Возвращение

Я бреду по неясной земле,
по долинам,
угрюмым лесам.
Небо делается светлей,
                то темней.
Подобно весам.
Я иду,
      измеряя длину
всех дорог на протяжном пути.
Из них всех надо выбрать одну,
по которой нельзя не идти.
Я шатаюсь в просторах годов,
разделяя тоску вечеров
с красным цветом сгорающих дров,
с белым цветом свободных цветов.
Буду долго еще я бродить.
И не спать,
и валиться в листву.
Солнцу велено ярко светить.
Небу велено прятать судьбу.
Но куда бы ни брел я,
навзрыд,
как залатанный старый паром,
буду помнить:
он где-то стоит.
Где-то стоит мой дом.
Мне же вновь кочевать по волнам,
через плавкую душу пустынь,
через земли чужбинные стран,
где у жителей -
                лица пусты.
И о доме тоску протащу
сквозь мороз,
             густой и скупой.
Я ногами на пыль наступлю,
той дороги,
           ведущей домой.
И пойду я по ней.
Наугад.
Слепо тычась в пустые дома.
Нарастать будет мутный закат.
Наплывать будет горькая тьма.
Я вернусь.
Неожиданно.
Вдруг.
В этот дом,
          что надеждой зарос.
Необласканный светом круг.
Неоплаканный кровью мост.
И,
  качаясь от боли в висках,
поднимусь на забытый порог,
подтянусь на разбитых руках,
полных плача и смеха дорог.
Дотянувшись до кнопки звонка,
                позвоню,
как обычно звонил.
Приготовив все те же слова,
что когда-то уже говорил.
Она сразу откроет двери,
словно долго чего-то ждала.
Обрисуется в смутной тени.
Как безмолвие.
Как скала.
Я почувствую:
вот она!
Та,
   чья боль –
раскаленное олово.
Та, которая, словно беда,
будто зов опустевшего города.
Этой женщине
я прошепчу:
- Здравствуй, милая.
                Это я.
Прошепчу я,
как прокричу.
Так,
что громче крикнуть нельзя.
И тогда
та,
    которая – жизнь,
чья обида, как трудная боль,
а глаза –
        будто дикая высь
и чьи слёзы –
             горше, чем соль.
Та,
    которой мне много и мало,
та,
   дышавшая на груди.
Целовала,
звала,
теряла.
Та,
    которая позади.
Молча глянет в дверной проем,
завернувшись в чужую шаль.
Ожидание встанет в зрачках.
Ожидание.
И печаль.
И тоска.
И мука вины.
И обрывок любви,
как сполох.
- Кто там? –
            спросит из глубины,
по-хозяйски,хрипатый голос.
И скользнет она взглядом странно
сквозь меня.
Обведёт несмело.
И услышит лишь клок тумана.
И увидит лишь стоны веток.
Она вздрогнет.
Опустит веки.
Будут пальцы дрожать в ознобе.
Как молитву:
- Наверно, ветер.
Это ветер.
Ветер…
Всего лишь.
И захлопнется дверью фатум,
затворяя меня во мраке.
Хлынут капли сквозного страха –
как “Прощай”
на клочке бумаги.

Это ветер.
Всего лишь ветер…
Воет полночь о жуткой небыли.
Я пойму,
что меня на свете
уже нет.
Уже нет…
И не было.