Салокрад

   Автор выражает признательность Наталии Малютиной за помощь в создании рассказа.
   Перевод и адаптация украинской речи - Лисица А. В.

 "Був би я царем, я б сало з салом їв!"

    В самом начале девяностых, ехал я поездом на юг. Уже и не помню, в Крым, который теперь наш, или Таганрог.
   Волею случая в купе собрались одни мужики и, как только поезд тронулся, покидая вокзал - зашуршала упаковка, зазвенела тара, забулькала жидкость.
   Выпили. Познакомились. Обычные люди, я - фактически безработный, пара инженеров, а вот четвёртый попутчик оказался весьма примечательным типом. Он представился бесогоном. Мы, нормальные люди, опешили. Посыпались вопросы.
   Выяснилось, что бесогон - это такой, типа экстрасенс или экзорцист. Специалист по устранению разного рода аномальные явлений, типа барабашек и прочих демонов. Вот и мотается бесогон по городам и весям, этих самых барабашек гоняя за мзду малую.
   В этот раз он ехал в какое-то украинское сельцо, где завёлся салокрад. Сельчане шибко недужили от его активности.
   - Обычно салокрад крадёт понемногу, большой беды от него нет, а этот разросся, оборзел. Боюсь и не справлюсь. Помощника бы мне.
   В общем, уговорил меня этот кекс присоединиться к его экспедиции. Обещал оплатить проезд и какой-то гонорар. Сманил, короче. А мне спешить было некуда. Работы не было, перебивался случайными заработками, да милостью друзей и родни. Вот и ехал на юг. В Москве я уже всем надоел. Ехал в надежде на что-то. На перемены к лучшему, наверное.
   - Слушай, а этот салокрад, как он выглядит?
   - Ну, говорят что как классический хохол, чубатый, вислоусый, в вышиванке, только маленький как котёнок. Я его не видел пока. Вот, доберёмся, посмотришь сам...
   
   Я, признаться, в это особо не верил. Тем более протрезвел... здец думаю, ща застряну с этим чудаком незнамо где, в чужой стране. Плеер вытащил, кассету вставил, слушаю "Хорошо темперированный клавир" Баха в джазовой интерпретации и грущу.
   До места добираемся на каких-то попутках, а на финише нас подвозит подвода, которую тянет грустная лошадка. Кучер - тот самый, классический образец жителей Украины, но не маленький, как салокрад, а обычный, среднего роста. Под чёрным, полинялым ватником, вышиванка. Возница закуривает самокрутку и запевает:

Ой, чорна я си, чорна, чорнява, як циганка,
Чом си полюбила, чом си полюбила чорнявого Іванка?
Чом си полюбила, чом си полюбила чорнявого Іванка?

Іванко, та й Іванко, сорочка вишиванка,
Високий та стрункий, високий та стрункий, ще й на бороді ямка.
Високий та стрункий, високий та стрункий, ще й на бороді ямка.

Маруся, ти, Маруся, люблю я твою вроду,
Люблю дивитися, люблю дивитися, як ти ідеш по воду.
Люблю дивитися, люблю дивитися, як ти ідеш по воду.

   Песня летит над туманом, над степью, вольно как птица. Сонная лошадка прибавляет ходу, скрипят колёса, телегу трясёт на ухабах и кажется, что мы не на пороге 21го века, а в далёком прошлом, там где нет самолётов, телевидения и радио, там, где люди живут от земли, не пьют кокаколу, не едят чипсов и слыхом не слыхивали об ядерной бомбе.
    Ехали долго, я задремал. Экстрасенс сначала то-ли молился, то-ли медитировал, молча, шевеля губами. Потом вынул из котомки бубен и завыл, захрипел, сопровождая странный речитатив ритмичным боем. Над равниной повисла луна. Песня экстрасенса лошадке не понравилась. Как-то сникла лошадёнка, загрустила. Я снова загрустил и уснул.
   Так и доехали. Экстрасенс выл и хрипел, грустная лошадка тянула телегу с седоками. Я спал.

    На постой нас определили к старухе. Час был поздний, все быстро уснули. Мне не спалось. Я долго вертелся, вздыхал, пучил глаза во тьму.
   Через неопределённый промежуток времени, когда я, кажется, уже погружался в сон, в доме, в одной из комнат, что-то зашуршало, кто-то затопал. Знаете... Когда кто-то очень крупный пытается не шуметь, но без особого успеха... Как слон в посудой лавке. Мне захотелось пить и я пошёл на звук, в темноте наткнувшись ногой на что-то невидимое, но твёрдое. Выругавшись, продолжил идти осторожнее.
   В шумном помещении было темно. Я на удачу поискал выключатель. Мне повезло. Он нашёлся быстро.
   Тусклый свет засиженной мухами лампочки осветил просторную кухню. В углу стоял здоровенный мужик и чавкал.
   Здоровенный, это сказано мягко. Такого гиганта я не видел никогда. И...
   И этот тип тупо жрал сало. В темноте. В одно рыло.
   Вы, наверное, уже догадались, что это был тот самый салокрад. Я, утомлённые переездом, не догадался. Во мне включились рефлексы.
   На тот момент я ещё помнил армию. Я очень хорошо помнил как у нас в роте относились к тем, кто ныкал хавку и жрал под одеялом после отбоя.
   - Слышь, ты, дядя, а ты как, в курсе, что хавать в темноте - не правильно?
   Мужик как-то сник и неожиданно тонким, детским голосом пискнул;
   - Сало...
   - Сало тоже.
   Мужик поник ещё больше и снова пискнул;
   - Сало.
   - Да без разницы что - сало, чеснок, ковбасу, хлеб... У нас в роте таких чморили жёстко. Ты служил?
   Мужик выпучил глаза и снова запищал про сало.
   - Да сало, сало, я понял. Ты что, других слов не знаешь?
   - Сало?
   Жалобно пискнул мужик.
   До меня, наконец, дошло, что он слабоумный.
   - Ты это, знаешь что... Ты тут не шуми. Люди спят. В темноте жрать не хорошо. Понял?
   - Сало!
   Утвердительно пискнул мужик и как-то бочком покинул помещееие. Скрипнула входная дверь.
   - Сало!
   Раздалось уже снаружи.
   - И тебе, мужик, не хворать.
   Я, наконец, попил воды, погасил свет и лёг спать.
   
   Хозяйка избы, в которую нас определили на постой, была так стара, что, кажется, могла запросто видеть Гоголя или, даже, Егатерину Вторую.
   Утром, умывшись и позавтракав, экстрасенс принялся медитировать. Я, помаявшись бездельем, попереключал каналы старого, чёрно-белого телевизора, покрутил шкалу радиоприёмника...
   Приёмник был древний как гов... мамонта, ламповый, в деревянном, лакированном корпусе, накрытым от пыли и для красоты, вязаной салфеткой. В старые времена их, эти громоздкие, похожие на комод, агрегаты, совмещали с проигрывателями пластинок. Бабкин раритет был из этой партии. Пластинки у неё имелись. Я порылся в не богатой фонотеке.
   Пугачёва, Леонттев и... Гитлер. Старые, тяжёлые, грамофонные пластинки.
 *  - Це онуки моєї. Все радіолу слухала.
   - Гитлера?
   - А біс його знає, кого. Гавкала якась собака непрів'язана, а онука й собі підгавкувала, як щеня. Все у якійсь "сцитут" поривалась.
   - Поступила?
   - Та Бог милував! Добре, хочь байстря не привезла. У місті ж одна срамота!
   - Почему?
   - Так роботи ж нема, наглядати нікому, от і пускаються берега: хто п'є, хто гуляє. Хлопцям що? З них, як із козла молока, а от дівчата потім лікті кусають і додому з "довісками" пріїздять.
   - Бабуль, а Вы Ленина видели?
   - Брехать не буду, не бачила. От Махно тут колобродив, як прийшов з бандою, як навів порядок! В оцій-от хаті спав, ще й на тому ж ліжку, що ти сьогодні.
Я маленька була, але пам'ятаю, як він мене цукерками прігощав, смачнющимі!
Ще й брусок мила дав, та не нашого! Пахучого-пахучого. Я це мило до самого весілля як зіницю ока берегла.
   - Бабуль, а немцы?
    - А що німці?
   - Немцы в селе были?
   - А де цієї пошерсті не було? Ми ж, як трава при дорозі: хто йде, той і скубне. І німців пережили, слава Богу.
   - Тяжело было?
   - Як тобі сказати? Не так чтоб ой. Вони, падлюкі, дуже до сала ласі були, як цей Салокрад чортів.
 Знов уночі приходив, біс йому в ребро, цілий шмат сала зжер. І не розірвало ж його, клятого!
   - Так это он был?               
   - Хто?
   - Салокрад. Видел я его.
   - А бий його нечіста сила! Та коли ж ти його бачив?
    - Ночью встал, воды испить, а он на кухне чавкает. Я не знал кто он, думал живёт тут, родственник может, ну и давай его стыдить, не дело, мол, в темноте да ночью, хавать.
   - А він що?
   - Сбежал.
   - Втік? Бог тебе, синку, зберіг, цей басурман і покалічити міг, чи, не дай Боже, вбити!

   *Перевод диалога на русский язык см. в конце текста.

Экстрасенс, наконец, закончил свои утренние упражнения. Мы вышли во двор, покурить да посовещаться. Начал экстрасенс.
   - Я тут покумекал, думаю - на живца брать надо.
   - Как это?
   - Очень просто. Попросим селян, чтоб зарезали свинью пожирнее, а на ночь сала шмат, побольше, привяжем где-нибудь, а там засаду выставим.
   - И что?
   - Салокрад придёт, тут мы его и скрутим.
   - Скрутим... Ты его видел? Он здоровый как бык. Тайсон отдыхает. Кулаки с твою голову. Ё... т раз по чайнику и всё - готовь гроб. Тут тоньше надо действовать. Его надо как Кинконга изловить, только проще. Здесь у нас не Голливуд, не кино снимаем. Поставим на площади контейнер. Сало туда положим. Как Салокрад придёт, мы его и запрём. А дальше - пускай власти решают, что с ним делать. Может в зоопарк, может в дурдом, а может в лабораторию на опыты. Наше дело изловить.
   На том и порешили. Селяне  выделили и свинью и контейнер. Всё обыграли честь по чести. Ночью, в засаде сидели мы вдвоём и пара деревенских, посмелее.
   Ровно в полночь раздались осторожны шаги. В ярком свете полной луны возникла фигура салокрада.
   Здоровяк вертел башкой, пучил глаз и тихо пищал:
   - Сало! Сало-сало... Сало!
   Остановился у входа в контейнер. Замер, вытянул ноздрями воздух. Решился....
  Из чрева металлической ящика раздались чавканье.
   - Пошли, мужики!
   Днём мы как следует смазали петли и отрепетиррвали порядок действий. Операция прошла без сучка, без задоринки. Секунда-две, двери захлопнулись, в петле повис замок.
  Салокрад всполошился, забарабанил в запертые створки, заголосил.
   Из металлической нутра раздался тонкий, высокий, как у певца Витаса, вой:
   - Са-а-ло!
   Сбежались деревенские. Принялись нас обнимать, благодарить, накрыли щедрый стол и устроили праздник с песнями и плясками под гармонь, морем самогона и домашних наливок.
   
   Вскоре я покинул село. Благодарные селяне щедро расплатились. Довольный экстрасенс звал меня в постоянные напарники, но я отказался, чем очень его огорчил.
   Вернулся в Москву, раздал долги. Жизнь потихоньку наладилась. Прошли годы. История с сплокрадом стала забываться, но...
   Через много лет, когда на Украине вспыхнул огонь Майдана, я снова увидел своего салокрада. По телевизору. Узнал не сразу. Во-первых его постригли и переодели в костюм. Во-вторых его лексикон явно улучшился. Кроме сакраментального "Сало!", появились целые связки слов, довольно внятных. В-третьих... Сами понимаете, я никак не ожидал, что Салокрад станет сначала одним из лидеров Майдана, а потом и мэром столичного города. Видимо не в зоопарк его сдали селяне, а на опыты.

   Конец.
   Москва-Таганрог-Москва. Конец 2018,начало 2019г.

    Перевод диалога:
- Это внучки моей. Слушала.
   - Гитлера?
   - А шут его знает, кого. Она немецкий изучала, в этот... Институт... Поступала.
   - Поступила?
   - Нет. Хорошо в подоле не принесла. Город он, знаешь, он девке не на пользу.
   - Почему?
   - Известно почему. Соблазнов много, а присмотра нема.
   - Бабуль, а Вы Ленина видели?
   - Не. Ленина не видела. Видела Махно. Всякое про него говорят. Врут. Он как пришёл со своим войском, сразу порядок навёл и в селе и в округе.
   Штаб, между прочим, в этой самой избе был. Да. И спал он, Нестор Иванович, на той самой кровати, на которой ты теперь спишь.
    Я тогда малая была. Он меня конфетами баловал и мыло подарил. Настоящее, французское. Пахучее... Я его до свадьбы берегла.
    - Бабуль, а немцы?
    - Что немцы?
    - Немцы в селе были?
    - И немцы были. При них жили.
   - Тяжко было?
   - Да не так чтобы очень. Немцы, они сало любили. Как тот салокрад. Он, падлюга, ночью опять приходил. Сожрал, гад, целый кусок.
   - Так это он был!
   -  Кто?
   - Салокрад. Видел я его.
   - Ой, батюшки... Как же?
   - Ночью встал, воды испить, а он на кухне чавкает. Я не знал кто он,  думал живёт тут, родственник может, ну и давай его стыдить, не дело, мол, в темноте да ночью, хавать.
   - А он?
   - Сбежал.
   - Сбежал?  Сохранил тебя Бог, сынок. Он ведь и убить мог. И покалечить.