Пишущий и ангел

Еще один вечер сдавлен листами бессмысленного текста, которые даже их собственный автор ни разу не желал перечитывать, при том сохраняя призрачную надежду на то, что эти курсивы смогут изменить чью-то душу.

Попытки найти себе собеседника наталкивались только на всеобъемлющий дух свободы, и неприкосновенности личности, а точнее - её падения. Усталую душу терзало то, сбрасывало толпу в котёл однообразия, подражания и соглашательства, попытки надломить которые - в стремлении добраться до дремлющей человечности - ломались об узколобость, и массовость этой самой узколобости. Всякий встречаемый был однотипен, и невероятно разнообразен в этой своей однотипности. Даже реакции и формы суждений у окружающих были критически похожи, казалось, что всё это - существа неодухотворенные. Было непонятно что является более твердым, железобетонная не-полемичность и одинаковость всякого блуждающего терниями информационной свободы, или эти тёмные, как лежащая за ними ночь - стены.

Было тяжело. Пишущий всё больше и больше забывал свою жизнь, и всякое - что было присуще ей до череды ложащихся друг на друга листов. Было непонятно что делать. Казалось всякий живущий здесь - знает это с рождения, неведомая сила, безразличная к пишущему, водила их друг за другом на пути неизбежного спасения. Для пишущего этого пути не существовало. Вместо него он видел всеобъемлющую пустоту, с шаркающими по ней тенями.

Новые попытки заговорить с оными не приносили успеха. Тени безустанно пережевывали всякую память сотворенную их отцами и матерями, заменяя оную пустотой вещей и телесного пота. Казалось они были рады падать в нее. Они говорили что она не имеет альтернативы, и гарантированна самим существованием жизни.

Пишущий искал других: светлых умом, и тёмных желаниями к миру, но в любой стороне, из тех сторон в которые обращался пишущий - его израненное грустью лицо находило только пустоту, непонимание и низость, доходящую до звериной.

У пишущего начинались проблемы с головой. Он медленно сходил с ума. Он начал видеть чёрные облики, людей - скачущих куда-то на однотонных лошадях прямо перед его глазами. Он все больше и больше забывал тех, кто раньше был близок ему, и наверное ещё что-то о нём помнил.

Однажды все прожитые дни стали для него одной, улетевшей в могильное небытие секундой.

Пишущий все меньше и меньше пытался понять окружающий мир, и всё больше сходил с ума. Он просыпался не засыпая, он просто просыпался, просыпался, просыпался, просыпался. Порядок вещей на столе менялся, но он не помнил обстоятельства этой смены. Пишущий потерял эмоции.

Он перестал понимать то, что раньше вызывало у него те или иные странные чувства. Сцены этого - изредка возникающие в его памяти - казались сном. Он стал записывать свои впечатления, дабы по датам написания можно было понять что это не сон. Ему было очень плохо.

Однажды он устал. Он встал из-за стула, подошел к кровати, лег на неё - и закрыл свои очи. Пишущий умер.

Он резко провалился куда-то вниз, оказавшись в вертикальном положении, посреди молчаливой, чёрной пустоты. Он не проснулся в раю, как хотел этого ранее. Он молча стоял и не знал что делать, в голове, как и во время существования в прежнем телесном мире - подавляюще нависало ощущение потери пути, ощущение того, что эта жизнь подобна кассете, пленка которой запуталась в Гордиев узел. Это было ощущение боли, непонятной, неописуемой боли, не желающей никуда уходить.

-А я так хотел что-бы ты был счастливым.
Сказал некто.
Пишущий обернулся - и увидел перед собой огромного ангела, с белыми крыльями и грустным лицом. Пишущий на секунду испугался.
-Не беспокойся, участь Навина тебе не грозит, твои руки останутся чистыми.
Пишущий поднял на ангела свои неизменно грустные глаза.
-Почему со мной всё было вот так?
Спросил пишущий.
-Потому-что не каждого можно пустить в зелёные туманы.
Ответил Ангел.

Шум властвующий в голове пишущего в прежние моменты - затих, словно нечто вяло движущееся - утихло, и исчезло, несколько десятков лет перед этим заполняя собою страдающий разум.

Секунды размышления прервал огромный продолговатый предмет стального цвета, пролетевший между Ангелом и пишущим словно маятник.
Внезапно он остановился между ними. Ангел заговорил.
-Если запустить огромный предмет колыхаться в воздухе слева-направо, он будет живым? Ведь на макро-уровне он качается так, как не качаются другие предметы. А если заменить движение на голос, на потребление пищи, на адаптацию?
Пишущий промолвил.
-Если вишенки бросить в тарелку, они всякий раз будут падать по-разному.
-Но они не будут живыми. Дополнил его Ангел. -И для того что-бы понять кто материя, а кто душа - прошедшая эмбриогенез - нам нужно время.

Пишущий пристально смотрел на кирасу ангела.

-Эмбриогенез это не вся жизнь, друг мой. Сказал ангел. -В твоем бывшем мире люди рьяно защищают биологический эмбриогенез, или право его прерывать. Но им безразличен не биологический.

Черное нечто окружавшее пишущего - рассеялось, и пространство над ним превратилось в огромную пурпурно-звездную бесконечность, а бесчисленные точки звёзд начали медленное, как показалось пишущему, движение.

Ангел продолжал.
-Люди убивают друг друга тысячами тысяч, они цепляются за жизнь, и цепляются за возможность отнять жизнь у другого, но подлинная картина мира сокрыта от их тощего ума. Поэтому - они остаются материей.

-Она явно больше, чем они думают. Добавил пишущий.
-Ты знал это всегда. Ответил ангел, продолжая:
-Та червивая суета, с который ты уже попрощался - это не жизнь, это маленькое испытание, подобное тому, какое проходит семя в объятии лона.

Для того что-бы породить тело - семя сражается само с собой, и многие люди не уходят далее этой модели, даже не догадываясь, что для настоящего рождения - никого расталкивать не нужно.

Бесчисленное количество звёзд над головой пишущего - незаметно ускоряло своё движение.

-Для настоящего рождения это только вредно, ибо рождения достойны только те, кто отринул звериную сущность, и принял высшую. Высшую сущность великолепного и всесильного творца, возникшего из пустоши, дабы создать планеты, великого и прекрасного, способного не только понимать миры, но и творить их. Но об этом позже.

Звезды резко остановились.

-Что-же остаётся сейчас?
Спросил пишущий.
-Шаг. Тебе остаётся один шаг, друг мой.
И пишущий шагнул.

Пара человек сидящих на лавочке под ночным небом, полуслышно встрепенулась, когда один из них вздернул руку - показывая куда-то вверх.
-Это падающая звезда! -Сказал первый.
Второй бегло посмотрел на первого, а потом перевёл взор на светлые дали ночного неба. Маленькая белая точка летела из ниоткуда в никуда, и казалось, не собиралась сворачивать с пути.

-У нее можно что-нибудь попросить. Вяло очнулся второй.
-Попроси вечной жизни! с задором сказал первый.
Резко из ниоткуда подул ветер, и окно третьего этажа дома находившегося рядом - распахнулось, извергая прямоугольные белые листы.
-Бред какой-то. Ответил второй, и опустил взор на дорогу. Тихий изгиб ночной аллеи продолжали пронизывать голоса, а белые, украшенные синим курсивом листы - падали в грязные лужи.

***

Редакция 07.09.2022.