На дне

Царев венец тяжел, тяжела коса,
В перлах и малахитах ты тяжела,
В водорослях кушак твой — он полосат,
и на руках твоих злат-пески лежат.
Ты убежала от распостылого
Мужа, детей, палат. теперь-то как?
спать. не бередить постель и логово —
рыбины в прядях и за рубахой рак.
спишь ты на дне, баюкая карасей,
в иле рисуешь сонно ты голубей,
ястреба, сокола, совушку, коростель…

кожа становится будто бы голубей.

коли не сгнила ты еще госпожа,
не превратилась в ил и холодный мел,
то не спроси: какого топлюсь рожна.
я за тобой — и поймать-то никто не смел.
буду и здесь век волосы дивно плесть,
буду и здесь век платье цветное ткать,
буду и здесь злодеев страшать: не лезь!
я ведь и здесь для постели расправлю ткань.
я и теперь улягусь к тебе в постель,
в мертвое ухо мертвым устам
шептать:
в знойное лето, в хладную ли метель,
я за тобой верней, чем гусаров рать.

спи же на дне спокойным царевым сном:
мы, наконец-то, будем одни — вдвоем.