Разница между Двустишиями раздела и разделом

ЭТО - одна треть Раздела - Поэзия и Поэты

ПОЭТ

Я из эпохи грустных вальсов,
Где вы не прожили ни дня.
Мы разминулись. Не для Вас я.
И Вы, увы, не для меня.
***

Прок

Каждый в жизни чем-то интересен.
Повар ты? С  тебя большой пирог.
А с меня нет проку кроме песен.
Может песни – самый больший прок.
***

Люди и поэты

Концерты устраивал я и дебоши,
Но главное проглядел –
Хороших поэтов значительно больше,
чем очень хороших людей.
***

Котелок

Есть у меня походный котелок,
что даже ночью не бывает пуст.
И он любой использует предлог –
сварганить стих из мыслей и из чувств.
***

Голова

Что наша голова? Такой сосуд,
что ежели в ладу и дружбе мы с ней,
она всегда полна и в ней отсут-
ствовать не в состояньи мысли.
***

Мои книги

Мои книги! Ну, кто поймет их?
Современники, где же вы?
Раскопайте меня не мертвым.
Обнаружьте меня живым.
***

Стихи – стихи?

Доказывать, что золото есть золото –
молоть зерно, что было перемолото.
Сложнее тех, что слепы и глухи
уверить, что стихи твои – стихи.
***

Хотелось бы чего-то неизбитого

Хотелось бы чего-то неизбитого.
Всю жизнь веду за это битву я.
И горшего не будет поражения,
когда все скажут: – Это – подражание.
***

Стихи мои

Стихи мои, желаю стать им
слезами на глазах твоих.
Поэт – смычок. Струна – читатель.
А вместе – скрипка на двоих.
***

Он гений

Он гений. В этом спору нету.
Был юбилей его таков –
никто не позвонил поэту,
а он сто тысяч ждал звонков.
***

Средство от тараканов

Поэты об этом мечтать должны
от юноши до старика мы,
чтоб наши стихи были так нужны,
как средство от тараканов.
***

Не до смеха

Смеешься ты над клоуном-паяцем,
забыв про неприятности и злость.
Но не заставит тот тебя смеяться,
кому поплакать вдоволь не пришлось.

Стихи поэта для тебя потеха?
Поэту было вовсе не до смеха.
***

Примета

Не спрашивай ни имени, ни отчества.
Есть у поэтов общая примета –
Общенья мало, много одиночества –
и человек становится поэтом.
***

Моцарт и Сальери

Найдется ли, мало верю,
по Моцарту на Сальери,
но знаю я, что найдется-то
по сто Сальери на Моцарта.
***

Писать о добром

Писать о добром,
писать о вечном,
богоподобном
и человечном -

не разгоняйтесь,
здесь есть система.
Об этом, знайте –
всего две темы.

И в них, проверьте –
сюжеты с кровью.
В одной – со Смертью,
в другой – с Любовью.

Две темы эти
боролись в пьесе?
В любом столетьи
она уместна.

Кровь леденеет,
покинув тело,
герой бледнеет?
Так Смерть хотела.

Кровь закипает,
где щек румянец?
Любовь играет
свой вечный танец.

Писать о добром,
писать о вечном,
богоподобном
и человечном,

о настоящем,
непреходящем?
Секрет открою –
пишите кровью.
***

Все сюжеты

Все сюжеты пропеты.
Все мотивы избиты.
Те, что были поэты,
завтра будут забыты.

Только снова и снова –
до погибели света
в руки взяли перо вы.
Значит,  живы поэты.
***

Поэтам начинающим

Поэтам, начинающим страдать
хотелось бы свой опыт передать.
Страдайте, благодатней почвы нет.
Зачахнет без страдания поэт.

И если вам никто не изменил,
умрут слова, поблекнет цвет чернил.
И если вас никто не оскорбил,
как скучен, как бесцветен путь ваш был.

Будь проклят день без тягот и забот!
Потерян он, а с ним потерян год.
Пусть будет ваша рана глубока -
и опус ваш переживет века.
***

Безвестные поэты

Безвестные поэты, не грустите.
Настанет несомненно день, когда
От Пушкина, уж вы меня простите,
А не от вас не станет ни следа.

А далее – забвенье, разрушенье,
тлетворный переход в небытие.
Безвестному поэту утешеньем
Пусть служит это мнение мое.
***

Если быть честным

Если быть до основанья честным –
все рекорды честности побить,
пишем мы затем, чтоб не исчезнуть,
чтоб еще немножечко побыть.

Не сомкнет вовеки время уст нам,
Быть, – Господь прикажет, – по сему.
Лишь Любовь и только лишь Искусство
Преодолевают Смерть и Тьму.

Если стих ознобом по телам, то
будет много раз он повторен.
Тот, кто одарен таким талантом,
эликсиром жизни одарен.

Повторят тебя – и не исчезнешь,
с веком не уйдешь в небытие.
Повторят тебя – и ты воскреснешь
и продлится житие твое.
***

Чичиков

Каждый поэт – это Чичиков.
заблудшие души ловим,
(девчонок бы да мальчишек нам)
своим утонченным словом.

Не каждый из них поймет его,
но будут и таковые.
Пока мы еще не мертвые
нам души нужны живые.

Предпочитаем не старые,
а молодые лица.
Увядшие и усталые,
надеемся в них продлиться.
***

Только музыка

Затравили речами, замучили.
Нет печальнее участи.
Только музыка, только музыка
еще может душу спасти.

Наплевали в душу, намусорили.
Идеалы все не в чести.
Только музыка, только музыка
еще может душу спасти.

Сердцу муторно, взгляду мутно ли.
Рук от крови не отскрести.
Только музыка, только музыка
еще может душу спасти.
***

Закон поэзии

Поэт от юности прыщавый,
закон поэзии таков –
когда бы не было прощаний,
тогда бы не было стихов.

Не тех, что в радости пекутся.
Печаль – начало всех начал.
Стихи из радости не ткутся.
Основа – боль, узор – печаль.

На встречу с музою капризной
подвигнуть вас не мудрено
прощаньем с женщиною, с жизнью,
что иногда почти равно.

Стихов немало написал я,
по жизни рифмами соря.
Они не раз меня спасали.
Я жив лишь им благодаря.
***

Поэт берет перо

Поэт берет перо,
влюбленный, как Пьеро.
Спешит приделать крылья Коломбине.
Ах, как это старо.
Давал же ведь зарок.
Поэта, очевидно мало били.

Была она  сера.
Но вот из-под пера
видение возникло вдруг цветное.
Одуматься пора.
Такие номера
в который раз случаются со мною.
***

Пировать

Пировать так втроем. Воровать так вдвоем.
Только песни писать в одиночку.
И желать одного – чтоб вокруг – никого,
только ручка да темная ночка.

Не затем, чтобы славу ни с кем не делить,
самому пожинать гонорары,
А затем, чтобы слезы чужие залить
моего не сумели пожара.

Ночь моя и ничья, чтоб не зарился я
На чужие и плоские мысли.
Чтоб без скрипа перо, чтоб душа – за порог
и умчалась к заоблачным высям.
***

Гуманный век

Поэтов раньше убивали.
Гуманный век наш не таков.
Дантесов сыщешь в нем едва ли.
Довольно в прошлом дураков.

Зачем стрелять в них без пощады?
Чтобы скорбел о них народ?
Их можно просто не печатать,
перекрывая кислород.

Не надо тратить пуль напрасно.
Бескровнее баталий нет.
Живой покойник безопасней,
чем павший жертвою поэт.
***

Расстрелянные песни

Давным-давно окончилась война,
но каждый месяц похоронной вестью,
несут ко мне в пакетах письмена -
мои в упор расстрелянные песни.

Расстреливают песни и стихи
под приговор, не знающих пощады,
сопроводилок кратких и сухих.
Расстреливают их, не распечатав.

Как высоко мотив мой ни лети,
как не были б слова мои бесстрашны,
надежно перекрыли все пути,
Союзами расставленные, стражи,

где в обороне круговой - творцы!
Где чужака - немедленно - на мушку!
Где пламенные, страстные борцы
за неприступность собственной кормушки.
***

Когда же день

Когда же день такой настанет
или такому не бывать,
когда Россия перестанет
своих поэтов убивать.

Когда за сказанное слово
правителям наперекор
не станут выносить им снова
за приговором приговор.

Когда по тюрьмам и психушкам
устанут критиков гноить.
От Оймякона и до Кушки
такому быть или не быть?

Когда же день такой настанет,
которого в помине нет,
Россия Родиной мне станет
и назовет меня – Поэт.
***

Поэты-композиторы

Поэты-композиторы. Не зарюсь на ваш хлеб.
Как должен быть безвкусен он и пресен.
Его вы покупаете в теченье многих лет.
Ценой продажи «честных» ваших песен.

Пусть место ваших бдений – не диван и не кровать,
не пышная софа, не раскладушка,
но знайте – тело смертное честнее продавать,
чем для бессмертья созданную душу.
***

Иноходь

Как добрый конь он ходит иноходью
(суставы крутит, видно будет дождь)
Он иноходью ходит и находит
Чего с иной походкой не найдешь.

На что с иной походкою наступишь,
находкой странной не озолотишь…
А то еще бывает – ведьмой в ступе
за этою находкою летишь.

Пусть не понять –  где лошадь, а где ступа,
не разобрать – где истина, где ложь,
но лишь на них до тверди недоступной
ты долетишь, доскачешь, доплывешь.
***

Придворные поэты

Есть поэты придворные,
в лести власти проворные.
Аплодируйте вы им.
Мне милей дворовые.
***

Письмо журналу

Я понимаю, Вы меня не ждали.
Ведь от таких, как я, Вам свет не мил.
Немало тех, что многое б отдали
за то, чтоб их печатал «Новый мир».

Но мне случалось, ваш журнал листая,
читать стили, в пылу и впопыхах
сварганенные на прокатных станах,
на прессах и на фрезерных станках.

А как Вы там, в журнале, не устали
печатать тех, от плуга и сохи,
что фарисейски сладкими устами
стяжают мирно славу и рубли?

А как страницы, где поэт-сатирик
изображает тех, кто за поджар.
А как стихи серьезные о мире?
За них в фонд Мира отдан гонорар?

Конечно же мне изредка хотелось
котироваться с ними наравне,
но вновь я производственные темы
бездумно оставляю в стороне.

Мои биографические данные?
–    Нет, не кончал. Не член. Не состою.
А что могу сказать я в оправдание?
–    Что с самого рождения пою.

Давно бы я уже вошел в элиту,
Но вновь я – жертва собственной строфы.
Пойдите же навстречу инвалиду
известной многим паспортной графы.
***

Сережа

Вновь стою я в ожиданьи
вешним вечером погожим.
Что ж не вышел ты, Сережа?
Или я не хороша?

Знать, тебя в туманной дали
закружило бездорожье
или просто, мой Сережа,
не со мной твоя душа.

И пускай любил ты многих,
я про в се забыть готова
одного лишь ради слова
из твоих медовых уст.

Ты со мной и не со мною,
только снова я и снова
повторять тебя готова
нараспев и наизусть.

Для меня ты запах сенный
и полынных ветров горечь.
Не слыхала слов красивей,
не видала глаз синей.

Ах, Есенин мой, Есенин,
я – береза на пригорке.
Нам с тобою жить в России,
чтобы вечно петь о ней.
***

Простит ли вам Есенин

Решенья, Вами принятого наспех,
ничем не удивил меня отказ.
Но, думаю, фамилию – Винарский
придется встретить Вам еще не раз.

Служил бы мне причиной потрясенья
в Отечестве моем ответ иной.
Я Вас простил, простит ли Вас Есенин
за то, что Вы побрезговали мной.          *)

Я понимаю – вы в плену регалий,
кирпич из коих сложена стена.
Но прошибут ее, я полагаю,
отвергнутые вами письмена.

Поверьте, разорвется круг порочный
и с музыкой, мерцающею тут,
стихов моих березовые рощи
сквозь Ваше неприятье прорастут.
***
*) Хотел спеть песню «Сережа» на вечере,
    посвященном Есенину

Цензура

Цензура, цензор, ценз. Еще короче?
Еще короче будет мой концерт.
Опять меня карежит и курочит
очередной и вездесущий ценз.

И из-за ценза этого нельзя мне
рвануться с песней с места и в карьер
лишь потому, что пару лет назад был
тридцатилетний мною взят барьер.

Покуда не разорвана аорта,
пока не протрубили мне отбой,
могу сразиться в этом виде спорта
с кем-либо категории любой.

Играть сюда явился я не в карты.
Пускай садятся за столы жюри
те, в ком ни пыла нету ни азарта,
кому по нраву песня – в не игры.

А я играю при любой погоде,
храня в душе несбыточную цель –
когда-нибудь изжить из обихода
семейство слов с живучим корнем – «ценз».
***

Проза Платонова

Ветер шумно густеющий,
колос тихо толстеющий,
где земля, как дитё, нова –
это злаки Платонова.

Запах трав остывающих
вы вдыхали, товарищи?
Песня хлеба плетеного –
это лето Платонова.

Словно пьешь крепких слов вино
В каждой веточке сломанной
зримо чудятся стоны вам –
это чудо Платонова.

С ним в ковчеге мы ноевом.
Что ни слово – то новое.
Словно кожа – пальто на вас?
Это тоже Платонова.

Он – земное растение.
Наблюдаю из тени я
дикой розы бутон его.
Это проза Платонова.
***

По чащам слов

По чащам слов, в словесных пущах,
как по музею я иду.
Вот в прилагательном «грядущий»
я вижу горную гряду.

Как в бюсте, что с натуры слеплен,
живет лицо две тыщи лет,
так в прилагательном «последний»
оставил след свой корень «след».

Как в вещих снах, что не клевещут,
растут события из снов,
так злые вещи в тьме зловещей
восходят из недобрых слов.

Не слово, а предмет условен.
Мир, говорят, возник из слов.
И слово торжествует словно,
когда предмет идет на слом.

Пусть слово – вещи силуэт,
но слово есть, а вещи нет.
***

Апология поэзии

Поэзия нуждается в защите,
и скромный свой используя вокал,
«толкну» вам речь я, вы уж не взыщите,
не очень объективный адвокат.

Поэзия нуждается в защите
особо там, где мир по швам трещит.
Врагов ее недалеко ищите.
Так от кого ей нужен меч и щит?

Не от бритоголовых рекетеров –
они ее доходов не «пасут».
Не от бездарных сереньких актеров –
они ее с эстрады не несут,

считая это дело недоходным.
Не от мещан, что преданы вещам.
И не от равнодушных пешеходов,
которых тянет к пиву и борщам.

Нет, песенка поэзии не спета,
Хрустальный не разбит еще сосуд.
Но главные враги ее … «поэты» –
пристроились к названью и сосут.
***

Книга о Высоцком

Прочел вчера я книгу о Высоцком.
в ней сто поэтов с тысячью похвал.
Но ни один из этой черной сотни
убийцу вслух ни разу не назвал.

А он на всех на нас взирает свыше,
красуется у мира на виду.
Посмотрим, кто о нем стихи напишет,
Когда за ним архангелы придут.

Он – главный агент антикоммунизма,
любимый пятизвездочный герой.
И пусть стою я на краю карниза,
но презираю лицемерный строй.

где блюдолизы, празднуя, ликуют,
где колымага громыхает вниз,
где извращенной партией лакеев
последний уничтожен коммунист.
***

Володя

Ты знаешь, мы, Володя,
ровесники с тобой.
Ты просто стал моложе
на год лили другой

И ты настолько дальше
во сне и наяву
теперь, на сколько больше
тебя я проживу.

А жив-то оттого я,
что в драку я не лез,
что посвистом разбойным
не оглушал я лес.

Что на большой дороге,
где шествуют чины,
я никого не трогал,
разбоя не чинил.

Врагов не нажил кровных,
не пил и не бузил.
Не от того ль так трудно
назвать моих друзей.

От радости чумея,
что свет покуда бел,
я жив. Так отчего я
завидую тебе.
***

Не верится

Не верится сомнительному факту.
Такой мужик вас всех переживет.
Вы лжете – он не умер от инфаркта.
Нет, просто он не дался вам живьем.

Когда играл он на своей Таганке
себя – свою единственную роль,
вы чуяли, вельможные поганки –
не вы над ним, над вами он король.

В закрытых ложах, на пуховых креслах
сидели вы, потея и дрожа,
со страхом ожидая новой песни,
как под ребро разбойного ножа.

И на душе вам становилось гадко,
и в ваши ложи заползала тьма.
И сожалели вы, что на Таганке
открыт театр и снесена тюрьма.
***

Что ни слово

Вот Высоцкий дает! Как сегодня, поет
Словно вместе со мной за компанию пьет.

Словно вырвал слова из моих он из уст,
Словно знал все, что думаю я, наизусть.

Его нет, а дает. Предо мною стоит,
Словно все, что поет, мне сказать предстоит.

Ну, а то что написано – вырубай на скале.
Что ни слово – то истина, что ни строчка – скелет.
***

Поэтический вальс

Сколько пролито горьких слез
Над судьбой Гарсиа Лорки,
словно среди родных берез
судеб не было горьких.

Сколь загублено здесь голов,
только в том, что светлы, повинных.
Кто у стенки, как Гумилев,
кто в петле, как Марина.

Кто-то пулю пустил в висок,
кто-то в ванной порезал вены.
И бесчисленны, как песок,
те, кого занесло забвеньем.

Кто очистки, как Мандельштам,
на концлагерных крал помойках
и в безумном бреду шептал
о Фонтанке и Мойке.

В доме песенный нынче пир.
Всем угоден вдруг стал Высоцкий.
Даже тем, кто при жизни пил,
как вампир, его соки.

Отовсюду судьбой гоним,
возвращается в дом свой Галич.
От души воронье над ним –
над живым надругалось.

Каждый верил из них – потом
отчий дом наконец поймет их.
Возвращаются они в дом,
где поэт всем хорош лишь мертвый.

На Руси, где во тьме – ни зги,
гасят тех, кто исходит светом.
Если умер, а не погиб,
значит,  не был поэтом.
***

Припев

Положен в песенный квадрат,
где форма проволкой колючей.
Пою – скрипучий аппарат –
накручен и утрачен ключик.

Рефрен, назойливый как плеть.
Припев, как средство убежденья.
Обучен петь, посажен в клеть
и каждый день, как день рожденья.
***

Вакуум

Еще придумал я не все.
Наверно есть какой-то вакуум,
что из меня стихи сосет,
как мозговую кость собака.

И тихий ужас в волосах
ночными бьется мотыльками.
Наверно кто-то в небесах
всю жизнь питается стихами.
***

Местоименье «Я»

Мне говорят – поэзия моя
Испещрена местоименьем – «Я»,
и что таких бесчисленна семья,
нескромные в которой сыновья.

Имеет это место, спору нет.
Но если ты взаправдашний поэт,
безмерная Вселенная твоя
способна уместиться в слове – «Я».
***

Компьютер

Я трогаю руками свой компьютер
Он кругл, как мир, и крепок, как орех.
Какой-то бог, наверное Юпитер,
его запрограммировал на грех.

Надбровье, теменная часть, затылок.
Глазницы, что пока что не пусты.
Но чудится мне, меж пустых бутылок,
он черепом, заброшенным в кусты.
***

След в след

О, как бы жизнью я распорядился,
когда бы завтра заново родился.
Но за собой не следуя след в след,
я б кто угодно был, но не поэт.
***

Дурман

Дурманней не придумали дурмана.
Какой там крэк и что за героин!
Уж если записался в графоманы,
считай, себя от жизни откроил.

Ушел в миры, что, якобы, придумал.
Считаешь ты, что что-то там открыл
и думаешь – один туда иду, мол.
На деле же кого-то повторил.

Открытье, как на голову кирпич, но
но никого не приведешь ты в шок.
Пройдет читатель, вымолвит: – «Вторично»
и выбросит на мусорку стишок.

Дурманней не придумали дурмана.
Шприц с опиумом – меньшая беда.
Уж если записался в графоманы –
пропал неизлечимо, навсегда.
***

Надеялся стать

Надеялся стать пилотом.
Им до сих пор не стал ты?
Но приближался к взлету.
Но придвигался к старту.

У цели ты на пороге.
Чуть не хватило дороги.
Взлетишь в летальном исходе
жаворонком на восходе.
****

Звездное невезение

Это звездное невезение.
Был бы рад ему не любой.
Но мое улучшала пение
эта звездная нелюбовь.

Лишь ему да лишь тем обязан я,
кто отверг меня, кто отторг.
Не грешил я уместной фразою.
Не вступал я в лукавый торг.

Как банкир, богат невезением.
За стеной крепостной – за ним.
С ним в полон возьму эту землю я
и на нем поднимусь в зенит.
***


Эклоги

Как светлая струя ручья,
звенит строфа словами.
Обучен речью русской я
искусству фехтованья.

Я с нею фокусник, жонглер.
Пересыпаю слоги,
где слог высокий и фольклор –
из них мои эклоги.
***

Зелье

Зелья перебрав слегка хмельного,
высвистел рязанский соловей –
«В этой жизни умирать не ново,
да и жить, конечно, не новей».

Худшим стать поэтом предложи мне,
прикажи объесться беленой,
но любой из дней бесцветной жизни
чем-то для меня был, все же, нов.

И какой костюм мне ни примерь ты,
хоть расшей мне золотом его,
убежден я, что отвратней смерти
не надеть мне в жизни ничего.

«В этой жизни умирать не ново,
да и жить, конечно, не новей»?
Бред воображения больного
мыслей мне подобных не навей.
***

Недоскажи

Недоскажи. Пусть будет путь к решенью
оборван, как связующая нить.
Преодолей святое искушенье
быть гидом. Привести и разъяснить.
***

Тележка

Такой поэт с такой тележкой!
Не так легли орел и решка?
Ну что ж – не фарт. А может – фарт?
Во-первых – не уел инфаркт.

Второе – не хвалили власти.
А в третьих – избежал напастей.
А то, что (черт их всех возьми)
знать не желают меня СМИ,

зато – не скурвился, не спился,
не продался и не купился.
Зато – такой, какой я есть.
Читать меня – не перечесть.
***
ПОЭТ

Я из эпохи грустных вальсов,
Где вы не прожили ни дня.
Мы разминулись. Не для Вас я.
И Вы, увы, не для меня.
***

Прок

Каждый в жизни чем-то интересен.
Повар ты? С  тебя большой пирог.
А с меня нет проку кроме песен.
Может песни – самый больший прок.
***

Люди и поэты

Концерты устраивал я и дебоши,
Но главное проглядел –
Хороших поэтов значительно больше,
чем очень хороших людей.
***

Котелок

Есть у меня походный котелок,
что даже ночью не бывает пуст.
И он любой использует предлог –
сварганить стих из мыслей и из чувств.
***

Голова

Что наша голова? Такой сосуд,
что ежели в ладу и дружбе мы с ней,
она всегда полна и в ней отсут-
ствовать не в состояньи мысли.
***

Мои книги

Мои книги! Ну, кто поймет их?
Современники, где же вы?
Раскопайте меня не мертвым.
Обнаружьте меня живым.
***

Стихи – стихи?

Доказывать, что золото есть золото –
молоть зерно, что было перемолото.
Сложнее тех, что слепы и глухи
уверить, что стихи твои – стихи.
***

Хотелось бы чего-то неизбитого

Хотелось бы чего-то неизбитого.
Всю жизнь веду за это битву я.
И горшего не будет поражения,
когда все скажут: – Это – подражание.
***

Стихи мои

Стихи мои, желаю стать им
слезами на глазах твоих.
Поэт – смычок. Струна – читатель.
А вместе – скрипка на двоих.
***

Он гений

Он гений. В этом спору нету.
Был юбилей его таков –
никто не позвонил поэту,
а он сто тысяч ждал звонков.
***

Средство от тараканов

Поэты об этом мечтать должны
от юноши до старика мы,
чтоб наши стихи были так нужны,
как средство от тараканов.
***

Не до смеха

Смеешься ты над клоуном-паяцем,
забыв про неприятности и злость.
Но не заставит тот тебя смеяться,
кому поплакать вдоволь не пришлось.

Стихи поэта для тебя потеха?
Поэту было вовсе не до смеха.
***

Примета

Не спрашивай ни имени, ни отчества.
Есть у поэтов общая примета –
Общенья мало, много одиночества –
и человек становится поэтом.
***

Моцарт и Сальери

Найдется ли, мало верю,
по Моцарту на Сальери,
но знаю я, что найдется-то
по сто Сальери на Моцарта.
***

Писать о добром

Писать о добром,
писать о вечном,
богоподобном
и человечном -

не разгоняйтесь,
здесь есть система.
Об этом, знайте –
всего две темы.

И в них, проверьте –
сюжеты с кровью.
В одной – со Смертью,
в другой – с Любовью.

Две темы эти
боролись в пьесе?
В любом столетьи
она уместна.

Кровь леденеет,
покинув тело,
герой бледнеет?
Так Смерть хотела.

Кровь закипает,
где щек румянец?
Любовь играет
свой вечный танец.

Писать о добром,
писать о вечном,
богоподобном
и человечном,

о настоящем,
непреходящем?
Секрет открою –
пишите кровью.
***

Все сюжеты

Все сюжеты пропеты.
Все мотивы избиты.
Те, что были поэты,
завтра будут забыты.

Только снова и снова –
до погибели света
в руки взяли перо вы.
Значит,  живы поэты.
***

Поэтам начинающим

Поэтам, начинающим страдать
хотелось бы свой опыт передать.
Страдайте, благодатней почвы нет.
Зачахнет без страдания поэт.

И если вам никто не изменил,
умрут слова, поблекнет цвет чернил.
И если вас никто не оскорбил,
как скучен, как бесцветен путь ваш был.

Будь проклят день без тягот и забот!
Потерян он, а с ним потерян год.
Пусть будет ваша рана глубока -
и опус ваш переживет века.
***

Безвестные поэты

Безвестные поэты, не грустите.
Настанет несомненно день, когда
От Пушкина, уж вы меня простите,
А не от вас не станет ни следа.

А далее – забвенье, разрушенье,
тлетворный переход в небытие.
Безвестному поэту утешеньем
Пусть служит это мнение мое.
***

Если быть честным

Если быть до основанья честным –
все рекорды честности побить,
пишем мы затем, чтоб не исчезнуть,
чтоб еще немножечко побыть.

Не сомкнет вовеки время уст нам,
Быть, – Господь прикажет, – по сему.
Лишь Любовь и только лишь Искусство
Преодолевают Смерть и Тьму.

Если стих ознобом по телам, то
будет много раз он повторен.
Тот, кто одарен таким талантом,
эликсиром жизни одарен.

Повторят тебя – и не исчезнешь,
с веком не уйдешь в небытие.
Повторят тебя – и ты воскреснешь
и продлится житие твое.
***

Чичиков

Каждый поэт – это Чичиков.
заблудшие души ловим,
(девчонок бы да мальчишек нам)
своим утонченным словом.

Не каждый из них поймет его,
но будут и таковые.
Пока мы еще не мертвые
нам души нужны живые.

Предпочитаем не старые,
а молодые лица.
Увядшие и усталые,
надеемся в них продлиться.
***

Только музыка

Затравили речами, замучили.
Нет печальнее участи.
Только музыка, только музыка
еще может душу спасти.

Наплевали в душу, намусорили.
Идеалы все не в чести.
Только музыка, только музыка
еще может душу спасти.

Сердцу муторно, взгляду мутно ли.
Рук от крови не отскрести.
Только музыка, только музыка
еще может душу спасти.
***

Закон поэзии

Поэт от юности прыщавый,
закон поэзии таков –
когда бы не было прощаний,
тогда бы не было стихов.

Не тех, что в радости пекутся.
Печаль – начало всех начал.
Стихи из радости не ткутся.
Основа – боль, узор – печаль.

На встречу с музою капризной
подвигнуть вас не мудрено
прощаньем с женщиною, с жизнью,
что иногда почти равно.

Стихов немало написал я,
по жизни рифмами соря.
Они не раз меня спасали.
Я жив лишь им благодаря.
***

Поэт берет перо

Поэт берет перо,
влюбленный, как Пьеро.
Спешит приделать крылья Коломбине.
Ах, как это старо.
Давал же ведь зарок.
Поэта, очевидно мало били.

Была она  сера.
Но вот из-под пера
видение возникло вдруг цветное.
Одуматься пора.
Такие номера
в который раз случаются со мною.
***

Пировать

Пировать так втроем. Воровать так вдвоем.
Только песни писать в одиночку.
И желать одного – чтоб вокруг – никого,
только ручка да темная ночка.

Не затем, чтобы славу ни с кем не делить,
самому пожинать гонорары,
А затем, чтобы слезы чужие залить
моего не сумели пожара.

Ночь моя и ничья, чтоб не зарился я
На чужие и плоские мысли.
Чтоб без скрипа перо, чтоб душа – за порог
и умчалась к заоблачным высям.
***

Гуманный век

Поэтов раньше убивали.
Гуманный век наш не таков.
Дантесов сыщешь в нем едва ли.
Довольно в прошлом дураков.

Зачем стрелять в них без пощады?
Чтобы скорбел о них народ?
Их можно просто не печатать,
перекрывая кислород.

Не надо тратить пуль напрасно.
Бескровнее баталий нет.
Живой покойник безопасней,
чем павший жертвою поэт.
***

Расстрелянные песни

Давным-давно окончилась война,
но каждый месяц похоронной вестью,
несут ко мне в пакетах письмена -
мои в упор расстрелянные песни.

Расстреливают песни и стихи
под приговор, не знающих пощады,
сопроводилок кратких и сухих.
Расстреливают их, не распечатав.

Как высоко мотив мой ни лети,
как не были б слова мои бесстрашны,
надежно перекрыли все пути,
Союзами расставленные, стражи,

где в обороне круговой - творцы!
Где чужака - немедленно - на мушку!
Где пламенные, страстные борцы
за неприступность собственной кормушки.
***

Когда же день

Когда же день такой настанет
или такому не бывать,
когда Россия перестанет
своих поэтов убивать.

Когда за сказанное слово
правителям наперекор
не станут выносить им снова
за приговором приговор.

Когда по тюрьмам и психушкам
устанут критиков гноить.
От Оймякона и до Кушки
такому быть или не быть?

Когда же день такой настанет,
которого в помине нет,
Россия Родиной мне станет
и назовет меня – Поэт.
***

Поэты-композиторы

Поэты-композиторы. Не зарюсь на ваш хлеб.
Как должен быть безвкусен он и пресен.
Его вы покупаете в теченье многих лет.
Ценой продажи «честных» ваших песен.

Пусть место ваших бдений – не диван и не кровать,
не пышная софа, не раскладушка,
но знайте – тело смертное честнее продавать,
чем для бессмертья созданную душу.
***

Иноходь

Как добрый конь он ходит иноходью
(суставы крутит, видно будет дождь)
Он иноходью ходит и находит
Чего с иной походкой не найдешь.

На что с иной походкою наступишь,
находкой странной не озолотишь…
А то еще бывает – ведьмой в ступе
за этою находкою летишь.

Пусть не понять –  где лошадь, а где ступа,
не разобрать – где истина, где ложь,
но лишь на них до тверди недоступной
ты долетишь, доскачешь, доплывешь.
***

Придворные поэты

Есть поэты придворные,
в лести власти проворные.
Аплодируйте вы им.
Мне милей дворовые.
***

Письмо журналу

Я понимаю, Вы меня не ждали.
Ведь от таких, как я, Вам свет не мил.
Немало тех, что многое б отдали
за то, чтоб их печатал «Новый мир».

Но мне случалось, ваш журнал листая,
читать стили, в пылу и впопыхах
сварганенные на прокатных станах,
на прессах и на фрезерных станках.

А как Вы там, в журнале, не устали
печатать тех, от плуга и сохи,
что фарисейски сладкими устами
стяжают мирно славу и рубли?

А как страницы, где поэт-сатирик
изображает тех, кто за поджар.
А как стихи серьезные о мире?
За них в фонд Мира отдан гонорар?

Конечно же мне изредка хотелось
котироваться с ними наравне,
но вновь я производственные темы
бездумно оставляю в стороне.

Мои биографические данные?
–    Нет, не кончал. Не член. Не состою.
А что могу сказать я в оправдание?
–    Что с самого рождения пою.

Давно бы я уже вошел в элиту,
Но вновь я – жертва собственной строфы.
Пойдите же навстречу инвалиду
известной многим паспортной графы.
***

Сережа

Вновь стою я в ожиданьи
вешним вечером погожим.
Что ж не вышел ты, Сережа?
Или я не хороша?

Знать, тебя в туманной дали
закружило бездорожье
или просто, мой Сережа,
не со мной твоя душа.

И пускай любил ты многих,
я про в се забыть готова
одного лишь ради слова
из твоих медовых уст.

Ты со мной и не со мною,
только снова я и снова
повторять тебя готова
нараспев и наизусть.

Для меня ты запах сенный
и полынных ветров горечь.
Не слыхала слов красивей,
не видала глаз синей.

Ах, Есенин мой, Есенин,
я – береза на пригорке.
Нам с тобою жить в России,
чтобы вечно петь о ней.
***

Простит ли вам Есенин

Решенья, Вами принятого наспех,
ничем не удивил меня отказ.
Но, думаю, фамилию – Винарский
придется встретить Вам еще не раз.

Служил бы мне причиной потрясенья
в Отечестве моем ответ иной.
Я Вас простил, простит ли Вас Есенин
за то, что Вы побрезговали мной.          *)

Я понимаю – вы в плену регалий,
кирпич из коих сложена стена.
Но прошибут ее, я полагаю,
отвергнутые вами письмена.

Поверьте, разорвется круг порочный
и с музыкой, мерцающею тут,
стихов моих березовые рощи
сквозь Ваше неприятье прорастут.
***
*) Хотел спеть песню «Сережа» на вечере,
    посвященном Есенину

Цензура

Цензура, цензор, ценз. Еще короче?
Еще короче будет мой концерт.
Опять меня карежит и курочит
очередной и вездесущий ценз.

И из-за ценза этого нельзя мне
рвануться с песней с места и в карьер
лишь потому, что пару лет назад был
тридцатилетний мною взят барьер.

Покуда не разорвана аорта,
пока не протрубили мне отбой,
могу сразиться в этом виде спорта
с кем-либо категории любой.

Играть сюда явился я не в карты.
Пускай садятся за столы жюри
те, в ком ни пыла нету ни азарта,
кому по нраву песня – в не игры.

А я играю при любой погоде,
храня в душе несбыточную цель –
когда-нибудь изжить из обихода
семейство слов с живучим корнем – «ценз».
***

Проза Платонова

Ветер шумно густеющий,
колос тихо толстеющий,
где земля, как дитё, нова –
это злаки Платонова.

Запах трав остывающих
вы вдыхали, товарищи?
Песня хлеба плетеного –
это лето Платонова.

Словно пьешь крепких слов вино
В каждой веточке сломанной
зримо чудятся стоны вам –
это чудо Платонова.

С ним в ковчеге мы ноевом.
Что ни слово – то новое.
Словно кожа – пальто на вас?
Это тоже Платонова.

Он – земное растение.
Наблюдаю из тени я
дикой розы бутон его.
Это проза Платонова.
***

По чащам слов

По чащам слов, в словесных пущах,
как по музею я иду.
Вот в прилагательном «грядущий»
я вижу горную гряду.

Как в бюсте, что с натуры слеплен,
живет лицо две тыщи лет,
так в прилагательном «последний»
оставил след свой корень «след».

Как в вещих снах, что не клевещут,
растут события из снов,
так злые вещи в тьме зловещей
восходят из недобрых слов.

Не слово, а предмет условен.
Мир, говорят, возник из слов.
И слово торжествует словно,
когда предмет идет на слом.

Пусть слово – вещи силуэт,
но слово есть, а вещи нет.
***

Апология поэзии

Поэзия нуждается в защите,
и скромный свой используя вокал,
«толкну» вам речь я, вы уж не взыщите,
не очень объективный адвокат.

Поэзия нуждается в защите
особо там, где мир по швам трещит.
Врагов ее недалеко ищите.
Так от кого ей нужен меч и щит?

Не от бритоголовых рекетеров –
они ее доходов не «пасут».
Не от бездарных сереньких актеров –
они ее с эстрады не несут,

считая это дело недоходным.
Не от мещан, что преданы вещам.
И не от равнодушных пешеходов,
которых тянет к пиву и борщам.

Нет, песенка поэзии не спета,
Хрустальный не разбит еще сосуд.
Но главные враги ее … «поэты» –
пристроились к названью и сосут.
***

Книга о Высоцком

Прочел вчера я книгу о Высоцком.
в ней сто поэтов с тысячью похвал.
Но ни один из этой черной сотни
убийцу вслух ни разу не назвал.

А он на всех на нас взирает свыше,
красуется у мира на виду.
Посмотрим, кто о нем стихи напишет,
Когда за ним архангелы придут.

Он – главный агент антикоммунизма,
любимый пятизвездочный герой.
И пусть стою я на краю карниза,
но презираю лицемерный строй.

где блюдолизы, празднуя, ликуют,
где колымага громыхает вниз,
где извращенной партией лакеев
последний уничтожен коммунист.
***

Володя

Ты знаешь, мы, Володя,
ровесники с тобой.
Ты просто стал моложе
на год лили другой

И ты настолько дальше
во сне и наяву
теперь, на сколько больше
тебя я проживу.

А жив-то оттого я,
что в драку я не лез,
что посвистом разбойным
не оглушал я лес.

Что на большой дороге,
где шествуют чины,
я никого не трогал,
разбоя не чинил.

Врагов не нажил кровных,
не пил и не бузил.
Не от того ль так трудно
назвать моих друзей.

От радости чумея,
что свет покуда бел,
я жив. Так отчего я
завидую тебе.
***

Не верится

Не верится сомнительному факту.
Такой мужик вас всех переживет.
Вы лжете – он не умер от инфаркта.
Нет, просто он не дался вам живьем.

Когда играл он на своей Таганке
себя – свою единственную роль,
вы чуяли, вельможные поганки –
не вы над ним, над вами он король.

В закрытых ложах, на пуховых креслах
сидели вы, потея и дрожа,
со страхом ожидая новой песни,
как под ребро разбойного ножа.

И на душе вам становилось гадко,
и в ваши ложи заползала тьма.
И сожалели вы, что на Таганке
открыт театр и снесена тюрьма.
***

Что ни слово

Вот Высоцкий дает! Как сегодня, поет
Словно вместе со мной за компанию пьет.

Словно вырвал слова из моих он из уст,
Словно знал все, что думаю я, наизусть.

Его нет, а дает. Предо мною стоит,
Словно все, что поет, мне сказать предстоит.

Ну, а то что написано – вырубай на скале.
Что ни слово – то истина, что ни строчка – скелет.
***

Поэтический вальс

Сколько пролито горьких слез
Над судьбой Гарсиа Лорки,
словно среди родных берез
судеб не было горьких.

Сколь загублено здесь голов,
только в том, что светлы, повинных.
Кто у стенки, как Гумилев,
кто в петле, как Марина.

Кто-то пулю пустил в висок,
кто-то в ванной порезал вены.
И бесчисленны, как песок,
те, кого занесло забвеньем.

Кто очистки, как Мандельштам,
на концлагерных крал помойках
и в безумном бреду шептал
о Фонтанке и Мойке.

В доме песенный нынче пир.
Всем угоден вдруг стал Высоцкий.
Даже тем, кто при жизни пил,
как вампир, его соки.

Отовсюду судьбой гоним,
возвращается в дом свой Галич.
От души воронье над ним –
над живым надругалось.

Каждый верил из них – потом
отчий дом наконец поймет их.
Возвращаются они в дом,
где поэт всем хорош лишь мертвый.

На Руси, где во тьме – ни зги,
гасят тех, кто исходит светом.
Если умер, а не погиб,
значит,  не был поэтом.
***

Припев

Положен в песенный квадрат,
где форма проволкой колючей.
Пою – скрипучий аппарат –
накручен и утрачен ключик.

Рефрен, назойливый как плеть.
Припев, как средство убежденья.
Обучен петь, посажен в клеть
и каждый день, как день рожденья.
***

Вакуум

Еще придумал я не все.
Наверно есть какой-то вакуум,
что из меня стихи сосет,
как мозговую кость собака.

И тихий ужас в волосах
ночными бьется мотыльками.
Наверно кто-то в небесах
всю жизнь питается стихами.
***

Местоименье «Я»

Мне говорят – поэзия моя
Испещрена местоименьем – «Я»,
и что таких бесчисленна семья,
нескромные в которой сыновья.

Имеет это место, спору нет.
Но если ты взаправдашний поэт,
безмерная Вселенная твоя
способна уместиться в слове – «Я».
***

Компьютер

Я трогаю руками свой компьютер
Он кругл, как мир, и крепок, как орех.
Какой-то бог, наверное Юпитер,
его запрограммировал на грех.

Надбровье, теменная часть, затылок.
Глазницы, что пока что не пусты.
Но чудится мне, меж пустых бутылок,
он черепом, заброшенным в кусты.
***

След в след

О, как бы жизнью я распорядился,
когда бы завтра заново родился.
Но за собой не следуя след в след,
я б кто угодно был, но не поэт.
***

Дурман

Дурманней не придумали дурмана.
Какой там крэк и что за героин!
Уж если записался в графоманы,
считай, себя от жизни откроил.

Ушел в миры, что, якобы, придумал.
Считаешь ты, что что-то там открыл
и думаешь – один туда иду, мол.
На деле же кого-то повторил.

Открытье, как на голову кирпич, но
но никого не приведешь ты в шок.
Пройдет читатель, вымолвит: – «Вторично»
и выбросит на мусорку стишок.

Дурманней не придумали дурмана.
Шприц с опиумом – меньшая беда.
Уж если записался в графоманы –
пропал неизлечимо, навсегда.
***

Надеялся стать

Надеялся стать пилотом.
Им до сих пор не стал ты?
Но приближался к взлету.
Но придвигался к старту.

У цели ты на пороге.
Чуть не хватило дороги.
Взлетишь в летальном исходе
жаворонком на восходе.
****

Звездное невезение

Это звездное невезение.
Был бы рад ему не любой.
Но мое улучшала пение
эта звездная нелюбовь.

Лишь ему да лишь тем обязан я,
кто отверг меня, кто отторг.
Не грешил я уместной фразою.
Не вступал я в лукавый торг.

Как банкир, богат невезением.
За стеной крепостной – за ним.
С ним в полон возьму эту землю я
и на нем поднимусь в зенит.
***


Эклоги

Как светлая струя ручья,
звенит строфа словами.
Обучен речью русской я
искусству фехтованья.

Я с нею фокусник, жонглер.
Пересыпаю слоги,
где слог высокий и фольклор –
из них мои эклоги.
***

Зелье

Зелья перебрав слегка хмельного,
высвистел рязанский соловей –
«В этой жизни умирать не ново,
да и жить, конечно, не новей».

Худшим стать поэтом предложи мне,
прикажи объесться беленой,
но любой из дней бесцветной жизни
чем-то для меня был, все же, нов.

И какой костюм мне ни примерь ты,
хоть расшей мне золотом его,
убежден я, что отвратней смерти
не надеть мне в жизни ничего.

«В этой жизни умирать не ново,
да и жить, конечно, не новей»?
Бред воображения больного
мыслей мне подобных не навей.
***

Недоскажи

Недоскажи. Пусть будет путь к решенью
оборван, как связующая нить.
Преодолей святое искушенье
быть гидом. Привести и разъяснить.
***

Тележка

Такой поэт с такой тележкой!
Не так легли орел и решка?
Ну что ж – не фарт. А может – фарт?
Во-первых – не уел инфаркт.

Второе – не хвалили власти.
А в третьих – избежал напастей.
А то, что (черт их всех возьми)
знать не желают меня СМИ,

зато – не скурвился, не спился,
не продался и не купился.
Зато – такой, какой я есть.
Читать меня – не перечесть.
***