Искушение

«Ну что ты голову повесил, милый друг?
Оставь раздумья, в сторону кручины.
Ты болен ей, извечен сей недуг,
Ведь им страдают многие мужчины.

Все будет так, раз девушка слепа.
Болезни сердца ей для счастья – мало.
Ведь больше сердца для неё ценна,
Монета из блестящего металла.

А кто не любит? Ну же, назови!
Без благ земных любви надолго хватит?
Ведь не заменят вздохи до зари,
Колье с рубином и того, кто платит.

Представь себе как нежен женский смех,
Текущая ручьем греха интимность
И лепет что пролил: «Ты лучше всех!»
И вязкость уст, сплетающих взаимность».

Смотрели очи, тусклые от боли.
В них луч надежды быстро умирал,
И губы разлепив почти без воли,
Едва ли слышным голосом сказал:

«И что ты предлагаешь мне, старик?
Ко мне подсел хотя тебя не звали,
Разрушен мир, в один недобрый миг
И я в ловушке скорби и печали».

«То, не смертельно – в этом мне поверь.
Сейчас не любит и тебя не греет,
Та, что рукою кинула на дверь.
Настанет срок – об этом пожалеет.

Скажи мне слово – будешь ты богат.
И между вами пропадут преграды.
И запоете словно птички, в лад.
Тебе не будет лучше той награды».

«Так что ты хочешь?» «Право ерунду!»
«Точнее?» «Как тебе сказать!
То, что под этим небом не к чему.
Что без сомнений смело можно дать.

Тут вот пергамент, рядышком перо,
Пиши, что добровольно отдаю»
«Да черт возьми, скажи скорее что?»
«Всего лишь, душу грешную свою».

Раздумья длились несколько секунд,
Потом, пера по глади нервный росчерк.
Старик смотрел на самый главный пункт,
С досадой злобной разбирая почерк.

«Дурак, зачем же так цепляться,
Не ты, так прочие в огне моем сгорят».
Сказал, от слов не в силах удержаться,
Смотря на надпись: «Убирайся в ад».

Не видел больше, до последних дней
Того престранного, седого старика.
А девушка - он так и не был с ней,
С другим свой смысл жизни обрела.

Но он любил и точно был любим.
С улыбкой счастья подошел к итогу.
Обет что дал, внутри был свято чтим,
Монахом быть и верным сыном Богу.