Хочу писать о любви, а пишу о воине

Много было потерь от разлук и свиданий,
Чувство кисло вином на пирушке застольной,
Лишь с тобой я не знал ни вины, ни страданий,
Ты одна на земле мне не делала больно.

Нет в красивом лице, в легком шорохе платья
Ничего обжигающе-колкого, злого,
Но, бывает, хочу о тебе написать я,
А выходит о драках и воинах былого.

О последней надежде на стыке, на грани
Между вечною жизнью и смертью стальною,
И меня что-то рубит, карябает, ранит,
Хоть не видел я всё, что описано мною.

Но вот так, как в деревне пылают лачуги,
Так же образы в сердце сгорают и стонут,
А со мной ни меча, ни копья, ни кольчуги,
И бегу погорельцем к поэме-затону.

Набираю воды легких строк, только мне ли
Разливаться по древу? ведь всё не по правде –
Не от груза, от холода руки немели,
Ничего не держа тяжелее тетради.

Да и  ты здесь причем? – вряд ли кто-то ответит.
Все мы живы другим, не от этого сгинем,
Но хочу, чтоб созвучия именно эти
Отразились в душе твоей, в озере синем.

А захочешь – волною забвения скрой их.
Не присвоив себе ни повадку, ни признак,
Я лишь в третьем лице говорю о героях,
Но великих не должен касаться, кто низок.

Знаю я, посчитают ошибкою крупной
Лай бродячего псины об удали волчьей.
Никогда ты мне больно не делала, друг мой,
Но за это любой плюнет в душу и в очи.

Да и что я увидел? ведь нет никого здесь,
Но пишу о тебе, представляя некстати,
Что вот так обожженный в боях полководец
Говорит о  своем самом лучшем солдате.