Винтаж

                памяти А. Башлачёва



Он прыгнул в небо
из талой сурьмы,
эстет..
Минута молчания:
громче и громче, и громче!
Он заслужил быть первым
на теле первой струны,
магнитной пылью
кассет,
право на жизнь
в магнитофонной корче.

Он не запомнил последнего сна -
вдовий удел -
слепленного из шутов и чудовищ,
в небе из талой сурьмы,
где до ста,
как бы он ни смердел,
считает лишь тот,
кого ты не стоишь.

И если правда хоть что-то
из пророчеств его,
пора, ворожеи,
сливать свой кумар в сортиры,
ведь не станешь мертвее
того, что мертво,
когда сжимает икота
сфинктер
на твоей шее.

Ни жалости в сущности, ни жалюзи:
ядерный луч с востока -
не заслониться
там, где граница..
Господи, помози
в этих осколках
ни разу не отразиться.

Кедровою нежностью затянет тайгу,
бескрайнее русское небо,
в котором нет воздуха -
Да если б я мог,
хоть немного ещё..
не могу!
Нет без страны моей
жёлтых аллей,
нету Господа.

Загробный дешман:
с винта на окурки,
гадов земных столбцом
к вымоленным наградам,
чтоб до конца уневеститься в дурке..
И не с руки -
прямо в кровь ему демиурги
заливали уран вдоль рубцов,
называемых ладом.

Готовность под нож.. как в кино
свирепеющей вьюги:
Безногая птица,
всё те же круги у подножья -
и уже не слабо
туда, где прощают,
ей снится:
на крылья и руки
клеймо
вдоль распоротой кожи.

За это?
А впрочем,
тебе всё равно зачтётся:
сын Святослава, внук Владимира -
хромая кость.
Кто помянёт не в лад -
пусть поперхнётся
на частоколе, как в чистом поле,
куда водили нас,
чтоб жилось.

Ветхий, как моторола,
святой, как гумус,
хрусткий как наст
из-под волчьего меха..
Радость первого хлора
тех, что переобулись,
для вечных нас
меж застёгнутых улиц
в ожиданьи
седьмого эха.

Храни тебя Бог!
Лети,
ни пера, ни пуха!
Ты сделал, что мог,
даже чуть больше - не сыщешь мер.
И с перекрёстка железных дорог
седьмого круга
выпей за нас, как сядешь,
свой карменер.

Залей тягучее красное -
вместо чая -
в пустые баки,
Всеми тремя посмертными
дёрни в такт:
И пусть Бог опьянеет - прощая -
от мёртвой влаги,
что, как наледь -
навечно в твоих винтах