Мальчику в коричневых сандалиях посвящается

Разлюбить тебя?.. Любить тебя нельзя!
Развенчать твою головушку седую?
Мы сегодня даже не друзья,
Просто вспомнили любовь былую.

Наобщались... за всю жизнь... сполна,
За период тот, что друг о друге и не вспомнили.
А когда-то на двоих была страна одна,
В ней мы жили малышами неуёмными.

Помнишь?
Через лаз в саду друг к другу в гости бегали.
А когда, увлёкшись куклой,  я не шла —
Ты взбирался на худой забор и кукарекал, 
Звал меня... потом кричал обидные слова.

И однажды,  не дозвавшись вовсе вредную,
Пригрозил в сердцах с заборного насеста,
Проклиная первую любовь конфетную:
«Выходи! Не выйдешь? Значит ты — моя невеста!»

Утром ты рассерженный и хмурый
Заявился в детский сад, где днями обитали мы,
И стащил сандалии мои вишнёво-бурые,
Да забросил за забор — в крапиву и репьи…

Плакали глаза мои зеленоцветные,
Больно было босым ноженькам стоять.
Где недавние слова твои приветные?
Местью решил дружбу замарать?!

Ты немедля был наказан воспитателем:
«Обувь из колючек должен сам достать!»
Только ты не собирался быть сандалии-искателем,
Не хотел вины своей признать!

Ох, тогда с тобой сурово поступили:
Сандалии свои коричневые приказали снять,
Да бросить их туда, куда мои! А или!..
Или... придётся «носом в угол» постоять.

Как жмурились глаза твои кофейно-чайные,
И слёзы, и упрямство жили в них!
С таким отъявленным мальчишеским отчаяньем
Искал сандалии! в колючках за двоих!

Любимый друг мой, тут же я простила!
И стало всё как прежде — мир в цветном.
Своим печеньем в полдник угостила,
И мы макали его в кружку с молоком.

И снова: мы быстрее всех бежали
К качелям, доске длинной на ремнях,
Чтоб только мы вдвоём качались и качались.
Взлетая, каждый раз бывали
В каких-то неизведанных краях.

В подготовительную школу парочкой ходили.
Держались за руки? Не помню, — может нет.
Любовью чистой, безусловною любили,
И был наивно мил наш детский этикет...

И помню вечер тот... и чувство непонятной боли...
Такой нарядный ты пришёл со мной прощаться...
Переезжаете...
Твой первый класс не в этой будет школе —
За партой локоть твой не станет моего касаться...

Глаза твои кофейно-чайные смотрели
Внимательно-тоскливо на меня.
Они, конечно, мир большой познать хотели,
В котором... условия всё безусловное теснят.

А я запоминала всё, запоминала каждую детальку,
когда в проёме для окна полуразрушенного дома ты сидел:
завязки, с кисточкой, у ворота на поло завились спиралькой;
из синих шорт коленочки белели словно мел;
и солнечные лучики, багряные в закате,
запутались в каштановых вихрах;
сандалии всё те же, коричневые, что молили о пощаде;
мальчишеские стопы в белых «на парад» носках...

Говорят: кто в дверь твою нежданно постучался,
Тот прислан чьей-то волей неспроста.
А может, по велению судьбы он рядом оказался,
Чтобы любовь вернуть —
ту самую, из детства, — в которой
условий нет, есть искренность и чистота.

Ольга Горькая, 15 февраля 2019 г.