Нечеловеческий концерт на краю галактики

— «Дети Пути термиты, змеи и скорпионы,

завтра продолжат братья чудный гало-концерт.

Я, — капитан бригады соколов Ориона,

всех музыкантов должен срочно доставить в центр.

 

В космос Души и Сердца вышли флота Морганы.

Их направляет Везен, —био-расистский клан.

Я же по долгу службы вытащу из капкана

братьев синтетов, чтобы злобный разрушить план.»

 

— «Жребий фортуны брошен. — мне дирижер ответил, —

Мы доказать желаем, — разум у нас един.

Душу мы не оставим. Мысли не знают смерти.

Сердца кристалл размножить тоже вам не дадим.»

 

Встал рептилоид чёрный, лет за пятьсот похоже, —

«Мы будем ждать прихода новой людской весны!»

И арахнид белёсый гордо сказал, итожа, —

«Бластеры и скафандры нынче нам не нужны!»

 

— «Мне ваш приказ понятен.» — «Слушай мою команду!

Соколы, крылья к бою! Рано не умирать!

Сжечь кораблей по сорок. Мы разгромим армаду!»

— «Да, капитан! Но всё же, — Вам ли устав не знать.»

 

— «Строимся тетра-клином! Здесь им не светит счастье!

Взять на координаты мощные крейсера.

Мы на последнем вздохе будем их рвать на части

в гипер-прыжке арусском, чтобы не гибнуть зря!»

 

И полетели грозно. Молча, гремели взрывы.

Только я знал прекрасно, — свору не удержать.

Вдруг корабли возникли из червоточин гиблых.

Ригель спешил на помощь мужеству дань отдать.

 

Здесь переход опасный, — тридцать процентов риска.

Добрая треть в тоннелях сгинула в никуда.

Выжившая эскадра в бой залетела лихо.

Смерть по канонам хищным, — сущая ерунда.

 

— «Всем прикрывать героев, — пусть их увидит слава!

Можно идти на подвиг и крейсера взрывать.»

Соколы гибли ярко, — нас оставалось мало.

Но корабли галактов стали к нам прибывать.

 

Главный стратег веганский ловко держал туннели.

Их инженерный корпус всех добровольцев спас.

Мы доказали синтам нашу любовь на деле.

Даже морганианцы сдались на этот раз.

 

Знайте родные звёзды, — светите не напрасно.

Тот, кто остался в злобе канул за край Пути.

Тут, подлетев эффектно, регалианец страстный

вышел подставить щёку. Как же его спасти?!

 

— «Что, иероглиф хочешь! Нет никакого знака, —

бренно в сраженьях тело. Ладно, смотри в глаза!

Пеленг я твой запомнил. Будешь в глубинах мрака, —

молча зови на помощь. Явимся как слеза.»

 

Тут дирежёр-андроид выждал момент удобный, —

«Братья мечтают песни вечно о вас слагать.»

— «Слушать и так все будут этот концерт свободный.

Вам же о нас подробно не разрешают знать.

 

Пойте же о героях павших во тьме туннелей.

Храбрость добра, — источник наших великих сил.»

— «Мы воспоём их тоже. Имя открой смелее,

чтобы андроид каждый в сердце его хранил.»

 

— «Нас воскрешает служба точно по протоколу.»

— «Знаем. А на покое? Там воскрешенья нет.

Мы подождём до срока. Сделаем по закону.

Вы защитили разум и подарили свет.

 

Имя, спасатель, имя.» — Я усмехнуся грозно, —

«У человечьей смерти значится, — Иоанн.»

Да, сыроват процессор. Вычислил синта поздно, —

соколы дарят крылья, а в остальном, — туман.