Маска

        «И всё же можно сказать, что маски, представляющиеся ложками, черпающими личности из каши межчеловеческих отношений, возникли из этой же каши: сами по себе они также являются формами межличностного взаимодействия. (Маска директора банка не происходит из некоей иной профессии и призвания, но профессия и призвание являются следствием маски). Ввиду этого вопрос о дизайне маски носит интерсубъективный характер. Это означает, что тем, что я есть, я стал только в ходе всеобщего „диалога“. Отсюда вывод: „Я“ — не только носитель масок, но и дизайнер тех масок, что носят другие. Таким образом, я реализую себя не только во время танца с маской, но и в равной степени в процессе создания масок для других носителей, в котором я принимаю участие наравне с остальными. „Я“ — это не только то, к чему обращаются, когда говорят „ты“, но и то, что само говорит „ты“. В то же время я могу создавать маски, только будучи в маске. Не то чтобы нас удовлетворил подобный ответ на вопрос о дизайне масок — скорее, он даёт основания для постановки следующих вопросов. Но только подобная постановка вопроса и отличает нас от индейцев (в том числе и тех, что исполняют свой танец с масками нас самих, или тех, что торчат у экранов телевизоров в надежде почерпнуть идеи для масок оттуда). Дизайн — это в том числе и _судьба_, и подобная постановка вопроса является попыткой сообща взять собственную судьбу в свои руки, вместе придать ей форму».

         В. Флюссер, «О положении вещей. Малая философия дизайна».

    
     Цветастое, но не глубокое понимание маски.
     Маска это не только интерсубъективность, пришедшая к нам извне, это не фиксация межличностных отношений - последнее справедливо скорее только для социальных масок современного мира, потому что они выродились. Но настоящая, первоначальная маска фиксирует совершенно иное, она фиксирует пластическую деформацию лица, то есть переживание и чувство как телесный сдвиг, выраженный в лице. Причём этот телесный сдвиг больше не движется, он есть и всё тут. Неизвестно ниоткуда он пришёл, никуда он денется. Он присутствует и более не подвержен становлению.
     Маска - это вовсе не сокрытие, как считаем мы, но наоборот, открытие. Однако открытие такое резкое и настолько выделенное, что "бьёт по глазам". Человеческое лицо слишком пластично, слишком ускользающе, слишком расторопно, чтобы удерживать долго столь мощный сдвиг, что демонстрирует маска. Поэтому скрываясь под маской, мы погружаемся в большую глубину, а не всплываем на поверхность, как пишет автор.
     Маски страха, ужаса, печали, радости можно назвать масками эмоций лишь по недоразумению - это не те эмоции, что проходят, это потрясения, которые как раз остаются надолго. И маски словно бы напоминают нам об этом, они указывают нам: вот ты вроде бы отошёл от недавнего ужаса, но он в тебе, он никуда не делся, ни исчез, просто спрятался глубоко, и я- маска, указываю тебе на это. Твой ужас застыл - внутри тебя, он не виден. Был виден в какой-то малый момент, а потом словно бы стёрся с поверхности твоего лица, но он не стёрся из твоей души. Так что, мой дорогой друг, когда ты одеваешь меня-маску, я наконец-то по-настоящему показываю то в тебе, что ты сам проявить и держать как открытое и видимое не можешь.
     Вот о чём идёт тут дело, когда мы размышляем о настоящих масках.
Ну, а если современный мир хочет маску превратить в маску банкира, и вовсе не как в симптоматику его персональных деформаций, а так просто, в некоторое тупое внешнее сходство, то пусть его... продолжает играть в свои социальные подставушки. Проблема Маски от этого не разрешается.
     Маска - своеобразное выворачивание человеческого существа наружу, именно поэтому она может быть и страшна, и весела. Она не лепится сверху другими людьми для того, чтобы ты её потом лишь надел. Она - твоя внутренняя суть как часть, как элемент глубинных трасформаций тебя и мира. Здесь не другие люди тебя лепят, а ты сам переживаешь нечто.
     И когда на сцене происходит танец масок, это мистерия мира и вселенной разыгрывается, а не жалкие позывы социума к "опорожнению".
Я бы предложила автору этой статьи поносить маску смерти, чтобы он поменьше болтал своим длинным языком, маску - самой страшной человеческой трансформации.
     Тот, кто "скрывается" под маской - "открывается" в ином, трансцендентальном мире, он переводит человеческий язык общения в сверхчеловеческий, а не социализируется под прочий муравейник.
Какие ассоциации вызывает маска в древнем обществе? - Танец, ритм.
Какие ассоциации вызывает она в "свете", в публичном пространстве? - Интрига.
На карнавале? - Вино, опьянение жизнью, освобождённость.
     Ни в первом, ни во втором, ни в третьем случае, то есть какую бы историю не проходила маска, какую бы этапы её развития мы не взяли бы, она - не "внешний эффект" и не "результирующая взгляда на меня", она нечто самостоятельное во-первых, а во-вторых нечто истинно говорящее.
     Но речь маски - без языка, потому что это речь тела. Вот почему в древних обществах она совпадает с танцем и ритмом. Танец и ритм - также своеобразная "речь тела". Однако маска занимает царственное место в этой речи, поскольку в ней говорит не всё тело человека, а очень особенная его часть - Лицо.
     Теперь возьмём публичное пространство, что такое Интрига? - Некоторое дополнительное измерение к обычно практикуемому, то есть также "углубление"(неизведанное, непонятное), "шаг в сторону", "иная позиция". Маска в свете это речь о том, что Я здесь, перед вами, но я не тут и не с вами. Парадокс. Иными словами публичность маски заключается в её парадоксальности. Это, конечно, щекочет нервы "высшему обществу". Но почему маска парадоксальна? Потому что она одновременно делает две вещи: лишает нас лица и в тоже время указует на лицо. Маска говорит "вот" - вот такое лицо", а лица, передвигающегося вместе с телом не видно. Таким образом, это становится и интеллектуальной игрой, и приходится "к месту" для заполнения досуга праздной публики.
     Итак, имеем маску - речь и маску - интеллектуальную игру, что же с карнавалом? А карнавал являет нам буйство всех возможных трансформаций, здесь человек погружается в стихию и следовательно, чем разнообразнее, пышнее, невообразимей и цветастей маски, тем лучше - природа не знает пределов, а сам человек в ней лишь "призрак" и "тень" всеобщего ликования. Он "шут", взирающий на себя со стороны, вокруг - множество масок и несть им числа. Карнавал демонстрирует скорее всего полные или исполненные возможности - может быть что угодно, природа способна на всё. Она прячется в бесконечных своих вариациях и движет свои маски как мгновенные снимки с себя в одном вихре взаимодействия. Поэтому маска на карнавале - почти исчезающее навсегда лицо. И в принципе можно видеть себя каким угодно - ведь за время твоей жизни огромное количество трансформаций проходит через тебя, ты бываешь и грустным, и весёлым. и боязливым, и т.д. Так что выбирай любую маску на общем карнавале Жизни и вперёд!
     Здесь маска - приобщение. Знак того, что ты не живёшь в безвоздушном пространстве, но являешься мировой частицей.