Сосуд с дрожащей влагой

1
До зенита голос да возвысив,
Пропою, чихая на молву:
Никогда я не был в Дагомысе,
Никогда не видывал Москву.

Сын чабанский, родом от сохи я,
Чувствую как схимник, за версту:
Умирает матушка Россия,
Растеряв перед миром правоту.

Но вот здесь, в объятьях Дагомыса,
Где "Лезгинка" впаре с "Гопаком"
Искромётно, да и без каприза,
Нас пленяют русским языком, -

Здесь, в порыве чувственного пыла,
Я одною думою томим:
И какому ж злыдню надо было
Нас рассорить и развеять в дым?!

Силу-мощь, безжалостно больную,
Мы в родимый не пускаем дом.
Кровь-руду - единую, былую -
Мы кромсаем, на сусеки рвём.

Облачась в вериги да котомки,
Мы по миру, жалкие, бредём.
Что вослед нам вымолвят потомки
И каким помянут нас добром?

2
Когда она, заласканная морем
И зацелованная солнцем, выходила
Из волн прибоя пенного,
Искрясь, играя изумрудинками брызг;
Когда глаза её безудержно сияли
Лазурью юности, и силы, и желаний,
А тело - гибкое, певучее - стремилось
Объять планету счастьем юной жизни, -
Я забывал о грузе лет и о сединах,
Я забывал о болях, о печалях
И снова верил, хрупкая планета -
Цветущий сад, а жизнь закатная -
Сиянье, вечный праздник,
Благословенный голосом и дланью Суламифи;
Я забывал все каверзы, тревоги -
И забытье возвышенно-крылатое,
Как невозвратный миг, -
Сосуд с дрожащей влагой, -
Боялся я разрушить...

3
Никогда я не был в Дагомысе, -
Бог сподобил душу - побывал.
Ум хладеет. Догорают мысли.
Накрывает нас девятый вал.

Юг. Томленье. Радужно и гулко.
Тесто рвёт упёртую дежу.
Вышел я, счастливый, на прогулку,
Но среди покойников брожу.

Осмотрюсь я: маски, а не лица
Катят в очи радостной волной, -
Разве можно, братцы, веселиться
На руинах Родины больной?

Как нам выплыть в полудиком русле,
Не пойму, не въеду, хоть убей,
Но пою распахнуто по-русски
Я - последний, видно, соловей.

Что живу, не сотворив кумира,
Что бросаюсь, лишь беда, на дзот, -
Хорошо, но только чувство пира
В час чумы покоя не дает.