Перестройка

Стояла осень на дворе, стояла осень,
Горела шапка на воре, горела очень,
Как не хотелось мне бежать, а было надо,
Чтобы Фортуны избежать и чувства стада.
Я лыжи, было, навострил направо в горы,
Но как сокамерник сострил, там тоже воры,
На Запад сам я не хочу – одни евреи,
И от Востока не торчу с рекой Вереей.
На Север тоже не пойду – сморозишь яйца,
На Юге – много какаду и – все китайцы.
Но надо ж было мне бежать, я помню, надо:
Мне нужно было воспитать родное чадо –
Он, горемыка, всё один, один по жизни,
Ведь, мамка запила, поди, с его капризов.
Я ей писал ещё когда: «Не надо, Зина!»
«Я, - говорила мне тогда,- чем не Мазина?»
Нашла уже себе дружка и, слышал, рада,
Вот и поеду, порешу того я гада.

Места здесь дивные вокруг, вот только зона…
Здесь, правда, не девятый круг, но нет и бонов,
Зато полно грибов в лесу, есть даже волки,
Но все же я туда чешу, как в самоволки.
Не жизнь на зоне, а лафа – какое бегство?
Два телевизора и комп – без интернетства,
И даже два набора помп, но… ближе к лету.
Мы поняли: то неспроста, тут где-то личность,
Хоть ситуация проста и неприлична.

К нам так и едет ревизор чего-то ради,
Иль кто-то крупный из воров к нам скоро сядет.
Коль перестройка грядет, спросите Moody,
Опросы что везде ведет, что мыслят люди.
Так, патриоты сей страны сплошь держиморды,
Её мы любим, как свою Альберто Сорди.

Куда бежать, зачем бежать – повсюду муди:
И там, и здесь одни и те ж… всё те же люди.