***

никто не сможет уловить
звон колокольчиков на поле.
никто не сможет ощутить вкус охры и лилового.
когда переплетутся нити серебрЯные
и будет колокольчиков мелодия слышна,
я подойду к оврагу синему близ склона,
я подойду и в паутину заключу себя.
услышь мой голос, я пою цветами запоздалыми
и каждым несмышленым осторожным паучком.
я— ветер, я— туман, не знающий о времени,
о смысле и понятии чарующем его.
а там, вдали, скрипят хрустальные качели,
а там поют и блещут нитей тонких голоски.
а ты уж позабыл о холоде и бремени,
которое ты умудрился за собою понести.
и вот, ты чувствуешь вкус пламенного ветра.
и вот, из хрусталя уже плетется паутинкою слеза.
ты смог услышать души тысячи росинок ранних.
ты радостью наполнил их стеклянные сердца.
когда последний клочок тела утомленного,
вдруг обретет вдали от крова таинственный покой,
услышь меня, о путник угнетенный,
о, странник небывалых сумрачных полей.
услышь ты песнь моей души покойной,
услышь меня в песчинках трав испепеленных от лучей.
мы вместе испаримся тучами над горизонтом,
сольемся сладким шорохом в ночной прохладе.
она заметит нас в своем блестящем белоснежном платье.
она платком взмахнет прозрачным и заставит
осколками тоски над нотою финальной вниз метать.