Трудная любовь

Я не знала о любви ничего,
Пока вдруг не повстречала его.
Красотой своей меня он пленил
И моё большое сердце разбил ;

Наша встреча, как у многих других -
Не сюжет для песен или для книг,
И ничто не предвещало огня -
Был обычный серый день у меня.

Я грустила и смотрела в окно…
;Когда рядом положили его,
Захотелось сразу мне под венец.
Я - Селёдка, ну а он - Огурец.

И хотя его семья Оливье,
И Под-шубой хорошо было мне,
Закрутился наш безумный роман,
Захлестнул обоих чувств ураган ;

Мы болтали о различных вещах:
Об укропе, о картофеле в щах,
О нелёгкой майонезной судьбе, -
Разговоры эти нравились мне.

И ничто не предвещало беды,
Ведь не может быть беды у еды,
Но любовь и у еды непроста -
К нам прилипли два салатных листа.

Говорили, что крепка их семья,
Что красивы и огурчик, и я,
Приглашали нас  ;в; ;к;а;с;т;р;ю;л;ю;  в отель,
Намекали на большую постель

Огурец сказал, что он не таков,
Что к любви совместной он не готов.
Я сказала, что была бы непрочь
Провести в такой компании ночь.

Огурец тогда упал в холодец,
Он кричал мне, что роману конец,
Он забудет соль моих нежных губ,
Он не свингер, не подлец. Однолюб.

Я страдала от вины и огня -
Огурец был божеством для меня,
Только тело так хотело любви,
И меня салаты в ночь увели ;

В той к;а;с;т;р;ю;л;е;  в том отеле большом
Было весело и так хорошо:
Мы плясали, а за круглым столом
Пили дерзкий винный уксус втроём.

Ночь зажгла уже свои фонари,
Мы с салатами остались одни,
Нетерпение сводило с ума,
Чешуя с меня спадала сама…

Обнажившись и прикрывшись хвостом,
Я лежала и не знала о том,
Что наказана за дерзость и срам,
За бесстыдство и за подлый обман.

Две огромных человечьих руки
Рвали листики мои на куски,
Прижимали к ним куриную грудь,
Лавашом пытались их обернуть.

Я лежала ни жива, ни мертва,
Голышом от плавников до хвоста.
Я рыдала как дебильный карась -
Это ж надо было мне так попасть!

Вдруг я вижу, что салаты мои
С постной грудью предаются любви,
Укрываются они лавашом,
И смеются - так им там хорошо!

Как могла я ради этих листов
Свой родной покинуть кухонный стол?
Оторваться от любимой семьи
И разрушить мигом планы свои?

Но всего сильнее мне бы сейчас
К огурцу хотелось в ноги упасть,
О прощении молить, о любви,
Уверять, что рождена для семьи.

Задыхаясь от обиды и слез,
Я задумалась о смерти всерьёз
Не найти мне ни таблеток, ни ствол…

Я нырнула в огуречный рассол.

Я лежу в стеклянной банке на дне -
От рассола очень солоно мне.
Тело голое сгорает огнём,
Жизнь проносится моя день за днём.

Боль такая - невозможно терпеть,
Вот настала мне пора умереть.
Вспоминайте о Селёдке своей
И друг к другу будьте, люди, добрей.

Закрываю от бессилья глаза,
По щеке течёт в рассоле слеза ;
Испустить уже хотела я дух,
Только банка на пол падает вдруг.

Растекается по полу рассол,
А меня кладут на кухонный стол
Отмывают от опасных солей,
Прикрывают обнаженку скорей.

Я опять гляжу в большое окно…
Краем глаза замечаю его.
Он подходит. Говорит, что простил.
Что меня он навсегда полюбил.

А потом он протянул мне кольцо,
Мы в свидетели позвали яйцо.
В тот же день нас майонез обвенчал,
Весь буфет нам дружно “горько!” кричал!

И гуляли мы всю ночь напролёт,
Пел нам песни забродивший компот.
Дочитали вы, друзья, до конца
Про селёдку и её огурца.