Не думаю, что люди когда-нибудь взрослеют

      Я сто­яла пря­мо под его ок­на­ми. Мои гла­за усер­дно бу­рави­ли ма­лень­кое квад­ратное окош­ко с по­луп­розрач­ной што­рой в на­деж­де уви­деть его ли­цо.
      Сум­ка на пле­че вдруг ста­ла та­кой тя­желой, слов­но школь­ный пор­тфель. Это на­пом­ни­ло мне о тех вре­менах, ког­да по окон­ча­нию за­нятий я спе­шила до­мой, а он — сле­довал за мной до са­мого подъ­ез­да, рас­ска­зывая раз­личные не­были­цы. Он лю­бил уро­ки ис­то­рии. Но еще боль­ше он лю­бил пе­реде­лывать их для ме­ня, до­бав­ляя в по­вес­тво­вание иноп­ла­нетян. Мы оба зна­ли, что толь­ко так я спо­соб­на за­пом­нить слож­ные да­ты и важ­ных ис­то­ричес­ких лич­ностей.

      Он сто­ял под мо­ими ок­на­ми да­же в са­мые мо­роз­ные зи­мы до тех пор, по­ка я не ото­бедаю. И с этим де­лом я ни­ког­да не спе­шила. Но и он ни­ког­да не по­гонял ме­ня. Ду­маю, имен­но по­это­му я — до­маш­ний ти­хий ре­бенок — про­дол­жа­ла об­щать­ся с этим бой­ким ку­черя­вым маль­чиш­кой. Я всег­да спра­шива­ла его: «Не­уже­ли ты сам не про­голо­дал­ся?» И тог­да он серь­ез­но мо­тал го­ловой в от­ри­цании, пов­то­ряя, что пе­реку­сил, по­ка ждал ме­ня. Я зна­ла, что это не так. Зна­ла, по­тому что он не уме­ет врать. Не уме­ет врать ря­дом со мной.
      А по­том…на­шу друж­бу унич­то­жила вой­на.
      Нын­че мы дав­но уже не де­ти. Я учи­лась в сред­ней шко­ле, ког­да мои ро­дите­ли пе­ре­еха­ли, и с мес­тным об­ра­зова­тель­ным уч­режде­ни­ем мне приш­лось поп­ро­щать­ся.
      С тех пор он боль­ше не при­сутс­тво­вал в мо­ей жиз­ни. Од­на­ко спус­тя со­рок че­тыре го­да я вер­ну­лась… Вот оно, пред­по­ложи­тель­но, его ок­но. Как он там? И там ли он во­об­ще? Раз­де­лит ли со мной оче­ред­ное зим­нее прик­лю­чение?
      Бу­дет ли гру­бо ска­зать, что за все эти дол­гие ле­ты и зи­мы, про­летев­шие, буд­то те­ни этих кри­чащих во­рон над мо­ей го­ловой, я ис­крен­не на­де­ялась, что он так и не встре­тил свою лю­бовь и ждет на­шей встре­чи. Ждет так­же, как тог­да ждал ме­ня у подъ­ез­да… Эго­ис­тично, прав­да?
      Пер­чатки на мо­их ру­ках не силь­но спа­сали от ко­люче­го фев­раль­ско­го хо­лода. Не­бо бы­ло си­нее, поч­ти май­ское, а от­ра­жен­ный от бе­лой по­вер­хнос­ти свет жел­то­го све­тила неп­ри­ят­но щи­пал гла­за, зас­тавляя бо­лез­ненно пуль­си­ровать вис­ки.
      Узор­ча­тая што­ра по­шеве­лилась.
      Муж­ская ла­донь ос­то­рож­но сдви­нула в сто­рону по­луп­розрач­ную ткань. Я уви­дела по­седев­шие куд­ри и рас­пахну­тые от удив­ле­ния зна­комые свет­лые гла­за. Нем­но­го мут­ные. На­вер­ное, то­же от вре­мени.
      Он не­лов­ко по­махал мне ру­кой, и я сде­лала то же в от­вет. Он спеш­но одел­ся и вы­шел, не ре­ша­ясь ни­чего ска­зать сво­ему ста­рому дру­гу. Я вновь по­чувс­тво­вала се­бя ма­лень­кой де­воч­кой. Мне вдруг ста­ло смеш­но, и я улыб­ну­лась. А по­том не­удер­жи­мо взор­ва­лась хо­хотом.
      «Ну при­вет, ста­рик!» — ска­зала я. Он от­крыл рот и на­чал го­ворить. Го­ворить не умол­кая, слов­но эти со­рок че­тыре го­да и не слу­чались.
Мы шли, а он с серь­ез­ным ви­дом рас­ска­зывал мне что-то, эмо­ци­ональ­но жес­ти­кули­руя и вре­мя от вре­мени сму­щен­но пог­ля­дывая на ме­ня. Но я ни­чего не слы­шала. Ма­лень­кая де­воч­ка внут­ри ме­ня си­яла от счастья, ду­мая лишь от том, что те­перь ни­ког­да в жиз­ни не ос­та­вит это­го маль­чи­ка.
      Суг­ро­бы сне­га вдруг по­чуди­лись мне не­из­ме­римо ог­ромны­ми, слов­но нас­то­ящие го­ры с бе­лыми-бе­лыми ма­куш­ка­ми. Я под­хва­тила паль­ца­ми нем­но­го сне­га и под­бро­сила вверх над сво­ей го­ловой. Мой друг ос­та­новил­ся и оша­рашен­но за­мер. «Что ты де­ла­ешь?» — про­чита­ла я на его не­моло­дом ли­це. А я сме­ялась, на­пол­няя ла­дони но­выми гор­ка­ми бе­лых хлопь­ев, что­бы ус­тро­ить са­модель­ный сне­гопад.
      Лег­кий ве­терок по­кач­нул ис­кря­щи­еся в пе­рели­вах све­та об­ле­денев­шие вет­ви бе­рез спра­ва от до­роги, по ко­торой мы шли. Свер­ка­ющие ле­дяные ка­пель­ки по­лете­ли вниз, осы­па­ясь на на­ши го­ловы, слов­но се­мена ска­зоч­но­го де­рева. Они при­ят­но ще­кота­ли ли­цо и раз­би­вались о мою чер­ную кур­тку с за­бав­ным глу­хим сту­ком.
      «По­бежа­ли!» — ска­зал он и по­тянул ме­ня за ру­ку. Маль­чик су­рово сдви­нул гус­тые бро­ви и с ви­дом ге­роя по­пытал­ся увес­ти ме­ня из-под ле­дяной осы­пи.
      Мы бе­жали, и улыб­ка не спа­дала с мо­его ли­ца. Про­хожие с жа­лостью и ужа­сом смот­ре­ли на нас, на­вер­ное, неп­ри­выч­ные ви­деть двух бе­гущих по не­чищен­ной от сне­га до­роге ста­риков.
      Пе­ред на­ми пред­стал вы­сокий ле­дяной спуск гор­ки, ко­торую сде­лали мес­тные де­ти. Он прыг­нул впе­ред, и мы ка­тились дол­го-дол­го. Впе­реди воз­ник ма­лень­кий ка­мен­ный ус­туп. Я пос­пе­шила за­тор­мо­зить, и, ког­да тя­желые бо­тин­ки ос­та­нови­ли не­кон­тро­лиру­емое сколь­же­ние, все мое вни­мание пос­пе­шило к не­му.
      Маль­чик дер­жался за ушиб­ленное ко­лено. В его гла­зах свер­кну­ла ску­пая сле­за. Я не­ук­лю­же по­доб­ра­лась к не­му. Дол­жно быть, это очень боль­но. Но что я мо­гу сде­лать? А что бы сде­лал он? Я по­ложи­ла свою ла­донь на ушиб­ленное мес­то так ос­то­рож­но, слов­но пы­та­ясь кос­нуть­ся вод­ной гла­ди и не под­нять рябь. В сму­щении мне приш­лось от­вернуть­ся. Я не зна­ла, как ре­аги­ровать. И я не зна­ла, как от­ре­аги­ру­ет он. Кра­ем гла­за я за­мети­ла дви­жение с его сто­роны и по­чувс­тво­вала, как хо­лод­ная ла­донь с той же ос­то­рож­ностью прик­ры­ла мою дро­жащую ру­ку. А по­том я ус­лы­шала смех. Он смот­рел на ме­ня, и мне ка­залось, что он ви­дит во мне глу­пое на­ив­ное ди­тя. Мне ста­ло нем­но­го обид­но. Ви­димо, он это по­нял, по­тому что тут же объ­яс­нил, что сме­ет­ся от не­ожи­дан­ности осоз­на­ния то­го, что и сам он до сих пор, ока­зыва­ет­ся, все та­кой же ре­бенок. «Не ду­маю, что лю­ди ког­да-ни­будь взрос­ле­ют». — ска­зал он.
      Мы си­дели спи­на к спи­не — я и ку­черя­вый маль­чик из па­рал­лель­но­го клас­са — и ти­хонь­ко бе­седо­вали об уди­витель­ных иноп­ла­нет­ных соз­да­ни­ях, с ко­торы­ми он сра­жал­ся во вре­мена вой­ны, и о тех нем­но­гих, что по­мога­ли ему спа­сать мир. Мы бы­ли счас­тли­вы. Мы бы­ли счас­тли­вы, по­тому что все еще бы­ли деть­ми даже в свои немолодые годы.