Батя

Я помню это шесть десятков лет.
Что двадцать суток строгого ареста
«влепил» мне «батя». Не в кино билет,
не в отпуск, где живёт моя невеста.

Пошли на принцип. Боевой полковник
и я, сержант, на третьем годе службы,
не захотевший при контроле пушки,
закрыть глаза, (как - будто я покойник),

на неисправность - промахи кого– то,
а может, просто сделать не успели,
существенную для стрельбы по цели:
по танку, пулемёту или доту.

Есть план, наряд, задание, отгрузка.
У части воинской должна быть пушка.
А тут сержант упёрся, ни в какую
не принимает пушку, а бракует.

Не понимает важности вопроса.
Ответственности, с командира спроса.
– Приказываю. Принимайте пушку!
– Я извиняюсь. Нужно править «мушку».

– Позвольте мне исправить в три часа.
Хотя задача будет не проста.
– Я вас просить не буду по два раза
и за невыполнение приказа,
вам объявляю строгого ареста
на двадцать суток. Знайте своё место.

Вы, капитан, ведите арестанта
и с этих пор не старшего сержанта,
на гауптвахту. Сдайте под расписку.
Ремни, погоны, звёздочку - по списку.

До гауптвахты43  было метров двести,
я с капитаном шёл понуро вместе.
Издалека кричит нам вестовой
и сапоги гремят по мостовой.

– Товарищ гвардии полковник
приказ ареста отменил,
сержанта в первый раз простил,
но строго впредь предупредил.

Был день воскресный. Я вернулся
в «парк»,
качаясь, как на бурном море барк.
Прицел у пушки к ночи починил
и праздник редкий  тайно учинил.
Заполнил  четко нужный формуляр.
Ведь пушку я исправную принял.