Стихазия

Осколки мозаично-фрагментарных поэм

Мало кто знает, что в начале фильма "Андрей Рублёв" летающего мужика, разбившегося о неумолимо притянувшую его родную землю, играл замечательный, самобытный поэт - Николай Глазков. Теперь родная земля приняла его в себя уже не в фильме, а в реальности.
У Н. Глазкова вышло 13 книг, он напечатал 46 тысяч строк переводов с разных языков. Однако широкому читателю почти не известны его юношеские экспериментальные стихи, без которых Глазков почти непредставим, - в их числе написанная перед самой войной юношеская поэма "Поэтоград". По собственному определению автора, поэма "мозаично-фрагментарная". Но в поэзии драгоценны и фрагменты, если на них лежит отблеск подлинного дарования. Эта поэма была, по свидетельству М. Луконина, Б. Слуцкого и других товарищей Глазкова, событием в коридорах Литинститута и ИФЛИ того времени. Строчки из неё запоминались сразу и блуждали из уст в уста в студенческой Москве, уже предчувствовавшей приближение второй мировой войны. Строки этой поэмы увозили на фронт в своей памяти Кульчицкий, Майоров, Коган... Поэма эта перед ехидным, заранее иронически настроенным читателем беззащитна. Во-первых, автора легко обвинить в самомнении: "И я, поэт Глазков, не принимаю людей, не принимающих меня..." Или:"Не признан я бездарными, такими, которые боятся, как огня, непризнанных...", "Я исключён, как исключенье, во имя их дурацких правил..." Но не забудем, что эти строки написаны юношей, а под внешним самомнением часто скрывается неуверенность, застенчивость. Таким и был Глазков. Можно легко упрекнуть поэта в преувеличении вакхических мотивов:"В Поэтограде также вот работает винопровод". Но Пастернак в вольном переводе Леонидзе точно сказал когда-то: "Не разлучайте песен с веком, который их сложил и пел". Нельзя отделить эту поэму от возраста автора, который писал её, от студенческого буйства, которое было свойственно тогдашней литературной среде. По иным рациональным меркам и лицейские стихи Пушкина печатать не стоит... Но не будем ориентироваться на неблагожелательных читателей - их, слава богу, меньшинство. Надеюсь, что читатели благожелательные увидят в этой ранней поэме Глазкова главное: его преданность, беспредельную преданность поэзии, его надежду на то, что когда-нибудь и его стихи сослужат добрую службу людям. Если говорить о профессиональном мастерстве юного Глазкова, то у него в этой поэме есть поразительная свобода, раскрепощённость мышления и формы. Поэма пересыпана незабываемыми афоризмами, её ритмические переходы естественны, пластичны. Следует сказать и то, что Глазков ещё до начала войны сумел пророчески сказать о её конце, о неотвратимости нашей победы уже в прошедшем времени, как будто эта победа уже состоялась в его сознании: "Потом война была убита, и труп её валялся в мире".
     "Поэтоград" Глазкова - неотъемлемый фрагмент истории нашей поэзии. Глазков прав был, сказав: "Тяжела ты, шапка Мономаха, - без тебя, однако, тяжелей". В его жизни многое не свершилось, как того он хотел, но в его далеко не равноценном наследии есть те строки, которые навсегда останутся в памяти тех, кто любит русскую поэзию.

                Евг. Евтушенко





Николаю Глазкову - 100 лет! Ура!!!