Опустошают явь приснившиеся дни

Опустошают явь приснившиеся дни,
Толпятся мимо стен безлюдные больницы,
Меж стрелок на часах, истекший в боль, родник -
Не высушить вовек, не счесть и не напиться.
 
По дну души стеклом зимуют облака
И, медленно скребут с небес земную наледь,
А жизнь - бездарный бред последнего глотка,
Пустой далекий зов: возможно, это память

О том, как вечер брел по серым плинтусам,
По лунам потолка, по дали коридорной
К захлопнутой двери, где был когда-то храм,
Но все куда-то прочь ушло в порыве черном -

Нет ничего во льдах, и ты теперь никто:
Познай уже его - там, за последней дверью
И сколько лет в себе ты разменял на сто,
Как золото цветов души на бижутерье -

Оно в твоей груди забилось в смертный блик:
Как мертв ее изыск, как холодна оправа,
И строки только дух, но жил не человек,
А, ставшая стихом в земной дороге к правде,

Прекрасная любовь, непонято, нежна -
Не расписать, не спеть, не рассказать вовеки,
Как небо на цветах, впитавшая до дна
Красивую до слез печаль о человеке,

В котором, как в реке, зимуют облака
И согревают те цветы с ночного неба.
А смерть - бескрайний дар у сердца и виска
На память сну о них, где ты собою не был.

Не выразить, как свет питает скуку тьмы,
От ручейковых грез не отучить подснежник.
Прекрасная любовь, поверь - все это мы:
И сумрачный двойник, и вечный пересмешник

Опустошают явь - бессонные они
И тащут мимо стен в захлопнутые двери,
А между старых ран, истекший в боль, родник,
Заросший пустырем людской молвы и веры.
 
Мне б выдумать себя - тебе и январю
Без грусти, да опять... намокшие ресницы,
Но плачу не всерьез и, кое-как, творю
В рассвет чужой зимы, а все никак не спится.

Не ведаю, как жизнь роднит любовь и смерть:
Куда уходит свет, лелея сердца темень...
Я лишь его печаль, что может только тлеть
И коротать в строку оставшееся время.

=2019=