Фантастические годы

Часть первая

                1941

              1

Был легкомыслен и юн я.
Сбило меня с путей
22 июня,
Очень недобрый день.

Жизнь захлебнулась в событьях,
Общих для всей страны
И никогда не забыть их,
Первых минут войны.

              2

Никто не мог сказать заранее,
Что потечет назло векам
История страны Германии
От штюрмеров к штурмовикам.

Остервенелые убийцы
Несут пожарища и виселицы;
Но люди будут веселиться -
И в этом высшая бессмыслица!

Мне про войну красноречиво
Сказал Кульчицкий, друг-поэт:
- Пить будем мюнхенское пиво;
Война продлится десять лет!

Хотя ругаться и не надо,
Но все прощается в бою.
Кидая в танк свою гранату,
Боец сказал: - Растанк твою!

На суше, в воздухе и на море,
Где корабли идут ко дну,
Ведет великая страна моя
Отечественную войну.

Моей России дан недаром
Громить врага священный дар,
И сокрушительным ударом
Она ответит за удар!

Гитлер убьет самого себя,
Явятся дни ины,
Будет 9 сентября
Последней датой войны!

            3

Когда грузил баржу, немало
Тяжелых бревен перенес,
Сама вода напоминала
Стволы развернутых берез.

И мир во всем многообразии
Вставал, ликуя и скорбя звеня,
Над Волгой Чкалова, и Разина,
И Хлебникова, и меня!

             4

Народ моего поколения
Охвачен великой войной,
И море ему по колено,
Болото ему с головой.

Невзгоды над ним понависли,
И не улыбалась заря,
А лучшие чувства и мысли
Сегодня теряются зря.

Все чувства, и мысли, и страсти,
Пускай они будут верны
Такому огромному счастью,
Которое после войны.
Огромное счастье далеко,
И мне не дается оно.
Моя удалая дорога
Меня привела в районо.

Опять простирается к хатам
Закат непомерной длины.
Встает луна над закатом,
Как будто закат от луны.

            5

Живу в деревне, и в глуши,
И в ссылке, и в изгнании,
И той деревне не нужны
Мои стихи и знания,
которых путь не очень ровен:
Не приведет меня в рай он.
Я, как покойник, замурован
В черным-Чернухинский район.

А ты иди среди пожарищ
В неотвоеванную даль.
Мой современник и товарищ
Иди и запад побеждай!

И в воду, и в огонь иди,
Чтоб не скончался путь,
Чтобы в спасенном городе
Сказать чего-нибудь.
Он был в огне и в холоде,
Но в результате битв
В освобожденном городе
Товарищ говорит:

- Мы будем в Полтаве и в Крыму,
Под Киевом будем мы биться.
Чуден Днепр, когда по нему
Плывут убитые фрицы!

И жить будем, и гулять будем
На земле, что временно немцу отданА,
А смерть придет...
Да не придет она!

               6

Тем, кто пройдет леса и горы,
Конечно, будет веселей,
А я неполной средней школы
Стал педагогом во селе.

Самому себе ни к чему отвечать,
Отвечаю, ответить чтобы,
Никого не хочу ничему поучать,
Никакой не хочу учебы.

И в селе ничего не хочу изменять.
Все равно ничего не получится,
Ибо умный научится и без меня,
А дурак ничему не научится.


            Часть вторая

                1944

                1

Пусть ложная скромность сказать не велит,
Мы все говорить вольны.
Я не был на фронте, но я инвалид
Отечественной войны.

Печальнее мне не придумать итога...
Что толку, что стал я умней?
За эти три года моя дорога
В тупик зашла и на мель.

Но мель не мель, и тупик не тупик,
И есть для меня места,
И голову не размозжу о бык
Какого-нибудь моста.

И сколько бы ни было всех тех ран,
Дороги мои верны...
Я не был на фронте, но я ветеран
Отечественной войны!

                2

Что было, то было, а было эдак:
В столицу Москва езда.
Медленнее, чем мне надо, едут
Товарные поезда.

А впереди по пути леса, и леса,
И опять... снега.
Я на тамбуре замерзаю,
Пропадает моя нога.

Без сна и без отдыха несколько дней я...
Была бы лучше весна...
А на полустанках еще холоднее
Без отдыха и без сна.

И бесполезно на что-нибудь злиться:
Тому труднее, кто гонит немца;
Однако лишь в том вагоне счастливцы,
В котором печка имеется...

В котором начальник дымит дым-дымой,
Ему говорят: - Хлеба, водки не надо ли?
Только пусти нас, отец родимый! -
А отец посылает к той самой матери...

Начальник вообще воплощенная честность:
Кто-то вынимает бумажник потрепанный:
- Не желаешь ли денег,родимый отец наш? -
А отец и бумажник к матери...

Однако к теплу неизведанный путь есть.
Я все что угодно готов упростить,
- За пятьдесят анекдотов пустишь? -
И мне отвечают: - Придется пустить!

И поезд сразу прибавил ходу,
И снега для меня что трава.
От анекдота к анекдоту
Веду я свои слова.

Приехал - в метро устремился с вокзала,
Оттуда в заброшенный дом.
Когда я приехал, Москва мне сказала:
- Ты мог бы приехать потом!..

               3

У меня квартира умерла,
Запылились комнаты и кресла...
Появились если бы дрова,
Моментально бы она воскресла.

Можно жить в квартире хорошо,
Но, конечно, не сейчас, а после:
Я стихи пишу карандашом,
А чернила взяли да замерзли.

Можно забыть на вокзале зал
И тысячи прочих комнат;
Но квартиру, в которой замерзал,
На экваторе приятно вспомнить.

На экваторе, под  небом иным,
Через много лет, а пока
Я курю, и в небо уходит дым,
Потому что нет потолка!

Когда я потерпел аварию
И испытал все беды,
То филантропы мне давали...
Хорошие... советы.

Но в апреле, когда начал таять снег,
Когда дни наступили весенние,
Отыскался на свете один человек,
Помогавший мне больше, чем все они!

Этот друг ежедневно мне жизнь спасал,
Никакой не прося награды;
Но и этот товарищ, который я сам,
Не сумел мне помочь, как мне надо!

Почему до сих пор сам себе я спецкор,
Но как автор не принят страною?
Может быть, потому, что ненужным стал спор,
Не законченный перед войною.

До войны была стихотворная техника,
Классические и лефовские традиции,
А после войны это все для потех
Никак не годится.
           ________

Война все искусства в архив позапрятала;
Но стихи, они от строки до строки
Существуют помимо воли автора,
А может быть, даже и вопреки!

              4

Лез всю жизнь в богатыри да в гении,
Небывалые стихи творя.
Я без бочки Диогена диогеннее:
Сам себя нашел без фонаря.

Знаю: души всех людей в ушибах,
Не хватает хлеба и вина.
Даже я отрекся от ошибок -
Вот какие нынче времена.

Знаю я, что ничего нет должного...
Что стихи? В стихах одни слова.
Мне бы кисть великого художника:
Карточки тогда бы рисовал.

Карточки на рынке стоят дорого.
Век двадцатый - век необычайный.
Чем столетье лучше для историка,
Тем для современника печальней!

               5

А вот и чайник закипел,
Эмалированный, сиреневый,
И он отвлек меня от дел,
И он напомнил мне сирены вой.

Совсем недавно это было:
Во тьме ночей необычайных
Сирена выла, выла, выла...
И не напоминала чайник!

                6

Знаю я, что скоро корни
Пустит вглубь олива мира.
Смотрят люди с колокольни,
Той, которая квартира.

Хороши пути окольны,
Да по ним идти три года.
Смотрят люди с колокольни,
Той, которая работа.

Впрочем, люди беспокойны:
Не у всех ума палата.
Смотрят люди с колокольни,
Той, которая зарплата.

Я в комнате смотрю на раму
И потемневшее стекло.
Вдруг возникает панорама,
И ослепительно светло.

Пусть холодно и ветер дует,
Столица Родины Москва
Салютует
Доблестным войскам.

Раздаются могучие залпы,
Воздавая героям хвалу.
Если фронт устремился на запад,
Не беда, что мне трудно в тылу!

В эти дни всех гуманнее
Неустанное слово "вперед!"...
Близок день: протаранит Германию
Гениальный советский народ!

                Эпилог

                1

          Современная война
          Отгремела в городах
          И меня толкнула на
          Размышленья о годах.

          Тех, которые ушли
          Ото всех,
          Тех, которые прошли
          Без утех.

          Тех, которые
          Бога бред.
          Я писал историю
          Этих лет.

                2

    Счастлив, кто врага разит,
    Совсем не страшась контратак.
    От ВРАГ БУДЕТ РАЗБИТ
    До БЫЛ РАЗБИТ ВРАГ
    Легла пятилетка войны.
    Ее за четыре года
    Выполнили сыны
    Трудового народа!
    Победа как никогда близка:
    Даже время не кажется длинным.
    Наши доблестные войска
    Встали в очередь за Берлином!