Табуны детства

Давление во мне злит вестью:
жмёт двести пятьдесят скачком.
Сосуды все вопят: «Блин, жестью –
буровить гейзеры тайком?!»
…Я помню: «Не во сне – но было!
Темно! Горячки – полный бред.
Резь уши болью заложила.
Слеза застила белый свет.

Халаты белые. Уколы.
Ночей немыслимая мреть.
Злой аромат беды из школы:
- Взаправду, может умереть?!»
…И длинный шепоток бабули
в моей ладошке до утра:
- Не гнись! Вот, как бы не согнули,
но всё уйдёт в твоё «вчера»!

С тобою рядом в скачке кони
да запах свежести ветров.
Вы вместе! Боль вас не догонит,
не свяжет тяжестью оков!
Ты слышишь гомон разговоров
степных неведомых долин.
Ты видишь широту просторов,
где в скачках ты, уж, не один.

Привыкни, милый, слышать удаль,
что твой табун таит в тебе.
Пусть кони принесут миг чуда,
как оберег любви судьбе!
Ты будешь в табуне жар-птицей
на гривах до мечты лететь!
И ничего здесь не случится –
отступит окаянства мреть.

Не гнись, мой милый! Слушай топот
под ржанье мощи вожака!
А боль – то просто слабый ропот.
Перетерпи его в руках.
В руках моих – своей бабули,
что рядом в суетной ночи.
Никак нас хвори не согнули –
мы с табунами в степи мчим!

Дыши! Дыши простором неба
и слушай звёздный разговор.
Всегда отныне, где б ты не был,
храни в себе мечты простор!
Пусть табуны придут на помощь
в минуты постоянства бед!
Давление познает немощь,
как яви неуёмной след.

…Ритмично в уши падал топот
той скачки табунов в степи.
Давление металось скопом –
как словно хищники в клети.
Я уносился в сон глубокий.
Бабули длани сведены!
Миг укрощаем, был жестокий:
беду стоптали табуны.

                ***