Завтра вечером мы идем колядовать

 В доме топится печь. Сказка –  печи давно нет, ее заменили дровяным котлом. Да и его топят не только дровами. Рядом с котлом стоят  два больших ведра с углем: в одном мелкие камешки, величиной с орех, и черная угольная пыль, а в другом огромные черные расколотые глыбы.  Уголь обычно привозит грузовик еще по осени. И мы, и соседи торопимся запастись на зиму топливом. Его заказывают где-то в депо, куда приходят вагоны с углем. Машину  выгружают прямо у ворот, и до темноты уголь переносят в сарай, в специально отгороженное для него место...
Я сижу на печи, но правильнее  –   я сижу на котле. Крышка котла и труба, выходящая из нее – самые горячие части дома. Я подкладываю под пятую точку подушку или в несколько слоев сложенное покрывало, или чью-нибудь телогрейку, а спиной то прислоняюсь, то отодвигаюсь от трубы. Лучше сидеть на печи, когда огонь в ней только занимается. Начинают потрескивать дрова, а дедушка, услышав треск, спешит подбросить в огонь крупные куски угля. По дому пока не разбежался жар, а я уже согрелась.
«Уселась, как Емеля, на печи», – дед меня все время с кем-то сравнивает. Вот сейчас с Емелей, а вчера, когда я лежала с учебником по истории под кучей одеял и подушек на его кровати, он зашел и сказал: «Что ты тут прячешься, как Ленин на Разливе?» И еще посмеивается, откуда-то из глубины горла выкатывается его немного искусственный смех: «И-и-и-хе-хе-хе-хе». Мне тоже становится смешно. Дед  забавный...
Тихо. В печи постреливает, посвистывает, потрескивает. Я читаю книгу, изредка подглядывая  исподлобья, как дедушка мастерит мне юбку. Кажется, юбку должна бы шить бабушка. Вроде бы она и шила, но только основу. Она длинная, яркая, цветастая, на широкой резинке – чтобы надевать поверх шубы. Цыганская.
Дед не зря все лето собирал жестяные бутылочные пробочки. Всякий, кто выпивал лимонад, знал, что пробочку надо сдать моему дедушке. Сейчас он их дырявит шильцем. Одну за другой. Потом станет пришивать к юбке по две, по три... Я знаю, он мне говорил, и я жду. Жду с нетерпением, потому что мне необычайно интересно, для чего на цыганской юбке пробочки?
Юбка нужна мне для одного важного дела. Для этого же дела мне нужны маски, куклы Петрушка и Ванюшка, погремушки, игрушечный бубен и балалайка. Нужнее всего – мои друзья. Они тоже готовят наряды. У Ромика отличная фуфайка с меховой подкладкой. Я дам ему черную бороду из куска меха на резинке с прорезью для рта, а на голову он наденет шапку-ушанку. Денис в маске чёрта пойдет, она очень красивая, не знаю, кто ее делал из папье-маше, но она –  настоящее произведение искусства, и в чьей-то, кажется, отцовской, коричневой искусственной шубе до пола, подпоясанной ремнем, а на шее завязанной шарфом. Остальные – кто в чем горазд. Только бы не забыли слова, кто за кем говорит и когда поём.
Мысли суетятся в голове, хотя посматриваю то в книжку, то на деда. Дедушка  стал хуже видеть, ему не идут  очки. Иногда он подносит к пробочкам увеличительное стекло...
Еще я думаю, что не стоит петь это : «Хоть руб, хоть пятак, не уйдем из дома так» Почему-то я так петь стесняюсь, а вот Денис с Костиком скажут, что я дура, и все так поют, иначе нам никто ничего не даст. Вот и неправда.
Я переделываю слова. Мы будем петь: «Сеем, веем, посеваем! С Новым годом поздравляем! Счастья, радости желаем!» Так хоть мы не похожи на попрошаек.
И еще мы будем петь частушки. Например эту, смешную:

Полюбила летчика,
Думала летает,
Прихожу на аэродром,
А он подметает.

Или:

На столе стоит стакан,
А в стакане лилия,
Что ты смотришь на меня,
Рожа крокодилья?

Вторую очень Ромик любит. И, да. Обязательно песенку про Петрушку. А куклы будут танцевать. Еще новогодний стишок  Анька обещала рассказать. Вот будет хорошо, будет весело и не стыдно получать гостинцы...
На печи уже слишком жарко, от жара начинает ломить кости. Дедушка  пришивает. Пожалуй, я слезу.  Подойду поближе, посмотрю, а он попросит меня подкинуть угля... Теперь можно сыпучего. Беру совок, узкий, с высокими бортиками, набираю уголь, открываю дверцу, аккуратно всыпаю, и второй раз. Надо медленно, не надо совать нос в открытую дверцу, не надо ее сильно открывать, а то полетят назад дым и пыль. А Вовка недавно рассказывал, как  котел "выстрелил" ему в бровь. Надо аккуратнее.
Сейчас в доме тепло,особенно  возле котла, а завтра утром печь остынет, станет противно вылезать из-под одеяла, умываться ледяной водой, идти в школу... Но все равно хочется, как же хочется, чтобы поскорее наступило завтра!
Завтра вечером мы пойдем колядовать.
Здесь колядовали  до нас, и теперь многие колядуют, или, как принято говорить, «засевают».  Для нас это такая игра. Мы превращаемся в ряженых, идём по соседским домам, надеясь, что нас не узнают. Поздравляем всех со Старым Новым годом, «засеваем» пшеном, поем песни, и радуемся жизни. Хозяева по какой-то старой традиции радуются вместе с нами, приглашают оценить их ёлочку, а потом одаривают. Это, признаться, самое приятное.
И вот наш караван выходит в ночь...
Над нами мерцают звезды, воздух морозный и звонкий, словно вокруг проходят едва уловимые переговоры между невидимыми частицами мироздания. Внезапно  какие-то всполохи на секунду озаряют округу, становится светло, как днем, и Ромик удивленно ахает.  В тишине слышен только скрип снега под нашими ногами и позвякивание моих пробочек. Я беру юбку и нарочно начинаю размахивать ее подолом, пробочки на ней – больше не пробочки, а звенящие монетки или бубенцы. Моя цыганская юбка с бубенцами нарушает переговоры частиц в тишине новогодней ночи. Звучит сигнал ко всеобщей суматохе, к ору песен во все горло, и смеху...
Мы колядуем! Э-ге-гей! Это наш час!  И ликование разрезает темноту и тишину округи...

Колядки! Колядки!
Малые ребятки!
Ходим, засеваем,
С Новым годом поздравляем!

Возвращаемся всегда довольными. Дома мама спешит вскипятить чай, а мы высыпаем из сапог и валенок остатки пшена, а из авосек выгружаем подарки. Баба Зоя, баба Надя и Курдицкие дали пирогов, баба Лена - конфет, Билиба дал свойской колбасы! Столько вкуснятины! Чайник со свистом выпускает пар. Мы считаем денежки и делим на всех. Пьем чай, наперебой рассказываем дедушке, как все прошло, долго не можем успокоиться, а потом, счастливые, прощаемся и отправляемся спать...
Наступает Старый Новый год...