Сто пятьдесят километров

Солнце зашло за горизонт. Прохладный ветер ворвался в город, пробежал по тихим улицам, осел в подворотнях. Фонарики на окнах погасли, оставив тусклые уличные фонари единственным источником света. Падающий снег грозит превратиться в метель, под ногами хрустят крошечные льдинки.
Сто пятьдесят километров, разделяющие нас – совсем не много. Сто пятьдесят тысяч метров снежной завесы – самая малость. Пятнадцать миллионов сантиметров сквозь ночной холод и пустоту – ничтожно.
Ночной междугородний рейс, три пассажира, два часа пути. Стекло замерзло – сквозь него почти ничего не видно. Печка совсем не греет. Дедок разворачивает вчерашнюю газету (десяток минут назад бывшую сегодняшней), тихо шуршит бумага. Слышны завывания ветра снаружи. Я кутаюсь плотнее в шарф, натягиваю капюшон.
Почти час времени съеден дорогой и самой грустной музыкой, найденной на плеере, что вскоре, печально пискнув о расходе батареи, выключается. Остаток пути проходит в тишине.
Вокзал, гораздо меньший, чем тот, на котором я села, встречает абсолютной пустотой. Ветер здесь слабее, но это пока не поднимешься в гору. Единственная дорога заметена до утра, ноги по щиколотку утопают в снегу, колени мерзнут. Метель усиливается, снежинки налипают на ресницы, глубже натягиваю капюшон. Прохожу последнюю придорожную избу и сворачиваю направо, тропинка, и так узкая, совсем занесена, «стоит почистить её завтра». Уклон становится больше.
Между елями с обвисшими от налипшего снега ветвями наконец вижу светящееся тускло окно. Под сугробом ступенек крыльца почти не чувствую, дважды проворачиваю ключ в двери. Встречаешь меня теплом, оставляя воющий ветер и метель за плотной деревянной заслоной. Отогреваешь руки, щеки, коротко обнимаешь, «не растай в моей прихожей, снеговик».
Сухая одежда, полотенце на плечах, кружка горячего чая, тихое потрескивание дров в камине. Уютное молчание, плечом к плечу, чтоб слиться и больше не уходить. «Скучаешь?», будто тебя вообще можно выкинуть из головы, «конечно».  Приникаешь всем телом – молчаливое «я тоже».
Ложишься, моя голова у тебя на плече, перебираешь запутанные кудряшки, «не смей выпрямлять». За окном непроглядная тьма, за порогом большие сугробы, утром придется искать лопату.
Сто пятьдесят километров – не расстояние. Обнимаю за талию, оставляю поцелуй над ключицей. Сто пятьдесят километров, «просто смешно». Губы сухие и горячие, вечно обветренные, не то чтобы я не привыкла. Поцелуй глубже, задерживаешь дыхание, горячие ладони под майкой. Ноги в коленях согнуты, кусаешься, назавтра снова вся шея в пятнах, концентрированный воздух, стон из губ в губы, пальцы поджимаются, беззвучное «я люблю тебя».

Наутро я снова ухожу, чтоб успеть на девятичасовой рейс. Метель стихла, дорогу почистили, снег искрится под солнцем. Губы хранят тепло поцелуя, а сердце – тепло дома. Дома, где есть ты, а не того, что за сто пятьдесят километров.
«Я скоро вернусь»
«Я знаю…»