Безвременье

Застряли
      в безвременье,
                гниением
                заняты,
былое
      радушье
             погибло
                с Гагариным;
а летом
         и Прагу
               не сдав
                на экзамене,
в застой
       погрузились               
               под рамку
                со Сталиным.

Замешкались
                бонзы
                партийные
                склочные, —
давно
       не пускали
                солдатскую
                кровь:
"за речку"
           шакалы
                отправили
                срочников,
а старый
         вожак
               лишь чесал
                свою бровь.

Безумство
            затеи —
             в гробах
              оцинкованных —
вернулось
                под
                плачи
                навзрыд.
Пятнадцать
            тыщ душ,
                так мало
                целованных,
навечно
          в земле
                шурави...
                Какой стыд.

"Сами" отдали
                концы
                в тёплой       
                старости —
позорные
                дети
                бесправной
                страны:
той, что
             не вынесла
                больше
                усталости
от
   самодурства,
                вранья
                и войны.

Вроде,
         казалось,
                поломаны
                грабельки,
и
  покрестились,
                примете
                в потраф;
век
    не ушёл —
             как залязгали
                сабельки,
в жизнях
          платя
              исторический
                штраф.

Понаплодились
               церковники
                грешные —
много ль
      мозгов,
           чтоб кадилом
                махать —
в рясах
       нарядных
                (такие
                потешные),
проще
         чтоб было
                народ
                обирать.

Так ведь
        святые
            должны быть —
                да где уж тут,
коль
          не на
                ладан
                дышать.
Позвольте
       представить
               вам главного      
                дедушку:
Гундяев
            Володя.
                Breguet
                не спешат.

Они —
        патриархов
                дух затхлого
                времени,
 в стрелках
          застыл
                дорогой
                циферблат...
Невежество,
              хамство —
                стиль этого
                племени.
С кем же
        теперь ты,
                мой друг
                и мой брат?