Икра искренности

Мотя сидел на лавке в сквере и метал в проходящих женщин икру. Не так чтобы ложками. Нет. Он аккуратно извлекал из банки по одной бусинке, укладывал на ноготь указательного пальца и запускал в направлении движущейся цели. Не каждая икринка долетала, но некоторые успешно прилипали к одежде. Самыми удачными считались выстрелы, которые попадали в волосы или на кожу. Особенно чувствительные женщины тут же смахивали прилипшую красную бусинку, другие так и уходили с икрой на лице.

Со стороны, действия Моти не вызывали подозрений. Казалось, мужик присел покурить и сбивает пепел с сигареты. Если, конечно, присмотреться, то можно было увидеть, как после очередного движения пальцем, с ногтя, в сторону прохожей, слетала едва заметная красная точка.

Мотя любил женщин. Очень-очень. Он мог сделать для любой из них всё что угодно. Всё. Но женщины не любили Мотю. Ни одна. Отношения всегда заканчивались плохо: женщины уходили, Мотя оставался один. И сейчас, он сидит в сквере и мечет икру, а они проходят мимо.

Нет, Мотя не был дебилом. Он нормальный, просто дошедший до точки мужик. А эта затея с метанием икры не его вовсе. Всё началось неделю назад…

I

Отношения с Ириной не складывались. Впрочем, как обычно. В тот вечер они сидели в ресторане, пили вино и Мотя пытался выстроить разговор. Ирина просто пила и курила. Много пила. Приближался тот момент, когда пьяную женщину непреодолимо потянет на болтовню. Мотя ждал этого. Он уже понимал, что ловить в отношениях нечего, но хотел спросить напоследок – в чем же его проблема.

Ирину пробило после третьего бокала.

- Мотя, у нас ничего не будет, - сказала она.
- Я знаю. Не беспокойся. Я просто хотел спросить напоследок, в чем моя проблема. Как думаешь?

Ира выпила ещё. Посмотрела смешливо на Мотю. Затянулась сигаретой и, выпуская дым, медленно произнесла:

- Ты вот, как и другие мужики, думаешь – им, бабам, пипец как нужна наша защита, бицепсы там, брутальность, хрен до колен и прочие атрибуты гром-мужика. Так ведь, думаешь. Фига!

Ирина залпом выпила половину бокала и продолжила:

- Нет, конечно, это нужно тоже. А чо, пригодится. Но, поверь, дружок, в плане защиты я и сама за себя постоять могу. Не хуже техасского рейнджера. Вон, видишь, сумку мою. В ней что думаешь? А-аааа-а? Иди сюда, на ушко шепну.

Ирина подтянула голову Моти через стол и зашипела на ухо:

- Косметичка и ножик зубастенький. Косметичка понятно для чего, а вот ножик – это если мудак какой-нибудь в переулке кинется, так припугнуть малёха. А может и не малёха. Ясно теперь?

Мотя кивнул и налил ещё вина.

- Опять же, думаешь, как и все мужики, подарки им, бабам, нужны – шубы, брюлики, золотишко там и прочий хлам. Даааа, думаешь?
 
Ирина затянулась сигаретой, сложила губы буквой «О» и выпустила дым.

- Не, ну, это тоже нужно. Подарки никто не отменял. Но главного ты не можешь понять, что не главное это всё. Понимаешь?

Мотя пожал плечами. Он не понимал. Главное не главное. Сумбур один.

- Ну, ты, что ли совсем тю-тю, - Ирина смеялась и крутила у виска, - женщины, ежкин-макарешкин, хочут искренности. Понимаешь? И-Ссс-К-Ре-Нннн-Ооо-Сс- ти! А в тебе нет её. Все в тебе пластмасса, будто.

- Ну, хорошо, а что такое искренность, можешь объяснить? – Мотя не обижался, а смотрел в глаза Ирине, - если это так важно женщинам, расскажи, что это?

Ирина затушила сигарету, выпила ещё вина и сказала:

- Расскажу, Мотя, обязательно. Сейчас схожу в дамскую носик припудрить, а потом и расскажу. Хорошо?

Он кивнул. Ирина ушла.

Мотя просидел до самого закрытия ресторана. Он понял сразу, что Ирина больше не придет. Собственно и не ждал её. Его сейчас волновало другое. Искренность. Почему в его отношениях её нет. Где взять?

II

У Моти был свой бизнес. Несколько интернет-магазинчиков и одна точка в оффлайне. Продажи шли. Денег хватало. После разрыва с Ириной, Мотя пришел домой и первым делом полез в Интернет, почитать об искренности.
 
Искренность — один из аспектов честности, правдивости, отсутствие противоречий между реальными чувствами и намерениями в отношении другого человека и тем, как эти чувства и намерения преподносятся ему на словах.

И почему же в нем этого нет, когда есть? Или он думает, что есть, а на самом деле. Мотя лег спать, но не уснул. Он смотрел в потолок и думал об искренности. Утром он встал и пошел в кафе, выпить чего-нибудь. Может быть кофе.
 
Мотя шел через главный парк города, слева располагались аттракционы, справа – детский дом. Он ходил по этой аллее черт знает сколько. 15-20-25 лет. Странно, но за все эти годы он не помнил, чтобы во дворе детского дома были дети. Вообще есть дети там? Мотя застыл посреди аллеи и стал разглядывать пустую площадку детского дома.

- Может, зайти посмотреть, если что представлюсь корреспондентом «Вперёд».

Мотя зашел во двор. Сбоку, на площадке, стояла лавка. Он вспомнил её. В 19 лет Мотя бухал с пацанами в парке и в кушири возле детдома ходил отлить. Тогда, почти 20 лет назад, на этой лавке сидела девушка лет 16-17, детдомовская. Справив нужду, Мотя подсел к ней, разговорились. Потом он пригласил её в кино, на последний сеанс, как водится на задние ряды. Они долго целовались, но до большего не дошло. На следующий день он пообещал, что придет вечером, и они погуляют по городу. Мотя так и не пришел. Наверное, она его ждала, а может, и нет.
 
Мотя посмотрел на часы. Было 8-30. Он открыл дверь здания и вошел внутрь. Коридор и тишина. Где же здесь дети? На стене он увидел надпись «столовая» и стрелку, указывающую  вглубь коридора. Мотя пошел по этому направлению.
 
В столовой, наконец-то, были дети. Они ковыряли в тарелках, какую-то липкую массу, видимо, кашу. Мотя вспомнил передачу по ТВ, в которой рассказали, как кормят в детсадах, кто из работников ворует деньги на продукты и сами продукты. И как украденное потом сбывают на рынке. Но из  детсадов дети хотя бы приходят домой, у них есть родители, которые обязательно накормят вкусным и полезным. Здесь же, беспросветная липкая каша до самого выпуска из детдома.

- Вам чего здесь нужно,- раздался голос из-за спины Моти, - что ты тут высматриваешь, козлина?

На него пёрла необъятных размеров баба, с лоснящимися от жира губами. Изо рта несло сивухой, а в зубах виднелись куски непрожеванного мяса. Мотя решил сразу осадить бабу:

- Высматриваю то, что показать по областному каналу не жалко будет. Каша без масла и спи…енные тобой продукты с детской столовой – это только начало моего сюжета. Ты будешь звездой экрана, но не долго.

Баба чуть осела, в глазах скользнул страх. Мотя угадал с наездом. Она была не главная здесь, может повариха, документы не спросила. Значит, можно добивать.
 
- Давай-ка неси нормальную еду в столовую, пока я здесь осмотрюсь. Может, что хорошего найду, и скостят срок тебе.

Баба, услышав про срок, полетела на кухню, загремела кастрюлями. На столе появилась колбаса, чай-который не моча, масло, булки. Даже выставили конфеты.

- Ладно, смотри, на неделе заедут корреспонденты, будут снимать. Когда точно не скажу. Но на этой неделе жди и всем своим скажи, чтобы ждали. По области вас показывать будут. Мэр с президентом смотреть будут. Понимаешь, что это серьезно?

-Да, понимаю, мы подготовимся, ждать будем, - баба тряслась и смотрела искренними глазами на Мотю. В кармане его пиджака появилась бутылка коньяка, а в другой баба сунула банку красной икры.

- Ты чего мне суешь, дура, - грозно просипел Мотя, - тебя за это, прямо сейчас, сдать?

Баба побелела, потом покраснела и затряслась всем своим грузным телом.
 
- Доставай свои запасы икры и ставь на столы, пусть дети едят. И так каждый день делай, ясно?

В столовую сбежались все группы детдома. Расставили столы. Повариха носила икру, колбасу, мясо, конфеты, лимонад. Откуда такие запасы у неё. Мотя вышел во двор и присел на знакомую лавку. Было весело и грустно, или наоборот. Он откупорил коньяк, который добыл незаконным путем, глотнул. Пойло. Ну и ладно. Один хер.

Во двор вышла девочка лет 8-9 с охапкой шоколадных конфет в руках и направилась к нему.

- Ты что грустишь? – спросил ребенок и запихнул конфету себе в рот.
 
Мотя посмотрел на девочку и ужаснулся. Его сканировали два темных, бездонных колодца. У ребенка не может быть таких глаз. Это не ребенок. Это черт знает что…

- Ты чего грустишь, я кого здесь спрашиваю?

Девочка развернула ещё одну конфету и запихнула себе в рот. Мотя понял, что это вообще не человек и даже не инопланетянин. И ещё он понял, что говорить надо всё, не утаивая ничего, потому что всё уже известно. Не ему решать. Сила решит, а он выполнит всё.
 
- Я грустный, потому что не знаю, что такое искренность. Точнее не знаю, как её найти. Нет, даже, не так. Я не понимаю, почему меня не любят женщины. В общем, так или… короче.
 
Мотя не знал, что сказать ещё. Он только слушал, как нечто шуршит фантиками и поглощает конфеты.
 
- Да забей. Это не важно, - сказала девочка, рассматривая Мотю, - впрочем, если тебе это так нужно,  вот, возьми. Это поможет.

Девочка протянула банку с икрой.

- Пусть это будет икра искренности, разметай её на женщин, чтобы они поняли тебя настоящего. Можешь съесть, если хочешь. Но разметать прикольнее звучит. Не грусти – иди мечи.
 
Девочка ушла. Мотя добил коньяк, взял банку с икрой и отправился домой. В офис он сегодня не пойдет. Сейчас он поспит и будет метать икру.

III

Так Мотя и очутился в сквере, с банкой красной икры, которая уже почти опустела. Он метал. Какие-то икринки уезжали на женщинах, другие падали на землю. Он был в параллельной реальности. Не может, нормальный обеспеченный мужик, сидеть на лавке и метать икру в прохожих женщин. Это бред. Но он метал…

Неожиданно руки Моти коснулось что-то влажное, теплое и шершавое. Собака лизала кисть. Он посмотрел на животное. На ухе виднелась красная бусинка. Мотя заржал. Работает сила, мать его.

Он выкинул пустую банку в мусор и отправился не к себе домой, а на съемную квартиру. Однушку на пятом этаже он купил год назад. Зачем не понимал до сих пор. Может сдавать в аренду в тяжелые времена, когда бизнес завернется или ещё для чего-нибудь. Ну, вот хотя бы прийти туда и отоспаться, например. Чтобы никто не доставал из знакомых.

Мотя поднялся в квартиру. Достал литруху водки, припасенную им неделю назад. Налил полный стакан и выпил залпом. Провалилась, как будто в бездонный колодец. Он вспомнил глаза девочки и его передернуло. Мотя включил воду в ванной и вышел на балкон подышать. На небе появились первые звезды. Луна, круглая как блюдце. Полнолуние сегодня. Надо же. Искренность. В сраку. Спать, а завтра с головой в дела, в бизнес.

Мотя завалился в кровать и мгновенно уснул. Среди ночи его разбудил стук в дверь. Он открыл. В квартиру стали заходить женщины, одна за другой. Мотя был в прострации и только моргал глазами. Женщины прибывали. Они говорили, что теперь любят только его и будут с ним жить. В комнате раздался звук битого стекла. Мотя вбежал в зал и увидел, что с балкона внутрь тоже лезут женщины и говорят примерно тоже.

Сначала он их расставлял вплотную друг к другу. Потом понял, что фигня это, надо штабелями класть. Сначала клал плашмя. Нет, плашмя мало места. Бочком и поближе трамбовать друг к дружке. Они все шли и шли. Вот так наметал икры в три горы. Мотя посмотрел в окно и понял, что он пропал. К дому тянулись потоки женщин. Одни заходили в его подъезд и поднимались на пятый этаж. Другие лезли по фасаду и через балкон проникали в комнату. Мотя понял, что надо бежать. Без оглядки… Скорее…

Он вскочил на кровати. Пот лил ручьем. Еханый-мамай. Час ночи. В дверь стучали. Открывать? Мотя решился и отпер замок. На пороге стояла молодая женщина с ведром и тряпкой.
 
- Вы, ты… нас топите, - сказала она, устало вытирая пот со лба.
- Блииин, ванна, - допер Мотя, - и бросился выключать воду.

Соседка облокотилась на стену. Видно было, что женщина устала. В час ночи, та ещё забава, воду грести. Мотя оделся и сказал, что теперь он будет грести воду в её квартире, как раб на галерах, а она пусть ложится спать. И ремонт в её ванной он сделает.
 
Они спустились в квартиру соседки. Залил Мотя её хорошо. Как ещё не затопило все этажи. Соседка спать не пошла, она сказала, что вдвоем быстрее управимся. Она все равно в отпуске. А ремонт в ванне делать бесполезно, так как сырость в ней высокая и вытяжка плохая. Мотя сказал, что и сырость не проблема убрать. Поставим вытяжку с вентилятором, все ж меньше влаги будет.
 
Они быстро устранили последствия потопа. Соседку звали Вера. Спать уже не хотелось. Вера предложила пойти пить кофе с молоком на кухню, если Мотя не возражает. Мотя не возражал. С ней было легко. Они сидели в небольшой кухне, пили кофе и болтали о всякой чепухе. Со стороны их разговор мог показаться бредом. Может, так и было на самом деле.
 
Утром они отправились в магазин за отделочными материалами и вытяжкой. Мотя начал делать ремонт. Вечером он купил вина, они пили и говорили о пустяках. С ней было легко, удивительно легко.
 
- Скажи, ты веришь в магию, силу, колдовство? - спросил Мотя.
- Ерунда все это. Эгоизм один. А вот волшебство другое дело. Впрочем, я люблю просто смотреть и замечать волшебство вокруг.
- И что много его вокруг?
- Ну, как сказать… - Вера открыла холодильник и достала банку икры.