стала смотреть на сцену. Её глаза блестели.
- Когда вырасту, тоже стану эквилибристкой! – тихо сказала она.
Потом по кругу красиво гарцевали пони в плюмажах, а дрессировщик щёлкал в центре хлыстом. Потом вышли клоуны и стали всех смешить. Потом факир глотал шпаги и изрыгал пламя, дуя на факел керосином. Гремела музыка… Миша и Ева вышли из Цирка держась за руки.  Солнце только-только опустилось за горизонт, и небо на западе было розово-золотым. Они шли, о чём-то весело болтая. Под ногами блестела роса. Сами того не замечая, дети вышли к реке. Над лесом над противоположным берегом взошла бледная луна. Пели кузнечики и сверчки.
       Миша проводил Еву назад до циркового шатра, потом он спешил на своём школьнике домой, потом, вкатившись на вершину холма, он остановился перевести дух и смотрел, как самолёт, мигая огнями, пересекает сверкающий звёздами небосвод. На душе было легко и спокойно. Вернулся домой Миша поздно, и, конечно, бабушка его ругала. Но, знаете, это всё-таки не так важно. Куда важнее то, что Миша подружился сегодня с девочкой, да и, вообще, весь этот день, а завтра… А что будет завтра, это уже совсем другая история, и, если хотите, можете придумать её сами.