Бытие и Парменид 2

13. То, что "есть" и чему "не быть невозможно" - истинно прекрасная человеческая жизнь.
Докса не обладает такой степенью убедительности, самоочевидности и неизбежности, как Бытие. Все научные знания самим ходом своего развития предполагают, что каждое последующее знание будет делать каждое предыдущее лишь частным случаем нового, то есть наука заранее убеждена в том, что каждое из его знаний будет искривляться в поле преобладания иного. Поэтому все научные истины - относительные истины, а к абсолютной они лишь бесконечно приближаются в бесконечном времени, то есть никогда не достигают её.
Но Бытие есть сразу, а не было или будет лишь. Следовательно, не только расхожие мнения, но и наука не знают Бытия.

14. Человек рождается в Бытие, а не в мир, семью, государство или тело. Никто не волен придать человеку меньшее значение, чем его значение Бытия, но вся жизнь человеческая есть сопротивление такому роду умаления его значения.

15. Мысль не производит из самой себя Бытия, но мысль сверкает как молния Бытия и бытийствует. Бытие - это то, что покрыто, испещрено молниями.

16. То, что "есть" и чему "не быть невозможно", как самая единственная и неповторимая человеческая возможность - возможность быть, является в глазах доксы и света и называется и именуется ими НЕВОЗМОЖНОСТЬЮ. Но когда открываются глаза наши и мы попадаем в свет истины, мы восклицаем вдруг: невозможное возможно! - это мы говорим о том, что мир для нас наконец-то перевернулся. И тогда все наши другие хвалёные, знакомые и затёртые до дыр "возможности" становятся невозможными - невыносимыми - потому что обрыдли, надоели и осточертели нам.

17. "Неопределённое непосредственное " Гегеля, до сих пор торжествующее в философии, начиная сразу же с двух "не" заводит нас в тупик непроницаемых искажённых множественных отражений рефлексивных зеркал: если оно "непосредственное" то значит уже сняло своё опосредование, но если оно сняло своё опосредование, то почему же оно не определено? А если оно не определено, то значит оно ничем не опосредовалось, но если оно ничем не опосредовалось, то оно не человеческое, а животное непосредственное?
Мы запутываемся здесь потому, что если мы ищем совершенно "чистое", не знающее никакого опосредования "непосредственное", то тогда мы имеем животный глаз, животное ухо, животную душу - только они не через что не проходят, не знают истории. Человек не может быть таким "чистым". А с другой стороны, если человек всё же прошёл некоторый путь опосредования и снял его, или же взял уже снятым, что также возможно, то он всё равно не может при том быть "неопределённым", ибо "опосредовать" и значит определять, и устраняя определение, мы его сохраняем в ином виде. В противном случае - каков смысл быть человеком? Проходить путь?

18. То, что "есть" и чему "не быть невозможно" на гегелевском языке должно было бы звучать как "определённое непосредственное" - КОНКРЕТНОЕ НЕПОСРЕДСТВЕННОЕ. А гегелевская предложение - пустая абстракция, от которой дальше некуда идти.

19. Настоящее Бытие само себя показывает(путём скрывания), само о себе рассказывает(путём умолчания) и само себя утверждает(путём умаления). Настоящее Бытие говорит голосом Ничто, а Ничто отвечает ему голосом Бытия. Настоящее Бытие - тайна. Его деяния - таинства.

20. То, что "есть" и чему "не быть невозможно" открывает нам весь остальной мир, вне себя, как путь безвидный, совершенно бессмысленный и не поддающийся пониманию. Люди бродят в нём "о двух головах", сами не знают кто они такие и зачем живут, и "беспомощность правит в груди их". Путь безвыходный, путь безвидный, словно заколдованный - путь заслуживающий сострадания и сожаления - общая участь людей, будь они даже философами, ибо и философ разделяет общую участь людей.
Но и настоящее Бытие - это тоже наша общая участь, настолько, что никуда от неё не уйти, куда бы ты ни пошёл.
Потому в парменидовской поэме есть три пути: один путь Бытия, путь Истины, второй - путь отторжения, неприятия и забвения истины, и третий - путь, отсутствие пути, когда ты ни там и ни там, а словно бы между, и неизвестно где, то с одной своей участью, то с другой, и эти участи тебя швыряют и болтают как щепку.

21. И в тоже время есть только один путь, потому что остальные пути - лишь заблуждения, окольные петли вокруг него. Бытие - едино, оно держит все три своих области или пути на ладонях своих: и отрицание включается в Бытие, как непреложный момент его движения, как мысль; и мнение(докса) в него входит как исчезающий фрагмент его самоконструирования, всё - едино. Но когда отрицание становится самодовлеющим и пустым, но когда докса претендует подменить собой место Бытия - они не торжествуют, а исчезают в абсолютном смысле.
Потому что ТОЛЬКО БЫТИЕ ЕСТЬ, А НЕБЫТИЯ НЕТ.