Марина. 1997

Марина. 1997

Редакция

***
Вновь наступит весна, возвращая надежды приметам.
Но студентка – красивая!– в библиотеку войдет,
Книгу выберет «Сборник совсем неизвестных поэтов»
(Никому неизвестных в тот очень двухтысячный год),

Терпеливо и бережно перелистает страницы –
Многолетних раздумий и опытов краткий итог.
По счастливой случайности в сборнике том сохранится
Мое лучшее стихотворение – несколько строк.

И она их прочтет – не поймет невеселый мой юмор,
Но она улыбнется – на улице будет весна.
И подумает: «Бедный, когда, интересно, он умер?
И какая была у него, интересно, жена?»

1987

***
В лесу, где лешим сломана нога,
Спасаясь от химических отходов
И от греха нетрудовых доходов,
Живет в избушке старая карга.

Собрав росы,
                готовит горький морс,
И чует:
             гордый дух идет с поклоном.
Идет к ней,
                хоть страшил ее законом,
Стыдил за длинный и сопливый нос.

Его уже нисколько не смущает,
Что ведьма в непогоду превращает
Лягушку, испеченную в золе.

Так женщины
                от здравых слов скучают,
Журналы мод листают и мечтают
О праздничных полетах на метле.

1988

***
С востока запах гари доносило.
Как ни милы любовные утехи,
Я облачился в ратные доспехи.
И в путь.
Пора.
Взошло уже светило.
Со мною Бог, да молодая сила.
- Ты пропадешь! - жена заголосила. -
Куда тебя несет?
Сильна орда,
Угроз твоих не убоятся ханы,
Ни храмы не спасти, ни города,
Придет Илья -
Он отомстит поганым...

Терпела Русь. Ждала приход Ильи.
А у него как будто нет семьи.

1987

***
Наверно, там, где горные распадки,
Где на загадки, краски и осадки
Природа своевольная щедра,
Вращают землю шквальные ветра
И мимоходом рвут брезент палатки,
Где компас странно вдруг себя ведет,
И нет от денег никакого прока,
И где вбиваешь прочно в вечный лед
Железный наконечник альпенштока,–
Ты поневоле тянешься к словам
И веришь, что любви не стать привычкой,
Завертывая понадежней спички,
Чтоб не смогли промокнуть, в целлофан.
И я порой жалею от души,
Что не был в неизведанной глуши,
Что у причудливых речных излук
Я не страдал от длительных разлук.
И не следил, когда ж вулкан потухнет,
И не вдыхал болотного метана,
И думал о любви своей на кухне
И в очереди думал за сметаной,
И не несли мне золота ручьи.

Когда к врачу вели с женой мы сына,
То о непроходимых котловинах
Я как-то забывал мечты свои.

И понимал, хоть снились рюкзаки,
То, что другие понимали сразу:
Чтоб написать хорошие стихи,
Не обязательно искать алмазы,
Не обязательно спешить на полюс,
Что все дано нам – молодость и совесть,
Желанье знать,
Наивно пренебречь
Предосторожным доводом рассудка,
К душе своей прислушиваться чутко
И слышать – медленно в ней зреет речь,
И понимать талантливый язык
Обыкновенных судеб, грустных книг,
Кварталов городских и деревень,
И силы не беречь на черный день.
И силы не беречь. И ждать Весну.
И верить,
Верить, что дает права
Судьба тебе на светлые слова.
И я люблю,
Люблю свою жену.

1987

***
Минута за минутой –
Какой привычный  счет!
Как тут не перепутать
Свободы «для» и  «от».

Создатель ноосферы,
Пыль будущих веков,
Ты не любил без меры
И без обиняков.

Товарный кризис, либо
Общественный подъем,
Предполагают выбор -
Ты был свободен в нем.

Ты мог поверить в чудо   
И в право барыша. 
И выбор твой рассудит   
Бессмертная душа.

1989

***
Я вас люблю. И потерять боюсь.
И как без вас переживу я зимы,
Чьи времена и сны необозримы,
А с ними — одиночество и грусть?

И с кем я словом точным поделюсь,
Догадкой, что тревожно поразила?
И кто поймет, что жизнь невыносима
И невозможна без любви?.. И пусть,

Как незабвенный римский прокуратор,
Чудные речи вежливо ценя,
Со мной решите незамысловато.

И перед неизбежною расплатой
Я вас люблю. И знаю, что когда-то
Вам будет очень не хватать меня.

1988

***
Тебя я не поеду провожать.
Уже не верю никакому чуду.
И не спрошу, волнуясь: - Будешь ждать?
И не услышу твердое: - Не буду…

Ты все решила, что долги раздашь,
Разгонишь недомолвки и туманы,
Возьмешь билет, надежду и багаж
И разольешь разлуку по стаканам.

Тебя я не поеду провожать.
Тебе я ни на шаг
Не стану ближе.
И как твоих волос поправит прядь
Попутный ветер,
Не увижу.

1977

***
Простимся, друзья, без печали,
Печалиться нам не идёт.
Я верю, что в светлые дали
Отправится мой самолёт.

Торопится сердце, как птица,
Лететь от сочувственных слов.
Но, верьте, что с ним не случится
Ни приступов, ни катастроф.

Нет, имя мое не для списков
Погибших.
Искать его там –
Напрасное дело. И близким
Я повода плакать не дам.

И ради красивого жеста
В туманностях не пропаду…
Со свадьбой поздравьте невесту,
Скажите, что я не приду.

Что видеть хотел – не решился.
Не ведал смертельных обид.
И мой самолёт не разбился.
И по расписанью летит.

1978

О ЛЮБВИ

1
Ухожу – отвергнутый любимой...
Как весна мгновенно изменилась!
Осенью угрюмой обернулась
И ещё немного – и заплачет,
Разревётся, не стыдясь прохожих.

2
Нет, пожалуй, я преувеличил,
Нет, душа смятенна не настолько,
Чтоб весну и осень перепутать,
И дождя, я думаю, не будет.
И любимой называть не надо
Женщину – красивую, и только.

3
Ухожу – отвергнутый красивой
Женщиной. Но день стоит весенний,
Облачно и ветер, но на завтра
Обещали ясную погоду.
И красивых женщин очень много.
И весна недавно наступила.
Женщина как женщина – и хватит...
С внешностью совсем обыкновенной!

4
Женщиной отвергнут. Неприятно,
Но бывает с каждым человеком.
Слово-то неточное – «отвергнут»,
Не идёт оно к моим привычкам –
Из иного стилевого ряда,
И подходит больше для романсов,
Чувственных романов с эпилогом.
Не отвергнут – просто «нет» сказала.
Нет так нет. Всё к лучшему на свете.
В том числе весенние прогулки!

5
Я иду и напеваю песню
О лазурном небе, южном море
И о стройных девушках на пляже,
И о нежном креме для загара...

1980

***
У человека
естественный юмор,
немного грустный,
зато негрубый,
петь о любви,
                но шутя
А если вдруг спросят:
- Ты все придумал?
Ответит он:
- Конечно, придумал!
А если спросят:
- Так это правда?
Ответит он:
- Конечно, правда…
Что тут такого?!

1979

***
Любовь приходила,
Когда ей вздумается,
И на ревнивые вопросы:
– Где ты была?! –
отвечала:
– Какие у нас разные стихи…

1980

***
Пока я собирался написать о зиме,
Наступила весна.

Пока я собирался написать о тебе,
Ты ушла от меня.

Пока я собирался написать,
Что ты ушла от меня,
Наступила весна.

1979

***
Порядок строг – и даже слишком строг.
Пишу тебе – в палату не пускают.
Как там дела?
Высок ли потолок?
Какого цвета?
Что еще – не знаю.

Осознаю – святой заботы нет.
На сердце пусто,
Побеждает разум.
Передаю печенья и конфет.
Привет.
И книгу Зощенко «Рассказы».

Еще два дня – и никаких кругов
Больничного внимания и ада.
Махнем в Москву!
На все махнем рукой.
Всего два дня – и снова будем рядом.

И не казнись – я больше виноват.
И не кляни меня и сухость слога,
И странный проговор «больничный ад»...
Как будем жить,
Когда поверим в Бога?!

15 октября 1981         

***
Снедает душу вовсе не нужда,
А теплый ум, его скупой расчет,
Мой добрый ангел и моя звезда —
Одна любовь спасает и спасет.

Но искушает варварская речь,
Чужой закон и собственный разброд,
И гибнет от меча поднявший меч —
Одна любовь спасает и спасет.

Со мною помолись, осилим страх,
Злосчастие в сердцах и у ворот.
В земных исканьях и на Небесах —
Одна любовь спасает и спасет.

1995

***
                Ей в другую сторону...
                (из песни)

У нас теперь семья – единый дом,
И каждый день терпения уроки.
Я говорю:- На запад не пойдем!
А ты не хочешь думать о востоке.

Стоим на месте - усмиряем нрав,
Друг друга открываем с удивленьем.
Но не гляди, прошу, на книжный шкаф,
Не увлекайся модным направленьем.

Не искушайся книгой о пути,
Что укрепляет только в укоризне.
Семья хрупка, ей не перенести
Горячий спор о смысле нашей жизни.

Терпенью учимся - докучливый урок,
Зерно согласья осторожно сеем.
И чем тебе не нравится восток?!
Тогда – на юг, там все-таки теплее. 

1984   

***

Кому нужны семейные печали? –
О них ты скажешь, будто невзначай…
Друзья, повеселившись, заскучали.
И предали. Живешь как на вокзале.
Так оставайся –
                или уезжай.
 
К чему бродить, как сыщик, по квартире?
Решай сейчас – вперед или назад.
А ты напился и бренчишь на лире,
Что никогда ты не бывал в Каире,
На Кунашире, на Гвадалквивире –
В Днепропетровске! – это плагиат.

Себе солжешь, не поскупясь на пиво –
Подумаешь, великая беда!
Беда вошла…И ты молчишь…Ревниво…
Жена устала быть с тобой счастливой.
И ты ей не поверишь никогда.

1985

***
Сказка — ложь, зато намек сгодится,
Сбережет от глупости и скуки...
Полюбил Добрыня еретицу,
Волочайку, знавшую присухи.

Для нее спешил на шумный рынок
Покупать шелка и орхидеи,
А к любимой приходил Горыныч,
Потому что змеям ближе змеи.

И о лжи узнав, на полнолунье
Богатырь завыл — навзрыд заплакал,
Что его красивая колдунья
Обратила верною собакой,

Водовозной клячей,
И пудовый
Меч покрылся ржавчиной от слез.
По молитве матушки крестовой
Выжил, а не сгинул,
Аки пес.

По молитве спали чары — духи
Разбежались вон по закутам.
Волочайку, знавшую присухи,
Разрубил Добрыня пополам.

Говорил, нисколько не жалея,
Говорил, обиды не тая:
— Любодейка!
Ты ласкала змея.
Умирай по праву, как змея...

Называешь вымыслом досужим
Древний опыт (сказка — это ложь),
Но невольно ищешь — ах, как нужен! —
Добрый меч.
Иначе пропадешь.

1995

МАЙ 1991

Не время, моя дорогая жена,
Мечтам предаваться в светёлке,
Посадские ропщут, и площадь шумна,
Я слышал недобрые толки -

Согласия нет, разорилась казна,
Пустеют лабазные полки,
"Весна!" - говорят, но скорее война,
Найди повместимей кошёлки

И сумки покрепче, в торговых рядах
Еще что-то есть при оплате в рублях.
Но надо спешить нам, пока вертопрах

И вождь победивших холопов
Не рвет на груди своей красных рубах
На страх и на радость европам.

май 1991

***
Поэты – себялюбцы, гордецы,
Но что напишут, сбудется построчно:
Сойдутся все начала и концы,
Сойдется все – до полуслова - точно.

Стихов не будет, если скажешь ложь,
И если дан мне скромный дар поэта,
То я предвижу, что переживешь
Ты много лет – не только это лето.

Твоя болезнь
Пройдет,
Пройдет,
Пройдет...
Пусть на полвека, но еще осталось
Делить с тобой нам кров и небосвод,
Делить с тобою нам любовь и старость.

Еще полвека...
Время есть пока –
Взглянуть на звезды,
Помолиться Богу,
И долго жить,
А унывать слегка.
И ты меня переживешь немного.

Однажды утром попрошу позвать
Священника. Жаль, рядом нету  сына.
И, причастившись, лягу на кровать.
Глаза сомкну.
И не проснусь, Марина.
Душа моя отправится в полет,
Преодолеть воздушные мытарства...

Но о другом хочу сказать:
Вот-вот
Твоя болезнь
Пройдет,
Пройдет,
Пройдет...
Помогут и молитвы, и лекарства.

Стихи помогут – и сомнений нет.
Стихи помогут, знающие точно,
Что скромен дар, да все-таки поэт.
Мелю пустое –
                сбудется построчно.

1994


   МАТЬ И СЫН

    В русском городе Грозном под музыку пуль
    Жизнь со смертью идут, как военный патруль.
    Сын — хороший водитель, он возит бензин
    В русском городе Грозном.
    Единственный сын.    

    Мать глядит в телевизор, слепая от слез,
    Вновь ей видится факел — горит бензовоз.
    Комендантское время тревожит страну —
    Мать с дорожною сумкой пришла на войну,    

    Закрывает собой чей-то дальний прицел,
    В сумке брюки и куртка, чтоб сын их надел
    И бежал бы — и бросил бы минную твердь,
    Обманув командира, присягу и смерть —    

    От нелепого, страшного, злого труда.
    Сын ей тихо ответил:
    — Нет, мам, никуда
    Не поеду я — надо кому-то и здесь.
    Ты же, помнишь, учила, что главное — честь,    

    Что на страх и на трусость есть совести суд.
    Я сбегу, а Серегу и Женьку убьют?
    Я сбегу — новобранца посадят за руль,
    И, считай, что мишенью он станет для пуль,    

    Что таит — и не ведает — каждая пядь.
    И его тоже ждет одинокая мать.
    Комендантское время, лихая пора,
    Убегай — и до сердца не тронут ветра.    

    Убегай, хоронись непогоды и смут.
    Убежим — хладнокровно Россию убьют,
    Не жалея на русскую долю свинца,
    Расстреляют в упор, как мальчишку-юнца.    

    Мать рыдала, внимая сыновним речам.
    И с последней надеждой вступила во храм,
    Где исходит от строгих икон благодать,
    И в смятенные души зрит Божия Мать —    

    И молитва простая звучит в тишине
    О единственном сыне и скорбной войне:
    Сбереги их, Владычице, юных солдат,
    Отведи от судьбы их смертельный снаряд.    

    И пехотные роты спаси — проведи
    Через минное поле безглазой беды.
    Пресвятая, простри Свой незримый покров,
    Сохрани их, единственных наших сынов...    

    В русском городе Грозном под музыку пуль
    Жизнь со смертью идут, как военный патруль.   

   1996

УПРЕК

Ты исписался. Ты дошел до точки.
О чем ты пишешь?! Разве ты поэт? –
Жене своей не посвятил ни строчки,
Когда  тебе стираю я сорочки?
Тебе готовлю завтрак и обед?

Я ухожу! –
                ходи по дому хмуро.
Перебирай словесную руду –
«Гадюка – мука»…хоть «Лаура – дура».
Душа проснется, в ней литература.
Уснуть не сможешь, если я уйду.

К тебе подступит позднее прозренье! –
Какая без меня на сердце мгла,
В квартире – пыль и пепел от куренья.
И ты напишешь мне стихотворенье.
Пиши скорей, пока я не ушла!

1986

***
От железного слова планета               
Умирала, дыша тяжело.
Незаметное сердце поэта
За планету сраженье вело.

Кто кого одолеет – решалось.
Но внезапно вернулась жена,
В роковой поединок вмешалась:
– Помоги. Не могу я одна.

Напряжение воли насмарку,
Напряжение целого дня.
– Самобранку найди,
                скороварку,
Почему ты терзаешь меня?!

От железного слова планета
Задыхалась, смертельно больна...
Но важнее дела у поэта,
Если есть у поэта жена.

1996

МАРИНА

Когда устали судьбы ведать Парки –               
Вращать свое веретено планет,
Когда мечты звереют, как овчарки,
Натасканы насмешками газет,               

Когда цари бранятся, как кухарки,
Когда в цене измена и извет,–
Что я могу?! Так…в качестве ремарки
О светлом чувстве написать сонет.

И объяснить, пусть грустная картина,
Куда ни кинешь взгляд, со всех сторон,
Но я люблю – и в этом вся причина,

Что я движеньем звезд не раздражен,
И рассказать, тебя зовут Марина,
Пространствам зим и сумракам времен.

1992

ВЕНЧАНИЕ

В роковые минуты явились мы в мир,
Всеблагие пируют, не зная покоя.
Но умолкли надменное время и пир –
И священник повел нас вокруг аналоя.

Тихо скажем, что будем друг другу верны,
И поверим, что сможем любви не утратить.
В роковые минуты нельзя без жены,
Без торжественной тайны и без благодати.

Только время исчезнет – что будет за ним?
Обретем полноту мы небесного дара,
Иль останется наше единство земным
И спасительным лишь от ночного кошмара?

1995


Марина. 1997

Первый вариант

***
Вновь наступит весна, возвращая надежды приметам.
Но студентка – красивая!– в библиотеку войдет,
Книгу выберет «Сборник совсем неизвестных поэтов»
(Никому неизвестных в тот очень двухтысячный год),

Терпеливо и бережно перелистает страницы –
Многолетних раздумий и опытов краткий итог.
По счастливой случайности в сборнике том сохранится
Мое лучшее стихотворение – несколько строк.

И она их прочтет – не поймет невеселый мой юмор,
Но она улыбнется – на улице будет весна.
И подумает: «Бедный, когда, интересно, он умер?
И какая была у него, интересно, жена?»

1987

***

В лесу, где лешим сломана нога,
Спасаясь от химических отходов
И от греха нетрудовых доходов,
Живет в избушке старая карга.

Собрав росы,
                готовит горький морс,
И чует:
             гордый дух идет с поклоном.
Идет к ней,
                хоть страшил ее законом,
Стыдил за длинный и сопливый нос.

Его уже нисколько не смущает,
Что ведьма в непогоду превращает
Лягушку, испеченную в золе.

Так женщины
                от здравых слов скучают,
Журналы мод листают и мечтают
О праздничных полетах на метле.

1988

***
С востока запах гари доносило.
Как ни милы любовные утехи,
Я облачился в ратные доспехи.
И в путь.
Пора.
Взошло уже светило.
Со мною Бог, да молодая сила.
- Ты пропадешь! - жена заголосила. -
Куда тебя несет?
Сильна орда,
Угроз твоих не убоятся ханы,
Ни храмы не спасти, ни города,
Придет Илья -
Он отомстит поганым...

Терпела Русь. Ждала приход Ильи.
А у него как будто нет семьи.

1987

***
Наверно, там, где горные распадки,
Где на загадки, краски и осадки
Природа своевольная щедра,
Вращают землю шквальные ветра
И мимоходом рвут брезент палатки,
Где компас странно вдруг себя ведет,
И нет от денег никакого прока,
И где вбиваешь прочно в вечный лед
Железный наконечник альпенштока,–
Ты поневоле тянешься к словам
И веришь, что любви не стать привычкой,
Завертывая понадежней спички,
Чтоб не смогли промокнуть, в целлофан.
И я порой жалею от души,
Что не был в неизведанной глуши,
Что у причудливых речных излук
Я не страдал от длительных разлук.
И не следил, когда ж вулкан потухнет,
И не вдыхал болотного метана,
И думал о любви своей на кухне
И в очереди думал за сметаной,
И не несли мне золота ручьи…
Когда к врачу вели с женой мы сына,
То о непроходимых котловинах
Я как-то забывал мечты свои.
И понимал, хоть снились рюкзаки,
То, что другие понимали сразу:
Чтоб написать хорошие стихи,
Не обязательно искать алмазы,
Не обязательно спешить на полюс,
Что все дано нам – молодость и совесть,
Желанье знать,
Наивно пренебречь
Предосторожным доводом рассудка,
К душе своей прислушиваться чутко
И слышать – медленно в ней зреет речь,
И понимать талантливый язык
Обыкновенных судеб, грустных книг,
Кварталов городских и деревень,
И силы не беречь на черный день.
И силы не беречь. И ждать Весну.
И верить,
Верить, что дает права
Судьба тебе на светлые слова.
И я люблю,
Люблю свою жену.

1987

***
Минута за минутой –
Какой унылый  счет!
Важней не перепутать
Свободы «для» и  «от».

Создатель ноосферы,
Пыль будущих веков,
Люби, люби без меры
И без обиняков.

Товарный кризис, либо
Общественный подъем,
Предполагают выбор -
И ты свободен в нем.

Свободен верить в чудо   
Иль в право барыша. 
Судьбу твою рассудит   
Бессмертная душа.

1989

***
Я вас люблю. И потерять боюсь.
Как мне без вас принять седые зимы,
Чьи сроки на века необозримы,
А с ними — одиночество и грусть?

Доверчиво с кем я словом  поделюсь,
Догадкой, что тревожно поразила?
И кто поймет, что жизнь невыносима
И невозможна без любви?..
                И пусть,

Как незабвенный римский прокуратор,
Вниманьем, спором, вежливым пленя,
Со мной решите незамысловато. –

И перед неизбежною расплатой
Я вас люблю.
                И знаю, что когда-то
Вам будет очень не хватать меня.

1988

***
Тебя я не поеду провожать...

Ты все сумела –
Разогнать туманы,
Купить билет,
Багаж упаковать,
Разлить печаль в дорожные стаканы.

Тебя я не поеду провожать.

Я ни на шаг
Тебе не стану ближе.
И как твою поправит ветер прядь,
Я не увижу…
                не увижу…

 Тебя я не поеду провожать...

1977

***
Простимся, друзья, без печали,
Печалиться нам не идёт.
Пусть в самые светлые дали
Отправится мой самолёт.

Торопится сердце, как птица,
Лететь от сочувственных слов.
Но, верьте, что с ним не случится
Ни приступов, ни катастроф.

Нет, имя мое не для списков
Погибших,
                искать его там –
Напрасное дело. И близким
Я повода плакать не дам.

И ради красивого жеста
В туманностях не пропаду…
Со свадьбой поздравьте невесту,
Скажите, что я не приду.

Что видеть хотел – не решился.
Не ведал смертельных обид.
И мой самолёт не разбился.
И в светлые дали летит.

1978

О ЛЮБВИ

1
Ухожу – отвергнутый любимой...
Как весна мгновенно изменилась!
Осенью угрюмой обернулась
И ещё немного – и заплачет,
Разревётся, не стыдясь прохожих.

2
Нет, пожалуй, я преувеличил,
Нет, душа смятенна не настолько,
Чтоб весну и осень перепутать,
И дождя, я думаю, не будет.
И любимой называть не надо
Женщину – красивую, и только.

3
Ухожу – отвергнутый красивой
Женщиной. Но день стоит весенний,
Облачно и ветер, но на завтра
Обещали ясную погоду.
И красивых женщин очень много.
И весна недавно наступила.
Женщина как женщина – и хватит...
С внешностью совсем обыкновенной!

4
Женщиной отвергнут. Неприятно,
Но бывает с каждым человеком.
Слово-то неточное – «отвергнут»,
Не идёт оно к моим привычкам –
Из иного стилевого ряда,
И подходит больше для романсов,
Чувственных романов с эпилогом.
Не отвергнут – просто «нет» сказала.
Нет так нет. Всё к лучшему на свете.
В том числе весенние прогулки!

5
Я иду и напеваю песню
О лазурном небе, южном море
И о стройных девушках на пляже,
И о светлом креме для загара...

1980

***
У человека
естественный юмор,
немного грустный,
зато негрубый,
петь о любви,
                но шутя
А если вдруг спросят:
- Ты все придумал?
Ответит он:
- Конечно, придумал!
А если спросят:
- Так это правда?
Ответит он:
- Конечно, правда…
Что тут такого?!

1979

***

Любовь приходила,
Когда ей вздумается,
И на ревнивые вопросы:
– Где ты была?! –
отвечала:
– Какие у нас разные стихи…

1980

***
Пока я собирался написать о зиме,
Наступила весна.

Пока я собирался написать о тебе,
Ты ушла.

Пока я собирался написать,
Что ты ушла,
Наступила весна.

1979

***
Порядок строг – и даже слишком строг.
Пишу тебе – в палату не пускают.
Как там дела?
Высок ли потолок?
Какого цвета?
Что еще – не знаю.

Осознаю – святой заботы нет.
На сердце пусто,
Побеждает разум.
Передаю печенья и конфет.
Привет.
И книгу Зощенко «Рассказы».

Еще два дня – и никаких кругов
Больничного внимания и ада.
Махнем в Москву!
На все махнем рукой.
Всего два дня – и снова будем рядом.

И не казнись – я больше виноват.
И не кляни меня и сухость слога,
И странный проговор «больничный ад»...
Как будем жить,
Когда поверим в Бога?!

15 октября 1981      

***
Снедает душу вовсе не нужда,
А теплый ум, его скупой расчет,
Мой добрый ангел и моя звезда —
Одна любовь спасает и спасет.

Но искушает варварская речь,
Чужой закон и собственный разброд,
И гибнет от меча поднявший меч —
Одна любовь спасает и спасет.

Со мною помолись, осилим страх,
Злосчастие в сердцах и у ворот.
В земных исканьях и на Небесах —
Одна любовь спасает и спасет.

1995


***
                Ей в другую сторону...
                (из песни)

У нас теперь семья – единый дом,
И каждый день терпения уроки.
Я говорю:- На запад не пойдем!
А ты не хочешь думать о востоке.

Стоим на месте - усмиряем нрав,
Друг друга открываем с удивленьем.
Но не гляди, прошу, на книжный шкаф,
Не увлекайся модным направленьем.

Не искушайся книгой о пути,
Что укрепляет только в укоризне.
Семья хрупка, ей не перенести
Горячий спор о смысле нашей жизни.

Терпенью учимся - докучливый урок,
Зерно согласья осторожно сеем.
И чем тебе не нравится восток?!
Тогда – на юг, там все-таки теплее. 

1984   

***
Кому нужны семейные печали? –
Твоя обида что-то через край.
Друзья, повеселившись, заскучали.
И предали. Живешь как на вокзале.
Так оставайся –
                или уезжай.
 
К чему бродить, как сыщик, по квартире?
Решай сейчас – вперед или назад.
А ты напился и бренчишь на лире,
Что никогда ты не бывал в Каире,
На Кунашире, на Гвадалквивире –
В Днепропетровске! – это плагиат.

Себе солжешь, не поскупясь на пиво –
Подумаешь, великая беда!
Беда вошла…И ты молчишь…Ревниво…
Жена устала быть с тобой счастливой.
И ты ей не поверишь никогда.

1985

***
Сказка — ложь, зато намек сгодится,
Сбережет от глупости и скуки...
Полюбил Добрыня еретицу,
Волочайку, знавшую присухи.

Для нее спешил на шумный рынок
Покупать шелка и орхидеи,
А к любимой приходил Горыныч,
Потому что змеям ближе змеи.

И о лжи узнав, на полнолунье
Богатырь завыл —
                навзрыд заплакал,
Что его красивая колдунья
Обратила верною собакой,

Водовозной клячей,
И пудовый
Меч покрылся ржавчиной от слез.
По молитве матушки крестовой
Выжил, а не сгинул,
Аки пес.

По молитве спали чары —
                духи
Разбежались вон по закутам.
Волочайку, знавшую присухи,
Разрубил Добрыня пополам.

Говорил, нисколько не жалея,
Говорил, обиды не тая:
— Любодейка!
Ты ласкала змея.
Умирай по праву, как змея...

Называешь вымыслом досужим
Древний опыт (сказка — это ложь),
Но невольно ищешь — ах, как нужен! —
Добрый меч –
                иначе пропадешь.

1995

***
Не время, моя дорогая жена,
Мечтам предаваться в светёлке,
Посадские ропщут, и площадь шумна,
Я слышал недобрые толки -

Согласия нет, разорилась казна,
Пустеют лабазные полки,
"Весна!" - говорят, но скорее война,
Найди повместимей кошёлки

И сумки покрепче, в торговых рядах
Еще что-то есть при оплате в рублях.
Но надо спешить нам, пока вертопрах
И вождь победивших холопов
Не рвет на груди белоснежных рубах
На страх и на радость европам.

1991

***
Прости меня. Прости мое ненастье,
Ворчливый дождь,
Что полюбил не душу, а согласье
И тела дрожь,

Что сердце предложил тебе и руку,
И скуку книг.
Прости меня. Мою смешную муку –
Мой черновик –

Мой вечный спор, которому досталась
Тревога дня.
Прости мою несдержанную старость.
Прости меня.

1992

***
Поэты – себялюбцы, гордецы,
Но что напишут, сбудется построчно:
Сойдутся все начала и концы,
Сойдется все – до полуслова - точно.

Стихов не будет, если скажешь ложь,
И если дан мне скромный дар поэта,
То я предвижу, что переживешь
Ты много лет – не только это лето.

Твоя болезнь
Пройдет,
Пройдет,
Пройдет...
Пусть на полвека, но еще осталось
Делить с тобой нам кров и небосвод,
Делить с тобою нам любовь и старость.

Еще полвека...
Время есть пока –
Взглянуть на звезды,
Помолиться Богу,
И долго жить,
А унывать слегка.
И ты меня переживешь немного.

Однажды утром попрошу позвать
Священника. Жаль, рядом нету  сына.
И, причастившись, лягу на кровать.
Глаза смежу.
И не проснусь, Марина.
Душа моя отправится в полет,
Преодолеть воздушные мытарства...

Но о другом хочу сказать:
Вот-вот
Твоя болезнь
Пройдет,
Пройдет,
Пройдет...
Помогут и молитвы, и лекарства.

Стихи помогут – и сомнений нет.
Стихи помогут, знающие точно,
Что скромен дар, да все-таки поэт.
Мелю пустое –
                сбудется построчно.

1994

   МАТЬ И СЫН

    В русском городе Грозном под музыку пуль
    Жизнь со смертью идут, как военный
                патруль.
    Сын — хороший водитель, он возит бензин
    В русском городе Грозном, –
                единственный сын.    
    Мать глядит в телевизор, слепая от слез,
    Вновь ей видится факел — горит бензовоз.
    Комендантское время тревожит страну —
    Мать с дорожною сумкой пришла на войну,    
    Закрывает собой чей-то дальний прицел,
    В сумке брюки и куртка, чтоб сын их надел
    И бежал бы — и бросил бы минную твердь,
    Обманув командира, присягу и смерть, —    
    От нелепого, страшного, злого труда.
    Сын ей тихо ответил:   — Нет, мам, никуда
    Не поеду я — надо кому-то и здесь.
    Ты же, помнишь, учила, — достоинство,
                честь,    
    Бескорыстная дружба и совести суд.
    Я сбегу, а Серегу и Женьку убьют?
    Я сбегу — новобранца посадят за руль,
    И, считай, что мишенью он станет для пуль,   
    Что таит — и не ведает — каждая пядь.
    И его тоже ждет одинокая мать.
    Комендантское время, лихая пора,
    Убегай — и до сердца не тронут ветра.    
    Убегай, хоронись непогоды и смут.
    Убежим —
                хладнокровно Россию убьют,
    Не жалея на русскую долю свинца,
    Расстреляют в упор,
    Как мальчишку-юнца.
    Мать рыдала, внимая сыновним речам.
    И с последней надеждой вступила во храм,
    Где исходит от строгих икон благодать,
    И в смятенные души зрит Божия Мать —    

    И молитва простая звучит в тишине
    О единственном сыне и скорбной войне:
    Сбереги их, Владычице, юных солдат,
    Отведи от судьбы их смертельный снаряд.    
    И пехотные роты спаси — проведи
    Через минное поле безглазой беды.
    Пресвятая, простри Свой незримый покров,
    Сохрани их –
                единственных наших сынов... 
    В русском городе Грозном под музыку пуль
    Жизнь со смертью идут, как военный патруль.   

   1996

УПРЕК

Ты исписался. Ты дошел до точки.
Ты – неудачник. Ты – плохой поэт.
Жене своей не посвятил ни строчки,
Зачем тебе стираю я сорочки?
Зачем готовлю завтрак и обед?

Уйду! –
                Тогда ходи по дому хмуро.
Перебирай словесную руду –
«Гадюка – мука» да «Лаура – дура».
Душа проснется, в ней литература.
Уснуть не сможешь, если я уйду.

Тогда поймёшь - да позднее прозренье! –
Какая без меня на густая мгла,
Что в сердце – боль, в желудке –
                несваренье.
И посвятишь жене стихотворенье.
Пиши скорей, пока я не ушла!

1986

***
От железного слова планета               
Умирала, дыша тяжело.
Незаметное сердце поэта
За планету сраженье вело.

Кто кого одолеет – решалось.
Но внезапно вернулась жена,
В роковой поединок вмешалась:
– Помоги. Не могу я одна.

Напряжение воли насмарку,
Напряжение целого дня.
– Самобранку найди,
                скороварку,
Почему ты терзаешь меня?!

От железного слова планета
Задыхалась, смертельно больна...
Но важнее дела у поэта,
Если есть у поэта жена.

МАРИНА

Когда устали судьбы ведать Парки –               
Вращать свое веретено планет,
Когда мечты – служебные овчарки –
Натасканы насмешками газет,               

Когда цари бранятся, как кухарки,
Когда в цене измена и извет,–
Провинциальный ученик Петрарки,
Что я могу?!  – Я напишу сонет.

И объясню, что верность паладина –
Не умысел, не вежливый поклон,
Что я люблю – и в этом вся причина,

И в этом мой ответ, и мой резон,
Что имя – имя светлое Марина –
Произнесу я сумракам времен.

1992

ВЕНЧАНИЕ

В роковые минуты явились мы в мир,
Всеблагие пируют, не зная покоя.
Но умолкли надменное время и пир –
И священник повел нас вокруг аналоя.

Тихо скажем, что будем друг другу верны,
И поверим, что сможем любви не утратить.
В роковые минуты нельзя без жены,
Без торжественной тайны и без благодати.

Только время исчезнет – что будет за ним?
Обретем полноту мы небесного дара,
Иль останется наше единство земным
И спасительным лишь от ночного кошмара?