Двенадцать

Ему семнадцать, он задорен,
Оптимистичен и цветист,
И аромат ему позволен,
Изящный как сирени лист.
Он не высок, улыбчив, любит
Он ранних ягод вкус и цвет,
И зелень глаз веселых будет
Подчеркивать пестрый жилет.
Цветами он затмит печали,
Растопит облачную тень,
Дыханьем радостным начала
Растущей жизни перемен.

Второй лучится настроением,
Как вишен россыпь ярок смех
Его, что лечит от смятенья
Самых печальных среди всех.
Рубашка мягкого оттенка,
Как позолоченный песок,
Что греет так, когда коленки
в него опустишь на часок.
Его улыбка широка,
Он светло рус, фруктово ярок,
Как не упрешься ты в бока,
Его приход - уже подарок.

Хотя он молод, но уверен -
Его улыбкой можно всех
Обжечь, Согреть, Но только верен
Останется ему успех.
Он обаятельный пройдоха,
И обхитрит, да так, что ты
Расцветишься, что даже вдоха,
Для боли хватит, красноты.
Но все же добр и приветлив,
Как старший брат прошедших двух.
Он белобрыс, горяч, кокетлив,
Как будто сам он пляжный дух.

Насыщен сытостью и леса
Прозрачным духом третий, но
Для большинства без интереса
Его заметить не дано.
Его распахнута рубаха,
Он загорелый, озорной.
Тепло свое тебе без страха
Отдаст, но все же нрав иной.
Фанат он самых крупных ягод,
И в каждой несколько кило,
Он раздает, и в сок, и в мякоть,
Он душу вложит все равно.

Травы отцветшей позолота,
Как будто бархат золотой,
Расшитый янтарем под соты,
Рукав слагают извитой,
Он в продолжение феерий
Жары и отдыха людей,
Сожнет размаха не измерив
Ни малой из своих затей.
Он пыл растопленный закроет
В стекло на зиму сохранив,
И погребов прохладу вскроет
Осколки лета охладив.

Расшитый золотом в парчу
Наряд оденет, быстро вскочит
И нот подкинет он сычу
Чтоб тишь унять осенней ночи.
Рассыпав позднюю листву
И сыпя мелкий бисер всюду,
Сотрет поблекшую траву,
В предверье будущего чуда.
Янтарь-зрачок его, и пряди
Расцвечены охряной пылью,
В полей усталом междурядье
Природы он пожнет бессилье.

Сухой узор багряно-серый,
Переплетенье темных вех,
В его плаще, последней веры
В неспешно подходящий снег.
Усталых глаз уют наивный
И холод пепельных волос,
Остудят небо ночи дивной
Набухшей бусами из рос.
Повсюду капли наважденьем
Сплетают залы для него,
Печаль навечно настроение,
Душою создано его.

На куртке темной тускло гладь
Ложится белыми стежками,
Как будто можно ее взять,
И в шар скатать легко руками.
Он в ней задумчиво идет
И след оставит тускло белый,
И каждый знает что несет
Он в своей сумке перемены,
Он самый старший и теперь,
Когда доходит он до двери,
Передает черед он впредь
Тому кто в чудо ярче верит.

Он самый младший, только сед,
На свои десять не взирая,
Он непоседлив и бесед
Длинней минуты не бывает.
Он белым пологом расшив
Застывшее все окруженье,
Без шапки по снегу бежит
Свое вдруг воплотив свершенье,
В глазах огромных голубых
Он отражает мир рожденный
И видно истину нам в них,
И хохот вьюгой окрыленный.

Второй постарше, и стеклом
Звенят костюма украшенья,
Он ими изукрасил дом
Карниз расшил и помещенья,
Он любит всюду яркий блеск,
В глазах серебряных он тоже,
И хрусталем обвешав лес
Он белый шлейф порвал до кожи.
Прорехи темные на нем
И землю тихий смех согреет,
Чтобы и с легким ветерком
Увидеть: В небе птицы реют.

Прорвав остатки пелены
И зеленью ковры расцветив,
он видит красочные сны
И улыбается, поверьте.
Светло охряною корой
Исшиты рукава и ворот,
И белых лент узлы порой
Пришиты там где снег отпорот.
Среди каштановых волос
Набухли буковые почки,
И глаз сиреневых вопрос
Болотные украсил кочки.

Последний истинный хитрец,
В свои четырнадцать уверен,
что сможет обмануть он всех,
Что сделать тут же и намерен.
Исшиты под вишневый цвет
Оплечья, и под листья брюки,
Он счастлив каждому ответ
Дать, и развеять сразу скуку.
И рыжеватый костерок
Волос под теплым ветром реет,
И вдохновить он многих смог,
А сам восторжен лишь сильнее.

Двенадцать братьев говорят,
Что это тонкое исскуство
из них построить стройный ряд
Зачем за это я возьмусь то?
Но только хочется узнать,
как выглядят на самом деле
Двенадцать. Радостно понять,
Что я пишу и что я верю.
И насладиться наконец,
И показать, хоть им сначала,
Труда писателя венец.
Но кажется им все же мало.