неоновое отражение

в смятениях проводя эту
и новую ночь,
выдохнув горький дым
чужих всем людей,
попутно в драке
за желания им помочь,
давя ногами, гася
лучи уличных фонарей.


грубые, лишние и нелепые
шаги за общей толпой,
даже прищурившись,
искомое в них не угадаю,
помню зазря глаза твои,
они с синей полосой
воронок серый,
прижатый на трассе к самому краю.

на нем не слинять из квадратов,

окрашенных в серое бытом,
но можно спуститься на дно
пропитых дней с батискафом,
найти там меня, в стыде от дыр куртки,
остался в титрах за кадром,
рядом с пределом за стенкой,
комодом и полым шкафом.



за напрасный труд оклад
— наркоз, уводящий боль,
она хоть и заходит часто,
но в спорах честна.
усевшись рядом,
проводит вечер со мной,
пока чёрное солнце не сядет
за чертами города.

и разгорается в час пик,
раздавая забавный покой,
неоновым отражением в чулках
на свежей картине,
размашистой бранью кутает
ласково в зной,
продает знак, что мы дети,
утраченные в хрупкой витрине.

реакция на осколочную
гранату естественна,
как цена и мера вещей.
осыпaются в трухе
как не из этого мира цветы,
после тихого часа
венком послушно лежат они
на седой голове.

приняв нужное, отдаю,
но зашив в спешке рот.
кажется, перестали они принимать
знаки и мычание,
как кредитную карту,
проездной, речевой оборот,
унося с собой изнанку
сознания в приданное.