у меня был сын

у меня был сын, светлее пламени горящей свечи,
глаза - что зелень в узорах росы, длинноволос и весел, и для других
честностью горящей невыносим.
каждый год он все рос и креп, возводил мосты, разбивал врагов,
я не поспевала его крепкой спине возносить молитвы вслед – будь чист и светел,
мой первенец, мой птенец.

ему вскоре -надцать лет, и сам Аполлон
спустился с небес, бог солнца даровал моему сыну лавровый венец и нарекал его
ласково - божий агнец, дитя ветров, сплетенный временем принц всех народов,
что ему ножи, что клинки, его кожа - броня и сталь,
но по ночам договор нерушимой клятвой обжигал запястье и рвал гортань.
он был признан небом и проклят сторожем у храмовых тех ворот, где и был рожден,
лишенный отца, был и крова и мести лишён, но сплели дриады узор на его груди –
он будет непобедим, если выживет лишь один.

наделенный светом мальчишка рос,
валил в лесах деревья и дразнил разгневанных нимф, шептал сказки в ущелья зверю,
варил зелья, целуя землю, кровь стирая с ее щеки,
и ручьи все стекались смирно к усталым его рукам.
мой мальчишка креп, настиг его вдруг мудрец, он сказал мне, «твой сын не верит,
что был дан ему древний знак, но не трон, не корона вовсе, и не лавр в его пряди,
а знак убитого полубогом льва красуется у брови».

разве ведаешь ты, презренный, сколько страха в моей груди,
но я вверяю тебе его сердце, научи его быть другим,
пусть не будет он столько добр, пусть не будет милостивым ни к кому,
ведь тогда никакая буря не сломает его надежд. 
дай в ладони ему огня, вырви веру с его груди.
и высеки вечным как Стикс в глубинах – врага своего берегись.

прошли годы, и кудрей коснулась моих серебро луны,
на заре вернулся мой сокол, с черным поясом мага, лежащим ужом на его бедре,
я ему приказала вскоре зарыть в землю колдунов след.
в его руках сияло солнце, вились лютики да венки, из них он сплетал узоры,
я по утру продавала их, люди диву дивились, все пытали, что тут за дар,
ведь я раньше кололась иглами, а тут шелка нежная нить, мой черед хохотать
да рукой отмахивать, ну так что ж, научил меня прясть мой сын.
что за чудо, вздыхали женщины, надо бы посмотреть на него
прийти.

и пришло иго лютое полночью, заглянуло ко мне в окно –
сын мой пел, и из губ его
расцветала в ночи сирень.

мои руки скрутили, вывели, я кричала, звала спасителей,
но коса опустилась в цель.
кровь брызнула, но не красная, золотым полился ручей.
и тогда я каждому смертному выжгла сердце, их глаза собрала в подол,
сотворила по убитым тризну да поставила в поле крест.
спи, мой сын, тебе смерть невеста.

стал ты врагом самому себе.