Перестройка-перестройка

Полагаю, ни один поэт СССР не осветил этот период истории страны так объемно и так весело

ПЕРЕСТРОЙКА

Сеанс гипноза

Я начинаю сеанс гипноза.
Располагайтесь в удобных позах.
Расслабьте мышцы, смягчите душу,
забыв о прошлом и грядущем.

Я начинаю сеанс гипноза.
У вас не ноют в душе занозы.
Чуть-чуть сарказма, немного секса.
Вы на приеме у экстрасенса.

Я начинаю сеанс гипноза.
У вас под носом цветет мимоза.
Благоуханье ее вдыхайте.
Судьбу не хайте, а отдыхайте.

Я начинаю сеанс гипноза.
Не обо всем же судить тверезо.
Порой приятно при посторонних
общаться с чем-то потусторонним.

Я начинаю сеанс гипноза.
Вы в эйфории, вы под наркозом.
Не пар эфира, не яд чефира –
озон Зефира и зов Земфиры.

Я начинаю сеанс гипноза.
Стихами станут и быт, и проза
И после тихой такой настройки
я буду петь вам о …
***
Гласность

Кто и когда придумал слово – Гласность?
Кто обнаружил этот дефицит
и осознал ужасную опасность
из-за того, что все вокруг молчит

И начала она цвести и пахнуть
да так, что дух свободы воспарил.
И оказалось вовсе не опасным,
когда немой народ заговорил

О том, к примеру, что обрел он крылья.
Что все пути открыли – даже в Рим.
Вчера мы правду вслух не говорили.
Сегодня лжем, что правду говорим

Насколько шире станет картотека!
У тех, кто бдит, забот – как никогда.
Теперь в нее заносятся все те, кто
Молчал, как рыба, в прежние года.

Ведь учрежденье их не упразднили
и не закрыли ни одну тюрьму.
Товарищи, да это не они ли
придумали всю эту кутерьму?
***

Период полураспада

Уходит в глубь истории момент
аварии, с которой стало ясно,
что с ней возник и новый элемент,
которому дано названье – «Гласность».

И если вдруг до дня мы доживем,
когда его активность станет падать,
то этот день мы так им назовем –
периодом его полураспада.
***

Немодное занятие

Зачем в конфликты понесло меня?
Ведь добрым быть куда удобнее.
Зачем стихи пишу на злобу дня?
Творить чего-нибудь бы доброе.

И времена настали, вроде бы,
когда вокруг все только радует.
На пасквили и на пародии
в народе спрос сегодня падает.

В газеты глянешь заурядные –
такие вещи в них написаны,
что в самом заграничном радио
такого раньше мы не слышали.

Журнал центральный полистаешь ты –
такое зло тебе откроется,
что непременно осознаешь ты –
пора настала перестроиться.

Пора хвалить свое правительство
и громко славить власть народную.
Ведь злопыхательство, хулительство –
теперь занятие немодное.
***

Оттепель

Странную эту оттепель
ждал ты? – На тебе, вот тебе.
Солнца такого на небе
не было тридцать лет.

С птицами перелетным
встреча – мечтой подледною.
Лишь одного не знаю я –
греться мне или нет.

Больно была уж длинною
эта эпоха зимняя.
Позамела сугробами
нас она выше крыш.

Может тепло весеннее
выметет ветер северный
Встанет зима огромная,
скажет весне – Шалишь.

Я из пещеры выползу,
зимнюю шкуру вытряхну.
Странным теплом встревоженный,
гляну по сторонам.

Все мастодонты вымерли.
Мамонты все повымерзли.
Как уцелеть, о, боже мой,
все же случилось нам?

Просто мы приспособились,
приобрели особенность –
греться у дров ворованных
и на чужих кострах.

Грех нам твердить о совести.
Лучше – о невесомости.
Падаль клевать воронами
нам не мешает страх.

Хлынули воды талые.
Мамонтов туши вялые
из-подо льдов проклюнулись,
чтобы истлеть в тепле.

Странную эту оттепель
ждал ты? –  На тебе, вот тебе.
Будто бы в душу плюнули –
всюду лишь гнус да тлен.
***

Болотная

Рутина, тина, тина – болотная картина
на окнах на болотных, где лилии цветут.
Шагни туда ногою – и в омут с головою,
охота ль, неохота – останешься ты тут.

Здесь тихо и красиво под небом бледносиним,
под золотистым солнцем. Но глубже, там, где ил,
болотным стали илом все те, кого забыли,
все те, кто здесь засосан, все те, кто перегнил.

     Мели-мели, оратор, что ты – мелиоратор,
     что, якобы, болото решил ты осушить.
     Но жабы и лягушки – твои друзья подружки
     без этого болота и дня не могут жить.

В краю болотном звери тебе хотели б верить.
Но тяжела задача, ведь на душе одно –
Болотная держава, где очень сытно жабам,
не одного затащит мохнатого на дно.

В болоте комарийном большая говорильня.
У жаб от вдохновенья раздулись пузыри.
Пусть на руку поэтам – к несчастью песня эта.
Но выдалось мгновенье, так пой и говори –

     Мели-мели, оратор, что ты – мелиоратор,
     что, якобы, болото решил ты осушить.
     Но жабы и лягушки – твои друзья подружки
     без этого болота и дня не смогут жить.
     ***

Площадь Брежнева

Все не пойму я никак, хоть режь меня,
пусть растолкуют мне, объяснят –
зачем у площади имя Брежнева,
зачем его барельеф не снят?

Зачем на школе родной милиции,
пусть мне милиция объяснит,
его бровастое крупнолицее
изображенье хранит гранит?

Из уваженья, видать, к Чурбанову,
который был всем известный зять.
А вдруг он станет министром заново,
чтобы невзятую взятку взять.

И этот зять уж отыщет грешного,
что имя тестя порочил, и
ему за Брежнева и за Прежнего
предъявит требованья свои.

Но, впрочем, ясно зачем оставлен он.
Хоть пребывает среди теней,
но если вновь оправдают Сталина,
то Брежнев станет в большой цене.

И заблестят неподкупным золотом
все пять геройских коньячных звезд
А тех, кто снимет его, ждет зона там,
где и в июле большой мороз.

Твердят, что надо бы жить попроще мне,
что мне расстраиваться не лень.
Но вышло так, что по этой площади
ходить я должен два раза в день.

И потому не уснуть спокойно мне
и ежедневно мне снится, что
за мной бредут времена застойные
родными кожаными пальто.
***

Лекция о Сталине

Снова лекция о Сталине,
но копейка нынче – ей цена.
Ведь от Сталина устали мы.
Почитайте нам про Ельцина.

Падаль рвать на части стаями
и гробы копать – умельцы нам.
Надоело нам – про Сталина.
Почитайте нам про Ельцина.

Жив ли, мыслит ли по-прежнему?
Ведь для многих стал обузою.
А вы нам – про БАМ и Брежнева,
про Хрущова с кукурузою.

Наше прошлое – вообще дыра.
В нем темней, чем в древней Греции.
Нам узнать бы, кто те четверо –
что с последней конференции.  *)

Пусть компания Рашидова
дожила до дня до банного,          **)
серебром ковра расшитого
нет ли в камере Чурбанова?

И бассейна с телевизором,
и наложниц юных с танцами,
и тюремной ли провизией
заключенный наш питается?

Не хотелось бы о Жданове
знать того, чего не ждали мы,
но клеймим злодея данного
мы на улице на Жданова.

Жаль нам старосту Калинина –
он ведь был фигурой глиняной.
Но живем-то мы, вот именно,
на проспекте на Калинина.

Снова лекция о Сталине,
но копейка нынче – ей цена.
Ведь от Сталина устали мы.
Почитайте нам про Ельцина.     ***)
***
*) Х1Х конференция. ;-х членов ЦК выперли.
**)  Узбекское «хлопковое» дело.
***)  Предсказал будущего президента России

Аллегория

Где-то на краю Семиречия,
а, быть может, и Синегория,
географией засекречена,
странная страна – Аллегория.

Прячут в ней детишки и взрослые,
поступая очень неискренно,
мысли те, что не произносятся
вслух, а иногда даже мысленно.

Но случилась с нею авария –
лопнула страна Аллегория:
Разрешили всем разговаривать
обо всех, кто всех объегоривал.

И чехвостить стали мы матерно
всех, кому вперед пришлось нас вести.
Всех, кто объедал нас, обманывал
в пору ущемления гласности.

Но кто открыть позволил нам ротики
Думает: – Пускай позабавятся.
Может от обилия критики
колбасы на полках прибавится.

И тем, кто нас считает баранами
Думается: – Поздно ли, рано ли,
помычите малость, поблеете,
но о том потом пожалеете.

Это ж просто фантасмагория.
Пошутила, видно, история.
Не было эпохи, в которую
не нужна была аллегория.

Так что не страдаю от горя я.
Встреча ждет нас, думаю, скорая
со страной укромной, которую
называют все – Аллегория.
***

В пруду

Когда в пруду не стало карасей
и щуки кушать начали друг друга,
на Щучий сплыв подруг созвала Щука
та, что была умнее стаи всей.

–    Зубастые, – сказала Щучья мать,
–    во-первых, наше мясо так невкусно,
а, во-вторых, должно быть очень грустно
своих сестер и братьев пожирать.

В пруду не размножается Карась.
Его производительность упала.
Ведет себя инертно он и вяло
и инициативы нет у масс.

Давайте право голоса дадим
всем карасям, попрятавшимся в иле,
а то они безгласно притаились
и ждут, когда друг дружку мы съедим.

Давайте мы себя разоблачим.
Давайте всем откроем наши язвы
и перечислим голавлей и язей,
которых извели мы на харчи.

Все Караси поднимутся со дна
и хором запоют о жизни лучшей.
И тут мы их в один присест «прищучим».
Ведь Щука не должна быть голодна.
***
 
В лесу

Когда в лесу скончался грозный Лев
лесной народ притих и обомлел
– Что делать будем мы теперь без Льва?
Без Льва в лесу не вырастет трава.

Но выбранный по случаю Медведь
–  Кончай, – сказал, – мохнатые, реветь.
Да и за что же Льву такая честь?
За ним грехов – считать не перечесть.

И загудел в Лесу народ Лесной
о том, что Лев устроил в нем застой.
За свежий мишкин взгляд в любом углу
стал воздавать народ ему хвалу.

Бурчал в норе один лишь старый Лис
–   Топтыгина хвалить не торопись
Не важно, что о Леве скажет он,
а важно, что о Мише скажет Сон.
***

Историческая лирическая

Тяжело сейчас историкам
монографии писать,
правды крохотную толику
от забвения спасать.

Раньше до самозабвения
воротили горы лжи.
Нынче из-под наслоения
правду вынь да положи.

Ну, а вдруг решит история
в путь обратный взять билет
И периода застойного, –
Скажет, – не было и нет.

Скажет: – С этой демократией
всюду только нелады.
Если жрать хотите, братие,
набирайте в рот воды.

И устроят все ученые
перестройке страшный суд.
Скажут:– Только заключенные
экономику спасут

Самым модным новым термином
станет «Переперестрой»
Ты зачем историк-стерва нам, –
скажут, –  «капал» на застой

И на лад иной настроены –
дать писакам по зубам,
в дни застоя, – скажут, – строили
Усть-Илимск, Ангарск и БАМ.

Поздновато будет каяться
и оправдываться – зря.
И одна дорога – маяться
по колымским лагерям.

Добывать Отчизне золото
И «давать стране угля».
Не пером – киркой да молотом,
пайку черствого деля.

Тут подумать надо – стоит ли
правду-матку нам спасать.
Тяжело сейчас историкам
монографии писать.
***

Краткий курс

Раньше было конъюнктурно
славить батюшку царя.
Нынче это некультурно,
очень мягко говоря.

Да не та теперь культура,
чтоб латынью говорить.
Нынче стало конъюнктурным
на царей помои лить.   (1987)     *)

Молодой товарищ Ленин
всюду страсти накалял,
что проклятый царь на Лене
сто рабочих расстрелял.

Времена иными стали.
Не растрачивая пыл,
Миллионами их Сталин
в той же Лене утопил.

Молодой товарищ Сосо
из тбилисского рая
на три года был отослан
в туруханские края.

Тот же Сосо успокоил,
царский культ свой основав
всех, кто в царские покои
морду свинскую совал.

При кровавом этот Сосо
нашей славы был зенит.
Кто на Сосо смотрит косо,
тотчас он того казнит.

Царь Никита от зенита
покатил страну в овраг,
потому что царь-Никита
кукурузный был маньяк.

Он решил себя прославить,
честолюбием горя,
уличив в делах кровавых
предыдущего царя.

А потом в делах державы
Стал печально знаменит
страстно требовавший славы,
пятизвездный Леонид.

На престоле взгромождаясь
до кончины – не на час,
каждый метил, утверждаясь,
во второго Ильича.

А потом цари чудили.
Два их было или три –
приходили, уходили
«похоронные» цари.

Каждый был из них оратор,
но их переговорил
наш великий реформатор
перестройщик-Михаил.

Шли в атаку мы «свиньею»,
а теперь идем в «каре».
Новый царь нас перестроил,
с водкой малость прогорев.

С ним опять близки мы к цели,
только ногу сломит черт
в том, кто взвинчивает цены –
гласность или хозрасчет.

Видно, нашему народу
ныне присно, как и встарь,
нужен больше, чем свобода,
на горбу сидящий царь.
***
*) В 1991 г.конъюнктура изменилась
в связи с ростом монархических настроений.

Честный человек

Говорят – он честный человек
и достоин только уважения,
как тогда взобрался он наверх
и достиг такого положения.

Как он совесть смог не потерять
в том болоте лжи и лицемерия,
где от пятен честь не отстирать
каждый день втиравшимся в доверие.

Там всегда, безропотно, как пень,
надо чье-то выслушать решение.
Там к вершине каждая ступень –
чей-то труп, мешавший продвижению.

Говорят на честном он пути.
Но по мне – он в сговоре с мерзавцами.
Честным притворился, чтоб спасти
реноме своей организации.

Говорят, он – честный человек.
Только я в тумане неизвестности,
Хоть за свой довольно долгий век
так изголодался я по честности.
***

Что-то переменилось

Что-то впрямь переменилось.
Стали люди говорить,
не боясь попасть в немилость,
правду-матку резать-крыть.

Сможет быть ли все в порядке?
И вообще ли сможет быть,
если будем мы и вправду
правду людям говорить?

Если вдруг, не смеха ради,
Основательно, до дна,
и в «Известиях» и в «Правде»
будет правда лишь одна.

Может надо нам с такого
скользкого пути сойти.
Ведь и до Отца родного
можем с правдой мы дойти.

И не стоит нам, быть может,
зверя спящего будить.
Кто Отца ругал, тот сможет
даже Мать не пощадить.

Принесет ли это пользу?
Не пора ли повернуть
И, пока еще не поздно,
рты правдивые заткнуть?
***

Не достать

Сколько славы спето было Сталину.
Нам не счесть ни лести, ни хвалы.
Но навек в истории оставлен он
только лишь количеством хулы.

Ну а нас не бьют и не ругают,
темных дел не шьют и не пытают.
Сколько б мы о славе не мечтали, нам
не достать, не дорасти до Сталина.
***

Как просто

Как просто нам, лакеям и холопам,
на гроб его помои нынче лить.
Свистеть ему вослед, ногами топать.
А кто б, живого, стал его хулить?

Смешон мне бой с его загробной тенью,
повсюду возникающей из тьмы.
Ведь Сталин – не случайность, а Система.
Мы – это Сталин. Сталин – это мы.

И пусть теперь пытается система
нас убедить, что вышли мы из тьмы,
Мы просто перестраиваем стены,
построенной при Сталине тюрьмы.

Земля покрыта пятнами проталин,
но долог срок у сталинской зимы.
И будет вечно жив товарищ Сталин,
покуда живы, как система, мы.
***

Сонет билету    (1987)

Дружно в ногу шли колоннами мы стройными,
но теперь немного строй  мы перестроили.
Пусть мешали нам явления застойными,
мы нашли им объяснение достойное.

Говорим теперь, что главные виновники –
бюрократы, технократы и чиновники,
Забывая, впрочем, общую примету их –
с одинаковыми все они билетами.

Неужели же покончили мы с эрою,
где билет был и трамплином и карьерою.
Карьеристы ведь недаром силы тратили,
чтоб попасть с билетом этим в бюрократию.

Мы кричим о бюрократии в кручине,
Но молчим упорно о первопричине.
***

Много дряни

Много дряни мы попили.
Нас в застойнике топили.
Но пришли иные времена –

Тьма застоя расступилась.
Перестройка наступила
И запахла гласностью она.

От нее мы не в сторонке.
Дружно строим перестройку,
генеральной линией горды.

Но если снимут генерала,
тоже будем дружно рады
и еще тесней сомкнем ряды.

Станем мы травить без риска
анекдоты про Раиску
и без страха говорить про то,

что славный Мишка был парнишка,
правда, слишком слаб умишком –
что-то перестраивал не то.

Вспомним, как жилось нам плохо
в слишком гласную эпоху
и в эпоху тихую войдя,

мы верны заветам будем,
прежнего вождя забудем,
громко славя нового вождя.

Запоем могучим хором
и напишем  на заборах,
что Народ и Партия равны

А дурацкий лозунг этот,
что твердил: – Вся власть советам, –
из советской выметем страны.
***.

Квадрат

Над ночной замерзшею Сибирью
плыл наш лайнер, словно сквозь века.
Вниз глядел я, огорошен ширью,
где на тыщи верст – ни огонька.

Вдруг, о, удивительное чудо!
С высоты увидеть был я рад,
взявшийся неведомо откуда,
светом огороженный, квадрат.

Вот он – след живого человека!
И с немым восторгом глядя вниз,
думал я, что в двадцать первом веке
эту тьму осветит коммунизм.

Но недолго млел я от восторга.
Я внезапно понял, что квадрат –
след бесчеловечности жестокой,
злобы человечьей концентрат.

И в комфорте авиасалона,
над безлюдьем диких гор и рек,
понял я, что нету мне резона
торопиться в двадцать первый век.
***

Год дракона   (1987)

Нам чувство это светлое знакомо,
когда вот-вот наступит Новый год.
Он по-японски назван – год дракона.
По-русски год с названьем «Хозрасчет».

Дракон пусть будет ласковым и кротким.
Над нами пусть зловеще не кружит.
И если не сожрет он перестройку,
то перестройка долго будет жить.

Весь год минувший пресса обещала
в начале года или же в конце
избавить нас от бед и от печалей
всеобщим упорядоченьем цен.

И «Госкомцен», внедряя цены в массы,
устроил в прессе сущий тарарам:
–  «Один сапог, исчисленный по мясу,
не может весить тридцать килограмм».

А обыватель – тот конечно в шоке.
Ему бедняге вовсе невдомек,
что продают не мясо по дешевке,
что с нас сдирают шкуру на сапог.

Но, как всегда, полны мы оптимизма
и продолжает верить наш народ,
что наступленье эры коммунизма
еще на год приблизит Новый год.
***

Опять родное радио 

Опять родное радио
звучит знакомой песнею,
что пол-ЦеКа бригадою
отправили на пенсию.

Они служили преданно,
а их, родимых, выперли
без долгих референдумов,
без шумных перевыборов.

Отправили голубчиков
Детишкам сказки сказывать
(не на сто двадцать рубчиков
концы с концами связывать).

Не как последних жуликов
с бельишком в чемоданчике,
а в дальний путь, как «жмуриков»
без шуму и скандальчика.

Нет, мы не против, в общем-то,
они ж – из клики Брежнева.
Но в лучшем, все же, обществе
голосовали прежде бы.

Спросили у народа бы.
Но спрашивает бес его.
У нашей милой Родины
есть формула – «На пенсию».

Чтоб было государство
правовое и законное –
мы все за это царство, но
ведь методы знакомые.

Про эти технологии
в газетах почитали мы.
Знакомые мелодии –
«Дворцовые баталии»
***

Новые указы

Новые указы каждый день у нас.
и, согласно новому указу,
в сутки будет введен двадцать пятый час,
но не бойтесь – не везде, не сразу.

В новом измереньи время потечет.
Тюрем перестраивая стены,
мы докажем миру через хозрасчет
превосходство выбранной системы.

С браком, хоть мельком, ну кто же не знаком?
Но преградой на пути ловкачеств
встанет, как дракон, о качестве закон,
и решит проблему всяких качеств.

Очередь растает на глазах у касс
среди изобилья и наличья.
Если выйдет о количестве указ,
то добьемся мы любых количеств.

Благосостоянья вырастет процент
и резко увеличится культура.
Не тебе заплатит зритель за концерт,
а с тебя он взыщет за халтуру.

Новые указы каждый день у нас.
И согласно новому указу
в сутки будет введен двадцать пятый час.
но не бойтесь – не везде, не сразу.
***

Бумажная песня

Пусть с нами мир смеется,
Пусть каждый будет рад –
с самим собой бороться
решил наш аппарат.

Дрожите бюрократы –
на вас идут полки –
бумажные солдаты,
картонные штыки.

Как только по бумаге
бумагой зашуршим,
одним бумажным махом
бумагу сокрушим.

Сто тысяч резолюций
взметнул бумажный бум.
Умеем революции
вершить мы наобум.

Бумажные отряды,
отважные кроты.
Бумажные снаряды
в плюмажные шиты.

И, вроде, протестуют,
м, якобы, смелы,
сегодня даже стулья
поперли на столы.

Но вот какой-то важный
бумажный круглый стол
навел на полк бумажный
вполне железный ствол.        *)

И как-то не впервые
притих бумажный полк
И все пригнули выи
И шепот в зале смолк.
***
*)Атака Е.Лигачева на прессу.
Письмо Н.Андреевой в «Правду» –
«Не поступлюсь принципами»

Перестройка-перестройка

Перестройка-перестройка!
Демократия и гласность!
Слов и ядов стало столько,
что читать и есть опасно.

От газет и от нитратов
прямо голова кружится.
Очевидно, сил не тратя,
можно прямо в гроб ложиться.

От статей и пестицидов
холодею и потею.
Ну а радионуклиды
так и ползают по телу.

Чтобы витамины в ротик
сами с ветром попадали,
где-то в Умани заводик
с витаминами взорвали.

Там Арала вдруг не стало,
там почти весь Каспий высох.
Даже среди деток малых
стало вдруг немало лысых   *)

Там Чернобыль с Черновцами.
Там смело пол-Арзамаса.
В общем, видите вы сами,
что примеров этих масса.

Прут составы под откосы,
будто кто-то партизанит.
На евреев смотрят косо.
А в Казани и Рязани –

всюду люберы и панки
квасят стенка стенке рожи.
Гриппа нет на них – испанки.
Правда, может, СПИД поможет.

Там – армяне, там – эстонцы,
молдаване и литовцы.
Расхрабрились, как гасконцы,
а раньше были словно овцы.

В общем, с этой перестройкой
и дышать и жить опасно.
Говорилось вам – Не троньте,
так ОНО ж и не запахнет.
***
*) Непонятная чрновицкая болезнь

Просили демократии

Просили демократии и гласности у нас вы.
Мы вам решили дать ее. Взамен жиров и мяса.
Позволили без страза вам мненья выражать?
Все остальные блага должны подорожать.

Сегодня вместо масла вы купите маргарина.
Поверьте нам вы на слово – в нем нет холестерина.
Коль маслопотребление вы снизите на треть,
замедлите старение, не будете жиреть.

А если вместо мяса вы нажмете на капусту,
В карманах, верьте на слово, у вас не будет пусто.
Позволит этот тотчас вам забыть про докторов.
И жен иметь ведь тощих приятней, чем коров.

На нас вы апелляцию хоть богу шлите, черти.
Должна быть компенсация у нашего ущерба.
Позволили о нас мы чесать вам языки –
отдайте ананасы, икру и балыки.
***

Тихий выстрел

Летим ракетой ввысь ли, несемся ли вперед –
Один лишь тихий выстрел – и все наоборот.
Соратники поздравят друг друга и, адью,
в обратный путь направят заблудшую ладью.

Из Ленина цитату найдут в который раз,
которую трактаты не донесли до нас.
В теченьи нашем быстром бурлит водоворот
Один лишь тихий выстрел – и все наоборот.

Мы на прямую вышли. Крутым был поворот.
Но щелкнет тихий выстрел – и все наоборот.
Протрет прицел вражина, Нажмет на плавный спуск –
и верная дружина в обратный двинет путь.

И песню грянет стройно. Припев ее простой –
«Да сгинет Перестройка. Да здравствует Застой».
И болен этой мыслью затравленный народ –
один лишь тихий выстрел – и все наоборот.
***

Перевыборная

Может о перевыборах где-то
по полгода рекламы кричат.
Только в нашей стране Президента
можно выбрать, потратив лишь час.

Без рекламы, без шоу, без секса,
не транжиря народной сумы.
Президентом избрали Генсека.
Говорят – его выбрали мы.

В новой роли он вышел на сцену,
обойдясь безо всяких проформ.
А причина наверное в ценах,
что растут безо всяких реформ.

Чтобы были детишки одеты,
домочадцы накормлены все,
на полставки пошел в Президенты
недовольный зарплатой, Генсек.

Может скоро об этом забудут,
но недавно ведь он обещал,
что в стране нашей больше не будут
эти должности две совмещать.

Пусть законностью дышит Отчизна
Пусть воочию видит весь свет –
есть резервы у социализма
и пределов потенции нет.
***

Ода в честь Егора                *)

Некогда Егору глянуть в гору.
Ну чего мы на Егора прем?
Разве мало горя у Егора?
Бросили его на Агропром.

Я б на его месте отказался
и сказал – Сергеич, не могу.
Отвечать за сельское хозяйство
я не пожелал бы и врагу.

Семь десятков лет, как в нем разруха,
ни один не справился с ним вождь.
С полу поднимать такую рухлядь –
это ж сразу грыжу наживешь.

Ни к чему Егору эта грыжа.
Он ведь нужный партии солдат
И, к тому же, он на место Миши –
самый перспективный кандидат.

Ну и что, что Миша помоложе,
но солидней, все-таки, Егор.
У него и вид, и взгляд построже.
Гору сдвинет взором наш Егор.

Поперек его не становися,
В сторону другую путь направь.
Помнишь, как он зыркнул на Бориса
И сказал – ну ты, Борис, не прав.

Помню как еще он выдал прессе,
факты там не «жарили» бы чтоб.
После его лекции компрессы
не один редактор клал на лоб.

– Гласности им, видите ли, мало!
Заплевали всю КаПеЭсЭс.
Поощряют всяких неформалов.
Всюду – наркомания и секс.

И уже в народе слышен говор,
что у Миши линия мягка,
что пора бразды вручить Егору –
у Егора твердая рука.

Напорол Сергеич с хозрасчетом.
Нету ни зарплаты, ни харча.
Всюду недочеты и просчеты.
Дайте нам Егора Кузьмича.

Чувствую, что будет это скоро.
На престоле вижу я его.
Но закончу оду в честь Егора
песенкой из детства моего:

Ах, как Егору Кузьмичу
в руки вставили свечу.
Ты гори-гори, свеча,
у Егора Кузьмича.
***
*) Егор Лигачев – второй человек
    в горбачовской команде

Блаhа        (1989)

Я славлю наших варваров и гуннов
и гимны я в их честь готов слагать,
когда несут в народ они с трибуны
словечко заскорузлое – «Блаhа».

Откуда у нас жлобство, хамство, чванство?
Оттуда оно, надо полагать,
где наша знать с завидным постоянством
не блага произносит, а блаhа.

Молочными не будут наши реки,
кисельными не станут берега,
покуда наши недочеловеки
с трибун кричат не блага, а блаhа.

Давно пора с постов бы их отправить
пасти коров на тучные луга,
Быть может, мы дела б смогли поправить
и блага получать, а не блага.

Лишить всех благ немедля предлагаю,
а также спецналогом облагать
всех тех, кто простодушно полагает,
что нам нужны не блага, а блаhа.

Быть может, и нестоящая тема,
но нету у нас злейшего врага,
чем тупость и невежественность тех, кто
нам вновь сулит не блага, а блаhа.
***

Снова в храме

Снова в храме заварушка –
суета и тарарам.
Богомольная старушка
осквернила божий храм.

И молилась, и божилась,
и кропилася водой
И к иконе приложилась
Богоматери святой.

Богу верить нас учила,
свято стоя на посту,
Но под храмом помочилась,
как пришлось невмоготу.
***

И снова распяли

И снова распяли Христа Иисуса.
Господь говорил ему – в пекло не  суйся.
А он досовался. До пекла дорвался,
зарвался и с ветки «Незрелым» сорвался.  *)

И нету сомнений насчет эпилога.
Хотел быть умнее он господа Бога?
Хоть мыслим убого, но судим мы строго –
два Бога для наших краев – это много.
***
*) Коммунистическая  осуждаюшая формулировка
    адресованная Б.Ельцину

«Пере» и «недо»

Ни разу мы с дороги не свернули,
где был то «перелом», то «перегиб».
И столько раз мы палку перегнули,
что не один, не выдюжив, погиб.

Мы столько планов перевыполняли,
перекрывали Енисей и Обь.
Америку не раз перегоняли.
А, может, надо «недо» было чтоб.

А может надо было недохлопать,
недокричать и недообещать,
И недосдать невыращенный хлопок,
и встречных планов где-то недовзять.

Но всюду «пере» насыщает строки,
вылазит сдобным тестом из квашни.
Очередное «пере» – в перестройке.
И этим «пере» живы наши дни.
***

Что сатире не конец

Что сатире не конец и
что она еще жива,
очень странно, ведь Жванецкий
темы все пережевал.

Все, что было злым и вздорным,
наплевав на всякий страх,
злободневный наш Задорнов
расчехвостил в пух и прах.

Шанс убить в лесу фазана
у всех прочих отобрал
кулинарный наш Хазанов
подлым словом – «одобрям».

Обличительны их речи.
Гласность, словно божий глас.
Но кроме права кукаречить,
все по-прежнему у нас.
***

Перестройка вглубь

Перестройка вглубь идет и ввысь.
План осуществлен у руководства,
где Советы с Партией слились,
чтобы … с Министерствами бороться.

Нет теперь препятствий на пути,
так как все и напасти и беды
были и могли произойти
лишь от Министерств и всяких Ведомств.

Но бросает некоторых в дрожь
от последствий этакого брака.
Ведь теперь и впрямь не разберешь,
кто – собачий хвост, а кто – собака.
***

Узкая тропа

Вскормлено порнухою и жвачкою
горькое младое поколение.
Прошлому сегодня ставлю свечку я,
Сталина в нем много или Ленина.

Целились в тела они без промаха.
Те же нынче по народу выстрелы.
Как ему – болезному без продыха
бойни эти выдюжить да выстоять.

Вытоптано прошлое и выжжено.
А не помешал бы нам запас сухой.
Ведь убитых меньше, больше выжило.
И не каждый с камнем жил за пазухой.

Были ведь и чистые и верные,
даже если сталинцы и ленинцы.
Были и лучистыми мгновения
и не все – во лжи или во зле отцы

Ценности, что прошлым запорошены,
стоило ли все в ломбард закладывать?
В каждом есть плохое и хорошее,
если чаще внутрь себя заглядывать.

Неужели есть такие партии,
чтоб народу жизнь они не портили?
Да и где такие демократии,
чтоб народ свой без толку не тратили?

Роду привередливому вашему
может, корм в коня – лишь прежней кашею
И тропа, быть может, ваша – узкая
И судьба единственная – русская.

Хоть дерьмом все прошлое завалено,
но догонят вас нейтроны-атомы.
Не в колодец прошлого плевали мы,
в штрек ракетный бросили гранату вы.
****

А вы один

Уходит камень из-под ног,
а Вы ни с кем не в связке.
В горах такого ждет одно –
плачевная развязка.

У Вас ведь скользкая стезя.
Куда вы в пропасть прете?
Все связаны единым – «За»,
А Вы один –и «Против».

Утюжит улицу парад.
У нас парады в моде.
Вестибулярный аппарат
у Вас в порядке, вроде.

В строю идущему нельзя
шагать не в ногу с ротой.
Все маршируют дружно – «За»,
а Вы один – и «Против».

А впереди крутой вираж,
где гололед и лужи.
Не сбавишь скорость – и гараж
уже не будет нужен.

Пора нажать на тормоза,
ведь миг – до поворота.
Все нажимают дружно – «За»,
а Вы один – и «Против».

Не кто-нибудь, а лично Сам
внес это предложенье.
Ведь Вам его высокий сан
внушает уваженье.

На Вас, как по команде, зал
глядит вполоборота.
Голосовали б нами – «За»,
а Вы один – и «Против».

У нас сомненья тоже есть.
Пусть некуда нам деть их,.
но наши дети просят есть
и надо нам одеть их.

Глядим мы преданно в глаза,
чтоб есть икру и шпроты.
Глядели с нами тоже «За»,
а Вы один – и «Против.
***

Квадратные пирожки

Трест столовых нас порадовал
в духе времени новинкой.
Пирожки стал печь квадратные
с непрожареной начннкой.

Смена формы – вещь банальная.
Фарш сырой не раз я кушал.
Самое оригинальное –
каждый пирожок надкушен.

Почему они квадратные?
Продавца спросил я строго.
Он ответить очень рад был мне: –
Потому, что «Перестройка».

Отчего сырое мясо в них?
Я воскликнул с удивленьем.
Он ответил очень ласково: –
Потому что «Ускоренье».

Почему они надкушены –
это ясно и ребенку.
Хоть они не очень вкусные,
но у нас ведь «Госприемка».

Нас от многих неприятностей
чувство юмора спасало.
Прямо в «Книгу благодарностей»
эту песню написал я.
***

Времена все краше

Времена все краше, прошлым не в пример.
Плюс и минус поменяли знаки.
Там, где бегал раньше юный пионер,
взламывает банки юный хакер.

На деляг высокий нынче урожай.
Нам они преподают уроки.
Ничего не сеял, ничего не жал,
но на мерседесе едет брокер.

Носом землю роет новое жулье,
Друг во друга целится, как в тире.
Ничего не строя, продает жилье.
Это же дворцы, а не квартиры.

Воры дело знают и инспектора
днем и ночью трудятся прилежно.
Поезда «шманают» с ночи до утра,
но зато ми «вільні й незалежні”.

Внук премьер-министра “прихватил” завод
и универсам – жена премьера.
Родичи и близкие, и рядом кто живет,
на премьере слелали карьеру.

Красные с зелеными тянутся во власть.
Но шустрее всех – жовто-блакитни.
Кто наворовался и награбил всласть,
дай другим пожить тепло и сытно.

Я в уборных многих в жизни побывал,
но в подобной не сидел параше.
Потому сегодня я голосовал
за Союз, в котором жил я раньше.
***

Наполеон

Пусть я не пил наполеон
ни бренди и ни виски,
зато глушил одеколон
под огурец с сосиской.

Мне эти иски не нужны.
Дерьмо я клал на бренди.
Я – патриот своей страны,
а остальное – бредни.

В грядущем я уверен был.
Я знал – оно прекрасно.
Зачем я жил, зачем я пил –
всегда мне было ясно.

А нынче, хоть иди под нож,
хоть лопайся от злости,
повсюду, где ты ни копнешь –
лишь черепа да кости.

А были счастливы вполне,
покуда не узнали,
что больше Гитлера вдвойне
своих курочил Сталин.

Хрущов быд «Х», а Брежнев «Б»
и Миша невезучий,
поскольку буква его «Г» –
ни «Х», ни «Б» не лучше.

Я власть не хаял, не хулил,
я диссидентом не был,
пока архангел Михаил
не пал на землю с неба.

Ни ЦеЭрУ и ни Моссад –
угробил он Отчизну.
Ведь десять лет тому назад
я жил при коммунизме.   (1992)
***