Ты помнишь - мы вдвоем сидели на диване,

                *    *    *

Ты помнишь: мы вдвоем сидели на диване,
Сгустился за окном январский вечер ранний.
Торжественно простясь с коротким зимним днем,
Расплылись фонари в сиянье золотом,
И ветви тополей, черны при резком свете,
Из жадно оплели, как нищенские сети,
Но тщетно силились во тьму увлечь улов.

Сидели мы, и нам не нужно было слов –
В глубокой тишине, безмолвно, вместе, рядом.
А елка в уголку всё тешилась нарядом
Мигающих гирлянд, игрушек, фонарей.
И черный твой бульдог, разлегшись у дверей,
О жесткий ворс ковра чесал усердно ухо,
Ворча. И доносил экран порой до слуха
Такой приглушенный, такой далекий джаз.
А люстра мягкий свой струила свет на нас.

Ворочался бульдог у притворенной дверцы.
Я слышал частый стук страдающего сердца,
А голова твоя (увы, так горяча!)
Склонилась и слегка коснулась мне плеча,
И чернота кудрей твоих еще чудесней
Вилась по джемперу из пышной белой шерсти.
.    .    .    .    .    .    .    .    .    .    .    .    .    .    .    .    .
.    .    .    .    .    .    .    .    .    .    .    .    .    .    .    .    .

О, как хотелось мне, бесценная подруга,
Тебя освободить от твоего недуга,
Впитать в себя твой жар, измученность и грусть,
Волнение твое, и вздох, и частый пульс.
Когда б я это мог!.. А может быть, могу я?
Не только медики – и слово ведь врачует,
А голос дружеский и любящий – вдвойне.
Вот что тогда шепнуть я должен в тишине:

«Ободрись! Позабудь минуту грусти, Инна!
И посмотри вперед – едва лишь начат длинный,
Просторный, свежих сил и воли полный год.
Представь, как плавно он, уверенно идет,
Из зимних, тесных дней высвобождая плена.
И скоро, скоро – верь! – настанет перемена.
Как миг за мигом, пусть немного, но светлей,
Так силы возрастут за обновленьем дней.

Смотря лишь под ноги и уступив заботам,
Пропустишь час, когда судьба за поворотом
Нежданно распахнет перед тобою даль,
Где до конца твоя развеется печаль.
Сегодняшние все гнетущие невзгоды
Пройдут лицом чарующей природы,
Ведь за страдания в награду неспроста
Даруются душе и свет, и красота».

5 января 1994