Жизнь короче бессонной ночи...

Жизнь короче бессонной ночи.
В душу мрак заползать не хочет

И вращаюсь я на постели,
Как в давно забытом похмельи.

И, чтоб звуки в ночи не слушать,
Отлежал себе даже уши.

Боль в спине и костях ломота,
Мысли странные отчего-то:

Будто вдруг заявятся черти,
Напугают меня до смерти.

Я считал овец и баранов.
Пусть прилег я нынче не рано,

Но уже под два миллиона
Добежало их до загона.

Я читал стихи и рассказы,
Только зря. Я понял не сразу,

Что скорее на том свихнешься,
Чем простой дремоты добьешься.

Принял кучу разных таблеток,
Подхватив изжогу при этом.

Под ее бодрящие свойства
Задремать мне будет непросто.

А на улице снова ветер,
Спящий город один на свете,

Разогнавший ночь фонарями.
Мы почти что стали друзьями:

Им не спать, да и мне не спится.
Ах, какие милые лица

Освещают пути прохожим
Бледно-матовой чистой кожей.

Полуночники, впрочем, редки.
Спят соседи и спят соседки,

Завернувшися в одеяла.
Этим ночи кажется мало.

И с утра проснутся , зевая,
Еле-еле со сна вставая,

Будут клясть судьбу и работу,
Недовольные отчего-то.

Мне бы сна. Пусть даже не в сладость
Про заботы, старость-не радость,

Про людей недобрых, про жмотов,
Хоть немного и хоть про что-то.

Но куда там – лежу, скучаю,
Только время и замечаю.

А оно, как назло, застыло:
Ненадежно, грубо, постыло.

И опять верчусь на кровати –
Мое сумрачное проклятье.

Поскорее бы, что ли, утро.
Говорят, оно очень мудро,

Говорят, что вечер тупее …
Ночь, пожалуй, еще глупее.

Не подняться никак с матраса.
Нет для сна ни мига, ни часа.

Время тянется туго, плавно.
Иль часы мои неисправны…

 … И под утро не очень ясно,
То, что жизнь светла и прекрасна.