Внучка

Жизнь частенько полна была жестких уроков,
пеленала мечту в черный траурный кокон,
под ногами скользила карнизом и краешком окон,
ей в привычку чужие дозировать сроки,
и разлуку баюкать, и жестко подсчитывать проки.

Жизнь, бывало, роднилась со страшною сказкой,
хоронилась под ложью медовой, извёсткою карста
угощала, колючкой верблюжьей и мукою адской,
приходилось лечиться покоем и бегом, лекарством
экзотичным, стаканом, постельной гимнасткой.

Жизнь, когда хорошо, когда плохо, извека – помногу,
гладь – по шерсти, под зад – сапогом, да и к Богу,
приземляла колени, склоняла и в пояс и в йогу,
царский саван кроила по мне, погребальную тогу,
и судила диагнозом - «Возраст!» Мол, кризис в итоге.

Но живу, запятые рожаю, а больше все – точки,
ощущая себя фитилем, да и с порохом бочкой,
в ожиданьи красавицы-внучки, коль не было дочки,
(в сентябре – октябре, когда в небыль готовы листочки),
обещанием жизни. Надеждою личной отсрочки.