Знал мой дед

Моему деду, Григорию Степановичу

Знал мой дед любое дело,
Что считалось важным встарь.
Сын крестьянский брался смело
За подручный инвентарь.
Мы ручонки бледнолицы
Берегли не меньше глаз,
Дед  же сватал рукавицы
На морозы первый раз.
Заскорузлые ручищи
Угли брали из огня,
Топором могли три тыщи
Взмахов сделать за полдня.
Намахавшись за день к небу
В такт ядрёному словцу,
Уваженье было к хлебу
То, что сын питал к отцу.
И от грубых рукотрений
И кряхтений под топор
Дед своих мировоззрений
Не терял, хоть был и скор.
Мне, мальцу, и то сноровка
Та была во всём видна –
Как в руках его так ловко
Пела острая пила,
Как рубанок брал под ручку
Зубом доску так и сяк
И стелил периной стружку
Завитушкой под верстак.
С молоточком и киянкой
Шли в пазы брусочки те,
И дивил всех шкаф осанкой
Прислонившийся к стене,
Лаком вздёрнет, политурой,
Петли впредь вписав на дверь,
Заиграет лес фактурой –
Залюбуешься, поверь.
Как он обувь шил из кожи –
Нет рассказа, чтоб не встать,
Adidas навряд ли сможет
Ей в подмётки вровень встать.
Сапоги играли пяткой
И носком просились в пляс.
Сколько девушек украдкой
В них на танцы шли б сейчас,
Чтоб на утро встать и снова
Заглядеться на фасон.
Подыскать шедевру слово
Смог бы царь да фараон.
Дед валял в муке рассудок –
Мне казалось лет с шести –
Когда он мочил пять суток
Странный сбитень из шерсти.
Было мне понять не просто,
Хоть и силился умом,
Как мужик такого роста
Что-то варит под столом.
Но когда из шерсти кома
Появилось в свет оно –
Как я рад был, что знакомо
Мне в тех валенках тепло.
Видно было, что по крови
Деду был родня отец –
Из железа складно строил
Под фрезу и под резец.
По торфяникам и лесу,
Днём и в полночь мы в седле
На машине, что по весу –
Заменила детство мне.
Явно не было в округе,
Да возьми большой район,
Чтобы житель без подпруги,
Без лошадки мчал фургон.
Мне на суд же выйти не с чем,
Если только встать к столу
И воздать бокалом певчим
Предкам славу и хвалу.

19 января день рождения моего деда, Григория Степановича.