Право искушать. часть 2. майстрим

P.S. первая часть опубликована, в списке она расположена ниже. 3 и 4 части выложу вскоре.
Приятного прочтения!

Автор ВЛАДИМИР КОЧКИН.

Часть 2. Я её напишу.

Поздно стучать кулаком по столу,
когда ты сам уже блюдо.
Станислав Ежи Лец.

ГЛАВА 1. Акаша.

За полгода до нового тысячелетия, 26 июня 1999 года, вместе с магом, у которого было забавное прозвище Как Дела, в лекционный зал вошел Верховный маг. Его пышной бороде, пушистым белоснежным облаком обволакивающей половину груди, мог позавидовать Дед Мороз.
От двери до трибуны метров полста. Вместо того, чтобы тотчас телепортироваться к ней и быстрее поделиться с нами важной новостью, маги пошли неторопливо, продолжая разговор.
- Вов, - прошептал Паша, прикрыв ладонью рот.
- Молчи! - отозвался я, стараясь не шевелить губами.
- Прикинь! - восторженно зашептал друг. – Позавчера сам видел, шеф выбрит был до синевы, а волосы ёжиком и чернее крыла ворона...
- Замолчи! - запоздало прошептал я.
Как Дела, не поворачивая головы, ткнул в нашу сторону пальцем. Искорка-наказание, довольно болезненная, конечно же, впилась в меня.
Верховный маг встал за трибуну, улыбкой распушил бороду и усы.
- Друзья мои! - заговорил торжественно. - Запомните эту дату - 15 января 2000 года. В этот день состоится самый знаменательный, самый значительный за все время существования нашего мира ритуал открытия тайных знаний. Дню этому суждено стать исключительно переломным в истории человечества...
О, он о многом вещал.
Что я, что Паша, ещё не владели терминологией мира магов, (не знали его жаргонизмов), ещё не умели запоминать большие тексты дословно, но суть выступления Верховного мага поняли.
- Вов, это грандиозно! - заявил мне Паша на перемене.
- Эти тайные знания человечеству боком могут обойтись, - пробурчал я ещё и оттого, что в общении с Пашей бес противоречия был моим лучшим пособником.
А Паша произнёс мечтательно:
- Скорей бы произошла эта революция в эволюции человечества!
Радужное настроение друга, (моё - тем более!), вскоре кончилось. Лекции, лекции, лекции... - осточертело! Полгода практических занятия не было.

Ритуал открытия тайных знаний не состоялся. Что у магов не получилось, не срослось, не по их вышло, нам, хранителям, они раскрывать не желали. Конечно же, мы пытались их разговорить. Каких только хитроумных вопросов и вопросиков не задавали. В ответ слышали:
- Информация закрыта.
Спустя десять лет, 12 марта 2009 года... Пожалуй, подробности ни к чему. Боюсь, что если начну второстепенное описывать, времени на более важное не останется. А вот о следующем не поведать, значит не сказать, насколько изменились мы.
- Эта порция тайных знаний настолько большая, что у большинства землян может наступить несварение мозгов, - пробурчал Паша, как только мы после этой лекции Верховного мага уединились в таверне.
- Иное забавней, - усмехнулся я. - Спрашивать людей Земли о том, нужна ли человечеству ещё и эта "головная боль", маги не собираются.
- В привычку вошло править миром! - нахмурился Паша.
Верховный маг, как и в первый раз, отменил практические занятия. Маги снова принялись талдычить об особой исторической миссии хранителей, а также о том, насколько более полнокровной и интересной будет жизнь людей на Земле, когда им ведомы станут тайные знания предопределенные к открытию.
- ...Технический прогресс – тупиковый путь развития! - добавляя металл в голос, чеканил слова один из магов. - Вы должны учить людей изменять себя и окружающий мир силой воли, силой воображения, силой сознания...
Он не уговаривал нас, не просил, не убеждал - настойчиво требовал следовать своим рекомендациям. Вел себя так, словно были мы слепые котята, которых нужно направлять и подталкивать.
- ...Знание законов Тонкого мира даст людям возможность наиболее эффективно управлять своим здоровьем и, как следствие, поможет им обрести долголетие... - втолковывал нам другой маг, по прозвищу Тишина,(проще именовать копии магов так же, как самих магов). Эту простенькую мысль он растянул на два десятка трёхчасовых лекций, привел сотни примеров и доказательств.
Другой маг, Как Дела, самозабвенно вещал нам о том, что человечество погибнет, если не поднимется на следующую ступеньку эволюционного развития. Лекций двадцать прочёл, прежде чем разрешил задавать вопросы.
- Не лучше ли человечеству сойти на ступеньку вниз?! - спросил Паша.
- Смысл? - вскинул брови маг.
- Землю меньше будет загаживать! – угрюмо произнёс друг. Получив искорку-наказание, вскричал удивлённо: - За что?!
- Курсант! - рявкнул маг. Друг в струнку вытянулся, а маг заключил: - Если бы ты внимательно слушал мои доводы, то подобных вопросов не задавал! Садись!
Через месяц перед нами снова предстал Верховный маг. Он в очередной раз подчеркнул важность и величие предстоящего ритуала открытия знаний, слегка похвалил нас за то, что мы инициативны, и в три раза увеличил обеденный перерыв.
- ...не для того послабления сделать решил, чтобы те, кто выпить охоч, в таверне зады просиживали, не для того, чтобы праздностью наслаждались, а дела ради. Общайтесь! Спорьте! Ищите истину! - так закончил своё выступление.

Аркадий впервые предстал перед хранителями около трёх лет назад. Был он стеснительным, прыщавым юнцом, ходил, ноги приволакивая и сгорбившись, словно худобы своей бухенвальдской стеснялся, а отвечая на вопросы взгляд в сторону отводил, либо пол им буровил.
Не увязывался его облик с понятием медалиста. Не только я не поверил, что школу он с золотой медалью закончил. Позже удостоверились - не врёт. Природа подарок ему преподнесла бесценный - память отменную. Он играючи поступил в МГУ. И учился играючи: в зачётке оценки были только “отлично”.
Увы, преподаватели были им не все довольны: звёзд с неба хватать не будет, таков вердикт вынесли. Энциклопедических знаний в бедовой голове Аркадия было предостаточно. Он научился их коллекционировать. Научился оперировать информацией. Не научился одному - мыслить и делать выводы.
Три недели назад маги назойливо стали превозносить нам всевозможные таланты Аркадия. Он и физик незаурядный, талдычили нам. И математик, коих поискать. А уж в журналистике, пооботрётся чуть - равных не будет.
Талантище, если одним словом сказать.
Если есть желание до неузнаваемости изменить слабого духом человека, напоите его сладким вином славы. Воздайте ему любые, пусть даже эфемерные почести, потешьте тщеславие. Результат не заставит себя ждать.
Аркадий преобразился: плечи расправил и красноречием заблистал. Более того, вбил в свою голову мысль бредовую, что якобы будет первым, кто напишет о магах книгу. Да так напишет, что “благодетелей” наших, как в былые времена первых героев-космонавтов, человечество приветствовать будет криками “Ура-а-а!!!”. С восторгом и обожанием встретит, со всенародной любовью.
Идеями своими он стремился поделиться с каждым хранителем, которые соглашались его выслушать и даже нашел единомышленников, которые ходили за ним следом, словно свора кобелей за сукой, истекающей “соком”. Каждое его словцо они улавливали с жадностью и готовы были любого, кто осмелится проявить инакомыслие, дружно “облаять”. Маги, что удивительно, ему даже замечания единого не сделали за столь непотребное поведение.
Ох, и наи-и-ивный!
Он даже мысли не допускал, что маги после ритуала открытия новых знаний не позволят рассказать людям о главном - о себе и своём мире.
Мне и Паше, (моему лучшему другу в мире магов, на Земле живущему в небольшой деревушке неподалёку от Новосибирска), выскочку этого, возомнившего о себе чёрт те что, жутко хотелось хотя бы чуточку осадить.

Мы разгуливали по первому этажу замка магов, около круга прибытия. Лишь появился в нём Аркадий, ринулись к нему.
- Разговор есть, следуй за мной, - сказал Паша и, не оглядываясь, размашисто зашагал к шторе, которая пурпурным водопадом ниспадала почти со стометровой высоты. Как только Аркадий и я зашли за штору, Паша повелел:
- В круг вставайте!
Паша в вмиг создал мощнейший кокон магической защиты вокруг нас и небрежно бросил:
- Балабольте!
Я добросовестно старался втолковать Аркадию, что людям рано еще становиться вровень с богами. Что даже разрешенными к передаче знаниям, даже тем, что маги определили, как азбуку магии, делиться с человечеством не стоит сразу.
Аркадий меня не слышал.
- Ритуал открытия знаний - это гимн магов, музыка их человечности. - соловьём разливался он. - Как пахарь засевает подготовленную почву семенами, разбрасывая их щедрой рукой, так маги одаривают людей знаниями - токовал он, словно тетерев на токовище. Таял от восторга щенячьего: - Высший разум - о! - этот всесильный Высший разум, это чудо созданное магами, словно заботливый садовник станет проращивать семена знаний, терпеливо ухаживать станет за их всходами, чтобы человечество собирало плоды...
Каких только глупостей он не изрекал.
“Что за защиту магическую он использует?! - напряженно думал я. - А если нет никакой защиты! Что если маги для каких-то своих, неведомых нам целей, нашли идиота с задатками гения и выставили его напоказ...”.
За размышлениями я мимо ушей пропустил часть разглагольствований Аркадия. Услышал лишь:
- ...Наконец-то для хранителей настанет свобода. Можно будет во всеуслышание говорить обо всех колдовских знаниях на Земле, не боясь наказания! Не так ли, мой друг?!
Это “мой друг” меня добило.
- Раскрыть перед человечеством все тайные знания - все равно, что дать ребёнку в качестве игрушки автомат Калашникова с боевыми патронами, - сердито выпалил я.
- Не автомат, - коротко хохотнул Паша, - а супербомбу! С помощью этих знаний мир уничтожить - раз плюнуть!
- Вы не правы! - услышали в ответ.
Не сказал - отрезал:
- Дурак ты!
Аркадий рванулся уйти, но Паша положил ему ладонь на плечо, применил незаметную для собеседника магию удерживания.
- Одно из трёх: либо ты владеешь какой-то особой блокировкой сознания, нам не веришь и придуриваешься, либо сознание твоё во власти магов, либо ты дурак! - сказал я холодно. Ухмыльнувшись, резанул безжалостно: - Последнее предположение для меня кажется более правдоподобным!!!
Аркадий растерянно захлопал ресницами. Уголки его губ медленно опускались вниз, а глаза наполнялись обидой. Я всматривался в его лицо, но, ни в глазах, ни в мимике, даже намека не заметил проявления неискренности. Зацепиться было не за что: ни единого канала он не проявил, по которому можно было бы незаметно внедрить в его подсознание “взгляд”.
Я вбивал в него слова, словно раскалённые гвозди огненной кувалдой:
- Ты рассуждаешь, как дитё малое, неразумное. Не книга магов интересует! Хоть сверхгениальннейше напиши, она уничтожена будет после окончания настройки полей Высшего разума. Им даже изымать её не придётся! Сам уничтожишь, а позже долго удивляться станешь, что за блажь пришла в голову, бумагу марать!
И снова не обнаружил ничего необычного: его магическая защита работала идеально, либо... её не имелось всё же, ни в каком виде.
- Раньше, - заговорил я холодно, - Высший разум охранял на Земле тайные знания, подвергая наказаниям, а то и мучительной смерти каждого хранителя, не умеющего держать язык за зубами. После ритуала открытия знаний не открытых знаний ненамного поубавится.
- Но... – вскинул голову Аркадий.
- Я пытался тебя, мой юный друг, убедить в этом с самого начала беседы, но до тебя это не доходит!
- Ты не прав! - обиженно вскричал Аркадий.
Я чуть не хлопнул себя ладошкой по лбу: можно было не мудрствовать, не выискивать особо каверзные способы внедрения в подсознание Аркадия. Он настолько слабый колдун, что вполне подойдёт стандартный подход.
- Какое сегодня число?! - резко спросил я. Аркадий посмотрел на меня недоуменно. А я, через открытый психоблок, (о том поясню позже), мгновенно внедрил “взгляд” в его подсознание.
Не успел Аркадий рот открыть для ответа, я ввёл его в транс. Паша тотчас “вылепил” из наших тел забавную скульптурную композицию: мы замерли с закрытыми глазами, касаясь лбами, словно бодаться изготовились.
Я представил подсознание Аркадия в виде призрачного облачка и... - ведь получилось!
Вот она, чёрная инородная горошинка. Ощетинилась тончайшими усиками передатчиков.
- Паша, ты прав был, - послал мыслесообщение.
- Вижу.
- Что скажешь?
- Мыслеформа.
- Какая?
- Сплошной негатив.
- И это всё, что ты можешь сказать?
- Запечатанная мыслеформа.
- Когда? Кем? С какой целью?
- Откуда я знаю! Подлети ближе. Может так удастся эту загадку разгадать.
Я осторожно начал приближать к горошине поисковый магический “взгляд”. До тех пор сжимал его, уменьшая в размерах, пока горошина не предстала передо мной огромным шаром, словно космический корабль неведомых пришельцев. Усики превратились в толстые щупальца, безжизненно висящие в призрачном, чуть серебристом пространстве.
- Паша, что делать?
- Проверь степень защиты. Вдарь чем-нибудь.
- А если её маги создали?
- Тогда колдовство твоё будет мыслеформе вместо щекотки. Приготовься к ответному удару.
- Страшно, Паш, может не стоит проверять...
- Не страшней, чем на столбе позора трепыхаться... Ну, что медлишь?! Не трусь, я вытащу тебя по каналу связи.
Я в мгновение создал воображением магическое, самонаводящееся копьё с наконечником из разрыв-реальности и силой мысли метнул его в мыслеформу.
- Только не это!!! - запоздало провопил голос Паши в моём сознании.
В мыслеформе образовалась трещина, (вряд ли разглядел, если бы не полезли из неё какие-то белесые твари).
- Что это? - прошептал я.
- Тупость твоя! - провопил Паша. - Кто просил тебя применять боевую магию?! - В следующий миг я потерял сознание. Когда очнулся, услышал голос друга в своей голове: - Эй, что же вы, как тараканы - не разбегаться. Кому сказал, не разбегаться! Спокойно, смирненько лезем обратно... А ты, что зубки скалишь, морда противная?! Выбью ненароком! Эргобич не распробовал, так ещё раз пройдусь им по твоей шкуре... Вот так-то лучше. Ну, братцы-страшилки, кто не спрятался, я не виноват! Распылю! Безжалостно распылю!!! Я бы всех вас уничтожил с превеликим удовольствием. Жаль, в чужом подсознании командовать не вправе... Та-а-ак, оболочка восстановлена. Усилить бы... А что, это не преступление. Понадобитесь хозяину, мой слой защиты без труда вскроет. А нет, так сидеть вам там до скончания века... Уф! Наконец-то дурдом этот закончился!
- Ты зачем меня в нокаут отправил?! - вознегодовал я.
- Вов, мы бестолочи хорошие! - услышал вместо извинений. - Не программу магов нашли, а скрытую зону детских страхов Аркаши. Эргокапсулу, которую он создал ещё в детстве. Заметь, самостоятельно создал!
Дошло, что Паша принял единственно верное решение: сам бы я мыслеформу не восстановил, мешал бы только.
- Страшно подумать, что стало бы с Аркадием, - заговорил я примирительно, - если бы мы выпустили на волю тех монстров.
- Да, уж! - коротко хохотнул друг. - Только не приписывай собственную глупость мне!
- Выходит, программы магов в его подсознании нет?! - проглотил я обиду.
- Либо замаскирована более тщательно! Хотя, согласись, маги редко меняют хранителей с помощью магии.
- А мы, вот недоумки...
- Подзатыльники позже станем раздавать, - рассмеялся друг. - Давай-ка, выбирайся, буди подопечного.
Я вывел Аркадия из транса, предварительно стерев из его памяти те обидные слова, которые сказал не столько из желания его оскорбить.
- Со мной всё в порядке?! - взглянул он озабоченно. Очумело затряс головой. - Похоже, я на долю секунды потерял сознание!
- Если бы я тебя не поддержал, упал бы, - подыграл Паша.
Мне не хотелось лгать.
- На этом прекратим наш разговор, - сказал я.
- Наш диспут только начался! - удивился Аркадий.
- Не вижу перспективы продолжать его, - холодно добавил я.
- А ты подумай! - обиженно выкрикнул Аркадий. - Хорошо подумай! Поймёшь, что я прав, маги живут ради счастья людей на Земле!
Бог ты мой, у глупости нет границ.
- Извини, у меня больше нет времени на общение с тобой, - чуть более миролюбиво сказал я.
- У меня - тем более! - грубо заявил Паша, забыв о недавней дипломатии.
Аркадий посмотрел на нас недоуменно, пожал плечами, резко повернулся и, не прощаясь, торопливо ушел.
- Его не переубедить, - сказал я.
- Ты прав, - согласился друг.
- В нём упёртости больше, чем в осле Насреддина! - выпалил я.
- Ты прав, - мотнул Паша головой.
- Он...
- Ты прав, - усмехнулся друг.
- Что ты заладил, одно и то же?!
- Ты прав! - Павел расхохотался весело. - Аркаша – в голове каша! Впору звать Акашей!!!

Паша мастер давать прозвища, но это почти не прижилось. Скорей потому, что многие хранители остерегались связываться с “любимцем” магов. Тем более, фальшь какая-то была в их трогательной заботе о нем.
Маги объявили, что первые месяц-два после ритуала открытия знаний, лишь один из хранителей будет иметь право говорить на Земле - вслух, якобы! - о тайных знаниях, разрешенных к передаче людям. Будет, как бы, писать книгу об этом. На самом деле... Не книга магам нужна, а человек, который станет писать книгу: кто-то должен “лежать” на Прокрустовом ложе эргоинформационных полей Высшего разума, когда начнется кропотливая и долгая работа по настройке новой программы.
Не один десяток жутких историй выслушал с тех пор, как стал хранителем, (возможно, большинство из них выдумки, но, как известно, дыма без огня не бывает). Когда Высший разум отторгает новую программу и, вопреки воле магов, разрывает канал связи, вместе с ним иногда вбирает в себя душу работающего с этой программой индуктора. На Земле это может означать его смерть. А если Высший разум вырвет часть души, индуктор проснуться может инвалидом, или сумасшедшим.
“Что стоит магам пожертвовать здоровьем, или жизнью, одного хранителя?”, - так думал я после разговора с Аркадием. Сейчас, после некоторых событий... - ох, сам трясусь от страха.

Мечта могущественнее реальности. И
может ли быть иначе, если сама она
высшая реальность? Она душа сущего.
А. Франс.

ГЛАВА 2. РИТУАЛ ОТКРЫТИЯ ЗНАНИЙ.

В тот день Верховный маг добросовестно играл роль доброго дедушки. Настолько доброго, что шалить хотелось... Ничуть не вру! Магия его обаяния действовала безотказно!
- ...Уж потерпите, - словно детишек малых, уговаривал он нас в конце страстной, получасовой речи. - Запаситесь снотворным. Завтра, к означенному времени избранных прошу быть в замке. Рунный зал запомнил каждого из них. Заменить кого-то кем-то уже невозможно. Даже без одного из избранных ритуал открытия знаний может не состояться...
Встречались мы на первом этаже замка магов, у круга прибытия. Обменивались рукопожатиями. Шутили. Смеялись. Маги, и те, выглядели радостными.
Ко мне подошел маг.
- Как дела, Володя? - спросил он.
Я отшатнулся.
- Н-нормально, - пробормотал испуганно. Дошло с большим отставанием, что руку маг вскинул для рукопожатия, а не для того, чтобы ужалить меня искоркой-наказанием.
Маг недоуменно пожал плечами и отошел в сторону. Демонстрируя абсолютное равнодушие к моей особе, заговорил о чём-то с хранительницей из Твери. И... вдруг исчез.
Ба-а-а! Не только он перенёсся к Верховному магу. Маги обступили шефа, словно цыплята курицу.
- Бу, бур, бу... - донеслось до нас его грозное бурчание: затворился магией, словечка единого не понять.
Один из магов телепортировался куда-то.
- Бур, бу, бу... - грозно сведя кустистые брови к переносице, продолжал распекать Верховный маг остальных магов.
Причина его недовольства вскоре выяснилась. Пяти минут не прошло, в круге прибытия возникла Тамара, хранительница из Харькова.
Появилась она в красивом бежевом платье. На шее не подделка дешёвая, настоящее брильянтовое колье. Пальчики кольца драгоценные отягчают, не менее полудюжины. На локонах волос серебристые блестки лака. В глазах радость светлая.
В миг бледнее смерти стала. Бухнулась перед магами на колени. Вытянула перед собой руки, ладонями вверх и, взвизгивая от страха, запричитала:
- Миленькие! Родненькие! Отпустите!
- Похоже, именно ты произошла от обезьяны! - хмуря брови, холодно произнёс Верховный маг.
Тамара обхватила голову руками и заголосила:
- Дура я, дура–а–а! Позор-то како-о-ой, уснуть на свадьбе сына-а-а! Ой, какая я дура–а–а!..
Представил и, как наяву, увидел весь тот ужас, что твориться будет на Земле. Свадьба лихо отплясывает. Молодые на верху блаженства. А тут, вот беда, то ли сердце прихватило у матери жениха, то ли приступ какой... всеобщая тревога, а то и паника... скорая, а доктор, что приехал по вызову, с улыбкой заявляет: не волнуйтесь дорогие гости, она всего лишь уснула.
Нет, не заявит так. Состояния её не поймёт, спать она будет беспробудно. В больницу её увезут, где ещё и ещё раз попытаются разбудить. А утром врачи недоуменно разведут руками: надо же, сама из комы выкарабкалась.
Ха, расфантазировался!
Если всех, кто за праздничными столами засыпает, по больницам развозить - машин скорой помощи только на это хватит. Скорей всего, в её просторном коттедже, где свадьбу сына она справляла, найдётся тихий закуток, куда с почетом, (видимым), и ухмылками, (исподтишка), переместят её пышное тело.
Тамару маги вытащили в свой мир лет девять назад за её умение предсказывать будущее. Она, (ясное дело, не бесплатно), гадала на картах. Правдиво гадала, чему сама удивлялась. Но, прославилась не этим. Когда страшный прогноз начинал сбываться, могла перегадать клиенту и его проблемы, к её же не поддельному удивлению, благополучно разрешались. Лишь в мире магов она поняла, осмыслила свой дар, который помог ей стать очень богатой.
Верховный маг шевельнул чуть пальцем левой руки, Тамара поднялась с колен с таким радостным смехом, что у меня мурашки по спине пробежали.
- Пора, – громко произнес он и все мы, в мгновение одно, очутились на последнем, седьмом этаже замка магов, в ритуальном зале.

Магия зарождалась в те времена, когда у человека не так много было достижений прогресса. Палка. Лук со стрелами. Каменный скребок. Каменный топор. Огниво! Очаг. Верёвка. Нить. Костяная игла... И пусть совершенствовались навыки: умение превращать жилы животных и их шерсть в нити, умение завязывать узлы, умение вязать и шить одежду, украшать её орнаментами, создавать новые орудия труда и охоты, всемогущества древним колдунам, вроде бы, ждать было неоткуда.
Не было кнопок, которые можно нажимать.
Древние колдуны открыли мыслетехнологии. С их помощью они научились воздействовать на Высший разум, на структуры Тонкого мира и, как следствие, научились управлять многими физическими процессами на Земле.
Магия - это наука! Она изучает поведенческие реакции Высшего разума, способы и методы воздействия на него. Как любая наука, магия стоит на твёрдом фундаменте знаний мыслетехнологий, которые открывались, копились и совершенствовались тысячелетиями.
Магия наука, но по сей день в ней новое созидается из предвкушения чуда, благодаря развитой интуиции вершителя. Причём, из самого ненадёжного материала - воображения.
Это не такая уж недоступная людям наука. Мыслетехнологии уже стучатся в двери нашего века. Не успеем оглянуться, появятся на Земле мыслехирурги, которые смогут видеть поврежденные органы человека внутренним зрением. Работать они будут не со скальпелем - с образами. Не кромсать мысленожом больное сердце, а накладывать на него мыслеобраз здорового сердца, корректируя тем самым программу его жизнедеятельности.
Мыслегеологи, используя только внутреннее зрение, заглянут в недра Земли.
Мыслезоологи смогут изучать животных, как бы подселяя частицу своего сознания в их сознание.
А может - а почему бы нет?! - мыслекосмонавты, используя эргоинформационные поля Вселенной, начнут мыслепутешествовать в них. Вот только выискивать станут на далёких планетах прежде Высшие разумы: если есть они, значит, наличествует разумная жизнь... Эк загнул! Вот это точно, (пока, всего лишь пока!), из разряда фантастики.

Магия удивительнейшая наука. Она сделала магов могущественней, чем боги, но она же до сих пор не сбросила шелуху шаманства.
12 магов то стояли, не шелохнувшись, около магического круга с рунами, огнем горевшими в камне пола, то пели нечто такое же древнее, как саги магов, то, обнявшись за плечи, словно бы танцевали, то по очереди, нараспев, произносили заклинания, смысл которых был для меня неясен. И, как я понял по лицам хранителей, не только для меня сие тайной было за семью печатями.
Над центром Рунного круга висел в воздухе, чуть покачиваясь и медленно вращаясь вокруг своей оси, Рунный посох. Он был неузнаваем. Из-за золотистого сияния ствол казался в два раза толще. А там, где торчали в разные стороны короткие обрубки корней, сияла корона ослепительно белого пламени. Из него роями вырывались малюсенькие голубые пузырьки эргоинформационных шаровых молний. Стремительно увеличиваясь в размерах, они улетали к далекому куполу центральной башни замка.
Мы, 36 хранителей, (19 женщин и 17 мужчин), стояли вокруг магов, в указанных ими местах, держали в руках древние жезлы, мерцающие бледным светом. По знаку Верховного мага то поднимали их, то опускали до уровня груди и молча созерцали происходящее. Иногда нас вдавливала в пол неведомая сила. Временами корежило тела в судорогах. А в конце обряда, когда маги замерли минут на пять, воздев руки, а Рунный посох басовито загудел, словно перегруженный нектаром и пыльцой шмель при взлете, начали деревенеть мускулы. Не один я испугался, что не выберусь из этого зала, превращусь в недвижимую статую.
Не будь нас, как я подумал, эти неведомые силы раздавили бы магов.
Когда начало угасать сияние Рунного посоха, мы устали так, словно в полной боевой выкладке, да в самую адскую жару, да с мокрыми от пота лицами, да с присосавшимися к лицу противогазами, совершили десятикилометровый марш-бросок под приглядом грозного сержанта нашей доблестной армии. Некоторые из женщин едва стояли на ногах. Маги, и те, выглядели уставшими.
Верховный маг небрежным жестом руки заставил исчезнуть Рунный посох, (телепортировал его в Тронный зал), и шагнул в магический круг.
- Ог-громное спасибо всем! – загремел, заметался по залу его голос, эхом отражаясь от далеких стен. – Спасибо за то, что выст-тояли! За то, что не дрог-гнули! Позд-дравляю! Мы победили! Тайные знания будут открыты людям! Приг-глашаю всех в банкетный зал! Этот праздник вы заслужили!
Он чуть нагнулся, соединил вместе ладони, (так, словно воды зачерпнул), и резко вскинул их над головой. Словно в мультфильме про волшебников, взметнулся метров на пятьдесят вверх огненный смерч, тотчас вобрал в себя истончённую снизу воронку, вспух, превращаясь в призрачное облако. Мириады сверкающих разноцветных искорок посыпались на нас, будто микроскопические конфетти и мы тотчас забыли про усталость.
Маги постояли чуть у магического круга, о чём-то перемолвились и пешочком неторопливо направились к лестнице, которая широкой спиралью пронзала все этажи замка. Отчего магам вздумалось прогуляться по ней, одним им известно... Впрочем, в мире магов ходить по лестнице не такой уж большой труд. День взбирайся и опускайся - не устанешь!
Лестницей практически не пользовались. Чтобы подняться всего на один этаж, преодолеть предстояло 526 ступенек. Чтобы спуститься - 467. В чём тут фокус, не знаю. Лично я ступеньки лестницы не считал, куда удобней телепортация.
- Переносимся к банкетному залу, - предложил я.
- Смысл? - хмыкнул Паша. - С такой черепашьей скоростью маги будут там минут через сорок. Замаемся ждать. Предлагаю ноженьки размять, следом последовать.
Пашу дружно поддержали большинство хранителей. А вот дамы... ха, не менее дружно исчезли ещё до того, как я предложил другу телепортироваться к банкетному залу.
- К Соне перенеслись, - с ухмылкой констатировал данный факт хранитель из Пензы. - Интересно, что шеф скажет, увидев хранительниц разряженными?!
- Ох, доиграется портниха наша! - желчно произнёс хранитель из Тулы.
- Сонечка во вседозволенности купается, словно золотая рыбка в собственном океане, - рассмеялся Игорь, хранитель из Омска. – Ей любые выходки маги простят!
Да, в мире магов есть "портниха"... О том расскажу ещё, более обстоятельно.

Паша - выдумывает их, что ли?! - стал рассказывать забавную историю из жизни своей деревни. Как воробьи на крошки хлеба, на смех развесёлый собрались вокруг нас почти все мужчины-хранители, участвующие в ритуале...
Расскажу уж, коль начал.
В Пашиной деревне отстроили для свиней новую ферму. Дело за малым осталось - перевезти стадо. Погрузить этих дико орущих животных на тракторную тележку - уже хохма. А тут, по случаю переезда, старый свинарник с неделю не чистили, а ночью, как назло, ливень прошелся по дырявой крыше: новые листы шифера, которыми подлатывали крышу в прошлом году, кто-то ночью лунной ловко успел украсть, а потому были свиньи грязные, особо зловонные и, что ещё омерзительней, скользкие. Что свинарки, что сторожа и плотники, которых тоже поднапрягли на эту работу, умаялись. На радостях, как последней хрюшке под зад пнули, как борт у тракторной тележки закрыли, отметили это событие. И трактористу Никитке налили - обычное дело. Да не рюмочку, а полновесную, стограммовую. И ещё одну. И ещё плеснули чуток, на посошок.
Водка храбрецом Никиту сделала. Напрямки, через брод, до фермы новой рукой подать. Решил он путь сократить, через деревню, где надёжный мост, километровый крюк не делать. Врубил повышенную, газу до отказу и помчался к славе своей не смываемой, песню о казаке, что по Дону гуляет, горланя.
Всё бы ничего, да зима лютой была. Снега выпало малость, зато льда на реке наморозило основательно. Весной вода не поднялась разливом обширным: льдины у брода, как никогда, на дыбы вставали.
Брод насыпным был, после каждого ледохода ремонта требовал. Обычно, самосвала щебня хватало для ежегодной подсыпки. Но это к лету ближе делалось. И не для того, чтобы машины с урожаем и силосом на улицах не пылили - кто же об экологии в деревне думает? - а ради экономии горючего.
Свинарки и мужики о водке забыли. Ни в одном кинотеатре страны фильм “Титаник” так напряжённо не смотрели, как они вслед своему деревенскому камикадзе. Дружно ахнули, когда съехал он с узкого каменного переката неподалёку от противоположного берега. Завизжали, закричали испуганно, когда колесник с тележкой тракторной на правый бок начали заваливаться. Следом разлили трясущимися руками остатки водки по стаканам и коричневым от заварки кружкам, благо тост был невероятно хорош:
- Бог милостив!
Пусть трактор на боку, лишь часть кабины и колесо большое из воды торчат, зато Никитка спасся - вон, на кабине сидит, папиросу смолит, и ошалело по сторонам головой крутит!
Главное - телега не перевернулась!
Весна. Вода ледяная. Тележка оседает. Спасать свиней нужно, пока не подмокли и не простыли.
А как?
Отвязав первые попавшиеся лодки на краю деревни, (а то и замки сбив), пьяная орава переправилась на противоположный берег, к месту трагедии. Постояли на берегу. Почесали в затылках. Отправили гонца за самогоном - и то, без бутылки не разобраться!
Свиньи рядышком. Сквозь прутья обрешетки видно, как сбились к боку тележки, дёргаются и толкаются, друг друга давят и визжат истошно - попробуй спаси! С лодки... - ха, только "чумной" эту животину беспокойную в лодке перевозить будет!
Мы ухахатывались.
Паша в деталях живописал о том, как разобрали деревенские герои забор у ближайшего односельчанина. О том, как под его же мудрым руководством, только для того прерываясь, чтобы принять на грудь очередные пятьдесят грамм для согрева, (для сугреву, как друг говорил), всего за час построили с лодок к тракторной тележке мостик. О том, как бережно переносили испуганных, истошно визжавших свиней на берег. О том, как деревенские мужики понабежали геройство изображать, советы давать и на дармовщину самогонки тяпнуть. О том, как матом до хрипоты и пинками загоняли свиней в новый свинарник. О том, как задорной частушкой, под взвизгивающую от радости гармошку, и пляской залихватской коленцами удалыми отметили завершение трудов адских. О том, как в полдвенадцатого ночи, (время для деревни позднейшее), подняли с постели продавщицу единственного в деревне магазина, заставили её выдать в честь будущей зарплаты ящик водки.
Да-а-а, только в нашей российской действительности подвиг, удаль молодецкая и разгильдяйство могут уместиться в одной, поющей и плачущей одновременно, по-русски широкой и безмерно глубокой душе.
- ...многие искупались в тот день, а вода была - уф, в колодце моём теплей, - говорил Паша, улыбаясь весело. - Удивительно, ни один не заболел. Причём, без моего магического вмешательства, в вечер тот дрых я без задних ног. А мостик облюбовали пацаны, для рыбалки. Каждый год, после половодья, восстанавливают его мужики. Знаете, как прозвали?!.. Никитинским!!!

Если что-то и стоит делать, так только
то, что принято считать невозможным.
Оскар Уайльд.

ГЛАВА 3. БАНКЕТ

До банкетного зала осталось всего ничего, метров тридцать, когда мы догнали магов. Подслушивать не собирались. Глотки смехом надрывали, подтрунивая над незадачливыми героями Пашиного рассказа: не крадучись подошли. То, что маги охранным заклятием не прикрылись, не наша вина.
- ...Пресечь нужно было! - услышали голос Как Дела. Насторожились, смех уняв.
- Или Соне помочь, - отозвался Тишина.
Колобок весело расхохотался.
- А что - это мысль! Одна она за час не управится! Парочку хранительниц я принаряжу с превеликим удовольствием. Кто больше?!
- Мели Емеля, пришла твоя неделя! - сердито пробурчал Верховный маг.
- Вам, как более опытному магу - ха-ха, ой, ха-ха-ха! - старух отдадим!
- Ты отдаёшь себе отчёт?!
- Я же... не в том смысле! Предложение моё более чем уважительное, старух труднее красавицами сделать! А Вы превратно всё - ха, ха-ха! - не так истолковали!
- Прекрати ёрничать!
- А что я такого сказал?!
- Вот так и рождаются мерзкие слухи!!! - рявкнул Верховный маг.
Колобок смех унять не мог.
- Одним слухом больше, одним меньше - какая разница?! - легкомысленно отозвался он. - На чужой роток не накинешь платок.
- Ну-ну! - грозно произнёс шеф. - На твой накину, не сомневайся!
Он резко остановился, повернулся лицом к нам и вскинул руку, чтобы наложить на нас какое-то заклятье... Понятно, какое! Чтобы забыли эту перепалку.
Мы отшатнулись. Некоторые выставили перед собой ладони. Не для того, ясное дело, чтобы попытаться отразить магию профессионала: инстинктивно, напоказ страх выпячивая.
- Подожди! - мягко, но требовательно сказал Колобок, вмиг став серьёзным. - Стоит ли из пустяка проблему делать? Вспомни...
Он бросил на шефа быстрый взгляд, кивнул головой. Поняли - послал мыслеграмму.
- Гм-м... - промычал Верховный маг, изогнул брови домиком, почесал в затылке и громогласно произнёс: - Похоже, я погорячился!
Чтобы он извинялся... - случая единого не припомню.
- Кстати, прихорошиться чаровницам я разрешил, - примирительно заговорил Колобок. - Сегодня великий день, один из самых значимых в истории нашего мира. Праздник, можно сказать! А праздник для женщин станет вдвойне праздником, если будут они нарядно одетыми.
- Раньше ты так не думал.
- Раньше и мы похлёбку лаптем хлебали, а сопли из носа дубиной выковыривали.
- Ну-ну! - задумчиво произнёс Верховный маг.
- Мозоли натирать на том месте, которым сидят, нам никто не запретит! - весело расхохотался Колобок. - Без чаровниц пир начнём!
Мы в зале уже были, когда шеф снова резко остановился и повернулся.
- Хороши же вы будете, босоногие и в пижамах, когда дамы разряженными придут, - свёл он брови к переносице. - Гм-м, а почему бы и нет, праздника ради.
Он наверняка видел фильм о Денисе Давыдове. (Из памяти новичков, не владеющих магической защитой, маги многое скачивают в Рунный посох). Образ парадной гусарской формы, (тщательно выглаженной и неправдоподобно красочной), видимо, из него мысленно срисовал. В миг единый, лишь щёлкнул он замысловато пальцами правой руки, мы превратились в киношных гусаров. Вот только, эполеты не такие и... - ой, что я с ней делать буду?! - только сабли на боку не хватало!
В руках у обалдевшего верзилы Лёхи, красавца-старпома из села Лешуконское, (что в Архангельской области на Мезени реке расположено), материализовалась концертная гитара, (не потому ли – ха-ха! - что шире всех от изумления рот раскрывал?!). А у Тим-Тимофея, хранителя из Рязани, которому особо прилежно медведь на ухо наступил, на плече появилась гармошка-трёхрядка.
- В следующий раз сами одёжу создавать будете, - улыбнулся Верховный маг широко и открыто. - Озабочусь, чтоб отторжения магии вашей в трапезной не было. Покудова в таком виде покрасуетесь. Не обессудьте, что одинаково обрядил.
- Ты гений! - одобрительно произнёс Колобок.
Верховный маг улыбнулся снисходительно и провозгласил:
- Прошу за стол! Мы начинаем пир!
- Эй, куда пошли?! - засуетился Колобок. - За левый стол садитесь! Тот дамам оставим, чтоб не на разор пришли.
На удивление, речь шефа оказалась короткой. (Уж, не для хранительниц ли слова берёг?!). Слушали стоя, согласно этикету. Дружно отсалютовали хрустальным звоном бокалов, встряхнув пузырьки в шампанском. И... Паша такое отчебучил - тако-о-ое! - не у меня одного челюсть отвисла от удивления.
Друг остался стоять, когда все сели. Демонстративно скрутил с бутылки с водкой пробку, налил её не в рюмку, а в высокий и объёмный бокал - до краёв! Медленно поднял его, боясь расплескать содержимое.
- Сегодня я особо постиг величие этого мира, - не очень громко сказал он. Вскинул голову и заговорил зычно: - Основательно проникся духом борьбы магов за счастье человечества! Слава магам! Слава тем, кто вершит историю и делает людей на Земле более счастливыми! Короче, хранители, за магов не мешало бы выпить. Налейте в рюмки то, что покрепче!.. Готовы?! У всех налито?!.. За магов, хранители! За магов!!! Чтобы их мечты непременно сбывались!
А что, и за это выпили.
Когда усердно застучали вилки о тарелки, я тихо спросил:
- Паш, что всё это значит?!
- Этот тост всё равно был бы произнесён, - ухмыльнулся он.
- Не тобой!
- Какая разница, кем?
- Не увиливай от ответа. Ты понял, о чём я спрашиваю.
- Так надо, Вов.
- Кому надо?
- Отстань, мне надо! Позже поймёшь!
- Не вздумай здесь воздействие на магов применить! Праздник, расслабились они, не дело благодарности в такое время зарабатывать!
- Чо я, совсем тупой?! За кого ты меня принимаешь?!
- Тогда ответь, зачем тебе понадобилось их умасливать?!
- Отстань, а! - Паша состроил зверское лицо. - Сказал же: позже поймёшь!
Пашу, как облупленного знал.
"Не стал бы он попусту так поступать, - подумал я. - знать бы, что затевается?!"
Оркестр, из лучших местных музыкантов зафальшивил, а после того, как взвизгнула пронзительно скрипка, замолчал. Словно стайка невест вошла в зал. Чопорно и торжественно. Все в абсолютно одинаковых белых бальных платьях до пола. На руках белые ажурные перчатки. На голове каждой красавицы белоснежная шляпка с чёрной вуалью, лиц не разглядеть.
Мы ахнули. И руками всплеснули дружно. И рты распахнули, дебильность изображая: ту самую, которую женщинам в нас, мужиках, видеть нравится. Было отчего ахать и охать. Рост "невест" и их фигуры стали одинаковыми. У всех талии осиные, словно в корсете каждая. Словно кукла Барби родная мама каждой.
Вот так отчебучила Соня!
Вот так отчебу-у-учила!!! С работой такой не каждый маг справится!!!
А дамы словно бы в манекены превратились. На нас уставились. Ой, не на нас, конечно! На прикид наш гусарский.
А вот кому не до шуток было, так это Верховному магу. Он холодно смотрел то на “невест”, то, словно норовистая лошадь, косил глаза в сторону Колобка. Поняли - как не понять?! - шеф его заподозрил в немыслимом: в собственной игре. Наверняка решил, что в одинаковые униформы обрядить хранителей и хранительниц Колобка затея: а раз так - налицо вторжение, скрытое воздействие на него самого.
Мы скандала ожидали, а шеф улыбнулся, к дамам подошел, за стол пригласил.
А я снова о Соне вспомнил. С восхищением подумал о таланте её новом, прорезавшемся... Кроме тех хранительниц, кто участвовал в ритуале открытия знаний, в банкетный зал никто не войдет: охранные заклятья не пропустят. А из дамочек наших одна, (та, к которой почему-то, после выхода в свет одного из романов Б. Акунина, прилипло прозвище Азазель), была под два метра ростом. А другая, Птичка - а правильнее было бы дать ей прозвище Эверест! - десять пудов в себе носила. В основном жира, сдобренного одышкой. А тут, одна к одной все, словно отбирали с парада худосочных невест.
Историю эту грех не рассказать!
Паша - мужик прямой, беззлобный, но грань между безобидной шуткой и оскорблением не всегда видит. Такое ляпнет порой, тако-о-ое... - смертельного врага бы нажил, кто другой скажи. Он же, уже через пару минут умудряется не только помириться с тем, кого обидел, но и смеяться его следом заставит. Опять-таки начнёт сыпать свои деревенские шутки-прибаутки - не всегда безобидные! - и это снова сходит ему с рук.
Когда Птичка, (Эвелина, то есть), училась летать, Паша самым что ни на есть серьезным голосом посоветовал магу привязать к пальцу ниточку.
- Зачем? - удивился маг.
- Жалко будет, если такой красивый шарик улетит, - беспечно отозвался он.
Эвелина парила в трех метрах от земли. Без мага - ни туда, ни сюда. Беспомощная, как потерявший управление дирижабль. После слов Паши плеваться начала. Стала кулаки и кукиши показывать. Завопила так, что в ушах зазвенело, а с соседнего дерева сорвалась стайка каких-то пичуг и умчалась на дерево поодаль.
Временное помутнение рассудка началось у нее от панического страха высоты и предполетных волнений. А Пашины слова и смех наш, к тому же из двадцати глоток, (а каждого хлебом не корми - дай позубоскалить!), лишь подтолкнули к истерике.
Маг, а это был Колобок, рассвирепел. За столь малую провинность определил Паше четверть часа трепыхаться на столбе позора. А Эвелина поставила рекорд: дулась на моего друга недели две.
То предыстория.
Как-то, Эвелина попалась на глаза Верховному магу.
- Кто такая?! - рявкнул он, вперив в округлости красотки грозный взгляд.
Переваливаясь с ноги на ногу, она неторопливо доковыляла до нашего самого грозного начальника и попыталась изобразить стойку "Смирно!" При этом колыхающиеся складки её тела долго ещё продолжали изображать штормовое море.
- Курсант Птичка! - испуганно пропищала она.
- Птичка, говоришь? - заулыбался шеф, вогнав обидчивую даму в краску. - Откуда взялась, такая?!
- Из Екатеринбурга.
- Давно здесь?
- Почти три года.
- Три го-о-ода?! - Казалось, Верховного мага кондрашка хватит. Рявкнул: - Почему я тебя прежде не видел?!
- Я за спинами других хранителей прят-талась.
Шеф заулыбался.
- И за всё это время ты не научилась справляться с лишним весом?!
- Ой, я не хочу худе-е-еть!
- Это ещё почему?!
- Мой муж не любит худых женщин!
- Гм-м, странная мотивация.
- Да я... я с магом уже... с тем, который не самый худой, договорилась! Он не запретил мне быть такой.
- Тебе не тяжело столько жи...
- Не меняйте меня! - в очередной раз перебила она Верховного мага. - Я боюсь потерять самого дорогого мне на Земле человека - мужа.
- Я могу сделать так, что любить он будет тебя в любом виде.
- Ой, и его не меняйте! Он во мне то любит, что мне в себе самой нравится.
- Гм... М-да... Вот случай... Надо же... - Верховный маг ушел от неё в обратном направлении, почёсывая затылок.
Провалиться мне на этом месте, если совру: шеф забыл о том, что куда-то спешил.

Оркестр заиграл мелодию... - какую-то мелодию. Один из музыкантов встал, объявил “белый танец”. Тут же несколько “невест” бросились к магам.
Никак удивить решил всех Верховный маг. Степенно встал со стула с высокой резной спинкой, призванного изображать трон. Неторопливо вышел из-за стола. Галантно поклонился де... хм, попробуй-ка, пойми за нарядами одинаковыми и вуалями густыми, скрывающими лица: девушке, женщине или старушке?!.. Ах да! Так ли это важно? Иное забавней: он обхватил громадными ручищами талию дамы и неторопливо повел её в танце.
Остальные маги, улыбками одобрив поведение шефа, дружно повыскакивали из-за стола.
Белое и чёрное - строгое сочетание!
Белое и красное - красиво и празднично!
- Можно пригласить Вас на танец, – услышал я голос за спиной, зачем-то измененный до неузнаваемости.
- Извините, не танцую, - сказал я, окинув взглядом стройную фигурку незнакомки.
- Отказать даме, в такой день?!
- Я не танцую! - повторил более твердо.
- Прошу Вас! Как-никак, ”белый танец”! – не отставала назойливая дама. Пока до меня дошло, что неспроста красавица настаивает на своем, она не выдержала моего тупоумия, нагнулась и сердито прошептала в ухо: - Нам необходимо поговорить.
Уж что-что, а вальсировать нас маги не учат, а на Земле не удосужился научиться. По молодости в деревенском клубе шейк лихо отплясывал, но чтобы девушку на вальс пригласить... Пришлось встать из-за стола - ноги не отдавлю и то ладно!
- Володя, постарайтесь держать себя в руках, - торопливо заговорила незнакомка, когда удалились мы от столика метра на три. - То, что я скажу, ошеломит Вас, но маги ничего не должны заподозрить. Я и так рискую.
- Слушаю, – сказал я.
- Писать книгу избрали Вас, - заявила она.
Почему-то я сразу поверил, даже под сомнение не взял слова незнакомки.
- А как же Аркадий? - выдавил с трудом. - Он не переживет, по отношению к нему это подло.
Глупость ляпнул, конечно.
- У магов есть другое слово для определения этого - целесообразно! - протараторила незнакомка. - Он изначально был пешкой в игре. Не стал нужен, скинули с доски.
- Но зачем... какой смысл?! - пробормотал я. - Я магам по всем параметрам не подхожу. К тому же, в отличие от Акаши, пятки им лизать не буду!
- Предполагаем, что ритуал является прикрытием для проведения другой операции магов, - сказала незнакомка. - Цель - разбудить в твоём сознании некие силы. Что-то разглядели маги в тебе необычное и это необычное хотят использовать в своих целях.
В мгновение ока я вспомнил тот давний разговор Колобка с Верховным магом о том, что якобы могу обладать чем-то Высшим.
- Что маги увидели во мне необычного?! – настороженно спросил я.
- Самой хотелось бы узнать! - услышал в ответ. - Другое важней! Володя, эту ситуацию можно использовать для того, чтобы рассказать о магах людям Земли. Они должны знать правду.
- Не реально, – усмехнулся я. - Индуктору идти против магов, все равно, что больному под наркозом лежать на операционном столе и драться с хирургом, его оперирующим.
- А Вы подумайте! – вкрадчиво произнесла незнакомка.
Я вспомнил недавний разговор с Пашей.
- Вот бы нам приказали писать книгу, а Вов, – мечтательно говорил он. - Жаль, что я родился тупым деревенщиной. А так, такого понаписал бы, сто лет бы маги расхлебывали. Ох, и вре-е-езал бы им!
- А что, - воодушевлённо вторил я другу, беззаботно смеясь, - ещё как врезал бы! И я бы врезал...
Мы даже придумали, как можно обвести магов вокруг пальца. Вот только, разговоры те были на уровне фантазий и наивных прожектов. Мечты не выдерживали серьезного анализа, везде и всюду натыкались на одно – невозможно! Точнее, на почти невозможно!
Шанс, конечно же, есть. Шанс он всегда есть. Вот только не готов я - ой как не готов! - стать камикадзе. Загнуться ради того, чтобы люди узнали о магах... - стоит ли?
Стоит!
Откажусь, Паша в морду плюнет... Причем тут Паша? Сам себе плюну, и особо смачно. Половую тряпку больше уважать стану, чем себя.
Маги повторяли по десять раз на неделе, что вот по этому вопросу Аркадий думает так, а по этому - вот так, и не иначе. И это - есть истина. Я даже сомневаться начал в их умственных способностях. Там, где видел напыщенность - маги примечали величие гения. Детский лепет выдавали за игру ума. А маги, так получается - НАБЛЮДАЛИ ЗА МНОЙ! Мышиная возня с Акашей наживкой была. А я... - вот наивный! – её заглотил. И даже слепил в своем сознании психокопию Аркадия, (довольно удачную, кстати). На наиболее скучных лекциях громил ее в диспутах так, что от доводов видимого только мной оппонента пух и перья летели.
А на деле... - да, уже тогда готовился писать книгу.
Нет, не так! Я готовился писать свою книгу! СВОЮ!
- Шанс, конечно, есть, - задумчиво произнёс я.
- Единственный шанс, которого в этом столетии, возможно, больше не будет, - протараторила незнакомка. - Нельзя позволить, чтобы маги снова остались в тени, чтобы впредь тайно управляли человечеством.
- Попытаться воспользоваться ситуацией можно, но... - нерешительно начал говорить я.
Незнакомка протараторила, подражая ещё более скорострельному пулемету:
- Нам от Вас, Володя, ничего не нужно. Мы не будем диктовать Вам никаких условий. Не будем давать никаких советов. Единственное, что мы хотим, это помочь Вам написать свою книгу. Если это получится, если она будет опубликована, значит и мы достигнем своей цели.
- Откуда Вы знаете, о чем я стал бы её писать?
- От Паши.
- И он запросто всё это Вам выложил?!
- Мы в одной команде, - выпалила незнакомка.
- Вот как?! - ошеломлённо пробормотал я.
Другу выдать желаемое за действительное, говоря его же словами, раз плюнуть. Он собственные фантазии вполне мог приписать мне.
Чего не ожидал от Паши, так это того, что он за моей спиной будет с кем-то договариваться.
- Одному Вам не справится! - заявила незнакомка.
Вот тут она попала в точку. Одному не справиться. Едва ли не физически ощутил ту гору, которую взвалить придется на собственные плечи. Две книги - две! - придется создавать. Одну - свою. Вторую, как прикрытие - для магов. Чтобы осуществить задуманное, нужна невероятная удача. Как каторжному, вкалывать придется, а перед родными изображать радость от счастья творческого.
И все же, попытаться стоит... - да, стоит!
В одно мгновение понял: даже один был бы - пер бы напролом, невзирая на последствия. Потому что все предрешено. Потому что надоело, смертельно надоело стоять на коленях, притворяясь смирившимся.
Вот только, стоит ли метать бисер перед незнакомкой, когда не располагаю о ней никакой информацией: ни ее задач, ни целей, даже имени ее не ведаю. Знать бы, какие мысли крутятся в ее маленькой головке под шляпкой с вуалью? Внешность обманчива. Вон, после революции, восторженные гимназистки брали в руки наганы и становились грозой не только соседей по коммунальной квартире.
- В чём будет заключаться помощь? - спросил я.
- Володя, на этом прервём наш разговор, - сказала она.
- Почему?!
- Музыка кончается, - рассмеялась она моей тупости. - Пригласите меня на следующий танец.
- Как я Вас узнаю?
- Я буду теребить рукой левую перчатку, - сказала незнакомка и нанесла весьма ощутимую оплеуху моему быстромышлению: - Постарайтесь активизировать сознание, я больше не могу Вам позволить обдумывать ответы по две-три секунды.
Я вернулся за стол.
Один из магов произнёс тост. С ответным словом выступил Егоза Анатолий, хранитель из Тюмени. На том можно не заострять внимание - мишура, очередные охи и ахи.
- Тебе кто аппетит испортил? - ухмыльнулся Паша.
- А? Что?! - встрепенулся я.
- Пить, не закусывая - признак прогрессирующего алкоголизма, - расхохотался друг.
- Отстань! - грубо сказал я.
Паша переключил внимание на соседа справа. Принялся рассказывать ему какой-то случай из собственной жизни. А я дождаться не мог, когда вновь заиграет музыка.
Застолье шумело. Над чем-то смеялись маги, сидевшие за отдельным столом. К дамам подсели два хранителя, явив им по букету роз, которые тотчас начали таять. (Не дамы от восторга, а цветы, растворяясь в магии замка... - ха, и дамы - от восторга).
За нашим столом царило радостное оживление. Ещё бы, стол отягчали таки-и-ие изысканные блюда - в таверне подобного не заказать. А в земной жизни... ха, ха-ха, два старших хранителя, живущие в глухих деревушках, скорей всего, в земных ресторанах разочка единого не сиживали.
Как-то, один из них, незадолго до этого застолья, высказался скороговоркой:
- Жизнь в деревне проста - не едой густа. Молоко и творог в достатке - детям сладки. Редька и квас - еда для нас. Картоха в мундире - чтоб рожей быть шире. Коль мясца охота - на то есть охота. Нечем заняться, с ружьишком по лесу можно пошляться. Только летом другая забота - в полях работа. Карасиков захотелось поести - ночь не спи, расставляй сети. А чтобы разносолами объедаться, праздника надо дождаться.
Деревенщина этот сидел с краю стола, челюстями работал почище пираньи. Без слов ясно, что за “корыто” это будет держаться двумя руками. Даже если маги поведут на бойню... Ох и сволочь я!
Паша плеснул в мою рюмку из запотевшего графина хрустальной, чистотой родника сверкающей водки.
- Вов, за нас! Чтобы лёжа качало!
Тост был дебильным, но я чокнулся с другом и выпил. Выпил, несмотря на то, что предстояло продолжение разговора с незнакомкой. Иначе... да, “крыша поехала” бы от противоречивых мыслей.

Книгу прикрытие будем писать мы, - сообщила незнакомка, как только снова начали танцевать.
- Кто?
- Вам этого лучше не знать. Маги компьютер для работы доставят, не распаковывайте даже. В нем подслушивающее устройство и микровидеокамера. Пользуйтесь старым. Кстати, он у Вас есть?
- У сына есть.
- Не худший вариант - с сыном поменяйтесь компами. Этим хотя бы одну бригаду наблюдателей от себя отсечете.
- Понял.
Она поразила меня осведомлённостью.
- Неделя отгулов ещё не кончилась?
- Нет.
Незнакомка расставила точки над “и”, (я недоумевал: как же так, в труднейший период для отдела - работы невпроворот! - меня отправили отдыхать, да ещё на целую неделю).
- Это маги расстарались, чтобы отдохнули Вы, сил набрались перед новым заданием, - заявила она. Заговорила требовательно: - Как проснётесь, никуда не уходите. Утром от нас человек придет, позвольте ему в компьютере сына покопаться, немного модернизировать.
- Хорошо.
- Он даст полный инструктаж по всему, что касается компьютера. На занудство его не обращайте внимания. Наиболее важные вопросы он задавать будет до тех пор, пока Вы трижды не ответите правильно.
- Понял.
- Спасибо Вам за то, что согласились писать свою книгу, - потеплел голос незнакомки.
- Двум смертям не бывать, одной не миновать, – усмехнулся я.
- Не о том думаешь! – рассмеялась она, наконец-то перестав “выкать”. - Магам за всем не уследить, а их пособников мы как-нибудь вокруг пальца обведем.
- О том думаю, - почти искренне заговорил я. - Магам врезать, да сдачи не получить - ради чего?! Напишу я книгу, а люди сочтут ее очередной фантазией, прочитают и забудут.
Пришло время узнать хоть что-то о таинственной незнакомке. А что может быть лучше для этого, чем та же самая информация, лишь поданная чуть иначе.
- Так ты не догадываешься даже? - удивилась она.
- О чем?
- Пока будешь писать книгу, ты станешь единственным вершителем. Основные настройки новой программы для Высшего разума будут проводиться по твоим, Володя, пси-полям, но с учётом всех ограничений и требований магов. Если тайная книга будет опубликована, она разрушит многие прежние установки магов, создаст для Высшего разума новую программу, над которой маги будут уже не властны.
- Публиковать-то зачем? - искренне удивился я. - Изменения сами собой пойдут.
- Каждый читатель будет твоим совершителем. Как бы, соавтором. Они под себя, под собственное мировоззрение, начнут переделывать программы, созданные тобой. Чем талантливей и убедительней подашь материал, тем больше шансов сохранить программы такими, какими изначально их создавать будешь ты. Прорыв магам не закрыть. А там мы присоединимся, веское слово скажем. Важно доказать хотя бы сотне читателей поначалу, что мир магов существует.
- Как?!
Я посмотрел на нее, словно на сумасшедшую. Хотя заранее знал, что она скажет. Более того, приготовил очередной вопрос, про Интернет.
- Косвенные доказательства у тебя есть, - с жаром заговорила она. - Это тайные знания. Если умело воспользоваться ими...
- Не проще ли скинуть их в Интернет?
- Сеть под контролем магов. Информация эта там не всплывет. Тут мы не пришли к однозначному мнению, возможно, вполне возможно, если лично ты скинешь данную информацию в Инет, она не исчезнет. Скорей всего, и там будет под охраной Высшего разума. Только путь этот ненадежный. Проще выпустить книгу, в бумаге.
- В чём проблема?
- В пси-вирусе неприятия. Маги ввести его могут в сознание пользователей Инета. Многие попросту не захотят читать твою книгу, а то вместо союзников мы порлучим ярых отрицателей.
- Предлагаю уйти отсюда и поговорить более обстоятельно? - сказал я, усердно морща лоб.
- Времени у нас осталось только на этот танец. Не обратил внимания, Колобок исчез. Он дежурит сегодня в Центре контроля.
- Что же Вы раньше...
- Думаешь, зря мы этот маскарад с переодеванием придумали? Мы головы сломали, размышляя, как предупредить тебя и при этом себя обезопасить. Маги уже две недели снимают фантом-копию с твоего сознания. Повезло, сделали перерыв на время обряда.
- Как?! - вскричал я довольно громко.
Словно по компьютерной мышке, дважды щелкнул пальчик незнакомки по моей руке.
- Не пугайся. Мысли твои они не считывали, да и невозможно это при той защите, которой владеешь. Снимали базовые данные и характеристики сознания, чтобы наложить их на твою психокопию.
- Но я... я ничего не заметил.
- А ты и не должен был ничего заметить.
Во мне росло раздражение. Только женщина способна произнести тысячу слов и, при этом, не сказать ничего существенного.
- Когда я смогу поговорить с Пашей? - спросил я.
- На первое время, пока не осмотримся, не просчитаем ситуацию, ему лучше затаиться. Встреч с ним не ищи. Делай вид, что в обиде на него. В дальнейшем видеться вам часто не желательно. Его под наблюдение обязательно возьмут. Но завтра встретитесь и разыграете ссору.
- Но...
- Ой, я же почти ни о чем тебя не предупредила! - перебила она. - Запомни, о чем бы ни была твоя книга о магах, они не вправе тебе ничего советовать. Не вправе вмешиваться, даже если узнают о тайной книге. Иначе разрушат канал связи с Высшим разумом. Более того, пока не закончится настройка программы, твоя квартира для магов неприкосновенна. Для магов, а не для земных наблюдателей!.. Ой, музыка кончается! Быстро прими 025!
Ха, вообразить Вы можете чёрт те что. 025 - это не половина содержимого пол-литровой бутылки и не номер колдовской позы, (хотя и таковые есть, по типу колдовства... - то для особо тупых хранителей пособие), а готовность воспринимать диалог в ускоренном режиме, через быстроразговор.
Зачирикала незнакомка, защёлкала язычком, трели необычные выдавая. Со стороны послушать - птичка неведомая щебечет, стонет, надрывается в любовном экстазе... Ха, Паша пошутил как-то, захлёбываясь от смеха, что в получасовой лекции мага может быть меньше смысла, чем в одном единственном мычании коровы.
Колобок, когда обучал нас премудрости этой, на полном серьёзе говорил, что даже на Земле мы вскоре сможем чирикать по-птичьему. Что это умение нам может пригодиться. (Хотя бы для того, чтобы по сотовому телефону, за пять минут, передать получасовую информацию).
Мы не могли разглагольствования Колобка слышать без улыбки. Хранителям запрещено общаться на Земле без санкции магов. А с кем ещё можно так щебетать? Разве что с настоящими птицами.
Что Паша, что я, научились расшифровывать подобные трели, и то с ошибками. Адским трудом было извлекать эти переливы звуков из памяти, переводить их в замедленный ритм... Ох, то мы от тупоумия страдали. Эвелина и её подружка Катя из Сызрани выгоду чириканья быстро разглядели. Уже через три месяца после начала этих уроков, стали общаться по-птичьи. Да так споро, что мы завидовали.
Всё это вспомнил я вскользь, запоминая накрепко каждый звук, изданный незнакомкой.
- ...Спать! - неожиданно воскликнула она. Я истуканом замер на пару секунд, не в силах шелохнуться. А она заговорила тихо: - Продолжай танцевать! Как только я произнесу слово “спасибо”, ты проснешься. Ты вспомнишь наш разговор, каждое слово, на Земле. Ты вспомнишь наш разговор в мире магов только тогда, когда маги закончат снимать фантом-копию с твоего сознания. Когда маг скажет, что ты избран писать книгу, постарайся попасть в кабинет Верховного мага. Твоя задача: узнать, какого цвета Шар Предвидений. Это важно для нас, очень важно! – И ехидно произнесла, (уж что-что, а это я не забыл): - Спасибо Вам, что так любезно согласились потанцевать со мной!
Музыка кончилась.
- Как я здесь оказался? Кто Вы? - ошеломленно пробормотал я, отстраняясь от незнакомки.
- Вы хоть помните, о чем мы говорили? - обеспокоено спросила она.
- Нет.
- После подобных обрядов некоторые хранители частично теряют память, сочувствую Вам! - Незнакомка рассмеялась отнюдь не горестно. - Не расстраивайтесь, утраченная память восстанавливается.
Она повернулась и ушла. Присоединилась к стайке весело смеющихся “невест”, вскоре затерялась среди них.
С чего решила она, что я танцевал?!
Провал в памяти... А что-то должно было произойти?! Не телепортировала же она меня в центр танцплощадки?!
Спасибо Паше, заподозрил неладное, подошел, к столу проводил.
- Паша, с кем я танцевал? - спросил я, стараясь говорить спокойно.
- А я почём знаю?! - удивился он. - Эти вертихвостки, словно цыплята из инкубатора, одинаковые.
Значит, точно танцевал.
Я рассказал другу о своей беде.
- Нашел о чём расстраиваться! - посмотрел он на меня недоуменно. - Подобное с кем-нибудь да происходит после подобных ритуалов.
- Но я не слышал даже о единственном случае потери памяти!
- Бывает, часто бывает, - старательно отводя глаза в сторону, пробубнил друг.
Утешал и лечил он меня универсальным лекарством от всех болезней - водкой. Его послушать, так ничего более оздоровительного человечество еще не придумало.

После банкета мы отправились в таверню.
Позлословили над Тимом-Тимофеем.
- Брось ты эту гармошку, всё равно никто из нас играть на ней не умеет, - посоветовал Паша. - А то, вон, порадуй местных - им подари! Поди, творение Верховного мага за год не исчезнет.
- Не могу, - тоскливо признался “гармонист”. - Ремень не только к одежде, к плечу прирос.
Мы перепробовали сотню заклятий - бесполезно! Оставалось одно - разрезать ремень. Увы, ножи тупились от прикосновения к мягкой коже.
- Ты её в мышь преврати, сама убежит! - хохотал один.
- Так и проснёшься, с гармошкой на плече! - пугал другой.
- Что же ты магов не напряг, - упрекал третий.
- А я то, дурья голова, гадала, что это он с музыкой на плече танцует, даме неуважение оказывает?! - подлила кипятка одна из хранительниц.
- Бедняжечка, - пустила слезу Эвелина, - это же сколько мучений испытать тебе довелось!
Паша достал из ножен саблю, просунул лезвие под ремень, резко рванул её вверх и... отпрыгнул от вонзившегося в пол лезвия. Недоуменно уставился на обрубок в руке, размером с нож: кожа перерезала сталь.
- Паш, не гусарского ты теперь полка, коль без сабельки остался! - рассмеялся один.
- Да-с, сударь-с, судить тебя будем-с, судом чести, - скорчил серьёзную рожицу второй.
- За что-о-о?!
- За утрату оружия-с!
- А заодно и Тима-Тимофея, - трагически произнёс третий.
- Его-то за что?! - расхохотался Паша.
- За то, что от зловредной вещи сразу-с не избавился. А мог бы-с!
- Тимка, ты толстокожих этих не слушай, - вмешалась Эвелина. - Телепортируйся к Соне. Чую, она магию эту осилить сможет.
Двадцати минут не прошло, Тимофей вернулся. Без гармошки. Без сабельки острой. Без формы гусарской. В смокинг его Соня принарядила. Очередную порцию смеха и колкостей собрал наш герой. И... внимания дам.
А вот гитара пригодилась. Костя Комбат из Владивостока, (он в Афганистане воевал, и в самом деле комбатом был), бренчал чуток. Аккордов знал не более десяти. Подвывая, спел песню. В раж вошел. Заиграл остервенело, словно целью задался струны порвать. Эвелина кошкой разъяренной к нему метнулась. За руку схватила, с упрёком сказала:
- Как можно к столь чудесному инструменту так варварски относиться?!
- А что ему сделается? - надул губы Костя.
- Дай сюда! - решительно потребовала наша толстушка.
У неё оказался хороший голос, удивительно приятный. В нём было что-то бархатное, ласкающее. Она спела пять романсов, а затем, когда отдохнула чуток, ещё три.
Когда невмоготу стало сидеть за столом, захватив с собой пару увесистых ломтей хлеба, я вместе с Пашей телепортировался в саванну. Другу вздумалось покормить хлебом бедненьких, не знающих ласки людской животных, у которых, как он выразился, нет праздников. Паша даже прослезился по такому случаю - явно “перенедопил”!
Львы и пантеры в саду магов, как и на Земле, провожают стада травоядных животных кровожадными взглядами. В точности так же, как в земной настоящей саванне, охотятся и с жадностью рвут зубами парное мясо. Шакалы ждут, когда насытятся сильнейшие, а в небе парят стервятники, в надежде поживиться остатками падали. Но ни разу не слышал даже о том, что кто-то из хищников напал на хранителя или умершего.
Не подойти там, к тому же льву, не потрепать беспечно по загривку. Рычанием встретит грозным. Если пренебречь угрозой - отбежит, поджав хвост. Травоядные - ещё пугливей. Человека больше боятся, чем львов. Никакое колдовство, кроме магии магов, на них не действует. Даже магия приручения, которой на Земле в миг можно сделать ручной хоть гремучую змею, против животных из сада магов бессильна.
Когда не удалось Паше приманить отбившуюся от стада зебру обычным способом, (осторожно приближаясь к ней с вытянутой рукой, с ломтём хлеба в ней), он начал с быстротой молнии телепортироваться перед её носом, не давая тем самым животному убежать.
Произошло невероятное. Зебра укусила Пашу за руку. В следующую секунду она оцепенела, словно в чучело превратилась, а рядом возник Колобок.
- Мне делать больше нечего, кроме как расхлёбывать твои художества! - рявкнул он. Спросил строго: - Зачем понадобилось тебе разрушать программы животного?
- Программы? - переспросил Паша, покачиваясь и глядя на мага недоуменно. - Мне не нужны её программы. Я хлебушком её покормить хочу!
- Ну-ну! - покачал головой маг.
- Я хочу её покормить хлебушком, - набычился Паша.
Колобок на секунду задумался.
- Не буду препятствовать, - усмехнулся он. - Глупцов, как говориться, жизнь учит. Учти, если ещё раз животное укусит тебя, будет больно.
Маг исчез, а Паша бесстрашно шагнул к зебре, уже не собирающейся убегать. В следующий миг друг вопил от боли. Зебра хватанула его зубами за плечо.
- Что же ты такая непонятливая, - плаксиво произнёс он и, вытянув перед собой хлеб, снова шагнул к животному. - Я с добром к тебе пришёл!
Зебра резко повернулась к другу задом, взбрыкнула и припечатала копыто к его животу. Паша отлетел метра на три. Тяжело поднялся. Поднял с земли хлеб. Не издав ни звука, вытер тыльной стороной ладони выступившие слёзы - настоящие слёзы! - снова шагнул к животному. И снова покатился по земле, взвыв от боли.
- Паша, это уже не смешно! - крикнул я.
Прихрамывая, улыбаясь до ушей, с задором боевым в глазах, друг доковылял до зебры и ткнул ей в морду кусок хлеба.
- Жри, скотина!
Животное испуганно вздрогнуло и - я не поверил своим глазам! - осторожно взяло хлеб из руки Паши.
Надо ли говорить, не её укротил друг - мага!

Приходилось жить — и ты жил, по привычке, которая
превратилась в инстинкт, — с сознанием того, что
каждое твое слово подслушивают и каждое твое
движение, пока не погас свет, наблюдают.
Джордж Оруэлл.

ГЛАВА 4. ДЕД ПИХТО.

К переходам из мира в мир невозможно привыкнуть. Я моргнул в мире магов, а когда открыл глаза, увидел перед собой стену с родными обоями и ощутил лёгкое головокружение: следствие резкого изменения положения тела в пространстве. Вскоре дошло, что лежу на боку, в собственной кровати.
Пришлось вставать - не возвращаться же в мир магов! Скорей всего, Пашу Колобок из него тоже вышвырнул. То есть, лишил сна.
Безделье скоротать помогли газеты. Часа через полтора проснулась жена.
- Ты не заболел?! - обеспокоено спросила она.
- С чего бы? - хмыкнул я.
- Обычно спишь, как убитый, а сегодня проснулся не свет ни заря.
- Днём вчера отоспался, - отмахнулся я. - Я же в отгулах.
Проводив жену и сына на работу, а дочурку в школу, принялся терзать пульт телевизора, выискивая интересную программу, но прозвучал дверной звонок.
На лестничной площадке стоял небритый, невзрачный белобрысый мужчина в старой ветровке. На плече его висела огромная и грязная китайская сумка.
- Прив-вет! - произнёс он заплетающимся языком и картинно покачнулся.
Даня, наша болонка, обнюхала ноги гостя, но хвостом не завиляла... Но и не залаяла зло.
- Ты кто?! - не очень дружелюбно спросил я.
- Дед Пихто, - отозвался наглый бомж. Мутный взгляд его, словно у пьянчужки с глубокого похмелья, прояснился. - Помоги сумку с плеча снять. Еле допёр. Осторожней снимай! Уронишь - не расплатишься!
- Вы ошиблись адресом, - сказал я, захлопнул дверь перед его носом и покачнулся. Разговор с незнакомкой почти мгновенно всплыл в памяти. Следующих пяти секунд мне хватило, чтобы проанализировать ситуацию. Я распахнул дверь. - Заходи!
- Такое ощущение, что вокруг одни ненормальные, - проворчал мужичок, а сам, лишь опустил сумку на пол, принялся тыкать из стороны в сторону короткой суковатой палкой, словно в фехтовании решил поупражняться.
- Ну, здравствуй! - вскоре протянул он руку - Можешь меня Максом звать, можешь - дед Пихто. Мне без разницы. Сам понимаешь, не для того я здесь, чтобы тебе нравится.
- Здравствуй, Макс! - поздоровался я. - Меня зовут...
- Знаю, как тебя зовут, можешь не представляться! - дружелюбно улыбнулся мужичок. Заговорил торопливо: - Приступим, Володя, времени у нас на все про все часа четыре, не больше, а сделать предстоит о-го-го сколько. Переключайся на рабочий режим. Мне сказали, что это для тебя не проблема, все на лету схватываешь.
- Приступим, - кивнул я.
- С приключениями к тебе добирался. Старик меня сопровождал от мастерской самой и четверо громил шкафообразных в штатском, словно я на охрану напрашивался. Старик - сморчок сушеный, а силовики боязливо на него поглядывали, подчинялись беспрекословно. Ты не находишь это странным?! - Я пожал плечами. А Макс усмехнулся и заговорил с обидой в голосе: - Во дворе силовики те пацанву из-за стола выгнали, по бутылке пива на него грохнули, в домино уселись играть. А старикан ко мне подошел. На иномарку, припаркованную напротив твоего подъезда, взглядом указал. На полном серьёзе заявил, что в машине колдуны. И приказал - мне приказал! - пока проход он не сделает, рыться в мусорке. Я пытался возразить, но так сверкнул глазами - мороз по коже! И подчинился ведь, бегом к бакам мусорным побежал. Пакеты с мусором с таким воодушевлением принялся дербанить, словно было это для меня любимым занятием. Ты не находишь это странным?!
- Что дальше было? - спросил я.
- Старикан вокруг машины той круги принялся нарезать. Следом мне свистнул, как собачонке, и словно мальчишку пальчиком подозвал.
- Пока в квартиру не войдёшь, - заявил строго, - пьяного из себя изображай. Любые непонятки будут - сматывайся! Если я или охрана поведём себя неадекватно, даже от нас беги со всех ног.
- Что дальше происходило? – насторожился я.
- Пьяного стал изображать. Когда мимо машины проходил, в салон заглянул мимоходом, а там два мужика спят. Похоже, старик гипнозом на них воздействовал. Или, сам колдун. Вот только, не верю я в существование колдунов. В махинаторов-колдунов, которые обманом живут, верю, в настоящих - нет!
Передо мной был... нет, не балабол! Проницательный и цепкий взгляд несовместим был с маской, которую этот “дед Пихто” на себя одел.
- Старик мне ничего не просил передать? - спросил я.
- Так я по его приказу трёп веду, - вскинул Макс брови. - Он приказал обрисовать тебе всё, как было. В деталях, причём. И предупредить велел, что пасут тебя крепко. Один наблюдатель около дома крутится, бомжа изображает. Сейчас под каким-то псиконтролем. Двое в машине, напротив подъезда. Сейчас спят. Ещё двое с противоположной стороны дома, в микроавтобусе, За ними - техническое наблюдение. Их по ложному следу мои друзья пустили, прослушку на шесть часов заменили смонтированной записью.
- “Жучки” и вправду в квартире есть?! - обеспокоился я.
- Были.
- Были?!
- А как же! Стал бы я попусту терингером махать! - Он сунул мне под нос палку, которой “фехтовал”, ткнул пальцем в неприметный огонек индикатора. - Видишь, зелененьким светится - значит, чисто сработал! Пока новых микровидеокамер не понавтыкают те, кто в микроавтобусе, слепее слепых котят будут!
- Молодец, - похвалил я без особого энтузиазма.
Мужичок расплылся в самодовольной улыбке.
- Одного не пойму, к чему так нерационально материал расходовать? На квартиру хватило бы с лихвой шести видеокамер, а у тебя их налеплено было втрое больше. К тому же, новейшей разработки - “хамелеон”. Впрочем, то не моего ума дело. Можешь, Володя, вообще ничего не объяснять. Не обижусь!
- С чего начнём? - спросил я.
- Веди в кабинет! - приказал он.
Закуток этот в шесть квадратных метров, обклеенный дешевыми обоями с изображением кирпичной кладки, я кабинетом называл в шутку. Узкое, горизонтально расположенное окно под потолком, выходящее на кухню, создавало видимость освещения. Под ним повесил я два компактных светильника с лампами дневного света. У входа стояло маленькое, вращающееся креслице с деревянными подлокотниками, в котором провёл я немало приятных часов. Массивный стол с пролежнями от тисов, в пятнах от краски, в ожогах от паяльника и кислот, занимал треть площади. Самодельная вытяжка, склеенная из белого оргстекла, нависала над ним, словно монстр с распахнутой пастью. За вытяжкой невидимкой висел на стене подарок сына - компактный японский кондиционер.
Когда-то я отвоевал у жены кладовку - не на обеденном же столе стучать молотком, работать с паяльником, разбирать ненужные приборы с нужными деталями? (Для банок под соления и варения сделал шкаф в коридоре). На полках и сейчас в живописном беспорядке, (точнее, в видимом мне одному порядке), лежат инструменты и разные мелкие вещи, без которых мужчина в доме - не мужчина.
Игорь, когда было ему десять лет, клеил в кабинете авиамодели. Чуть подрос - увлёкся резьбой по дереву, затем чеканкой. Половина жалоб от соседей на шум на его совести. Половина пятен на столе - от его художеств. Он и сейчас нередко запирается там с книгой. Либо с очередным кроссвордом. Иринка часто делает там уроки, отгородившись от нас тихой музыкой. Порой жена, когда приходят новые медицинские журналы, прячется в этой комнатушке, лишая меня возможности выкурить в уюте сигарету.
Засомневался я, что именно этот кабинет имел в виду Макс. Да и откуда знать ему о его существовании? Затем под сомнение взял прошлое сомнение. Он многое обо мне мог знать, коль выполняет задание таинственной незнакомки. К тому же, ему предстоят кое-какие работы, а лучшее место для этого - рабочий стол.
Я распахнул узкую дверь, ведущую в мой уютный мирок.
- Ух, ты! - округлил глаза мужичок. - Завидую! Чёрной завистью завидую! Тут, у тебя мечта всей моей жизни! Уже перестал уговаривать свою благоверную отдать мне кладовку - бесполезно! Упертая до не могу! А где комп?
- В комнате сына.
- Жаль, что не здесь. Чтож, веди туда. - Я подхватил тяжелую сумку, перенёс её в комнату сына. Макс зашел следом, окинул “берлогу” нашего холостяка, отнюдь не в уюте, изучающим взглядом. - Володя, в зале я углядел журнальный столик. Благодарен, буду, если прикатишь его сюда. Вдвойне благодарен стану, если сваришь для меня крепкий кофе. На кружку кипятка столовую ложку порошка, с верхом. Сахар не нужен.
- Есть растворимый.
- Растворимый не пью. Если нет натурального, сделай, пожалуйста, чай. В той же пропорции. И ещё, если можно, принеси мне креслице из своего кабинета. Извини, то не шиза в голову стрельнула. Как увидел его, душой сросся: у меня на работе такое же было.
Я выполнил его просьбы.
- В комнате этой мне необходимо на полчаса остаться одному, - заявил Макс. - Извини, так надо.
- Хорошо.
- Володя, я не знаю что такое “взгляд”. Сказали, что он у тебя есть, что даже я, со всей своей хитроумной техникой, не смогу его обнаружить, что с помощью его ты можешь запросто за мной подсматривать сквозь стены. Так вот, начальники мои просили передать, чтобы ты этого не делал. Сказали, достаточно слова твоего.
- Не буду.
- Он и самом деле у тебя есть?! Покажи!!!
- Увы, не могу.
Незнаю, что подумал Макс, но я действительно не мог показать ему “взгляд”. Для этого пришлось бы не менее суток обучать его видеть структуры Тонкого мира.
Макс вышел из комнаты сына минут через сорок.
Я не вправе рассказывать, о чем мы говорили. Эта книга в любом случае попадёт в руки магов. Хотя бы после того, как её опубликуют. А выдавать чужие хитрости и секреты... Собственно, не настолько интересна та информация, чтобы включать её в повествование. А вот о факсе, который Макс принес с собой, не удержусь, напишу пару строк. Хотя... лучше было бы умолчать и об этом. Описание того монстра, который прятался до поры до времени на дне объёмной сумки инструктора, будет выглядеть в ваших глазах несколько неправдоподобным.
Факс занял половину журнального столика. С виду - рухлядь рухлядью. К тому же, с царапинами, трещинами и с безобразными пятнами грязи на корпусе... Ха! После ухода инструктора попытался его отмыть - куда там! - все моющие средства, которые имелись в доме, оказались бессильными.
Когда Макс включил факс, улыбка рванула мой рот. Массивный агрегат заскрипел, как старый, проржавевший флюгер под порывами ветра. Завибрировал затем, словно стиральная машина при работающей центрифуге. А когда медленно начал выползать из его чрева первый отпечатанный лист, издал скрежет, больше похожий на вопль мартовского кота. Следом жутко загрохотал, будто самой важной деталью в нем была трясущаяся жестяная банка с сушеным горохом.
- А он не рассыплется? - не без ехидства поинтересовался я.
- Тебя переживет, - весело рассмеялся Макс. - Кстати, квартира твоя столько не стоит, сколько уродец этот! Уникальнейшая разработка! А вот почему внешне неприглядным таким приказали сделали, самому хотелось бы знать. Наши умники даже молотком по корпусу зафигарили, чтобы эти вот трещины создать. Полчаса решали, как стукнуть, с какой силой и куда, пока я не посоветовал корпус с обратной стороны скотчем обклеить, а долбануть так, как рука скажет...
Болтливость Макса меня раздражала, но я сдерживал себя, не делал ему замечаний. Вдруг сболтнёт лишнее... Ха, мечтать не вредно!
- ...На режим молотилки монстр этот переключается автоматически, - инструктировал меня Макс. - Это еще и режим защиты информации. Если нажать одновременно эти две кнопки...
Факс заработал почти беззвучно. Моргнуть не успел, выплюнул страниц пять и отключился. - С компа ты любую информацию распечатать сможешь. А вот ту, что на факс поступать будет, на комп вывести невозможно, если не придавить вот эту кнопку. Имей в виду, после снятия информации в памяти факса она автоматически уничтожается. А если вот эту кнопочку сдвинуть чуть влево, разблокируешь систему приёма радиосигнала на восемь часов. Эту кнопку ты обязан сдвигать влево всякий раз перед тем, как лечь спать. В чем тут смысл - не пойму, но об этом просили передать тебе, как о самом важном.
- Учтём, - мотнул я головой, ухмыляясь легкомысленно.
Макс в очередной раз удивил меня.
- Факс узнавать тебя будет. Вот здесь, эта вот пипочка неприметная - микровидеокамера. А сейчас, сюда вот, на эту полупрозрачную кнопку, приложи указательный палец правой руки... - все, готово, теперь никто, кроме тебя, его не включит. А может и включит. По крайней мере, кое-кто, как мне сказали, попытается это сделать. Вот только те, кто в чужую квартиру лезут, чтобы тайны чужие выведать, отпечатки пальчиков другие имеют и лишнего шума опасаются.
- Понял.
Слово это - “понял”, я повторил не менее полусотни раз. И когда дело касалось компьютера. И когда Макс учил меня обнаруживать и уничтожать “жучки” с помощью терингера. И когда вручил мне переносной телепортатор компьютерных дисков, замаскированный под плеер. Не подозревая об истинном предназначении прибора, Макс называл его передатчиком. Разъяснял назначение кнопочек. Я усердно кивал головой... Уж что-что, а телепортатором пользоваться умею.
Затем был экзамен. Каждый вопрос задавался трижды, в разной последовательности. Ох, и вымотался я. Чуть ли не мечтать стал о сладком миге, когда голова коснется подушки.
Не только инструктор измотал: он ушел часа через четыре. Собственные мысли замаяли. И чуждый “взгляд”.
Светло-фиолетовый энергетический шарик, диаметром в половину теннисного, появился в квартире под вечер. Жена и дети его не видели, но я то не колдун даже - колдун-хранитель, не заметить его попросту не мог.
Похоже, наблюдателям о том не доложили. Они принялись играть со мной в прятки, чем меня весьма позабавили. Они скрывали, прятали от меня “взгляд” за шторами и всевозможными выступами, а то и в стенах, выставляя напоказ лишь небольшую его часть. Куда бы я ни пошел, “взгляд” следовал за мной. За спиной держался, хотя именно со стороны затылка наиболее явственно виден он внутренним зрением.
Вечером “взгляд” нагло в спальню влетел, над светильником завис. Своей благоверной о том, что за нами усердно подглядывают, сообщить никак не мог: за шизика примет! От секса пришлось увиливать, несмотря на то, что женушка особо нежно прижималась ко мне и нашептывала на ухо... Впрочем, это личное.
Стоило уснуть, тотчас, как приказала незнакомка, забыл и о ней, и о нашем разговоре. Но забыл и об инструкторе. Всплыли фальшивые воспоминания. Сейчас понимаю: кто-то взломал в тот вечер, в миг, когда я проваливался в сон, мою магическую защиту, да так ловко, что я не заметил в ней изъянов.
В любом случае, след “от взлома” должен был остаться. А его не оказалось. Точнее, обнаружить не смог. Это означало, что перед кем-то очень сильным в магии, да что там - могущественным, я беззащитен.
Перед кем?!
Я не хочу быть марионеткой даже в руках друзей - тем более, в руках друзей!

Ахиллесова пята нередко укрыта в голове.
Лешек Кумор.

ГЛАВА 5. НЕ БЕРЕМЕННЫЙ, ЧТОБЫ ВЫНАШИВАТЬ!

Когда маг зашел в кабинку для индивидуальных занятий, я сидел за партой словно первоклассник: руки перед собой, чуть под углом друг к другу, ладони словно бы прилипли к черной, матовой поверхности, спина прямая, голова чуть приподнята, в глазах неистребимое желание познания нового.
Выдрессировали, мать твою!
Здороваться не принято. Ерзать, да что там, шелохнуться! – не поощряется. Задавать вопросы – не желательно. Проявлять лишние эмоции – преступление. Забудь про собственные мысли, чувства, боль – не на Земле! Ты как бы не человек – робот, беспрекословно повинующийся хозяину; комп, работающий в режиме загрузки; ничтожный “червь”, которому якобы повезло приобщиться к мудрости магов.
На лекциях какие-никакие послабления есть. В аудиториях можно иногда вопросы задавать, некоторые маги разрешают перешептываться, головой крутить по сторонам, даже позу удобную принять. Но и там, стоит снизить уровень восприятия информации, наказание незамедлительно. Слетает с пальца мага малюсенькая искорка, с виду безобиднейшая, зависает в воздухе на долю секунды и пулей вонзается в нерадивого курсанта. Куда бы ни попала, мало не покажется: тотчас вспоминается электрический стул.
Хотел бы я знать, каким образом маги чуют, кто отлынивает. Словно на лбу у каждого из нас прибор невидимка, а громадная стрелка, только магам приметная, показывает напряжение мыслительного процесса.
Впрочем, я сторонник непрерывного обучения. Ярый сторонник тех, кто узду на собственное сознание накидывают и заставляют его трудиться до "седьмого пота". Ежедневно! Ежечасно! Ежесекундно!
Человек до конца жизни должен совершенствовать себя. Коль отличается он от животного высокоразвитым мозгом, духовностью и чувствами, то именно их обязан тренировать непрерывно даже тогда, когда старость награждает склерозом и упадком сил, когда невидимкой крадётся смерть. И даже в последние секунды жизни, в последний вздох. Это важно. Хотя бы для того, чтобы и в загробной жизни быть активным долгожителем.
Если бы Дарвин взглянул на проблему с другой стороны, мы имели бы другую теорию о происхождении человека на Земле, как вида. По мне, так это обезьяны могли произойти от некоторых людских племён. От тех, которых привлёк тупиковый путь развития - жить в праздности. Разум атрофировался за ненадобностью. Лица постепенно походить стали на звериные. Природа, (она же - мать!), одарила их хвостами и шерстью, уменьшила или увеличила некоторые размеры тела, в зависимости от среды обитания и наработанных инстинктов.
Взгляните пристальней на некоторых сегодняшних представителей рода человеческого. На тех хотя бы, которые стремятся, как можно меньше напрягать драгоценные извилины, плыть по течению вечного праздника - их лица постепенно превращаются в рожи олигофренов.
На тех внимание обратите, кто локтями усердно работает, расталкивая и отпихивая более одарённых. У них не только повадки крыс, даже в облике проглядывает нечто крысиное. (А если и крысы произошли от человека, а Дарвин?!).
Всмотритесь в лица тех, кто не гнушается грязно заработанных денег, кто ради богатства и славы не побоится пролить кровь - их глаза сверкают по-волчьи.
От тех ужаснитесь, кто стремиться взять от жизни всё, ничего не давая взамен ни обществу, ни близким людям. У них морды хорьков.
Нет, не совсем прав я!
Эти выродки не бесплодны. Они оставляют позади собственные нечистоты и выжженные пустыни, с пеплом от сгоревших людских душ, орошаемые горькими, особо солёными и жгучими слезами обид - на них трудно уродиться доброму и светлому...

Маг холодными, выпученными, будто у рыбы, глазами, уставился на меня, словно бы гипнотизируя. Давил взглядом, словно был я, как говаривала в таких случаях моя бабушка, вошь на сковородке.
Что-то новое появилось в его преподавательских манерах. И то радость. Какое-никакое, а развлечение. Но... - что за чушь в голову лезет?! Как могу я знать о том, что маг скажет через несколько секунд?
Это знание могло прийти только извне. Я тайком переключил часть сознания на видение эргополей Тонкого мира, проверил магическую защиту. Чудом наткнулся на едва приметную, тонюсенькую нить эргосвязи, которая от моего сознания уходила куда-то вверх. Настолько тонкую, и настолько сливающуюся с фоном, с прочими эргополями, что обнаружить её и в самом деле можно было только случайно.
Я запаниковал. Собрался, было, запустить по эргонити собственный поисковый "взгляд", но она быстро стала утончаться и порвалась. А в следующую секунду чуть не потерял сознание.
Шок.
То, что я испытал, можно выразить только этим коротким словом.
Тут нет ничего удивительного. Любой остолбенеет и лишится дара речи, если всплывет в памяти в считанные доли секунды столь плотная и ошеломительная информация: разом вспомнил разговор с незнакомкой, как Паша меня успокаивал, инструктора и нелепый факс, который он принёс с собой. Сотни противоречивых мыслей вспыхнули в сознании огненным клубком, едва обозначившись, рассыпались пеплом забвения, чтобы вновь возродиться, словно птица Феникс.
Спасибо магу, дал время прийти в себя: секунд десять прессовал холодным взглядом.
- Ты избран писать книгу! - сказал он громко и хлёстко. Именно эти слова я ожидал от него услышать.
- Какую книгу?! - вскричал я. Пожалуй, излишне громко спросил. И подумал желчно: "Не магом бы ему быть, а мясником подрабатывать в средневековье, несчастных буренок увесистой дубиной меж рогов бить - его работенка!".
После очередной паузы в пять секунд, отчего-то утратив былой пыл, Рыба ответил растерянно:
- Азбуку магии и колдовства.
- Вы же... Аркадия готовили?! - притворно вытаращил я глаза.
- Книгу будешь писать ты, - пробормотал Рыба.
Похоже, ситуация вырвалась из-под контроля: маг мысленно советовался с кем-то, а это мешало ему разговаривать со мной.
- Я не смогу, - ухмыльнулся я. - Не справлюсь!
- Сможешь! - пришел маг в себя. - И справишься!
- Я не знаю о чем писать.
- Знаешь!
Всё - приплыли, как говорит в подобных случаях Паша. Ни к чему резину тянуть: не время для словесных баталий. К тому же, заинтриговала меня таинственная незнакомка, самому захотелось полюбоваться на Шар Предвидений.
- Я отказываюсь!
В ответ - искорка-наказание.
- Я отказываюсь!!!
Очередная искорка-наказание... Пора поиграть в молчанку!
Рыба, Рыбий Глаз, Чешуя – как только не называем мы этого мага. Но, если честно, он не худший маг. По крайней мере, не всегда зловредный.
Говорят, когда Рыба в хранителях пребывал, веселее и жизнерадостнее мужика не было. А такое вытворял, тако-о-ое... Ох, с удовольствием описал бы десятка два его легендарных подвигов, жаль, времени нет.
"Он что, уснул? - подумал я в следующую секунду. - Никак умаялся, трудяга, меня наказывать?".
На полминуты, не меньше, маг превратился в манекен. Подмывало вскочить, помахать у него перед носом ладошкой – уж, не в коме ли?
Вот, шевельнулся, взгляд стал осмысленным. Сказал холодно, (а мог бы не говорить!):
- С тобой будет изъясняться Верховный маг.
Мгновение, и я у шефа в кабинете. Вместе с партой. И с магом вместе. Тут же очумело закрутил головой по сторонам, стрельнул взглядом под потолок. Метрах в пятидесяти от пола, полыхал ярко-оранжевым светом Шар Предвидений... Шар, как шар. Не было в нем ничего необычного. Громадный только, метров пять-шесть в диаметре. Подумал еще, что кузнечику светильник на столбе тоже немалым покажется.
А кабинет у шефа так себе, не разгуляешься. С пяток футбольных полей, не больше. Пол, мощенный полутораметровыми узорчатыми плитами, заканчивался метрах в семи от того места, где появился я. Плиты прерывались плавной, волнистой линией. За ними газон с недавно "подстриженной" травой, с разбросанными там и сям валунами. Между ними - тропинки, камнем мощёные. Пара лавочек. Простенькая беседка, с тонюсенькими деревянными реечками крест-накрест, прошитая зеленью. Перед ней десятка два неухоженных куста высотой с земную рябину. Цветов - великое множество. От низкорослых, едва приметных среди травы, до огромных, размером с подсолнух. Над тяжелыми бутонами, колышущимися от несуществующего ветра, порхали огромные, с голубя размером, бабочки. Попугайчики с ветки на ветку прыгали, заполняя тишину назойливым гомоном... Лепота!
Всё это великолепие было меняющейся реальностью. На этом же месте хранители и умершие, которым “посчастливилось” побывать в кабинете Шефа, видели то безбрежный океан с золотистым пляжем, то корабельные сосны на взгорке, то дремучий, еловый лес... - всего не перечислить. А Андрею Богораду, единственному, довелось увидеть в трёх шагах от себя стену из проливного дождя, которая беспрестанно озарялась всполохами молний и грохотала раскатами грома. Рядом стояли резиновые сапоги и лежал прорезиненный плащ с капюшоном.
С другой стороны кабинета Верховного мага реальности были закрепленными. У камина с огромным вертелом - не кабана, тушу быка можно насадить! - стоял черный, массивный стол с затейливым орнаментом инкрустации по бокам, с шестью ножками в облике невероятно живых с виду сказочных чудовищ с чешуйчатыми светло-зелеными животами. Остальные части тел, (кроме отвратительных морд), покрывала короткая, коричневая шерсть. Когти мощных жилистых лап в плиты пола впились. Хилыми ручонками и маленькими, приплюснутыми головами, лишь отдалённо похожими на человеческие, эти твари столешницу подпирали. Глазки круглые, зрачки кошачьи - ненасытной злобой полны.
Вокруг стола - двенадцать массивных стульев в рост человека. Высокие спинки сделаны в виде увеличенных многократно летучих мышей, сложивших крылья. И эти чудища будто живые. Морды оскалены. Глазища выпучены... Как же, без летучих мышей - никуда. Покровительница древних магов. Барельефы ее по всему замку понатыканы. Такая же мышь, только громаднейшая, прикрывает своими раздвижными крыльями центральный вход в замок.
Не хотел бы я отобедать за этим столом, кусок не полез бы в горло.
А вот что позади - не рассмотрел. Не хватало еще оглядываться - без того вел себя недопустимо.
Расправив плечи, царственно вскинув голову, Верховный маг сидел на деревянном троне с высокой резной спинкой, испещрённой рунами. Дерево почернело... - чуть не сказал, что от времени. Скорей от магии, которую за тысячи лет вобрало в себя. Поговаривали, что трон этот собственномагично изготовил Паирим, основатель мира магов. Ещё поговаривали, что каждый последующий Верховный маг добавлял в него своей магии: и оружие оно, и хранилище особо тайных знаний.
Стоял трон на небольшом, в три ступеньки, возвышении из цельной малахитовой глыбы, "отполированной" до зеркального блеска.
- Сесть в него только шеф может - мага испепелит! - как-то, рассказывал мне Андрей Богорад. - С троном он ни на секунду не расстается.
- Не заметил, чтобы он таскал такую громадину на себе! - расхохотался я.
- Уменьшив до микроскопических размеров, он хранит его в правой ладони, в специальной складке на коже. В троне заключено всесилие Верховного мага. Если какой-то маг взбунтуется, что невероятно, ему с такими магическими силами придётся иметь, что минуты не продержится: дикарь, вооружённый дубиной, от саблезубого тигра в стократ лучше защищён...
Верховный маг был сегодня без бороды. Голова не покрыта. Белоснежные волосы волнами ниспадали на плечи, обрамляя умное, волевое, испещренное глубокими морщинами лицо. Одет он был, как обычно, в черную длинную мантию... Вообще-то, неплохо смотрелся.
Конечно же, я не встал. Не поклонился. Не поздоровался. Я как бы все еще в кабинке для индивидуальных занятий, а в ней положено играть в дисциплину. А раз так, спустя секунд пять замер, поедая глазами своего грозного начальника.
- Ты должен написать книгу, - заявил Верховный маг, - выбор пал на тебя.
- Почему я?! - произнес обреченно. – Среди хранителей есть писатели и журналисты. А я, кроме писем, никогда ничего не писал.
Не переиграть бы - раскусит тайное!
Вдруг, взгляд острый, как жало пчелы.
- Выбор пал на тебя! – холодно сказал шеф. – Ты справишься. Срок – месяц. С этого момента освобождаешься от всех занятий. В любое время можешь вызывать для беседы каждого из магов, кроме меня. Разрешаю взять себе одного помощника, из хранителей.
- Месяц?! – вскричал я. (А что, эмоции тут вполне уместны). – Настоящие писатели пишут годами. А мне еще научиться необходимо и выносить... этот, как его... замысел.
- Не беременный, чтобы вынашивать! - осадил меня шеф. – Возможности свои знаешь.
Рыба услужливо подсказал:
- Быстромышление – 9,2. Выносливость – 4,3. Приспособляемость – 7,4. Скорость печати – 3,7.
Одно не учли, через месяц, если использую все резервы организма, или в психушку загремлю, или ногами вперед вынесут.
- Подпиткой мы тебя обеспечим, - сообщил Верховный, прочитав по лицу моему, о чем я подумал.
- Кто из магов будет курировать меня на Земле?
- Куратора на Земле не будет.
Так я и поверил!
- А если напишу что-то не то?
Вот это - уже дерзость. Больше всего маги не любят, когда им противоречат. Не нарваться бы!
- Мы знаем, что ты можешь написать и как, – отрезал Верховный маг и поднял руку в прощальном приветствии. – Ру.
- Ру! – эхом отозвался я.
- Ру! – откликнулся Рыба.
Мы снова очутились в кабинке для индивидуальных занятий.
- На работе тебя уже уволили, – огорошил Рыба. Не успел я удивиться этой новости, маг холодно продолжил: - В течение трёх дней на твой счёт в банке перечислят пять миллионов рублей. Они будут твоими независимо от того, справишься ты с заданием или нет. Деньги эти придут за якобы проданное тобой изобретение. Пакет со свидетельством на изобретение и документы на куплю-продажу привезёт курьер. Что говорить семье и друзьям решай сам. Утром тебе доставят компьютер. Он перейдет в твое личное пользование. Что писать, и как писать, мы объясняли всем, на лекциях, в дополнительном инструктаже нет необходимости. После того, как напишешь книгу, мы предоставим тебе на Земле месячный отпуск. Затем получишь другое задание. Свободен!
Маг исчез, а я еще минут пять сидел не шелохнувшись. Если бы мог там потеть, наверняка спина была бы в холодном поту, а лоб в испарине.
Можно гадать только, что подумал обо мне земной шеф, любезный наш Илья Ефимович, с которым всего лишь полмесяца назад разрабатывал планы взаимодействия отдела... впрочем, прошу прощения, информация об этом проходит на Земле с грифом "совершенно секретно". Одно ясно, поговорить с ним не удастся. Даже если встречу на улице, вынужден буду перейти на другую сторону улицы, либо, не поздоровавшись, прикрывшись магией, пройти мимо.
И не докажешь коллегам, что это не я увольнялся. Что это не я был с ними холоден и неприступен. Одно успокаивало: порой положено в нашем ведомстве вести себя именно так при переходе на другую работу. Холодно и неприступно. Поймут.
Ха! С чего решил я, что мой двойник вел себя так?! Скорей, шутил и смеялся. Пожимал руки и каждому, с кем прощался, нашел доброе слово. Да ещё, напоследок, в тесной компании, распил бутылочку другую коньячка. Разве сам я не так отрабатывал некогда достоверность внедрения?!

Блаженна жизнь,
пока живешь без дум.
Софокл

ГЛАВА 6. НЕ ЛЮБЛЮ “КРЫС”.

Я телепортировался на первый этаж замка.
Час пик, когда засыпают хранители из часовых поясов, примыкающих к Москве, ещё не настал. Круг прибытия вытолкнул в мир магов всего человек тридцать. В основном из тех, кто боится вовремя не заснуть.
На меня особого внимания никто не обратил.
Мужчины, как обычно, травили анекдоты или байки рассказывали, А женщины... - где же им еще быть, как не в примерочной кабинке Сони?! Не поленился, прошел рядом с закутком у стены.
У дамочек глаза в поволоке. Меня, (даже когда я притормозил и поплёлся со скоростью черепахи), словно не заметили.
Кудесница наша вертелась перед зеркалом, головной убор создавала. Шляпка на голове красавицы живой казалась. Меняла, словно самостоятельный персонаж ожившего мультфильма, конфигурацию и цвет. Поля то исчезали совсем, то становились широченными.
Опля! На шляпе появились, уверенно улеглись горкой,словно в широкой вазе, южные фрукты.
- Моя! Чур, моя!!! - вскричала одна из дам, одетая в облегающее голубое платье с блёстками. - Сонечка, милая, пожалуйста, очень прошу, подари её мне!
- Она не вписывается в твой сегодняшний образ, - рассмеялась Соня. - Слишком вычурная! Даже для Айгуль... - Айгуль дорогая, к твоему наряду идеально подойдёт венок из эдельвейсов! Вот только причёску тебе...
И тут я Пашу увидел, спешащего ко мне. Вмиг забыл о женщинах. Ринулся другу навстречу.
- Ты куда исчез?! - гаркнул он издали. И обиженно забасил, лишь подошел: - Индивидуалка кончилась, смотрю, нет тебя. Договаривались же, в таверну улизнуть.
- Паша, тут такое... не поверишь! - выдал я заранее заготовленную фразу.
- Выкладывай.
- Меня избрали писать книгу.
- Врешь!
- Если бы.
- И ты согласился?!
- По-твоему, у меня был выбор?
- А ты подумал, насколько это опасно?!
- Паша, - робко заговорил я, - мне нужна твоя помощь. Верховный маг разрешил взять одного помощника из хранителей. Ты не мог бы...
- А мне это надо?! - рявкнул друг.
- Задумка есть, интересная.
- Задумка... - он окинул меня холодным взглядом, следом скривился так, словно увидел нечто омерзительное. - Хороша задумка - на косе у смерти в поддавки играть!
- Паша, мне нужна твоя помощь!
- Нравится быть смертником - будь! А я добровольно совать голову в петлю не собираюсь! - довольно громко провопил он, резко повернулся и размашисто зашагал прочь.
По сценарию мне надлежало обозвать его трусом - решил не усугублять провал.
Артист из друга - никакой! Переигрывал - жуть! Я лихорадочно думал, чем спасти положение. В следующий миг ослабил магическую защиту. В меру, конечно же. Якобы от растерянности. Смотрел другу вслед и морщился от глухой душевной боли. И не отпускала ведь, словно взаправду поссорились. (Именно эта боль, как выяснилось впоследствии, убедила магов в искренности разыгранного нами спектакля).
Когда шел по мосту, связывающему замок с городом, настроение упало ниже некуда. А я и не противился. Уж кто-кто, а колдуны знают, что настроением плохим надо переболеть, (в легкой форме, естественно).
Вылезла мрачная, мерзкая мыслишка: “Интересно, когда я умру, передаст Высший разум мои знания "крестнику?!".
Я и её не прогнал.
А ведь... вопрос не праздный! Трёх лет не прошло, как попал в мир магов, потребовали они выбрать преемника. Назвал им деда одного, с которым в молодости на заводе слесарем работал. Всего лишь ради того, чтобы клочочек седых волос с головы пенсионера этого срезать, встретился с ним и напоил до бесчувствия. Клок тот в капсулу специальную поместил, а её - в тайник. Следом, уже в мире магов, чуть ли не анкету заполнил. Один вопрос проигнорировал - о возрасте. Любопытно мне стало, как маги на это отреагируют.
- Ты что, издеваешься надо мной?! – чуть не кричал на меня маг через сутки. – Избранник твой одной ногой в могиле стоит! И ты не испытываешь к нему никаких чувств!
- Как это не испытываю?! - округлил я глаза. - Столько лет проработали вместе, плечо к плечу. Он же наставником моим был.
- Не хочешь, чтобы тебя наказывали, тренируй память! - змеёй прошипел маг. - Повторяю, мне нужны точные координаты и данные на ребенка до десяти лет. В течение недели задание не будет выполнено, приклею на столб позора на десять минут. А то и на полчаса!
Слова магов не расходятся с делом. Пришлось спешно перебирать в памяти всех знакомых детей, к кому чувства имелись. Нашел, лишь "глаза разул". У дочери моего давнего товарища, партнера по шахматам, сын дебильным был. Три годика – ни бе, ни ме, ни кукареку. Шансов вылечить - ни единого, как объяснил им знакомый врач, друг семьи.
Уже бывший друг семьи - вот кому не повезло в этой истории! Не только эта семья, кое-кто из друзей поначалу отвернулись от него. Пришлось мне вмешиваться. Мирить, колдовством неприязнь его приятелей перебарывать. Свинью-то я ему подложил.
Вся вина его в том была, что здраво мыслил. Он прямо заявил, что лечить ребёнка бесполезно, лишняя трата средств и нервов. Сдать посоветовал... Отец ребёнка и дед согласились, было, (до сих пор раскаиваются в слабости своей), а бабушка и мать - ни в какую!
- А если на нём лекарства испытывать будут?! - всполошилась мама. Заявила гневно: - Над ребёнком своим опыты ставить не позволю!
- Это что же вы удумали, мужики! – "встала на дыбы" бабушка, как только разъяснили ей ситуацию. - Где же это видано, от кровинушки своей отказываться?! Лечить будем!
- Не вылечить его! - авторитетно заявил врач.
- А ты, любезный наш, помолчи! - вскипела, на крик перешла, обычно спокойная и добродушная старушка. Заговорила слёзно: - Ты, вот что, миленький, ради всего святого, надежды нас не лишай! Мы уж сами, как-нибудь, разберёмся. Врачи не помогут, бога молить будем. Бог не поможет, дьяволу душу отдадим. От внука я, что бы ни говорил ты, не откажусь!
Что у товарища моего, что у зятя его, чуть до развода дело не дошло. Женщины фронтом единым выступили и... в бараний рог мужиков скрутили. Уже дед и отец в "книги впились" по народной медицине и нетрадиционным способам лечения, в надежде узнать средство чудодейственное.
Как побываю у них в гостях, как увижу их отпрыска, боль занозой в сердце. Не к нему жалость испытывал. Смысл – "растение" жалеть?! Жаль было тех, кто надежды на него возлагал. Замечательные люди - за что судьба наказала?!
Его и назвал магу. Когда говорил о нем, таял от жалости. И от любви тоже... Да, заставил себя полюбить это чадо прыщавое, сопливое и визгливое, ни днем, ни ночью покоя родственникам не дававшее.
Что бы Вы думали?!
Выздоровел!!!
Через месяц говорить начал. Через два - сам на горшок запросился. Я бегом примчался посмотреть на чудо такое. В квартиру вихрем ворвался и... напугал ребенка.
- Нехолосый дядя! Пляхой дядя!!! – выкрикнул малыш и весьма метко запустил мне в лицо ложку с кашей. А я, размазывая липкие крупинки по лицу, плакал от радости и умиления... - точно не вру, до ушей улыбался!
Вся слава бабке-знахарке какой-то досталась из Магнитогорска, к которой ребёнка возили месяца за полтора до описываемых событий. Пока не умерла она, родители Костика мамой ее называли. И сейчас уважение оказывают. Раз в год ездят на могилу ведуньи - цветы возлагают. У меня нет желания их разубеждать, да и маги тайну эту не позволят им приоткрыть... Ну и ладненько! Главное - родители счастливы. Да что там - сверхсчастливы! Большего счастья в жизни не видывал!
И для меня это - счастье. Да еще - какое счастье!!! Чуть от радости не прыгаю всякий раз, как вижу своего "крестника".
Сейчас - обычный ребенок. Троечник, правда. Но рисует так, что художники поражаются его воображению. А сорванец... - воли ему много дают! Избалуют, ох изба-а-алуют! Вон, недавно, не только шахматную доску, но и нас водой обрызгал из игрушечного пистолета. Дед бровью не повел. Лыбился, как блаженный. Хотя... это куда лучше, чем ежедневная муштра: не на ту половицу ступил - кулак в зубы!
Одно омрачает, (а может и радует) - быть ему предстоит если не хранителем, то колдуном.

Если кто-то будет рассказывать Вам байку о том, что где-то мучительно и долго умирал колдун, умоляя собравшихся у постели родственников и друзей испить воды, которую дрожащей рукой протягивал в стакане, якобы для того, чтобы передать им колдовской дар – не верьте! Колдовской дар, (именно, как дар), передать может только Высший разум.
Высший разум откликается на призывы простых колдунов и передает дар их преемникам, но подобное происходит редко. Он сам выискивает на Земле людей достойных дара. Сам внедряет в их подсознание нужную информацию. Но если человек настойчиво овладевает колдовскими знаниями и искренне верит в собственную избранность, шансы заполучить дар для него возрастают тысячекратно.
Отказаться от дара - нонсенс. Даётся пожизненно. Как бы ни сопротивлялся человек, дар найдёт возможность проявить себя. Он, как ружьё в спектакле, висящее на стене, обязан в течение дальнейшей жизни человека "выстрелить". К тому же, не раз.
Владение колдовскими знаниями и дар - понятия разные. Сами по себе колдовские знания немного стоят. Дар, даже без колдовских знаний, для любителя колдовать предпочтительней. Такой ведун может вершить колдовство, не задумываясь особо, как оно творится.
Только хранитель имеет настоящего наследника, но и ему не требуется для ритуала передачи дара пресловутый стакан с водой. Высший разум помогает умирающему хранителю сформировать сложнейшую мыслеформу. Создает сам, на ее основе, программу. Сам превращает эту программу в эргоинформационный посыл. И сам внедряет, уже его, в подсознание наследнику дара - не важно, где он находится в этот момент, (хоть за тридевять земель). Не все знания передает. Лишь те, которые разрешили к трансляции маги. А о самих магах информация простым колдунам передаче вообще не подлежит.
По идее, наследник один. Но он всего лишь "первым стоит в очереди" на получение дара. Высший разум передать его может нескольким, а то и нескольким десяткам людей. Так появляются на Земле простые колдуны. Из некоторых получаются колдуны настоящие. И те, и другие нужны магам для одной единственной цели: отбирать лучших из них, (достойнейших, как говорят маги), в хранители.
Внедренная программа всплывает в сознании наследника дара постепенно, годами. Человеку кажется, что это он, сам, своим умом открывает непознанное. И порой удивляется собственной прозорливости. А раз так, то и защитные программы Высшего разума ему не страшны: о своих куцых знаниях смело может рассказывать каждому встречному.
В былые времена колдовские знания берегли, (на то было много причин). И без того ограниченные, они смешивались с невежеством, с предрассудками, обрастали нелепыми ритуалами. Такими их, чаше всего, передавали из поколения в поколение. Когда президент Горбачев заговорил о перестройке, "золотой телец" взломал многие нравственные и моральные запреты: хранить колдовские знания стало делом невыгодным. Они начали превращаться в товар, который - вот где истинное чародейство! - не так трудно обратить в желанные деньги. А коль интерес людей к мистике и ко всему таинственному возрос, вскоре колдовские "тайны" стали товаром наиболее востребованным. Полки в книжных магазинах ломиться начали от той чепухи, которую измышляли в стремлении ухватить "кусок пожирнее" прохиндеи от колдовства.
Маги смотрели на это с усмешкой.
- Пусть искажают, перевирают, переделывают всё на свой лад, - как-то, сказал Колобок. - Лучший способ скрыть от общественности приоткрытую чуть тайну - утопить в домыслах. Во всеуслышание, как можно назойливее, говорить обывателям о фактах второстепенных и никчемных. Умалчивать о главном.
Можете посмеяться вместе со мной, (абсурдней ситуацию не придумаешь!), хранитель порой слова сказать не может о том, о чем во всеуслышание заявляют на Земле простые колдуны, случайно приоткрывшие подступы к истине.
Колдуны о многом могут говорить во всеуслышание, но только в редких случаях способны всенародно демонстрировать дар. Пуглив он. Особенно перед телекамерами. Даже свершившееся колдовство может сойти на нет, если о нём заявить во всеуслышание. Колдуны это знают. А потому, на назойливые вопросы журналистов отвечают отговорками. Типа, не я колдую. Всего лишь к водяному, (домовому, к ветру, к Богу, к небесам...), обращаюсь с просьбой помочь. Захотят Высшие силы помочь - помогут. А нет, так на то и суда нет.
Можно смеяться, смеяться и смеяться, долго и желчно, над продолжением этой ситуации. После открытия новых тайных знаний хранители смогут говорить о них во всеуслышание, вот только Высший разум внедрит в колдунов ту же информацию. Поверхностно. Разрозненно. Необоснованно. Впереди снова будет скакать на белом коне невежество. Простые колдуны сами, довольно успешно, будут открывать новые тайные знания, вот только не смогут они - и впредь! – "отделять зерна от плевел". Человечеством всё так же придумываться будут легенды, сказки, забавные случаи про колдунов и колдовство, возвеличивая лже-знания.

Немного не дошел я до таверны, свернул на боковую улочку, ведущую в сад магов. Для пивка будет еще повод, более беззаботный, решил я. Негоже это, недостойно хранителя, страусу подражать. Вот только, одно дело - сказать, другое - выполнить. Сам того не понимая, точнее - не осознавая, я пытался спрятаться от действительности. Вытаскивал из памяти тот или иной эпизод своей жизни, воспроизводил их в памяти, лишь бы не думать о новом задании.
Я брёл среди цветов и цветущих деревьев, около водопадов и водопадиков, с причудливыми каменными арками мостов, как бы сделанными самой природой, почти не замечая окружающей меня красоты. Мне хотелось бежать - бездумно и безумно, (хоть куда, лишь бы бежать), выкрикивая при этом проклятия в адрес магов. Едва удерживал себя от безрассудства.
Мне казалось, что душа моя превратилась в маленькую копешку сена, а кто-то сильный и сноровистый теребит ее острыми вилами, ворочает, перекладывает пласт за пластом, трамбует, чтобы увезти в беду.
- Это же насколько нас, даже нас хранителей, не уважают маги! - вслух негодовал я: - Что, язык бы сломался, пожелать мне удачи?! Мир бы их рухнул, вырази они мне сочувствие?! Хоть бы по имени назвали... выбор пал на тебя... не беременный, чтобы вынашивать...
Терпению моему вскоре пришел конец.
Неподалёку материализовался Рыба с “развеселой” компанией. Позади мага, выщерив зубы в жутком оскале, выставив левое плечо вперед, сверкая золотой фиксой, стоял уголовник. Пальцы в синеве наколок - веером. Взгляд тяжелый, давящий: такие не любят противоречий, гасят их, а заодно и высовывающихся, (приборзевщих, как гласят их понятия), всеми доступными криминальными способами. Похоже, умер он в середине прошлого века: именно тогда на таких уголовниковк у криминала был особый спрос.
По обе стороны от уголовника, тяжело переминаясь с ноги на ногу, глыбами возвышались два бритоголовых братка. А по сути - наивные, мечтающие о романтике и богатстве мальчишки - пушечное мясо для криминальных разборок. В них и погибли скорей всего. Ребяткам едва ли лет по двадцать исполнилось, а соотношение ума и веса, (тут не требовалось быть тонким психологом, за версту видно), как у новорожденных динозавриков. Маги "подобрали" их души после смерти, в "крысятник" поместили. С отребьем живут... Впрочем, свою дорогу по жизни они сами выбирали, у добрых людей совета не спрашивали - стоит ли жалеть особо?!
Маг бесстрастно сказал:
- Эти люди будут тебя отныне сопровождать.
- А люди ли это? - хмуро процедил я. Уголовник взглянул так, словно бритвой полоснул.
- До особого распоряжения тебе запрещается обсуждать задание с кем бы то ни было, - холодно произнёс Рыба. И ухмыльнулся: - Они помогут тебе держать язык за зубами.
Не успел я рот открыть, дабы высказать все, что по этому поводу думаю, маг исчез. И хорошо, что исчез. Те слова, что вертелись у меня на языке, ни один уважающий себя редактор не пропустил бы в книгу.
В логике магам не откажешь. Кто еще, кроме уголовника и братков, надежно оградит меня от нежелательных контактов. Ни один хранитель не согласится быть соглядатаем - и не заставить! Устав не позволит. А устав, в котором описаны наши права и обязанности, маги чтут.
Для подобных поручений есть разный сброд, который живет отдельно от умерших: в зверинце, могильнике, крысятнике... - всех "лестных" названий их мирка и не вспомню сразу. Это всего лишь один из домиков в городе магов. Один из пяти, над входом в которые запретительные знаки - в черном круге серебристый зигзаг молнии. Так и хочется приписать: “Не входи, убьют!”. Хранителям в них вход запрещен. Умершим - тем более.
Без пропусков к нам, в мир магов, "крысы" не сунутся, а пропуска - вот они: заклятье неприкосновенности огненной печатью на лбу у каждого горит. Уголовничек стесняется: чуб распушил, а бритоголовым браткам - без разницы.
Лучше бы Рыба соврал. Заявил бы, к примеру, что мне положена охрана: суть та же, для слуха приятней.
- Не люблю “крыс”, - глядя в глаза уголовнику, с ненавистью произнёс я.
- Егерь, ты бы не дергался, - услышал в ответ. - Не вздумай свои колдовские штучки применять, мы под защитой магов. - И процедил сквозь зубы: - Враз уроем!
В жизни так не смеялся. Словно клапан внутри приоткрылся: смех бурно пер из меня, вместе с истеричными взвизгиваниями. И... полегчало.
- Дурдом! Ох, и дурдо-о-ом! - вскричал я и заставил себя проснуться.

Дома и стены помогают.
Народная мудрость.

ГЛАВА 7. ОН БУДЕТ В МОЕЙ КОМАНДЕ!

Очень хотелось спать, но ещё более не хотелось возвращаться в мир магов. Там тотчас предстанут передо мной уголовник с братками, а пялиться на их самодовольные рожи... - уж увольте!
Чтобы никого из домочадцев не разбудить ненароком, я на цыпочках прокрался в кухню. Увы, ни газет свежих, ни журналов, в ней не оказалось. Скорей всего, вечером сын сгрёб их и унёс в свою комнату.
Возвращаться в спальню за томом Достоевского или Гоголя, Куприна или Толстого, Золя или любимого Хемингуэя, тем более не стоило. Рыться на книжных полках, когда жена спит - кощунство. Наутро у неё намечена операция по отрезанию... по вырезанию... - ох, пора бы проснуться! - грыжу ей предстояло заштопать у старичка одного.
Я мог бы применить к домочадцам колдовское воздействие. Хоть ураганом крутись после этого по комнатам - не проснутся! Вот только, колдовство это не совсем безобидно, отчасти отнимает жизненные силы у того, против кого направлено. И это препятствие можно обойти, но, согласитесь, в обыденной жизни магию лучше вообще не применять: стоит увлечься вседозволенностью, не в собственной реальности начнёшь жить.
На столе, с фантиком от конфеты вместо закладки, лежала книга Дарьи Донцовой... Ха, знать бы, какая по счёту?!
Вряд ли погрешу против истины, если заявлю, что раз в месяц жена покупает новое её произведение. Эта писательница "строгает" детективы, словно столяр стулья, с сумасшедшей производительностью. К подобному творчеству всегда относился скептически: на поток можно поставить только изготовление ширпотреба. Эту мысль пытался с год назад донести до жены.
- Ты бы не умничал, а прочитал хотя бы одну её книгу! - заговорила Нина на высоких тонах, заступаясь за любимую писательницу. - Одно то, что я, отнюдь не глупая женщина, каждый её новый иронический детектив жду с нетерпением, от сна время урываю, лишь бы заглотить еще страниц полста и при этом пищу от восторга, хоть что-то да значит?!
- Ты подсела на лёгкое чтение, - ухмыльнулся я.
- Суровой правды жизни мне на работе хватает! - отрубила она. - Хирургу, да еще сердобольному, не только штопать пациентов приходится, но и истории их ужасные выслушивать. Книги Дарьи для меня, как отдушина.
Благо выбора не было, я с кружкой крепкого чая и по воле случая доставшейся мне книженцией уединился в кабинете. Вскоре, забыл свои беды. Донцова мастерицей оказалась в моделировании и описании смешных ситуаций. Я закрывал ладошкой рот, чтобы не хохотать громко, не разбудить ненароком жену и детей. Я давился смехом. Я глотал его, словно сочную мякоть арбуза, и млел от наслаждения. И думал, что нет, и не может быть, второсортного чтива. Самая важная книга та, которая окрыляет душу, делает человека хотя бы чуточку счастливее, добрее, человечные.
Из всей массы книг есть неприемлемые.
Не против я, чтобы книги жгли. И никакие диспуты о высоком искусстве, которому позволено... слова о том, что якобы художник должен заглядывать за горизонты... вскрывать пласты... искать новое... создавать незыблемое... и т.д. и т.п., меня не переубедят.
Жечь!
Без жалости жечь книги неприемлемые. А авторов, которые их пишут - к столбу позора! Чтоб непотребно им было впредь неприемлемое сочинять.
Где критерий, спросите Вы?!
Если книга призывает к идолопоклонству, к слепому подражанию, взывает к животным инстинктам и их же пропагандирует - жечь!
Если книга опустошает души, съёживает их, делает невосприимчивыми к чужой боли - жечь!
Если книга призывает к насилию и жестокости - тем более жечь!
Ха, разошёлся я что-то. Это было уже... - да, было. И книги изымали из библиотек. И тиражи уничтожались. И авторов неугодных гноили в тюрьмах... Но это было в угоду правителей тоталитарных режимов. Те книжные инквизиторы пеклись не о счастье людском!
А есть ли разница?
Тот, кто сегодня начнёт руководить разжиганием костров, разве будет святее всех святых?
Виноваты не книги?! Не авторы? Вряд ли найдётся писатель, который заранее мечтает изваять для себя столб позора?!
Мы виноваты - мы, все. В том, что позволили душам многих и многих людей стать неприемлемыми. В том, что и для них создаются литературные "шедевры", неприемлемые для остальных!
М-да...
Простите, тянет морду набить. Неважно кому, лишь бы гнев тот, занозой в душе засевший, ожесточённо выдернуть.
Нет уж, лучше книгу снова раскрыть - истинную книгу! Ха-ха-ха! Вот так Донцова!.. Уф, не могу, Ха, ха-ха!
Ха, ха-ха!.. Ой, ха-ха-ха!!!

В половине седьмого протрезвонил дверной звонок. Я распахнул дверь. На лестничной площадке стояли двое. Небритый мужчина лет тридцати пяти, и молодой человек в фирменной спецовке агентства, занимающегося перевозкой грузов. У лифта лежали на полу картонные коробки.
- Вот, заказ привезли! - пробасил мужчина.
Даня бросилась к ним с радостным повизгиванием... Хм, псипрограмма, которую внедрил в собаку, практически не ошибалась в людях. Впрочем, то не программа была даже - программка. Не настолько уж сильная. Всего лишь немного, лишь чуточку усилил природный инстинкт болонки распознавать хороших и плохих людей.
Я мысленно приказал Даньке уйти на кухню и, приложив палец к губам, улыбнулся экспедиторам виновато.
- Тс-с! Говорите тише, мои домочадцы спят ещё!
- Мы заказ привезли, компьютер, - чуть тише сказал мужчина.
Меня заинтересовали синие круги под его глазами и их лихорадочный блеск. Похоже, ночь для него была бессонной, с несчетным количеством кружек кофе.
Меня посетила забавная мысль.
- А почему не в пять утра привезли?! - холодно спросил я, меняясь в лице. И заговорил, морща губы в ехидной, противнейшей ухмылке: - Очень удобно, знаете ли, заказы в пять утра развозить! На улице ни машин, ни прохожих! И светофоры отключены! Вместо двух рейсов можно сделать три!
У юноши глаза на лоб полезли от удивления, а мужик сжал кулаки.
- Извините, - пробормотал он, усилием воли гася, вбирая в себя гнев, давая мне возможность вместе с ним внедрить в его сознание "взгляд". - Сказали, заказ очень уж срочный. Мы уезжаем сегодня по делам в Екатеринбург, а вторая машина сломалась. Не хотели, чтобы волновались Вы, да и...
Он выразительно развёл руками - мол, доброе дело решили сделать!
"Ехал предостеречь, а, похоже, очередного козла встретил, - словно из наушников плеера, услышал я его мысли. - Такой же хмырь, как тот, который ночь над душой стоял...".
Догадка оказалась верной. Это он комплектовал компьютер и монтировал в него прослушку. Но что за смысл вложил он в слово "предостеречь"?! От чего предостеречь?!
Я стёр из его сознания негативные мысли о себе, стёр весь предыдущий разговор, слегка колыхнул дверь и нацепил на лицо прежнюю маску удивления и доброжелательности.
- Вот, заказ привезли, - громко, с теми же интонациями, пробасил экспедитор.
Хотелось бы, чтобы говорил он чуть тише - не осадишь! По отношению к нему уже нельзя проявлять малейший негатив. В его подсознании прежний разговор остался: восстановит стёртую память.
Из двух зол выбирают лучшее: я наслал крепкий сон на жену. Дети... - о них можно не беспокоиться. Будильник и тот не слышат.
- Спасибо вам, огромнейшее спасибо! - чуть не запрыгал я от радости, разговаривая в полный голос. У юноши глаза на лоб полезли от удивления. Я подмигнул ему, чтобы ещё больше запутать ситуацию, (создать её неприятие, а впоследствии - отчуждение), и заговорил ликующе: - Мне так нужен этот комп, так нужен! Даже не ожидал, что вы добротой такой отзовётесь! Простите, что заставил вас в такую рань приехать! Очень, очень вам благодарен! Так просто я вас не отпущу! Коробки занесём, вдоль стеночки в коридоре сложим - и на кухню! Коньяк словно вас дожидается! Надеюсь, от пары рюмочек не откажетесь?!
Вы бы видели лицо молодого человека. Челюсть отвисла... ха, захлопнул, очумело затряс головой. Значит, верно рассчитал. Забудет предыдущий разговор. Или... почти забудет, если память отменная. Нет необходимости ещё и для него создавать "взгляд".
Вскоре коробки лежали на полу в коридоре, а я буквально светился от радости.
- Прошу на кухню!
- Как-нибудь в следующий раз, - напряжённо улыбнулся мужчина. - Извините, ночь сегодня была очень уж загруженной. Ни минуты не спал. Коньяк во вред будет.
- А кофе?!
- Его я уже столько выпил, дай бог до обеда уснуть. И Сергей спешит, - взмахнул он рукой в сторону молодого человека, - ему в смену заступать через час. Вы нам подпишите, пожалуйста, накладную. Всё в целости и сохранности доставлено, не сомневайтесь.
Я уткнулся взглядом в отпечатанный на принтере лист, не вглядываясь особо в текст.
"Интересно, кто он? - услышал тихий шелест слов в своей голове. - Мужик вроде бы неплохой. Нормальный мужик, без выпендрежа. На шпиона не похож. Ученый, наверное... Бедновато у него, для значимого ученого. Такая мебель в прихожке у тех, кто в нищете живет. На пуфике обивка просвечивает. А тапочки никак в наследство от прабабки достались. Скорей, диссидент... И это вряд ли. Не от конторы заказ был. Они от жадности удавятся, а тут - все самое сверхсекретное в комп вбухали. И не просто так, в подарок. Баксов отсыпали на начинку - не меряно. Её-то зачем дарить? Выходит, выкрадут позже. Братва, не иначе братва заинтересовалась, а они деньгами просто так не бросаются. Изобретатель... да, скорей всего изобретатель. Засветился с информацией. Вот они, Кулибины хреновы, запросто могут в передрягу попасть. Мозги в другую сторону повернуты, о безопасности не думают. Как же предупредить его?! Хм, и у стен уши... А если записку бросить в почтовый ящик...”.
Его мысли прервал всплеск негативных эмоций, ещё не вызревших. Ещё не выраженных словесно.
Сейчас-сейчас, минуточку! - вскричал я.
"...Что он копается?! Не меню в ресторане, три строчки всего...”.
Пора вытаскивать "взгляд".
- Всё в порядке, - торопливо произнёс я, размашисто подписал накладную и протянул мужику две сотенных, чтобы деньгами сгладить негатив.
- Деньги уберите, - недовольно поморщился мужчина, игнорируя недоуменный взгляд напарника. - Нам за работу и так неплохо платят.
Экспедиторы ушли, а за спиной рявкнул сын. Да так, что я чуть не подпрыгнул от неожиданности:
- Ты что, останови их! Вдруг в коробках кирпичи и вата!
- Игорь, можешь не волноваться, - улыбнулся я сыну. - Фирма надежная, на обман не пойдет.
В следующую секунду, противореча своим же словам, я пулей вылетел из квартиры. Сломя голову, помчался по лестнице, вслед за отъезжающим лифтом. Обогнал. На лестничной площадке между первым и вторым этажом остановился, спрятался за стенку шахты лифта.
- Задержусь на секундочку, - вскоре услышал голос экспедитора. - Шнурок, вот зараза, развязался.
Его напарник вышел на улицу, а я блаженного из себя строил.
"Чудак, наивный чудак! - думал с умилением, улыбкой губы до ушей разрывая. - Не подозревает даже, насколько рискует. Головой рискует, жизнью своей. Его поступок сродни подвигу!".
- Черт бы побрал того, кто придумал делать шнурки из этой скользкой дряни, - проворчал внизу экспедитор.
А я почти спланировал, как встречусь с ним.
"Он будет в моей команде! - решил твёрдо. - Такими людьми не бросаются!".
Лишь хлопнула входная дверь, метнулся по лестнице вниз. И... остолбенел. Мой почтовый ящик был пустым. Желанной записки ни на полу, ни в соседних почтовых ящиках не оказалось.
Обратно поднимался в лифте и ругал себя за наивность.
Между желанием и поступком одновременно может быть и маленький шажок и огромная пропасть. В мыслях все мы с легкостью готовы преодолеть это препятствие. В действительности, случись с кем чужим беда, не редко зажмуриваем глаза, обманываем совесть бездушными посулами и боимся взглянуть в глаза собственным страхам.
Не каждому дано совершать подвиги.
И все же, повторись подобное, пусть один шанс из тысячи был бы, что он поступит так, как хотелось мне, я снова несся бы по лестницам, не боясь грохнуться и сломать шею. Нёсся бы, чтобы предотвратить беду. Его беду, которая стала бы и моей тоже. Он надолго стал бы моей головной болью, узнай маги хотя бы о его намерении предупредить меня.
Игорь успел одеться. Иринка - моё солнышко, пятиклассница - стояла в коридоре в спальной рубашке.
- Пап, это мне?! - робко спросила она. А я принялся вскрывать коробки, надрывая мыслительные процессы. Требовалось срочно продумать разговор с женой.
Комп понравился. Не пластмасса безликая - оригинальное сочетание металла и органики разноцветной... Ба-а-а! Шлем виртуальной реальности - он-то мне зачем?!
Иринка радостно взвизгнула, шлём руками обхватила, к груди прижала.
- Пап, это тоже мне?! - воскликнула, со слезами на глазах. - Папулечка, ну скажи, это всё мне?!
- Шлем - тебе. А компьютер - Игорю.
- Так не честно! - обиженно выкрикнула Иринка. - Опять всё Игорю, да Игорю!
- Уймись, егоза! - строго посмотрел на неё брат. - Мой комп не такой уж старый, двух лет нет. Сама подумай, кому достанется?! К тому же, со шлемом виртуальной реальности в придачу!
- Да-а-а - протянула дочь, нахмурив брови. И радостно затараторила: - Я согласна! Ой, я так согласна! Я даже мусорное ведро, хоть сейчас, сразу вынесу! Я год его буду выносить, без напоминаний!
- Ловлю на слове! - рассмеялся я. - Вот только...
- Папулечка, ты у меня самый лучший! - бросилась на шею дочурка. - Пап, а ещё купи компьютерный руль с педалями!
- Самосвал, желания отвозить, тебе не нужен, случаем? – подколол ее Игорь и повернулся ко мне. - Пап, не ожидал такого подарка. Спасибо тебе!
- Нравится?
- Ещё бы! Возможности у этого компа наверняка на порядок выше.
- Руль с педалями не так уж много стоит, - тихо произнесла Иринка.
- Будет, будет тебе руль с педалями! - рассмеялся я. - Вот только...
- Ура-а-а!!!
- Вот только...
- Ура! Ура! Ура-а-а!!!
Скрипнула дверь, ведущая в спальню. В коридор вышла жена.
- У нас что, кто-то кому-то без моего ведома объявил войну? - спросила она, щурясь от света. - Я могла бы поспать ещё целых семь минут, а у вас тут... - ой, что это?!!!
- Мамочка, папа Игорю комп купил! - протараторила дочь. - А мне, ой, мамочка, представляешь, мне папа купил виртшлем, а ещё, представляешь...
- Ирина, ты мне слова сказать не даёшь! - вспылил я. - Ах, да! Доброе утро, дорогая!
- ...а ещё, представляешь, комп Игоря будет моим! - выпалила Иринка.
В глазах дочки счастье купалось. Я проклял себя за те слова, которые необходимо было сказать... И в самом деле, не покупать же ещё один компьютер, когда тот, что сыну принадлежал, через месяц мне будет не нужен! Впрочем, не это главное. Суета с компьютерами насторожит магов, а это, скажем так, крайне нежелательно в данное время.
- Ирина, - Я посмотрел на дочурку виновато, - компьютер брата будет твоим месяца через полтора. Пока он необходим мне, для работы. - Иринка замерла с открытым ртом, а я повернулся к сыну. - Игорь, твой комп мне нужен уже сегодня. Прошу, прямо сейчас перенеси его в кабинет и подключи.
- А ты умеешь им пользоваться?! Ты же никогда, ни в одну игру не играл!
- Мне он не в игры играть нужен, в качестве пишущей машинки.
- Так нече-е-естно! - жалобно протянула Иринка.
- Извини, так надо, - строго сказал я. - Кстати, компьютер Игоря я не обещал тебе отдать сразу же.
- Так нече-е-естно! - ещё жалостливей протянула Иринка.
- Споры и нытьё прекратить! - начал я злиться. - Кто, как и сколько времени будет пользоваться новым компьютером, решим вечером!
- Так нече-е-естно!
- Если ныть будешь, вообще ничего не получишь!
- Может мне кто-нибудь объяснить, что здесь происходит?! - услышал я строгий голос жены.
- Па-а-ап, а ты, правда - правда-правда!!! - отдашь мне комп Игоря через полтора месяца?! - вытаращилась на меня Иринка.
- Да.
- Пап, а пап! Знаешь пап, даже если ты не отдашь мне комп Игоря, ты всё равно для меня будешь самым лучшим. Ты не подумай, я не за подарки тебя люблю!
На глаза мои навернулись слёзы - в искренность дочери верить крайне хотелось.
- Похоже, меня здесь даже слушать не желают! - обиделась жена.
- Нинульчик, я тебе вечером всё объясню, - пролепетал я.
- Почему не сейчас?!
- Сейчас... если в двух словах, кучу денег я получил за изобретение одно. Вот, сюрприз решил сделать.
И тут, порыву поддавшись, в кабинет ринулся. Вышел из него с десятью пачками из тысячных купюр, что вчера инструктор из коробки от факса выудил и мне передал.
Жене деньги сунул, в подставленные ладони. А не подумал дурьей своей головой, что деньги эти на дело были даны моими тайными друзьями.
- Что за изобретение? - холодно поинтересовалась жена. - Почему я об этом узнаю только сейчас?!
А я снова о них, о деньгах, речь завёл:
- Завтра-послезавтра, Нина, еще получу. Не всё перечислили! - И... язык прикусил. Передумают маги, книгу другому прикажут писать - плакали мои пять лимонов!
Ох, дай-то случай! От радости бы плясал, вприсядку!
- Пап, на эти деньги мы можем классно попутешествовать! - восторженно заявил Игорь. - Предлагаю новогодние каникулы в Турции встретить!
- Я во Францию хочу! - провопила Иринка.
А жена помрачнела, вдруг.
Понял ее - как не понять?! Десять лет мечтает со мной в отпуск поехать, а я из города вырваться не могу. Не объяснишь ведь ей, что маги хранителям не только отпускных и отпусков, болеть порой не дают. Для Рунного посоха желательно, чтобы место, с которого телепортируется душа хранителя в мир магов, (кровать, то есть), было постоянным.
- Мам, что с тобой?! Тебе плохо?! - обеспокоился Игорь.
- Нет, радуюсь. Тут денег на машину новую хватит и на свадьбу тебе.
- Что, сам на свадьбу не заработаю?! - возмутился сын.
- Нинульчик, куда-нибудь обязательно съездим, - заявил я. - Хоть на море. Хоть за границу. А пока... пока книгу не напишу, очень прошу, условия мне для работы создайте. Тишину и прочее.
- Книгу?! Какую книгу?! - посмотрела жена на меня недоуменно.
Только тут дошло, насколько бестолково выглядит со стороны ситуация и моё поведение в ней.
- Св-вою, - промямлил я.
- Вот что дорогой! Давай-ка, всё начистоту выкладывай! И по порядку!!!
А я ещё шока подплеснул:
- Нинуль, уволился я, - пробормотал растерянно.
- Зачем?!
- Для того и уволился, чтобы книгу написать.
- Что за книгу?!
- Повесть сказочную. Про колдунов.
- Ты сам-то хоть веришь в то, о чём говоришь?! - подавила жена нервный смех. - Только не надо, не надо меня так разыгрывать! Я ведь и поверить могу!
- Нин, книгу я давно мечтал написать, - продолжал я поражать себя собственной тупостью. - Времени не хватало. Да и деньги, тоже фактор немаловажный. А тут премию получил, изобретение одно продал выгодно, ну и... мечта заела.
- Не пойму я тебя! - сморщила носик моя благоверная. - А я... почему я ничего не знала о твоей мечте?! Уж на то пошло - деньги не главное!
- Так это... дело в том, что... Ой, Нинуль, давай вечером поговорим!
- Сейчас! Я хочу знать всё сейчас!!!
- Так я... я уже всё сказал, - пробормотал я.
Ведь мог же, мог заранее соломки подстелить, продумать разговор с женой!
- Ох, не нравится мне всё это, - проворчала жена. Посмотрела на Иринку строго. - Коробки и мусор собери. Я Игорю помогу.
- Ма-а-ам, а можно я Игорю помогу, - умоляюще протянула дочь и, не дожидаясь ответа, умчалась в свою комнату со шлемом виртуальной реальности.
У меня в мозгах в очередной раз заклинило что-то, иначе бы не брякнул:
- Давай, Нинусь, пуфик поменяем. И новые тапочки купим, красивые, для всех нас.
Чистой воды дибелизм о тапочках говорить в такой момент... Уф, слава случаю, меня никто не слышал.
Жена вернулась с веником и совком, на пол их положила. Стала, молча, сосредоточенно коробки перебирать, мусор в них запихивать. Игорь то матери бросался помогать, то бегал по коридору, как ошалелый... Ха, бегала, прыгала, вертелась Иринка. Игорь перенёс компьютеры бережно, опасливо поглядывая на смерч в юбке - суматошную сестрёнку.
Суету эту кошка пугливо разглядывала со спинки дивана. Зато Даня, болонка, развеселилась. Принялась на коробки наскакивать. Облаяла их. Помчалась вслед за Иринкой, рыча и взлаивая.
- Тихо! - рявкнул сын.
- Нюсенька не лай, - умоляюще произнесла дочь. - Вдруг соседи ещё спать не расхотели.
Минут сорок прошло, как минута одна. Жена всполошилась:
- Ой, опа-а-аздываю-у-у!!!
Она принялась бегать по комнатам, словно сирену включив, маскируя криком растерянность. Запихивала в свою сумочку, как мне показалось, все подряд. Умчалась, даже не поцеловав меня на прощание, чего ни разу не было. Следом ринулся Игорь. Дверью хлопнул так, что во всём подъезде просто обязана была штукатурка осыпаться.
Иринка, закапризничала:
- Па-а-ап, я все равно опозда-а-ла, можно новый компьютер включу!
Пришлось выпроваживать. Спортивная секция в школе, метрах в двухстах от дома. За пять минут, оставшихся до начала занятий, только ленивый не успеет добежать.

Уф, как гора с плеч! Наконец-то домочадцы мои разбежались. Неумытые. Непричесанные. Кофе не напоенные. Ошеломил я их. Крепко ошеломил. До конца дня глаза квадратные будут... Ха, как вернутся, у меня не менее квадратными станут!
Я прошелся по комнатам, восстанавливая утраченное душевное равновесие. Как назло, на глаза попался пуфик. Присмотрелся, зло взяло на экспедитора. Это же насколько богато жить надо, чтобы нашу мебель уродливой считать?!
Стулья... только в углах обивка чуть поизносилась, почти незаметно. А тапочки... - ну и что, что старые, уютней ввек не сыскать.
- Сам ты урод! - зло крикнул я, заставив "взгляд" наблюдателей вздрогнуть. И... полегчало.
Я ещё раз прошёлся по квартире. "Взгляд" за мной следовал, в какую бы комнату не пошел. Простенький, но юркий энергетический шарик, с тонюсенькой нитью эргопередачи. Даже не с нитью - с тончайшей паутинкой, которая нет-нет да сверкала отраженным светом. Внутренним зрением она хорошо была видна.
А может... Да, захотелось прищемить чей-то нос любопытный. Увы, делать этого ни в коем случае нельзя было. Наблюдатели тотчас придумают что-нибудь более хитроумное: и под контроль колдунов тех потом не возьмешь, и от их внимания пристального не спрячешься.
- Все, хватит бездельничать! - твёрдо сказал я и прошел в кабинет.
Лишь сел в креслице, расслабился, сигнал опасности красной лампочкой замерцал в сознании. "Режим выхода из транса - быстро!" - скомандовал себе. В следующий миг понял: звонит телефон... - и не умолкает ведь!
Я вышел в коридор, взял телефонную трубку.
- Да! - сказал не очень доброжелательно и вдарил любопытному "взгляду" своей энергетикой так, что он, словно теннисный шарик от шальной ракетки, отлетел в другой конец коридора. Ха, приклеился к двери в ванную. Запульсировал. Заполыхал, словно цветочек аленький... А нервы у наблюдателя ни к чёрту! Не настолько сильный удар нанес, чтобы от боли загибаться!
- Алло! - раздался из трубки хриплый голос.
- Да-да, слушаю!
- В Ваш комп вмонтирована микровидеокамера и подслушивающее устройство, - сообщил обладатель хриплого голоса.
- Вы кто? - спросил я.
- Телефон пока без прослушки, - добавил невидимый собеседник и отключился.
Какая, оказывается, чудесная музыка эти короткие телефонные гудки! Я в мгновение полюбил этого славного парня. И даже мысли его, о нищете моей, простил.
Он будет в моей команде!

До тех пор, пока ты не принял окончательное
решение, тебя будут мучить сомнения, ты будешь
все время помнить о том, что есть шанс повернуть
назад, и это не даст тебе работать эффективно.
Гёте И.

ГЛАВА 8. НЕСТИ В МИР СЛОВО НЕПРОСТО.

Повторно ввести себя в транс - не проблема. Но я отчего-то медлил. Подперев кулаками подбородок, смотрел и смотрел в тёмный экран монитора, в собственное мутное отражение.
- А хочу ли я писать эту книгу? - задал себе тот же вопрос. И снова ответил, искренне ответил: - Не знаю.
Одно ясно, мне придется её написать. Пусть подневольно, но придётся. А это значит, что я не должен противоречить себе, обязан подчинить единой цели каждую клеточку своего тела, каждую частицу сознания. Без магии тут не обойтись. Кому, как не мне, знать, что самое важное в любом деле – настрой.
"Пусть маги гордятся своим учеником!" - с улыбкой подумал я, закрыл глаза и тотчас, словно с картины Васнецова, появились перед мысленным взором во всей "красе", во всей своей несокрушимой мощи, три богатыря – страх, лень, неуверенность.
Моё заботливое подсознание снова решило оказать мне медвежью услугу, "обошло на повороте", пока упражнялся в словоблудии - не дорос ещё до такого сложного колдовства. К нему исподволь лишь могу подойти, в несколько этапов.... Вряд ли маги могут гордиться таким учеником!
Я прошелся по воображению мыслегубкой и тотчас, пока подсознание не подсунуло очередную заманчивую "картинку", создал затворенное дубль-сознание, чтобы с помощью его созидать в себе самом мир-сон. То есть мир, живущий в подсознании, но развивающийся, в основном, по собственным законам.
М-да...
Стоит ли в начале книги заострять внимание на деталях? Даже общие положения и поверхностные суждения о колдовстве этом вряд ли возможно объяснить в двух словах. Для этого Вам проникнуться нужно многими и многими тайными знаниями... Впрочем, кое о чём можно (и нужно) сказать сейчас. Хотя бы, полунамёком. С прицелом на будущие откровения.

В конце 14 века, в верстах двадцати от Рязани, жил в землянке чудаковатый отшельник. История не сохранила его имя. А вот о деяниях его, с молитвой творимых, до сих пор некоторые окрестные жители друг дружке пересказывают, как легенду забавную - правдивость этой истории подтвердить есть кому.
Отшельник пчёл содержал. Мёд, который обменивал на еду и одежду, считался самым целебным в округе. Младенцы переставали кричать от "натуги", раны быстрее затягивались, старики вновь становились зрячими... смысла нет перечислять все болезни, от которых помогал тот мёд.
К нему шли не только с надеждой - с дарами!
Прежде чем взять подношения, отшельник долго думал. Обычно, в погоду добрую, он садился на пень около землянки и, закрыв глаза, застывал в неподвижности. Если отказывался от подарков, если скорбно водил головой из стороны в сторону, для тех, кто пришел за чудодейственным лекарством, это означало приговор: не вылечить.
- Молитесь, - глухо говорил он и поворачивался к просителю спиной.
Но если брал подношения, то выносил из землянки малюсенький берестяной туесок с бесценным мёдом. Называл имя. И уходил. Либо в лес, либо в землянку. Бесполезно было его задерживать и вопросами терзать. Мог добавить лишь:
- (Такому-то), болезному рабу Божьему сие надобно. Никому боле!
Если мёд съедал тот, кому он не предназначался, случалось страшное: дня три маялся животом, с кровью в туалет ходил. А то лежал с неделю, страдая от болезни незнаемой.
Мёд отшельника только тому старались скормить, чьё имя он называл.
Лес, где жил отшельник, считался колдовским. Некоторые, как ни пытались, обитель старца найти не могли. А иные, со словами "Бог выведет!", выходили к заветному месту.
Посещали отшельника и лихие люди. Раз, лишь двое из пяти спаслись, медведь заломал остальных. В другой раз, трое дюжих молодцев не смогли взломать хлипкую дверь, ведущую в землянку, ушли ни с чем. Вдругорядь, из чащи налетели птицы на подосланного убийцу. Голову его так исклевали, что волос вполовину осталось. Напоследок покружились над ним и, опорожняя кишечники, изгадили изрядно.
Как-то воевода городской на вороном коне прискакал просить мёд для сына, который умирал от ран, нанесённых в бедовой драке.
- Молись, - скорбно сказал отшельник и отвернулся.
Изначально воеводу то взбесили, что этот никчемный человечишка отказался с ним разговаривать. Смирился. Стерпел. Во владения свои вернулся. А когда сын умер, гневом воспылал и с тремя стражами вернулся.
Отшельник на поляне стоял, молчаливо поджидая смерть. Вот только стрела, выпущенная из лука, прошла сквозь чудодея. Меч не снёс его головы.
Наведённый морок напугал пришедших больше, чем самое извращённое чародейство. Трусливо бежали они и в небольшом лесу, из которого ребёнок выйдет за час, плутали до утра дня следующего.
Воевода за ночь поседел, а стражники его больше не годными оказались не только для злодейских убийств, но и для ратных битв: от тени собственной в испуге шарахались.
Отшельник видеть мог не только окружающую его природу, но и мог заглядывать за горизонт реальностей. Издали, внутренним зрением наблюдал за людьми, которые шли за мёдом волшебным. Слышал, о чём говорят они.
Довольно часто связно разговаривать с гостями ему мешали внутренние голоса и видения. А полностью уходя в себя, (впадая в транс), он словно наяву говорить начинал с душами пришедших к нему людей. Мог перенестись к больному, побеседовать и с ним. Это не казалось ему чудным - дар Бога!
Видения те создавал для него Высший разум. Это он наполнял их правдивой информацией о людях, которым требовалась помощь, делал мёд целебным для избранных. Это он, когда угрожать отшельнику стала смертельная опасность, перенёс в реальности земного бытия его образ - морок.
Хранителем отшельник не стал.
После смерти на Земле, он жил в саду магов года три-четыре в точно такой же землянке, с точно такими же ульями, в окружении небольшого уголка точно такой же природы.
- От мира, - хрипло представился он умершим, которые первыми его нашли. Больше ничего не добавил. Повернулся и ушел в землянку.
- Какой-то Отира в предгорье поселился - разнесли умершие новость.
К отшельнику прилипло прозвище Отира.
Умершие, которых мёд отшельника интересовал постольку поскольку, принялись упорно разубеждать его, что живёт он уже не на Земле. Поверив, он тотчас заболел тоской, и душа его яркой звёздочкой покинула мир магов.
Умения отшельника игрушкой презабавной оказалось для жителей мира магов в 14 веке. Но, поиграв с неведомым, трое хранителей и один маг сошли с ума. С десяток хранителей заболели тоской и преждевременно покинули мир магов. Их души не вселились на Земле в младенцев, а... Самому хотелось бы знать, куда отправил их Высший разум. Возможно, в те самые, ими же вымышленные миры.
- То умение богов, - заявил умершим и хранителям Верховный маг. - Отныне, этими знаниями вам пользоваться запрещено!
В середине позапрошлого века тот запрет маги сняли. Умершие набросились на умения отшельника, словно голодная собака на кость. Разработок сорок создали. Впрочем, если разобраться, идея осталась той же - вариации разные.
Одной из опробованных и разрешённых к применению вариаций я решил воспользоваться. Создал в самом себе затворённое дубль-сознание. С помощью воображения и несложного заклинания, содержащего сильнейшую охранную магию, тотчас трансформировал его в безликую поляну, с безликими цветами.
Подсознание отозвалось на столь варварское вторжение и на чуждую ему магию отчаянным сопротивлением. Оно попыталось вобрать в себя дубль-сознание, нить эрговозврата напряглась, словно туго натянутая струна, цветы рассыпались серым пеплом, по поляне прошли волны, словно по болотцу с ряской, но вот, секунды через три, всё успокоилось. Подсознание не только смирилось, но и, как это обычно бывает при таком не очень сложном колдовстве, забыло о насилии. Более того, принялось само расширять границы, создавать в дубль-сознании яркий, красочный мир.
Уже не сомневался, на поляне той оно возродит не только цветы, но и траву. Окружит её лесом, а то и расположит на берегу реки. Наполнит пространство теплом и светом. Солнце воссоздаст и облака. И ветер. И... не представляю даже, что оно может в нём сотворить.
С помощью ещё одного заклинания, обговорив условия сосуществования, я создал в дубль-сознании единственное живое существо - личинку. Безликую личинку. Тут же, ни секунды не медля, окутал её мощнейшей защитной магией.
Защита необходима. Это я сотворил там единственное живое существо, не считая цветов. Подсознание наполнит дубль-сознание своей призрачной жизнью. Личинку сесть может птица. Раздавить может лапа зверя. А то и лопнет она на зубах неведомого, неизвестно из каких глубин воображения появившегося, дикаря-туземца... Да, в тех снах личинка поначалу будет посторонней вещью. Подсознание попытается её уничтожить.
Личинка, как только вберёт в себя все установки, превратиться в бабочку. Она жить будет в том, призрачном мире. По сути, дубль-сознание - отражение меня. И порхать бабочке предстоит не над поляной с цветами - во мне самом. Выбирать не цветы – самые яркие мои воспоминания. Весь смысл ее жизни, пока не напишу книгу, будет подчинен одному – собирать сладкий нектар вдохновения.
Она "подсовывать" мне станет противоречивые, порой не нужные сведения... Ох, как бабочка эта будет мне мешать! Но без нее, уж доверюсь магам, книга у меня, не имеющего представления о писательском мастерстве, не получится.
Всё, о личинке можно забыть. Она создана. Она есть. Она развиваться будет сама собой. И сама, как придёт время, превратится в бабочку. И о дубль-сознании можно забыть. И о снах, которые подсознание будет в нём модулировать, тем более можно забыть. Делать мне больше нечего, кроме как проявлять ненужное любопытство.
Пора приступать к более важному колдовству. Творить его лучше с открытыми глазами.
И вот, я даю свободу негативным чувствам - да, тем самым. Более того, усиливаю их до предела, который может выдержать мозг. Тотчас сомнения, как паутина, оплетают сознание. Я чувствую себя тупицей. Бездарем. Ничтожеством. Страх превращается в ужас. Ужас в панику. Я не просто уверен - убежден, что ничего у меня не получится... Мне искренне необходимо поверить в это.
В вере этой, безграничной, безмерной, всеобъемлющей, я оставил лишь малюсенькую трещинку и бросил в неё малюсенькое, заранее приготовленное, семя. Посадил в себе самом наисложнейшую, заранее приготовленную, созданную самыми талантливыми умершими, программу. Если всё сделал верно, она развернётся, превратиться в изящное и мощнейшее колдовство, которое питаться будет моими страхами, ленью и неуверенностью. Если ошибся... - об этом лучше не думать!
Вот он... В душе проклюнулся робкий росточек благоговения, с каким всегда открывал каждую книгу, поражаясь таинству самой загадочной магии – магии печатных слов. Маленький робкий росточек пронзает мои страхи, впитывает в себя сомнения. Растет быстрее, чем бобовый стебель из всемирно известной сказки. А я чувствую себя все уверенней и уверенней.
Я вижу росток внутренним зрением. Он проявился в Тонком мире. В точности так же, как появляется в нём всё, что человек выдумает и образно представит.
Весь оставшийся негатив - именно негатив! - я торопливо превращаю воображением в плодородную почву: всегда рыхлую, постоянно увлажненную, никогда не теряющую питательных свойств. Мне нужно спешить. Росток мой увеличивается не по дням, не по часам - по секундам. Может и не прижиться, если не потороплюсь с пересадкой.
Мысленно, опять же - воображением, у стены, справа от стола, на котором стоит мой компьютер, я формирую из полученной почвы маленькую грядку, с полметра длиной, шириной - сантиметров десять. (Размер её не имеет абсолютно никакого значения, главное - она есть). И бережно пересаживаю в нее росток.
Уф-ф, получилось! В мгновение проклюнулись на нем почки. Еще мгновение, и они выбросили тонкие, блеклые, вздрагивающие в нетерпении жить жгутики поросли. Покачиваясь из стороны в сторону, они ползут и ползут вверх, выискивая, за что бы уцепиться, обрастая листьями. Виноградными листьями.
- Сейчас, сейчас-сейчас, потерпите немного, - бормочу я, почти не замечая, что говорю вслух. - Это же надо быть такой тупицей! Нет, чтобы заранее озаботиться...
Лозы дружно, словно при ускоренной видеосъемке, выстрелили усики, уцепились ими за воображаемые шпалеры воображаемой беседки, которую я создал с небольшим опозданием. Скручивая усики в спирали, весело принялись оплетать пространство вокруг рабочего стола. А вот и первые пучки неказистых соцветий. Не уловил миг, когда распустились. Еще пара секунд и передо мной повисли тяжелые гроздья черных ягод.
- Достаточно! - скомандовал я, мысленно приостанавливая развитие виноградного куста, тысячекратно замедляя все процессы в нем.
Заметался "взгляд" наблюдателей, выискивая меня. Ринулся к беседке, листа виноградного лишь на долю секунды коснулся и отпрянул. Замер в недоумении... Именно в недоумении! Я не забыл еще уроков магов. Знаю, что означает, когда становится энергетический шарик слежения чуть ли не в две раза больше и пульсирует оранжевым.
В очередной раз убедился в том, что слежку за мной ведут дилетанты.
Мне захотелось крикнуть радостно, что беседка моя не столь проста, хотя создана воображением. В Тонком мире она более чем реальна. Каждый виноградный лист, по сути, это иллюзия. Это ещё и размноженные многократно охранные заклятья, принявшие вид виноградных листьев. Иначе, ни к чему было "огород городить"?!
Каждая виноградина - желанная порция эликсира бодрости и стойкости духа. Для меня, конечно же. Только для меня ягоды будут вкусными и ароматными, словно настоящие. Для кого-то другого - отвратительны по вкусу и запаху, хотя и не яд.
Беседку эту не заметит обычный человек, не обладающий внутренним зрением. Не порушит лозы, не помнёт листья, даже если пройдёт сквозь них. Не истопчет почву. Даже беспокойства не ощутит. Тот же, кому открыто это колдовство, словно наяву увидит виноградные листья. Не захочет, а увидит. Если коснется их, (как только эта моя магия полностью активизируется), от боли завопит. И даже Колобок, который учил меня создавать это волшебство, не сможет преодолеть данное препятствие. Ибо выросло оно из моей внутренней сути. Чтобы добыть код доступа, наблюдателям и магам правдоподобно мной быть нужно, а это, надеюсь, невозможно!
Эффективно действовать будет магия только до тех пор, пока я буду находиться в беседке, Ох и посмеются маги, ох и потешаться над моей неумелостью, когда в ней меня не будет... Так изначально задумано.
Я жду, минут пять жду, пока магия закрепится, обретёт силу. И вот, срываю виноградинку, бережно кладу ее в рот и с удовольствием раскусываю, глотаю не набежавшую слюну - сладкий виноградный сок. Тотчас в дубль-сознании расправляет чуть влажные крылышки бабочка, отталкивается ножками от пустого кокона и устремляется в полет.
Прочь остатки сомнений!
В своих намерениях я тверд, как скала! Я стрела, летящая в цель!!!
Но... что-то не так.
Что?..
Что еще?!!!
И тут, как наяву, увидел перед собой Читателя. В глазах праведный гнев.
- Это же надо быть такой сволочью! - сказал он, как хлыстом ударил. И процедил сквозь зубы: - В мире и так много зла, а ты хочешь впустить в него колдунов, умеющих колдовать по-настоящему!
Тупик. Еще не начал писать – тупик. Не выбраться.
"Непросто нести в мир слово, - напряженно думал я. - Слово меняет окраску реальностей, оно может высветить что-то, а кое-что скрыть, как шапкой невидимкой. Слово трансформирует реальности: может быть не только водой, предназначенной для уборки, не только половой тряпкой, сгребающей грязь, но и самой грязью. Словно из пластилина, слово лепит для нас мир, который мы выдумываем. Нам давно пора научиться возмущаться. Коль в стране нет цензуры, ею обязан стать народ. Если хотим жить человечнее, мы обязаны лелеять такое слово, которое несет в себе заряд добра. Ту приветствовать информацию, которая не противоречит принципам добра. Или, хотя бы, не множить зло".
В жизни не раз я, с копьём собственной истины наперевес, словно дон Кихот, мчался на ветряные мельницы чьих-то проблем. Где-то побеждал. Где-то проигрывал. Но, не особо боялся. Даже когда игнорировал собственную безопасность, не особо боялся. А тут...
"Чем книга отзовётся, – напряженно думал я, - как воспримут её люди...”.
- Тайные знания без меня будут известны людям! - словно бы нашёптывал кто-то.
Я бормотал обречённо:
- Вот только пот холодный, внезапно выступивший, со лба промокну, и разговор начну...
- Сейчас, минуточку... всего лишь минуточку малую выжду и...
- Вот только наберу полную грудь воздуха, выдохну с шумом и...
- Вот только обдумаю один малюсенький вопрос и...
- Мать твою! - орать мне хотелось. - Что же Вы такие нетерпеливые?! Имею я право, в конце-то концов, кофе попить?!!!
Мысли роились - найти бы улей!
А может... это я не прав?!
Я представил другого Читателя, с которым уже как бы поделился тайными намерениями. Что он скажет?!
А он посмотрел на меня вполне дружелюбно. Более того, дал совет:
- А почему, собственно, магия – удел избранных? Почему люди и впредь должны оставаться беспомощными от воздействия колдунов, от черных сущностей, от той же зависти, наконец? Научи их защищаться. Это очень доброе дело! Только ради этого стоит написать книгу.
- Мне страшно, - признался я.
- Ты обязан быть выше собственных страхов, но не сомнений, - сказал Читатель.
- Да, обязан... - тихо прошептал я. И сказал громко, вскинув голову: - Клянусь, я её напишу!!!

КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ.


Автор ВЛАДИМИР КОЧКИН.

Часть 2. Я её напишу.


Поздно стучать кулаком по столу,
когда ты сам уже блюдо.
Станислав Ежи Лец.

ГЛАВА 1. ЗАИКОЙ ОСТАТЬСЯ - СЧАСТЬЕ!

1.
Я медленно шел по Комсомольскому проспекту Челябинска, наслаждаясь покоем и природой, как вдруг, у небольшого магазинчика, от которого двое армян делали к тротуару дорожку из брусчатки, услышал:
- Понаехало чёрножопиков! Куда не глянь, везде чёрножопики!
Слова эти презрительно процедила сквозь зубы юная особа, лет семнадцати. Следом, показав неприличный жест, её очаровательная подруга вызывающе зло прокричала:
- Эй Вы, убирайтесь в свою черножопию!
Армяне слова не сказали в ответ.
Не спешите обвинять их в трусости. Выпад девушек мог быть провокацией, за которой, коль ответить достойно, последует жестокое избиение.
Я заглянул в мысли низкорослого армянина: оказалось, учителя русского языка и литературы, (он даже мыслил по-русски, настолько родным стал для него наш язык). Он молился своему богу, чтобы тот дал ему силы выстоять, не сорваться в гневе, кулаками отстаивая право жить. Он умолял своего бога, чтобы тот поспособствовал ему заработать хоть немного денег, помог вернуться живым из этой дикой страны варваров и поэтов, потому что без него впроголодь существовать будут его дети.
Второй рабочий, более высокий и худой, тоже был учителем: преподавал в своей стране историю. Учил детей, пока мог кормить семью с помощью своей благородной профессии. Понять его мне помешал языковой барьер: и он мыслил по русски, но то и дело срывался на свой родной язык. Позже, недели через две, я спросил знакомого, который знал армянский язык, что означает эта... и вот эта... фразы и узнал, что он проклинал тех, кто развалил некогда великую империю, и тех, кто эту империю, в своё время, создавал.
Я бросился за девушками, но их "след простыл". Использовать для поиска магию было уже поздно. Точнее, затруднительно. Я не снял отпечатки их пси-полей и не просчитал линии судеб хотя бы на ближайшие пять минут.
Неторопливо шел и думал, что когда-то у них будут свои дети, которым передадут свою ненависть... И тут, жизнерадостные и весёлые, девчата выпорхнули из дверей следующего магазинчика.
- Девушки, - окликнул я, - извините, что вмешиваюсь, но вы только что оскорбили людей.
- Кого?!
- Когда?!!!
На их лицах было недоумение.
- Эти армяне выполняют самую черную, самую низкооплачиваемую работу, которую русские...
- Вот и иди, лижи им... - гордо вскинула носик одна из красавиц.
- ...черные задницы, - смеясь, добавила другая красотка.
Я мог бы убить их, будь менее сдержанным - они оскорбили и меня. Нашел бы слова, которые оправдали меня в глазах магов. Собственно, оправдываться вряд ли бы понадобилось. В своём городе я уже полтора месяца осваивал азы профессии Инквизитора и вправе был принять даже такое изуверское решение.
Они умирали бы в страшных муках. Неделю, а то и две, длилась бы агония, если бы захлестнул их души "кольцом смерти" и выбрал самую страшную погибель - гнилую смерть, о которой вспомнил, подхлёстнутый обидой и бессилием остановить свершившуюся несправедливость. Ни один следователь не догадался бы, что это сделал я.
Вот только, справедливости ради, убивать бы пришлось не одну тысячу жителей родного города. В нём, как и во всей стране, которая раньше проповедовала принципы человеколюбия, вместе с разделением людей на богатых и бедных, возрождался национализм.
В стране! - которая больше всего пострадала от нацисткой Германии, на стенах домов рисуются фашисткие свастики - абсурд!
Эмоциональные взрывы бывают у каждого хранителя, как случилось это некогда со мной, на лыжной базе. Но в тех двух подонках, против которых применил я "кольцо смерти", почти не было ничего человеческого.
Эти две девушки являлись обычными гражданками. Учитывая наше порочное время, были в гораздо большей мере добродетельными, чем та изменившееся скотски сволочь. В них жестокость странным образом смешалась с добротой: они могли искренне, с полной душевной добротой плакать над бездомным котёнком, способны были любить и принести себя в жертву для своей высокой любви.
И всё же, несмотря на это, в каждой из них я видел врага. Лютого врага, которого желательно простить.
Я стоял посередине тротуара, сжав кулаки, накрепко зажмурив глаза, вслушивался, как всё тише и тише цокают по асфальту каблучки, и представлял, что это мои дети... - мои неразумные дети, которых я обязан приять такими, какие есть.
Колдовским зрением я видел войну, которая идёт не только на улицах и в домах моего родного города - в мире всём! Я всматривался в эту войну, вспыхнувшую с особой силой в наши дни; видел разруху в душах людей; видел, как залпы подлости напалмом выжигают в сознаниях людей доброе и светлое; видел, как черные облака зависти отравляют людей, как клубится ядовитым смрадом ненависть - живыми волнами захлестывает дома, улицы, площади, заставляя души людские корчиться в астматических приступах. А вокруг, словно мотки колючей проволоки - всюду, куда ни глянь! - (почти всюду), холодное равнодушие.
Лишь проявил магические способности, словно снайперы, тысячами пустых глазниц взглянули на меня из черных провалов окон обыватели. То боязливо озираться стали под моим колдовским взглядом те, кто трусливо отгородился от мира, возмечтал построить счастье в отдельно взятой квартире.
Ох, как мне их стало жаль!
Они натащили в квартиры множество вещей, нужных и не нужных. Они лелеют эти вещи, одаривают их вниманием. Тратят на них самое ценное - время своей жизни, такой короткой.
Кое-кто счастлив... ха, счастьем Плюшкина. Большинство забыли взять в свои крепости-квартиры главное - умение радоваться самому бытию, каждому его мгновению.
Мне стало невыносимо страшно, до омерзения.
Эта война не умолкает ни на минуту: в ней больше жертв, чем во всех реальных войнах мира, а раны, нанесённые душам людей, не менее, чем настоящие раны, гноятся, не заживают порой десятилетиями.
Эта война исподволь вбирает в себя жизненные силы людей, не дает им возможность приподнять голову, встать с колен, распрямить плечи. Она стремится наполнить каждого жителя планеты Земля липким ужасом - страхом потерять личные маленькие мирки, слепленные из осколков взорвавшейся тревогами жизни. Как средство массового отравления, она использует самое жуткое оружие - информационногнойность.
Как остановить эту войну?!
Как?!!!
Как уговорить людей взять в руки другое оружие, более благородное, направленное против зла - человеколюбие! Как заставить их сжать кулаки, да так, чтоб костяшки пальцев побелели, чтоб скулы свело от лютой ненависти к этой войне!
Человеколюбие - куда более важная дисциплина, чем физика, химия, алгебра и геометрия - вместе взятые. Большинству математика нужна, чтобы уметь считать деньги. Химия, геометрия и физика - чтобы было, что забыть, едва кончится "школьная повинность". А мы упрямо и долготерпеливо вталкиваем знания по этим предметам в каждую детскую голову.
Где дисциплина, которая учила бы детей наших умению любить себя. Умению жить с людьми в мире! Умению уважать чужое мнение! Умению заглядывать в глаза человека, видеть в них боль и отсаянье! Умению сочувствовать, сопереживать, сострадать! Умению протянуть руку помощи! Умению сказать доброе слово! Умению словом же, а то и кулаком, поставить зарвавшегося негодяя на место!
Увы, чиновники системы образования и впредь будут внедрять в обучение те дисциплины, по которым можно проверить знания. Они заражены целесообразностью. Им нужны отчёты. А доброту в душах учеников ни какой мерой не измерить, уровень сострадания не вместится в классный журнал двойкой или пятеркой, не составить директору школы справку для РОНО о процентном повышении толерантности по сравнению с тем же периодом прошлого отчётного года.
До тех пор лютовать будет та война, пока мы - МИРОМ ВСЕМ - не научимся возмущаться. Покуда родители не захотят видеть своих детей честными и порядочными, невзирая на то, что честность и порядочность может быть смертельно опасной. Покуда дети не захотят видеть своих родителей честными и порядочными.

2.
Аркадий впервые предстал перед хранителями около трёх лет назад. Был он стеснительным, прыщавым юнцом, ходил, ноги приволакивая и сгорбившись, словно худобы своей бухенвальдской стеснялся, а отвечая на вопросы взгляд в сторону отводил, либо пол им буровил.
Не увязывался его облик с понятием медалиста. Не только я не поверил, что школу он с золотой медалью закончил. Позже удостоверились - не врёт. Природа подарок ему преподнесла бесценный - память отменную. Он играючи поступил в МГУ. И учился играючи: в зачётке оценки были только “отлично”.
Увы, преподаватели были им недовольны: звёзд с неба хватать не будет. Энциклопедических знаний в бедовой голове Аркадия было предостаточно. Он научился их коллекционировать. Научился оперировать информацией. Не научился одному - мыслить и делать выводы.
Три месяца назад маги назойливо стали превозносить нам всевозможные таланты Аркадия. Он и физик незаурядный, талдычили нам. И математик, коих поискать. А уж в журналистике, пооботрется чуть - равных не будет.
Талантище, если одним словом сказать.
Если есть желание до неузнаваемости изменить слабого духом человека, напоите его сладким вином славы. Воздайте ему любые, пусть даже эфемерные почести. Потешьте, тем самым, его тщеславие. Результат не заставит себя ждать.
Аркадий преобразился: плечи расправил и красноречием заблистал. Более того, вбил в свою голову мысль бредовую, что якобы будет первым, кто напишет о магах книгу. Да так напишет, что “благодетелей” наших, как в былые времена первых героев-космонавтов, человечество приветствовать будет криками “Ура-а-а!!!”. С восторгом и обожанием встретит, со всенародной любовью.
Идеями своими он стремился поделиться с каждым хранителем, которые соглашались его выслушать и даже нашел единомышленников, которые ходили за ним следом, словно свора кобелей за сукой, истекающей “соком”. Каждое его словцо они улавливали с жадностью и готовы были любого, кто осмелится проявить инакомыслие, дружно “облаять”. Маги, что удивительно, ему даже замечания единого не сделали за столь непотребное поведение.
Ох, и наи-и-ивный!
Возможно, в чём-то талантливый, но... крайне наивный. Он даже мысли не допускал, что маги после ритуала открытия новых знаний не позволят рассказать людям о главном - о себе и своём мире.
Мне и Паше, (моему лучшему другу в мире магов, на Земле живущему в небольшой деревушке неподалёку от Новосибирска), выскочку этого, возомнившего о себе чёрт те что, жутко хотелось хотя бы чуточку осадить.
В тот день мы около часа разгуливали по первому этажу замка магов, около круга прибытия. Лишь появился в нём Аркадий, ринулись к нему.
- Разговор есть, следуй за мной, - сказал Паша и, не оглядываясь, размашисто зашагал к шторе, которая пурпурным водопадом ниспадала почти со стометровой высоты. Как только Аркадий и я зашли за штору, Паша повелел:
- В круг встаём!
Паша в вмиг создал мощнейший кокон магической защиты вокруг нас и небрежно бросил:
- Балабольте!
Я добросовестно старался втолковать Аркадию, что людям рано еще становиться вровень с богами. Что даже разрешенными к передаче знаниями, даже тем, что маги определили, как азбуку магии, (все самое-самое в ней наипростейшее), делиться с человечеством не стоит сразу.
Аркадий меня не слышал.
- Ритуал открытия знаний - это гимн магов, музыка их человечности. - соловьём разливался он. - Как пахарь засевает подготовленную почву семенами, разбрасывая их щедрой рукой, так и маги одаривают людей знаниями - токовал он, словно тетерев на токовище. Таял от восторга щенячьего: - Высший разум - о! - этот всесильный Высший разум, это чудо созданное магами, словно заботливый садовник станет проращивать семена знаний, терпеливо ухаживать продолжит за их всходами, чтобы человечество собирало плоды знаний...
Каких только глупостей он не изрекал.
“Что за защиту магическую он использует?! - напряженно думал я. - А если нет никакой защиты! Что если маги для каких-то своих, неведомых нам целей, нашли идиота с задатками гения и выставили его напоказ...”.
За размышлениями я мимо ушей пропустил часть разглагольствований Аркадия. Услышал лишь:
- ...Наконец-то для хранителей настанет свобода. Можно будет во всеуслышание говорить обо всех колдовских знаниях на Земле, не боясь наказания! Не так ли, мой друг?!
Это, “мой друг”, меня добило.
- Раскрыть перед человечеством все тайные знания - все равно, что дать ребёнку в качестве игрушки автомат Калашникова с боевыми патронами, - сердито выпалил я.
- Не автомат, - коротко хохотнул Паша, - а супербомбу! С помощью этих знаний мир уничтожить - раз плюнуть!
- Вы не правы! - услышали в ответ.
Не сказал - отрезал:
- Дурак ты!
Аркадий рванулся уйти, но Паша положил ему ладонь на плечо, применил незаметную для собеседника магию удерживания.
- Одно из трёх: либо ты владеешь какой-то особой блокировкой сознания, нам не веришь и придуриваешься, либо сознание твоё во власти магов, либо ты дурак! - сказал я холодно. Ухмыльнувшись, резанул безжалостно: - Последнее предположение для меня кажется наиболее правдоподобным!!!
Аркадий растерянно захлопал ресницами. Уголки его губ медленно опускались вниз, а глаза наполнялись обидой. Я всматривался в его лицо, но, ни в глазах, ни в мимике, даже намека не заметил проявления неискренности. Зацепиться было не за что: ни единого канала он не проявил, по которому можно было бы незаметно внедрить в его подсознание “взгляд”.
Я вбивал в него слова, словно раскалённые гвозди огненной кувалдой:
- Ты рассуждаешь, как дитё малое, неразумное. Не книга магов интересует! Хоть сверхгениальннейше напиши, она уничтожена будет после окончания настройки полей Высшего разума. Им даже изымать её не придётся! Сам уничтожишь, а позже долго удивляться станешь, что за блажь пришла в голову, бумагу марать?!
И снова не обнаружил ничего необычного: его магическая защита работала идеально, либо... её не имелось, ни в каком виде.
- Раньше, - заговорил я холодно, - Высший разум охранял на Земле тайные знания, подвергая наказаниям, а то и мучительной смерти каждого хранителя, не умеющего держать язык за зубами. После ритуала открытия знаний не открытых знаний ненамного поубавится.
- Но... – вскинул голову Аркадий.
- Я пытался тебя, мой юный друг, убедить в этом с самого начала беседы, но до тебя это не доходит!
- Ты не прав! - обиженно вскричал Аркадий.
Я чуть не хлопнул себя ладошкой по лбу: можно было не мудрствовать, не выискивать особо каверзные способы внедрения в подсознание Аркадия. Он настолько слабый колдун, что вполне подойдёт стандартный подход.
- Какое сегодня число?! - резко спросил я. Аркадий посмотрел на меня недоуменно. А я, через открытый психоблок, (о том поясню позже), мгновенно внедрил “взгляд” в его подсознание.
Не успел Аркадий рот открыть для ответа, я ввёл его в транс. Паша тотчас “вылепил” из наших тел забавную скульптурную композицию: мы замерли с закрытыми глазами, касаясь лбами, словно бодаться изготовились.
Я представил подсознание Аркадия в виде призрачного облачка и... - ведь получилось!
Вот она, чёрная инородная горошинка. Ощетинилась тончайшими усиками передатчиков.
- Паша, ты прав был, - послал мыслесообщение.
- Вижу.
- Что скажешь?
- Мыслеформа.
- Какая?
- Сплошной негатив.
- И это всё, что ты можешь сказать?
- Запечатанная мыслеформа.
- Когда? Кем? С какой целью?
- Откуда я знаю! Подлети ближе. Может так удастся эту загадку разгадать.
Я осторожно начал приближать к горошине поисковый магический “взгляд”. До тех пор сжимал его, уменьшая в размерах, пока горошина не предстала передо мной огромным шаром, словно космический корабль неведомых пришельцев. Усики превратились в толстенные щупальца, безжизненно висящие в призрачном, чуть серебристом пространстве.
- Паша, что делать?
- Проверь степень защиты. Вдарь чем-нибудь.
- А если её маги создали?
- Колдовство твоё будет ей вместо щекотки. Приготовься к ответному удару.
- Страшновато.
- Не страшней, чем на столбе позора трепыхаться... Ну, что медлишь?! Не трусь, я вытащу тебя по каналу связи.
Я в мгновение создал воображением магическое, самонаводящееся копьё с наконечником из разрыв-реальности и силой мысли метнул его в мыслеформу.
- Только не это!!! - запоздало провопил голос Паши в моём сознании.
В мыслеформе образовалась трещина, (вряд ли разглядел, если бы не полезли из неё какие-то белесые твари).
- Что это? - прошептал я.
- Тупость твоя! - провопил Паша. - Кто просил тебя применять боевую магию?! - В следующий миг я потерял сознание. Когда очнулся, услышал голос друга в своей голове: - Эй, что же вы, как тараканы - не разбегаться. Кому сказал, не разбегаться! Спокойно, смирненько лезем обратно... А ты что зубки скалишь, морда противная?! Выбью ненароком! Эргобич не распробовал, так ещё раз пройдусь им по твоей шкуре... Вот так-то лучше. Ну, братцы-страшилки, кто не спрятался, я не виноват! Распылю! Безжалостно распылю!!! Я бы всех вас уничтожил с превеликим удовольствием. Жаль, в чужом подсознании командовать не вправе... Так, оболочка восстановлена. Усилить бы... А что, это не преступление. Понадобитесь хозяину, мой слой защиты без труда вскроет. А нет, так сидеть вам там до скончания века... Уф! Наконец-то дурдом этот закончился!
- Ты зачем меня в нокаут отправил?! - вознегодовал я.
- Вов, мы бестолочи хорошие! - услышал вместо извинений. - Не программу магов нашли, а скрытую зону детских страхов Аркаши. Эргокапсулу, которую он создал ещё в детстве. Заметь, самостоятельно создал!
Дошло, что Паша принял единственно верное решение: сам бы я мыслеформу не восстановил, мешал бы только.
- Страшно подумать, что стало бы с Аркадием, - заговорил я примирительно, - если бы мы выпустили на волю тех монстров.
- Да, уж! - коротко хохотнул друг. - Только не приписывай собственную глупость мне!
- Выходит, программы магов в его подсознании нет?! - проглотил я обиду.
- Либо замаскирована более тщательно! Хотя, согласись, маги редко меняют хранителей с помощью магии.
- А мы, вот недоумки...
- Подзатыльники позже станем раздавать, - рассмеялся друг. - Давай-ка, выбирайся, буди подопечного.
Я вывел Аркадия из транса, предварительно стерев из его памяти те обидные слова, которые сказал не столько из желания его оскорбить.
- Со мной всё в порядке?! - взглянул он озабоченно. Очумело затряс головой. - Похоже, я на долю секунды потерял сознание!
- Если бы я тебя не поддержал, упал бы, - подыграл Паша.
Мне не хотелось лгать.
- На этом прекратим наш разговор, - сказал я.
- Наш диспут только начался! - удивился Аркадий.
- Не вижу перспективы продолжать его, - холодно добавил я.
- А ты подумай! - обиженно выкрикнул Аркадий. - Хорошо подумай! Поймёшь, что я прав, маги живут ради счастья людей на Земле!
Бог ты мой, у глупости нет границ.
- Извини, у меня больше нет времени на общение с тобой, - чуть более миролюбиво сказал я.
- У меня - тем более! - грубо заявил Паша, забыв о недавней дипломатии.
Аркадий посмотрел на нас недоуменно, пожал плечами, резко повернулся и, не прощаясь, торопливо ушел.
- Его не переубедить, - сказал я.
- Ты прав, - согласился друг.
- В нём упёртости больше, чем в осле Насреддина, - зло выпалил я.
- Ты прав, - мотнул Паша головой.
- Он...
- Ты прав, - усмехнулся друг.
- Что ты заладил, одно и то же?!
- Ты прав! - Павел расхохотался весело. - Аркаша – в голове каша! Впору звать Акашей!!!

Паша мастер давать прозвища, но это почти не прижилось. Скорей потому, что многие хранители остерегались связываться с “любимцем” магов. Тем более, фальшь какая-то была в их трогательной заботе о нем.
Маги объявили, что сначала, первые месяц-два после ритуала открытия знаний, лишь один из хранителей будет иметь право говорить на Земле - вслух, якобы! - о тайных знаниях, разрешенных к передаче людям. Будет, как бы, писать книгу. На самом же деле... - ох, глупцом будет тот, кто им поверит!
Не книга магам нужна, а человек, который станет писать книгу: кто-то должен “лежать” на Прокрустовом ложе эргоинформационных полей Высшего разума, когда начнется кропотливая и долгая работа по настройке новой программы.
Не один десяток жутких историй выслушал с тех пор, как стал хранителем, (пусть большинство из них выдумки, но, как известно, дыма без огня не бывает). Когда Высший разум отторгает новую программу и, вопреки воле магов, разрывает канал связи, вместе с ним, иногда, вбирает в себя душу работающего с этой программой индуктора. На Земле это может означать его смерть. А если Высший разум вырвет часть души, индуктор проснуться может инвалидом, или сумасшедшим.
“Что стоит магам пожертвовать здоровьем, или жизнью, одного хранителя?”, - хладнокровно думал я три дня назад, после разговора с Аркадием. Сейчас, после некоторых событий... - ох, сам трясусь от страха.

Мечта могущественнее реальности. И
может ли быть иначе, если сама она
высшая реальность? Она душа сущего.
А. Франс.

ГЛАВА 2. РИТУАЛ ОТКРЫТИЯ ЗНАНИЙ.

За полгода до нового тысячелетия, 26 июня 1999 года, вместе с магом, у которого было забавное прозвище Как Дела, в лекционный зал вошел Верховный маг. Его пышной бороде, пушистым белоснежным облаком обволакивающей половину груди, мог бы позавидовать Дед Мороз.
От двери до трибуны метров полста. Вместо того, чтобы тотчас телепортироваться к ней и быстрее поделиться с нами важной новостью, маги неторопливо пошли, продолжая разговор.
- Вов, - прошептал Паша, прикрыв ладонью рот.
- Молчи! - отозвался я, стараясь не шевелить губами.
- Прикинь! - восторженно зашептал друг. – Позавчера - сам видел! - шеф выбрит был до синевы, а волосы ёжиком и чернее крыла ворона...
- Замолчи! - запоздало прошептал я.
Как Дела, не поворачивая головы, ткнул в нашу сторону пальцем. Искорка-наказание, довольно болезненная, конечно же, впилась в меня.
Верховный маг встал за трибуну, улыбкой распушил бороду и усы.
- Друзья мои! - заговорил торжественно. - Запомните эту дату - 15 января 2000 года. В этот день состоится самый знаменательный, самый значительный за все время существования нашего мира ритуал открытия тайных знаний. Дню этому суждено стать исключительно переломным в истории человечества...
О, он о многом вещал.
Что я, что Паша, ещё не владели терминологией мира магов, (не знали его жаргонизмов), ещё не умели запоминать большие тексты дословно, но суть выступления Верховного мага поняли.
- Вов, это грандиозно! - заявил мне Паша на перемене.
- Эти тайные знания человечеству боком могут обойтись, - пробурчал я ещё и оттого, что в общении с Пашей бес противоречия был моим лучшим пособником.
А Паша произнёс мечтательно:
- Скорей бы произошла эта революция в эволюции человечества!
Радужное настроение друга, (моё - тем более!), вскоре кончилось. Лекции, лекции, лекции... - осточертело! Полгода практических занятия не было.

Ритуал открытия тайных знаний не состоялся. Что у магов не получилось, не срослось, не по их вышло, нам, хранителям, они раскрывать не желали. Конечно же, мы пытались их разговорить. Каких только хитроумных вопросов и вопросиков не задавали. В ответ слышали:
- Информация закрыта.
Спустя десять лет, 12 марта 2009 года... Пожалуй, подробности ни к чему. Боюсь, что если начну второстепенное описывать, времени на более важное не останется. А вот о следующем не поведать, значит не сказать, насколько изменились мы.
- Эта порция тайных знаний настолько большая, что у большинства землян может наступить несварение мозгов, - пробурчал Паша, как только мы после этой лекции Верховного мага уединились в таверне.
- Иное забавней, - усмехнулся я. - Спрашивать людей Земли о том, нужна ли человечеству ещё и эта "головная боль", маги не собираются.
- В привычку вошло править миром! - нахмурился Паша.
Верховный маг, как и в первый раз, отменил практические занятия. Маги снова принялись талдычить об особой исторической миссии хранителей, а так же о том, насколько более полнокровной и интересной будет жизнь людей на Земле, когда им ведомы станут тайные знания предопределенные к открытию.
- ...Технический прогресс – тупиковый путь развития! - добавляя металл в голос, чеканил слова один из магов. - Вы должны учить людей изменять себя и окружающий мир силой воли, силой воображения, силой сознания...
Он не уговаривал нас, не просил, не убеждал - настойчиво требовал следовать своим рекомендациям. Вел себя так, словно были мы слепые котята, которых нужно направлять и подталкивать.
- ...Знание законов Тонкого мира даст людям возможность наиболее эффективно управлять своим здоровьем и, как следствие, поможет им обрести долголетие... - втолковывал нам другой маг, по прозвищу Тишина,(проще именовать копии магов так же, как самих магов). Эту простенькую мысль он растянул на два десятка трёхчасовых лекций, привел сотни примеров и доказательств.
Другой маг, Как Дела, самозабвенно вещал нам о том, что человечество погибнет, если не поднимется на следующую ступеньку эволюционного развития. Лекций двадцать прочёл, прежде чем разрешил задавать вопросы.
- Не лучше ли человечеству сойти на ступеньку вниз?! - спросил Паша.
- Смысл? - вскинул брови маг.
- Землю меньше будет загаживать! – угрюмо произнёс друг. Получив искорку-наказание, вскричал удивлённо: - За что?!
- Курсант! - рявкнул маг. Друг в струнку вытянулся, а маг заключил: - Если бы ты внимательно слушал мои доводы, то подобных вопросов не задавал! Садись!
Через месяц перед нами снова предстал Верховный маг. Он в очередной раз подчеркнул важность и величие предстоящего ритуала открытия знаний, слегка похвалил нас за то, что мы инициативны, и в три раза увеличил обеденный перерыв.
- ...не для того послабления сделать решил, чтобы те, кто выпить охоч, в таверне зады просиживали, не для того, чтобы праздностью наслаждались, а дела ради. Общайтесь! Спорьте! Ищите истину! - так закончил он своё выступление.

В тот день Верховный маг добросовестно играл роль доброго дедушки. Настолько доброго, что шалить хотелось... Ничуть не вру! Магия его обаяния действовала безотказно!
- ...Уж потерпите, - словно детишек малых, уговаривал он нас в конце страстной, полуторачасовой речи. - Последний раз запаситесь снотворным. Завтра, к означенному времени избранных прошу быть в замке. Рунный зал запомнил каждого из них. Заменить кого-то кем-то уже невозможно. Даже без одного из избранных ритуал открытия знаний может не состояться...
Встречались мы на первом этаже замка магов, у круга прибытия. Обменивались рукопожатиями. Шутили. Смеялись. Маги, и те, выглядели радостными.
Ко мне подошел маг.
- Как дела, Володя? - спросил он.
Я отшатнулся.
- Н-нормально, - пробормотал испуганно. Дошло с большим отставанием, что руку маг вскинул для рукопожатия, а не для того, чтобы ужалить меня искоркой-наказанием.
Маг недоуменно пожал плечами и отошел в сторону. Демонстрируя абсолютное равнодушие к моей особе, заговорил о чём-то с хранительницей из Твери. И... вдруг исчез.
Ба-а-а! Не только он перенёсся к Верховному магу. Маги обступили шефа, словно цыплята курицу.
- Бу, бур, бу... - донеслось до нас его грозное бурчание: затворился магией, словечка единого не понять.
Один из магов телепортировался куда-то.
- Бур, бу, бу... - грозно сведя кустистые брови к переносице, продолжал распекать Верховный маг остальных магов.
Причина его недовольства вскоре выявилась. Пяти минут не прошло, в круге прибытия возникла Тамара, хранительница из Харькова.
Появилась она в красивом бежевом платье. На шее не подделка дешёвая, настоящее брильянтовое колье. Пальчики кольца драгоценные отягчают, не менее полудюжины. На локонах волос серебристые блестки лака. В глазах радость светлая.
В миг бледнее смерти стала. Бухнулась перед магами на колени. Вытянула перед собой руки, ладонями вверх и, взвизгивая от страха, запричитала:
- Миленькие! Родненькие! Отпустите!
- Похоже, именно ты произошла от обезьяны! - хмуря брови, холодно произнёс Верховный маг.
Тамара обхватила голову руками и заголосила:
- Дура я, дура–а–а! Позор-то како-о-ой, уснуть на свадьбе сына-а-а! Ой, какая я дура–а–а!..
Представил и, как наяву, увидел весь тот ужас, что твориться будет на Земле. Свадьба лихо отплясывает. Молодые на верху блаженства. А тут, вот беда-то, то ли сердце прихватило у матери жениха, то ли приступ какой... всеобщая тревога, а то и паника... скорая, а доктор, что приехал по вызову, с улыбкой заявляет: не волнуйтесь дорогие гости, она всего лишь уснула.
Нет, не заявит так. Состояния её не поймёт, спать она будет беспробудно. В больницу её увезут, где ещё и ещё раз попытаются разбудить. А утром врачи недоуменно разведут руками: надо же, сама из комы выкарабкалась.
Ха, расфантазировался!
Если всех, кто за праздничными столами засыпает, по больницам развозить - машин скорой помощи только на это хватит. Скорей всего, в её просторном коттедже, где свадьбу сына она справляла, найдётся тихий закуток, куда с почетом, (видимым), и ухмылками, (исподтишка), переместят её пышное тело.
Тамару маги вытащили в свой мир лет девять назад за её умение предсказывать будущее. Она, (ясное дело, не бесплатно), гадала на картах. Правдиво гадала, чему сама же удивлялась. Но прославилась не этим. Когда страшный прогноз начинал сбываться, могла перегадать клиенту и его проблемы, к её же неподдельному удивлению, благополучно разрешались. Лишь в мире магов она поняла, осмыслила свой дар, который помог ей стать очень богатой.
Верховный маг шевельнул чуть пальцем левой руки и Тамара поднялась с колен с таким радостным смехом, что у меня мурашки по спине пробежали.
- Пора, – громко произнес он и все мы, в мгновение одно, очутились на последнем, седьмом этаже замка магов, в ритуальном зале.

Магия зарождалась в те времена, когда у человека не так много было достижений прогресса. Палка. Лук со стрелами. Каменный скребок. Каменный топор. Огниво! Очаг. Верёвка. Нить. Костяная игла... И пусть совершенствовались навыки: умение превращать жилы животных и их шерсть в нить, умение вязать узлы, умение вязать и шить одежду, создавать примитивные орудия труда и охоты... всемогущества древним колдунам, вроде бы, ждать было неоткуда.
Не было кнопок, которые можно нажимать.
Древние колдуны открыли мыслетехнологии. Это с их помощью они научились воздействовать на Высший разум, на структуры Тонкого мира и, как следствие, научились управлять многими физическими процессами на Земле.
Магия - это наука! Она изучает поведенческие реакции Высшего разума, способы и методы воздействия на него. Как любая наука, магия стоит на твёрдом фундаменте знаний мыслетехнологий, которые открывались, копились и совершенствовались тысячелетиями.
Магия наука, но по сей день в ней новое созидается из предвкушения чуда, благодаря развитой интуиции вершителя. Причём, из самого ненадёжного материала - воображения.
Это не такая уж недоступная людям наука. Мыслетехнологии уже стучатся в двери нашего века. Не успеем оглянуться, появятся на Земле мыслехирурги, которые смогут видеть поврежденные органы человека внутренним зрением. Работать они будут не со скальпелем - с образами. Не кромсать мысленожом больное сердце, а накладывать на него мыслеобраз здорового сердца, корректируя тем самым программу его жизнедеятельности.
Мыслегеологи, используя только внутреннее зрение, заглянут в недра Земли.
Мыслезоологи смогут изучать животных, как бы подселяя частичку своего сознания в их сознание.
А может - а почему бы нет?! - настанет время и мыслекосмонавты, используя энергоинформационные поля Вселенной, начнут мыслепутешествовать в них. Вот только выискивать станут на далёких планетах прежде Высшие разумы: если есть они, значит, наличествует разумная жизнь... Эк загнул! Вот это точно, (пока, всего лишь пока!), из разряда фантастики.

Магия удивительнейшая наука. Она сделала магов могущественней, чем боги, но она же до сих пор не сбросила шелуху шаманства.
12 магов то стояли, не шелохнувшись, около магического круга с рунами, огнем горевшими в камне пола, то пели нечто такое же древнее, как саги магов, то, обнявшись за плечи, словно бы танцевали, то по очереди, нараспев, произносили заклинания, смысл которых был для меня не ясен. И, как я понял по лицам хранителей, не только для меня сие тайной было за семью печатями.
Над центром Рунного круга висел в воздухе, чуть покачиваясь и медленно вращаясь вокруг своей оси, Рунный посох. Он был неузнаваем. Из-за золотистого сияния ствол казался в два раза толще. А там, где торчали в разные стороны короткие обрубки корней, сияла корона ослепительно белого пламени. Из него роями вырывались малюсенькие голубые пузырьки эргоинформационных шаровых молний. Стремительно увеличиваясь в размерах, они улетали к далекому куполу центральной башни замка.
Мы, 36 хранителей, (19 женщин и 17 мужчин), стояли вокруг магов, в указанных ими местах, держали в руках древние жезлы, мерцающие бледным светом. По знаку Верховного мага то поднимали их, то опускали до уровня груди и молча созерцали происходящее. Иногда нас вдавливала в пол неведомая сила. Временами корежило тела в судорогах. А в конце обряда, когда маги замерли минут на пять, воздев руки, а Рунный посох басовито загудел, словно перегруженный нектаром и пыльцой шмель при взлете, начали деревенеть мускулы. Не один я испугался, что не выберусь из этого зала, превращусь в недвижимую статую.
Не будь нас, как я подумал, эти неведомые силы раздавили бы магов.
Когда начало угасать сияние Рунного посоха, мы устали так, словно в полной боевой выкладке, да в самую адскую жару, да с мокрыми от пота лицами, с присосавшимися к лицу противогазами, как под приглядом грозного сержанта нашей доблестной армии, совершили десятикилометровый марш-бросок. Некоторые из женщин едва стояли на ногах. Маги, и те, выглядели уставшими.
Верховный маг небрежным жестом руки заставил исчезнуть Рунный посох, (телепортировал его в Тронный зал), и шагнул в магический круг.
- Ог-громное спасибо всем! – загремел, заметался по залу его командирский голос, эхом отражаясь от далеких стен. – Спасибо за то, что выст-тояли! За то, что не дрог-гнули! Позд-дравляю! Мы победили! Тайные знания будут открыты людям! Приг-глашаю всех в банкетный зал! Этот праздник вы заслужили!
Он чуть нагнулся, соединил вместе ладони, (так, словно воды зачерпнул), и резко вскинул их. Словно в мультфильме про волшебников, взметнулся метров на пятьдесят вверх огненный смерч, тотчас вобрал в себя истончённую снизу воронку, вспух и превратился в призрачное облако. Мириады сверкающих разноцветных искорок посыпались на нас, будто микроскопические конфетти и мы забыли про усталость.
Маги постояли чуть у магического круга, о чём-то перемолвились и пешочком неторопливо направились к лестнице, которая широкой спиралью пронзала все этажи замка. Отчего магам вздумалось прогуляться по ней, одним им известно... Впрочем, в мире магов ходить по лестнице не такой уж большой труд. День взбирайся и опускайся - не устанешь!
Лестницей практически не пользовались. Чтобы подняться всего лишь на один этаж, преодолеть предстояло 526 ступенек. Чтобы спуститься - 467. В чём тут фокус, не знаю. Лично я ступеньки лестницы не считал, куда удобней телепортация.
- Переносимся к банкетному залу, - предложил я.
- Смысл? - хмыкнул Паша. - С такой черепашьей скоростью маги будут там минут через сорок. Замаемся ждать. Предлагаю ноженьки размять, следом последовать.
Пашу дружно поддержали большинство хранителей. А вот дамы... ха, не менее дружно исчезли ещё до того, как я предложил другу телепортироваться к банкетному залу.
- К Соне перенеслись, - с ухмылкой констатировал данный факт хранитель из Пензы. - Интересно, что шеф скажет, увидев хранительниц разряженными?!
- Ох, доиграется портниха наша! - желчно произнёс хранитель из Тулы.
- Сонечка во вседозволенности купается, словно золотая рыбка в собственном океане, - рассмеялся Игорь, хранитель из Омска. – Ей любые выходки маги простят!..
Да, в мире магов есть и "портниха"... О том расскажу ещё, более обстоятельно.

Паша - выдумывает их, что ли?! - стал рассказывать забавную историю из жизни своей деревни. Как воробьи на крошки хлеба, на смех развесёлый собрались вокруг нас почти все мужчины-хранители, участвующие в ритуале.
Расскажу уж, коль начал.
В Пашиной деревне отстроили для свиней новую ферму. Дело за малым осталось - перевезти стадо. Погрузить этих дико орущих животных на тракторную тележку - уже хохма. А тут, по случаю переезда, старый свинарник с неделю не чистили, а ночью, как назло, ливень прошелся по дырявой крыше: новые листы шифера, которыми подлатывали крышу в прошлом году, кто-то ночью лунной ловко успел украсть.
Свиньи грязные, особо зловонные и, что ещё омерзительней, скользкие. Что свинарки, что сторожа и плотники, которых тоже поднапрягли на эту работу, умаялись. На радостях, как последней хрюшке под зад пнули, как борт у тракторной тележки закрыли, отметили это событие. И трактористу Никитке налили - обычное дело. Да не рюмочку, а полновесную, стограммовую. И ещё одну. И ещё плеснули чуток, на посошок.
Водка храбрецом Никиту сделала. Напрямки, через брод, до фермы новой рукой подать. Решил он путь подсократить, через деревню, по надёжному мосту двухкилометровый крюк не делать. Врубил повышенную, газу до отказу и помчался к славе своей не смываемой, песню о казаке, что по Дону гуляет, горланя.
Всё бы ничего, да зима лютой была. Снега выпало малость, зато льда на реке наморозило основательно. Весной вода не поднялась разливом обширным: льдины у брода, как никогда, на дыбы вставали.
Брод насыпным был, после каждого ледохода ремонта требовал. Обычно, самосвала щебня хватало для ежегодной подсыпки. Но это к лету ближе делалось. И не для того, чтобы машины с урожаем и силосом на улицах не пылили - кто же об экологии в деревне думает? А ради экономии горючего.
Так вот, свинарки и мужики о водке забыли. Ни в одном кинотеатре страны фильм “Титаник” так напряжённо не смотрели, как они вслед своему деревенскому камикадзе. Дружно ахнули, когда съехал он с узкого каменного переката в глубину неподалёку от противоположного берега. Завизжали, закричали испуганно, когда колесник с тележкой тракторной на правый бок начали заваливаться. Следом разлили трясущимися руками остатки водки по стаканам и коричневым от заварки кружкам, благо тост был невероятно хорош:
- Бог милостив!
Пусть трактор на боку, лишь часть кабины и колесо большое из воды торчат, зато Никитка спасся - вон, на кабине сидит, папиросу смолит, и ошалело по сторонам головой крутит!
Главное - телега не перевернулась!
Весна. Вода ледяная. Тележка оседает. Спасать свиней нужно, пока не подмокли и не простыли.
А как?
Отвязав первые попавшиеся лодки на краю деревни, (а то и замки сбив), пьяная орава переправилась на противоположный берег, к месту трагедии. Постояли на берегу. Почесали в затылках. Отправили гонца за самогоном - и то, без бутылки не разберешься!
Свиньи рядышком. Сквозь прутья обрешетки видно, как сбились к боку тележки, дёргаются и толкаются, друг друга давят и визжат истошно - попробуй-ка спаси! С лодки... - ха, только "чумной" эту животину беспокойную в лодке перевозить будет!
Мы ухахатывались.
Паша в деталях живописал о том, как разобрали деревенские герои забор у ближайшего односельчанина. О том, как под его же мудрым руководством, только для того прерываясь, чтобы принять на грудь очередные пятьдесят грамм для согрева, (для сугреву, как друг говорил), всего за час построили с лодок к тракторной тележке мостик. О том, как бережно переносили испуганных, истошно визжавших свиней на берег. О том, как деревенские мужики понабежали геройство изображать, советы давать и на дармовщину самогонки тяпнуть. О том, как матом до хрипоты и пинками загоняли свиней в новый свинарник. О том, как задорной частушкой, под взвизгивающую от радости гармошку и пляской залихватской, с коленцами удалыми, отметили завершение трудов адских. О том, как в полдвенадцатого ночи, (время для деревни позднейшее), подняли с постели продавщицу единственного в деревне магазина, заставили его и выдать в честь будущей зарплаты ящик водки.
Да-а-а, только в нашей российской действительности подвиг, удаль молодецкая и разгильдяйство могут уместиться в одной, поющей и плачущей одновременно, по-русски широкой и безмерно глубокой душе.
- ...многие искупались в тот день, а вода была - уф, в колодце моём теплей, - говорил Паша, улыбаясь весело. - Удивительно, ни один не заболел. Причём, без моего магического вмешательства, в вечер тот дрых я без задних ног. А мостик облюбовали пацаны, для рыбалки. Каждый год, после половодья, восстанавливают его мужики. Знаете, как прозвали?!.. Никитинским!..

Если что-то и стоит делать, так только
то, что принято считать невозможным.
Оскар Уайльд.

ГЛАВА 3. БАНКЕТ

До банкетного зала осталось всего ничего, метров тридцать, когда мы догнали магов. Подслушивать не собирались. Глотки смехом надрывали, подтрунивая над незадачливыми героями Пашиного рассказа: не крадучись подошли. То, что маги охранным заклятием не прикрылись, не наша вина.
- ...Пресечь нужно было! - услышали голос Как Дела. Насторожились, разговоры уняв.
- Или Соне помочь, - отозвался Тишина.
Колобок весело расхохотался.
- А что - это мысль! Одна она за час не управится! Парочку хранительниц я принаряжу с превеликим удовольствием. Кто больше?!
- Мели Емеля, пришла твоя неделя! - сердито пробурчал Верховный маг.
- Вам, как более опытному магу - ха-ха, ой, ха-ха-ха! - старух отдадим!
- Ты отдаёшь себе отчёт?!
- Я же... не в том смысле! Предложение моё более чем уважительное - старух труднее красавицами сделать! А Вы превратно всё - ха, ха-ха! - не так истолковали!
- Прекрати ёрничать!
- А что я такого сказал?!
- Вот так и рождаются мерзкие слухи!!! - рявкнул Верховный.
Колобок смех унять не мог.
- Одним слухом больше, одним меньше - какая разница?! - легкомысленно отозвался он. - На чужой роток не накинешь платок.
- Ну-ну! - грозно произнёс шеф. - На твой накину, не сомневайся!
Он резко остановился, повернулся лицом к нам и вскинул руку, чтобы наложить на нас какое-то заклятье... Понятно, какое! Чтобы забыли их перепалку.
Мы отшатнулись. Некоторые выставили перед собой ладони. Не для того, ясное дело, чтобы попытаться отразить магию профессионала: инстинктивно, напоказ страх выпячивая.
- Подожди! - мягко, но требовательно сказал Колобок, вмиг став серьёзным. - Стоит ли из пустяка проблему делать? Вспомни...
Он бросил на шефа быстрый взгляд, кивнул головой. Поняли - послал мыслеграмму.
- Гм-м... - промычал Верховный маг, изогнул брови домиком, почесал в затылке и громогласно произнёс: - Похоже, я погорячился!
Чтобы он извинялся... - случая единого не припомню.
- Кстати, прихорошиться им я разрешил, - примирительно заговорил Колобок. - Сегодня великий день, один из самых значимых в истории нашего мира. Праздник, можно сказать! А праздник для женщин станет вдвойне праздником, если будут они нарядно одетыми.
- Раньше ты так не думал.
- Ещё раньше мы похлёбку лаптем хлебали, а сопли из носа дубиной выковыривали.
- Ну-ну! - задумчиво произнёс Верховный маг.
- Мозоли натирать на том месте, которым сидят, нам никто не запретит! - весело расхохотался Колобок. - Без хранительниц пир начнём!
Мы в зале уже были, когда шеф снова резко остановился и повернулся к нам.
- Хороши же вы будете, босоногие и в пижамах, когда дамы разряженными придут, - свёл он брови к переносице. - Гм-м, а почему бы и нет, праздника ради.
Он наверняка видел фильм о Денисе Давыдове. (Из памяти новичков, не владеющих магической защитой, маги многое скачивают в Рунный посох). Образ парадной гусарской формы, (тщательно выглаженной и неправдоподобно красочной), видимо, из него мысленно срисовал. В миг единый, лишь щёлкнул замысловато Верховный маг пальцами правой руки, мы превратились в киношных гусаров. Вот только, эполеты не такие и... - ой, и что я с ней делать буду?! Только сабли на боку не хватало!
В руках у обалдевшего верзилы Лёхи, красавца-старпома из села Лешуконское, (что в Архангельской области на Мезени реке расположено), материализовалась концертная гитара, (не потому ли – ха-ха! - что шире всех от изумления рот раскрывал?!). А у Тим-Тимофея, хранителя из Рязани, которому особо прилежно медведь на ухо наступил, на плече появилась гармошка-трёхрядка.
- В следующий раз сами одёжу создавать будете, - улыбнулся Верховный маг широко и открыто. - Озабочусь, чтоб отторжения магии вашей в трапезной не было. Покудова в таком виде покрасуетесь. Не обессудьте, что одинаково обрядил.
- Ты гений! - одобрительно произнёс Колобок.
Верховный маг улыбнулся снисходительно и провозгласил:
- Прошу за стол! Мы начинаем пир!
- Эй, куда пошли?! - засуетился Колобок. - За левый стол садитесь! Тот - дамам оставим, чтоб не на разор пришли.
На удивление, речь шефа оказалась короткой. (Уж, не для хранительниц ли слова берёг?!). Слушали стоя, согласно этикету. Дружно отсалютовали хрустальным звоном бокалов, встряхнув пузырьки в шампанском. И... Паша такое отчебучил - тако-о-ое!!! - не у меня одного челюсть отвисла от удивления.
Друг остался стоять, когда все сели. Демонстративно скрутил с бутылки с водкой пробку, налил её не в рюмку, а в бокал - до краёв! - медленно поднял его, боясь расплескать.
- Сегодня я особо постиг величие этого мира, - не очень громко сказал он. Вскинул голову и заговорил зычно: - Основательно проникся духом борьбы магов за счастье человечества! Слава магам! Слава тем, кто вершит историю и делает людей на Земле более счастливыми! Короче, хранители, за магов тоже не мешало бы выпить. Налейте в рюмки то, что покрепче!.. Готовы?! У всех налито?!.. За магов, хранители! За магов!!! Чтобы их мечты непременно сбывались!!!
А что, и за это выпили.
Когда усердно застучали вилки о тарелки, я тихо спросил:
- Паш, что всё это значит?!
- Этот тост всё равно был бы произнесён, - ухмыльнулся он.
- Не тобой!
- Какая разница, кем?
- Не увиливай от ответа. Ты понял, о чём я спрашиваю.
- Так надо, Вов.
- Кому надо?
- Отстань, мне надо! Позже поймёшь!
- Не вздумай здесь воздействие на магов применить! Праздник же, расслабились они - не дело это, благодарности в такое время зарабатывать!
- Чо я, совсем тупой?! За кого ты меня принимаешь?!
- Тогда ответь, зачем тебе понадобилось их умасливать?!
- Отстань, а! - Паша состроил зверское лицо. - Сказал же: позже поймёшь!
Пашу, как облупленного знал.
"Не стал бы он попусту так поступать, - подумал я. - знать бы, что затевается?!"
Оркестр, из лучших местных музыкантов зафальшивил, а после того, как взвизгнула пронзительно скрипка, замолчал. Словно стайка невест вошла в зал. Чопорно и торжественно. Все в абсолютно одинаковых белых бальных платьях до пола. На руках белые ажурные перчатки. На голове каждой красавицы белоснежная шляпка с чёрной вуалью - не разглядеть лиц.
Мы ахнули. И руками всплеснули дружно. И рты распахнули, дебильность изображая: ту самую, которую женщинам в нас, мужиках, видеть нравится.
Вообще-то, причина веская была ахать и руками всплескивать. Рост "невест" и их фигуры стали одинаковыми. У всех талии осиные, словно в корсете каждая. Словно кукла Барби родная мама каждой.
Вот так отчебучила Соня!
Вот так отчебу-у-учила!!! С работой такой не каждый маг справится!!!
А дамы словно бы в манекены превратились. На нас уставились. Ой, не на нас, конечно же! На прикид наш гусарский. Знамо, форма им наша дюже приглянулась.
Шучу!
А вот кому не до шуток было, так Верховному магу. Он холодно смотрел то на “невест”, то, словно норовистая лошадь, косил глаза в сторону Колобка. Поняли - как не понять?! - шеф его заподозрил в немыслимом: в собственной игре. Наверняка решил, что в одинаковые униформы обрядить хранителей и хранительниц Колобка затея: а раз так - налицо вторжение, скрытое воздействие на него самого.
Мы скандала ожидали, а шеф улыбнулся, к дамам подошел, за стол пригласил.
А я снова о Соне вспомнил. С восхищением подумал о таланте её новом, прорезавшемся... Кроме тех хранительниц, кто участвовал в ритуале открытия знаний, в банкетный зал никто не войдет: охранные заклятья не пропустят. А из дамочек наших одна, (та, к которой почему-то, после выхода в свет одного из романов Б. Акунина, прилипло прозвище Азазель), была под два метра ростом. А другая, Птичка - а правильнее было бы дать ей прозвище Эверест! - десять пудов в себе носила. В основном жира, сдобренного одышкой. А тут, одна к одной все, словно отбирали с парада худосочных невест.
Ой, историю эту грех не рассказать!
Паша - мужик прямой. Он беззлобный, но грань между безобидной шуткой и оскорблением не всегда видит. Такое ляпнет порой, тако-о-ое... - смертельного врага нажил. Так бы и было, кто другой скажи. Он же, уже через пару минут умудряется не только помириться с оскорбившимся, но и следом смеяться его заставит, беззаботно и весело. Опять-таки начинает сыпать свои деревенские шутки и прибаутки - не всегда безобидные! - и это снова сходит ему с рук.
Когда Птичка, (Эвелина, то есть), училась летать, Паша самым что ни на есть серьезным голосом посоветовал магу привязать к пальцу ниточку.
- Зачем? - удивился маг.
- Жалко будет, если такой красивый шарик улетит, - беспечно отозвался он.
Эвелина парила в трех метрах от земли. Без мага - ни туда, ни сюда. Беспомощная, как потерявший управление дирижабль. После слов Паши плеваться начала. Стала кулаки и кукиши показывать. Завопила так, что в ушах зазвенело, а с соседнего дерева сорвалась стайка каких-то пичуг и умчалась подальше.
Временное помутнение рассудка началось у нее от панического страха высоты и предполетных волнений. А Пашины слова, да и смех наш, к тому же из двадцати глоток, (а каждого хлебом не корми - дай позубоскалить!), лишь подтолкнули к истерике.
Маг, а это был Колобок, рассвирепел. За столь малую провинность определил Паше четверть часа трепыхаться на столбе позора. А Эвелина поставила рекорд: дулась на моего друга недели две.
То предыстория.
Как-то, Эвелина попалась на глаза Верховному магу.
- Кто такая?! - рявкнул он, вперив в округлости красотки грозный взгляд.
Переваливаясь с ноги на ногу, она неторопливо доковыляла до нашего самого грозного начальника и попыталась изобразить стойку "Смирно!" При этом колыхающиеся складки её тела долго ещё продолжали изображать штормовое море.
- Курсант Птичка! - испуганно пропищала она.
- Птичка, говоришь? - заулыбался шеф, вогнав обидчивую даму в краску. - Откуда ты взялась, такая?!
- Из Екатеринбурга.
- Давно здесь?
- Три года.
- Три го-о-ода?! - Казалось, Верховного мага кондрашка хватит. Рявкнул: - Почему я тебя прежде не видел?!!!
- Я за спинами других хранителей прят-талась.
Шеф заулыбался.
- И за всё это время ты не научилась справляться с лишним весом?!
- Ой, я не хочу худе-е-еть!
- Это ещё почему?!
- Мой муж не любит худых женщин!
- Гм-м, странная мотивация.
- Да я... я с магом уже... с тем, который не самый худой, договорилась! Он не запретил мне быть такой.
- Тебе не тяжело столько жи...
- Не меняйте меня! - в очередной раз перебила она Верховного мага. - Я боюсь потерять самого дорогого мне на Земле человека - мужа.
- Я могу сделать так, что любить он будет тебя в любом виде.
- Ой, и его не меняйте! Он во мне то любит, что мне в себе самой нравится.
- Гм... М-да... Вот случай... Надо же... - Верховный маг ушел от неё в обратном направлении, почёсывая затылок.
Провалиться мне на этом месте, если совру: шеф забыл о том, что куда-то спешил.

Оркестр заиграл мелодию... - какую-то мелодию. Один из музыкантов встал, объявил “белый танец”. Тут же несколько “невест” бросились к магам.
Никак удивить решил всех Верховный маг. Степенно встал со стула с высокой резной спинкой, призванного изображать трон. Неторопливо вышел из-за стола. Галантно поклонился де... хм, попробуй-ка, пойми за нарядами одинаковыми и вуалями густыми, скрывающими лица: девушке, женщине или старушке?!.. Ах да! Так ли это важно? Иное забавней: он обхватил громадными ручищами талию дамы и неторопливо повел её в танце.
Остальные маги, улыбками одобрив поведение шефа, дружно повыскакивали из-за стола.
Белое и чёрное - строгое сочетание!
Белое и красное - красиво и празднично!
- Можно пригласить Вас на танец, – услышал я голос за спиной, зачем-то измененный до неузнаваемости.
- Извините, не танцую, - сказал я, окинув взглядом стройную фигурку незнакомки.
- Отказать даме, в такой день?!
- Я не танцую! - повторил более твердо.
- Прошу Вас! Как-никак, ”белый танец”! – не отставала назойливая дама. Пока до меня дошло, что неспроста красавица настаивает на своем, она не выдержала моего тупоумия, нагнулась и сердито прошептала в ухо: - Нам необходимо поговорить.
Уж что-что, а танцевать нас маги не учат, а на Земле не удосужился научиться. По молодости в деревенском клубе шейк лихо отплясывал, но чтобы девчонку на вальс пригласить... Пришлось встать из-за стола - ноги не отдавлю и то ладно!
- Володя, постарайтесь держать себя в руках, - торопливо заговорила незнакомка, когда удалились мы от столика метра на три. - То, что я скажу, ошеломит Вас, но маги ничего не должны заподозрить. Я и так рискую.
- Слушаю, – сказал я.
- Писать книгу избрали Вас, - заявила она.
Почему-то я сразу поверил, даже под сомнение не взял слова незнакомки.
- А как же Аркадий? - выдавил с трудом. - Он не переживет, по отношению к нему это подло.
Глупость ляпнул, конечно.
- У магов есть другое слово для определения этого - целесообразно! - протараторила незнакомка. - Он изначально был пешкой в игре. Не стал нужен, скинули с доски.
- Но зачем... какой смысл?! - пробормотал я. - Я магам по всем параметрам не подхожу. К тому же, в отличие от Акаши, пятки им лизать не буду!
- Предполагаем, что ритуал является прикрытием для проведения другой операции магов, - сказала незнакомка. - Цель - разбудить в твоём сознании некие силы. Что-то разглядели маги в тебе необычное и это необычное хотят использовать в своих целях.
В мгновение ока я вспомнил тот давний разговор Колобка с Верховным магом о том, что якобы могу обладать чем-то Высшим.
- И что же маги увидели во мне необычного?! – настороженно спросил я.
- Самой хотелось бы узнать! - услышал в ответ. - Другое важней! Володя, эту ситуацию можно использовать для того, чтобы рассказать о магах людям Земли. Они должны знать правду.
- Не реально, – усмехнулся я. - Индуктору идти против магов, все равно, что больному под наркозом лежать на операционном столе и драться с хирургом, его оперирующим.
- А Вы подумайте! – вкрадчиво произнесла незнакомка.
Я вспомнил недавний разговор с Пашей.
- Вот бы нам приказали писать книгу, а Вов, – мечтательно говорил он. - Жаль, что я родился тупым деревенщиной. А так, такого понаписал бы, сто лет бы маги расхлебывали. Ох, и вре-е-езал бы им!
- А что, - воодушевлённо вторил я другу, беззаботно смеясь, - ещё как врезал бы!
Мы даже придумали, как можно обвести магов вокруг пальца. Вот только, разговоры те были на уровне фантазий и наивных прожектов. Мечты не выдерживали серьезного анализа, везде и всюду натыкались на одно – невозможно! Точнее, - почти невозможно!
Шанс, конечно же, есть. Шанс он всегда есть. Вот только не готов я - ой как не готов! - стать камикадзе. Загнуться ради того, чтобы люди узнали о магах... - стоит ли?
Стоит!
Откажусь, Паша в морду плюнет... Причем тут Паша? Сам себе плюну, и особо смачно. Половую тряпку больше уважать стану, чем себя.
Маги повторяли по десять раз на неделе, что вот по этому вопросу Аркадий думает так, а по этому - вот так, и не иначе. И это - есть истина. Я даже сомневаться начал в их умственных способностях. Там, где видел напыщенность - маги примечали величие гения. Детский лепет выдавали за игру ума. А маги, так получается - НАБЛЮДАЛИ ЗА МНОЙ! Мышиная возня с Акашей наживкой” была. А я... - вот наивный! – её заглотил. И даже слепил в своем сознании психокопию Аркадия, (довольно удачную, кстати). На наиболее скучных лекциях громил ее в диспутах так, что от доводов видимого только мной оппонента пух и перья летели.
А на деле... - да, уже тогда готовился писать книгу.
Нет, не так! Я готовился писать свою книгу! СВОЮ!
- Шанс, конечно, есть, - задумчиво произнёс я.
- Единственный шанс, которого в этом столетии, возможно, больше не будет, - протараторила незнакомка. - Нельзя позволить, чтобы маги снова остались в тени, чтобы впредь тайно управляли человечеством.
- Попытаться воспользоваться ситуацией можно, но... - нерешительно начал говорить я.
Незнакомка протараторила, подражая ещё более скорострельному пулемету:
- Нам от Вас, Володя, ничего не нужно. Мы не будем диктовать Вам никаких условий. Не будем давать никаких советов. Единственное, что мы хотим, это помочь Вам написать свою книгу. Если это получится, если она будет опубликована, значит, и мы достигнем своей цели.
- Откуда Вы знаете, о чем я стал бы её писать?
- От Паши.
- И он запросто всё это Вам выложил?!
- Мы в одной команде, - выпалила незнакомка.
- Вот как?! - ошеломлённо пробормотал я.
Другу выдать желаемое за действительное, говоря его же словами - раз плюнуть. Он собственные фантазии вполне мог приписать мне.
Чего не ожидал от Паши, так это того, что он за моей спиной будет с кем-то договариваться.
- Одному Вам не справится! - заявила незнакомка.
Вот тут она попала в точку. Одному не справиться. Едва ли не физически ощутил ту гору, которую взвалить придется на собственные плечи. Две книги - две! - придется создавать. Одну - свою. Вторую, как прикрытие - для магов. Чтобы осуществить задуманное, нужна невероятная удача. Как каторжному, вкалывать придется. А перед родными изображать радость от счастья творческого.
И все же, попытаться стоит... - да, стоит!
В одно мгновение понял: даже один был бы - пер бы напролом, невзирая на последствия. Потому что все предрешено. Потому что надоело, смертельно надоело стоять на коленях, притворяясь смирившимся.
Вот только, стоит ли метать бисер перед незнакомкой, когда не располагаю о ней никакой информацией: ни ее задач, ни целей - даже имени ее не ведаю. Знать бы, какие мысли крутятся в ее маленькой головке под шляпкой с вуалью? Внешность обманчива. Вон, после революции, восторженные гимназистки брали в руки наганы и становились грозой не только соседей по коммунальной квартире.
- В чём будет заключаться помощь? - спросил я.
- Володя, на этом прервём наш разговор, - сказала она.
- Почему?!
- Музыка кончается, - рассмеялась она моей тупости. - Пригласите меня на следующий танец.
- Как я Вас узнаю?
- Я буду теребить рукой левую перчатку, - сказала незнакомка и нанесла весьма ощутимую оплеуху моему быстромышлению: - Постарайтесь активизировать сознание, я больше не смогу Вам позволить обдумывать ответы по две-три секунды.
Я вернулся за стол.
Один из магов произнёс тост. С ответным словом выступил Егоза Анатолий, хранитель из Тюмени. На том можно не заострять внимание - мишура, очередные охи и ахи.
- Тебе кто аппетит испортил? - ухмыльнулся Паша.
- А? Что?! - встрепенулся я.
- Пить, не закусывая - признак прогрессирующего алкоголизма, - расхохотался друг.
- Отстань! - грубо сказал я.
Паша переключил внимание на соседа справа. Принялся рассказывать ему какой-то случай из собственной жизни. А я дождаться не мог, когда вновь заиграет музыка.
Застолье шумело. Над чем-то смеялись маги, сидевшие за отдельным столом. К дамам подсели два хранителя, явив им по букету роз, которые тотчас начали таять. (Не дамы от восторга, а цветы, растворяясь в магии замка... - ха, и дамы - от восторга).
За нашим столом царило радостное оживление. Ещё бы, стол отягчали таки-и-ие закуски - в таверне подобного не заказать. А в земной жизни... ха, ха-ха, два старших хранителя, живущие в глухих деревушках, скорей всего, в земных ресторанах разочка единого не сиживали.
Как-то, один из них, незадолго до этого застолья, высказался скороговоркой:
- Жизнь в деревне проста - не едой густа. Молоко и творог в достатке - детям сладки. Редька и квас - вот еда для нас. Картоха в мундире - чтоб рожей быть шире. Коль мясца охота - на то есть охота. Нечем заняться, с ружьишком по лесу можно пошляться. Вот только летом другая забота - в полях работа. Карасиков захотелось поести - ночь не спи, расставляй сети. А чтобы разносолами объедаться, праздника надо дождаться.
Деревенщина этот сидел с краю стола, челюстями работал почище пираньи. Без слов ясно, что за “корыто” это будет держаться двумя руками. Даже если маги поведут на бойню... Ох и сволочь я!
Паша плеснул в мою рюмку из запотевшего графина хрустальной, чистотой родника сверкающей жидкости.
- Вов, за нас! Чтобы лёжа качало!
Тост был дебильным. Но я чокнулся с другом и выпил. Выпил, несмотря на то, что предстояло продолжение разговора с незнакомкой. Иначе... да, “крыша поехала” бы от противоречивых мыслей.

Книгу прикрытие будем писать мы, - сообщила незнакомка, как только снова начали танцевать.
- Кто?
- Вам этого лучше не знать. Маги компьютер для работы доставят, не распаковывайте даже. В нем подслушивающее устройство и микровидеокамеры. Пользуйтесь старым. Кстати, он у Вас есть?
- У сына есть.
- Не худший вариант - с сыном поменяйтесь компами. Этим хотя бы одну бригаду наблюдателей от себя отсечете.
- Понял.
Она поразила меня осведомлённостью.
- Неделя отгулов ещё не кончилась?
- Нет.
Незнакомка расставила точки над “и”, (я недоумевал: как же так, в труднейший период для отдела - работы невпроворот! - меня отправили отдыхать, да ещё на целую неделю).
- Это маги расстарались, чтобы отдохнули Вы, сил набрались перед новым заданием, - заявила она. Заговорила требовательно: - Как проснётесь, никуда не уходите. Утром от нас человек придет, позвольте ему в компьютере сына полчасика покопаться. Немного модернизирует.
- Хорошо.
- Он даст полный инструктаж по всему, что касается компьютера. На занудство его не обращайте внимания. Наиболее важные вопросы он задавать будет до тех пор, пока Вы трижды не ответите правильно.
- Понял.
- Спасибо Вам за то, что согласились писать свою книгу, - потеплел голос незнакомки.
- Двум смертям не бывать, одной не миновать, – усмехнулся я.
- Не о том думаешь! – рассмеялась она, наконец-то перестав “выкать”. - Магам за всем не уследить, а их пособников мы как-нибудь вокруг пальца обведем.
- О том думаю, - почти искренне заговорил я. - Магам врезать, да сдачи не получить - ради чего?! Напишу я книгу, а люди сочтут ее очередной фантазией, прочитают и забудут.
Пришло время узнать хоть что-то о таинственной незнакомке. А что может быть лучше для этого, чем та же самая информация, лишь поданная чуть иначе.
- Так ты не догадываешься даже? - удивилась она.
- О чем?
- Пока будешь писать книгу, ты станешь единственным вершителем. Основные настройки новой программы для Высшего разума будут проводиться по твоим, Володя, пси-полям, хотя и с учётом всех ограничений и требований магов. Но если тайная книга будет опубликована, она разрушит многие прежние установки магов, создаст для Высшего разума новую программу, над которой маги будут уже не властны.
- Публиковать-то зачем? - искренне удивился я. - Изменения сами собой пойдут.
Незнакомка зашептала в ухо.
- Каждый читатель будет твоим совершителем. Как бы, соавтором. Они под себя, под собственное мировоззрение, начнут переделывать программы, созданные тобой. Чем талантливей и убедительней подашь материал, тем больше шансов сохранить программы такими, какими изначально их создавать будешь ты. Прорыв магам не закрыть. А там мы присоединимся, веское слово скажем. Важно доказать хотя бы сотне читателей поначалу, что мир магов существует.
- Как?!
Я посмотрел на нее, словно на сумасшедшую. Хотя заранее знал, что она скажет. Более того, приготовил очередной вопрос, про Интернет.
- Косвенные доказательства у тебя есть, - с жаром заговорила она. - Это тайные знания. Если умело воспользоваться ими...
- Не проще ли скинуть их в Интернет?
- Сеть под контролем магов. Информация эта там не всплывет. Тут мы не пришли к однозначному мнению, возможно, вполне возможно, если лично ты скинешь данную информацию в Инет, она не исчезнет. Скорей всего, и там будет под охраной Высшего разума. Только путь этот ненадёжный. Проще выпустить книгу, в бумаге.
- В чём проблема?
- В пси-вирусе неприятия. Маги ввести его могут в сознание пользователей Инетом. Многие попросту не захотят читать твою книгу, а то и вместо союзников мы заимеем ярых отрицателей.
- Предлагаю уйти отсюда и поговорить более обстоятельно? - сказал я, усердно морща лоб.
- Времени у нас осталось только на этот танец. Не обратил внимания, Колобок исчез. Он дежурит сегодня в Центре контроля.
- Что же вы раньше...
- Думаешь, зря мы этот маскарад с переодеванием придумали? Мы головы сломали, размышляя, как предупредить тебя и, при этом, себя обезопасить. Маги уже две недели снимают фантом-копию с твоего сознания. Повезло, сделали перерыв на время обряда.
- Как?! - вскричал я довольно громко.
Словно по компьютерной мышке, дважды щелкнул пальчик незнакомки по моей руке.
- Не пугайся. Мысли твои они не считывали, да и невозможно это при той защите, которой владеешь. Снимали базовые данные и характеристики сознания, чтобы наложить их на твою психокопию.
- Но я... я ничего не заметил.
- А ты и не должен был ничего заметить.
Во мне росло раздражение. Только женщина способна произнести тысячу слов и, при этом, не сказать ничего существенного.
- Когда я смогу поговорить с Пашей? - спросил я.
- На первое время, пока не осмотримся, не просчитаем ситуацию, ему лучше затаиться. Встреч с ним не ищи. Делай вид, что в обиде на него. В дальнейшем видеться вам часто не желательно. Его под наблюдение обязательно возьмут. Но завтра встретитесь и разыграете ссору.
- Но...
- Ой, я же почти ни о чем тебя не предупредила! - перебила она. - Запомни, о чем бы ни была твоя книга о магах, они не вправе тебе ничего советовать. Не вправе вмешиваться, даже если узнают о тайной книге. Иначе разрушат канал связи с Высшим разумом. Более того, пока не закончится настройка программы, твоя квартира для магов неприкосновенна. Для магов, а не для земных наблюдателей!.. Ой, музыка кончается! Быстро прими 025!
Ха, вообразить Вы можете чёрт те что. 025 - это не половина содержимого пол-литровой бутылки и не номер колдовской позы, (хотя и таковые есть, по типу колдовства... - то для особо тупых хранителей пособие), а готовность воспринимать диалог в ускоренном режиме, через быстроразговор.
Зачирикала незнакомка, защёлкала язычком, трели необычные выдавая. Со стороны послушать - птичка неведомая щебечет, стонет, надрывается в любовном экстазе... Паша пошутил как-то, захлёбываясь от смеха, что в получасовой лекции мага может быть меньше смысла, чем в одном единственном мычании коровы.
Колобок, когда обучал нас премудрости этой, на полном серьёзе говорил, что и на Земле мы вскоре сможем чирикать по-птичьему. Что это умение нам может пригодиться. (Хотя бы для того, чтобы по сотовому телефону, за пять минут, передать получасовую информацию).
Мы не могли разглагольствования Колобка слышать без улыбки. Хранителям запрещено общаться на Земле без санкции магов. А с кем ещё можно так щебетать? Разве что с настоящими птицами.
Что Паша, что я, научились лишь расшифровывать подобные трели, и то с ошибками. Адским трудом было извлекать эти переливы звуков из памяти, переводить их в замедленный ритм... Ох, то мы от тупоумия страдали. Эвелина и её подружка Катя из Сызрани выгоду чирикания быстро разглядели. Уже через три месяца после начала этих уроков, стали общаться по-птичьи. Да так споро, что мы завидовали.
Всё это вспомнил я вскользь, запоминая накрепко каждый звук, изданный незнакомкой.
- ...Спать! - неожиданно воскликнула она. Я истуканом замер на пару секунд, не в силах шелохнуться. А она заговорила тихо: - Продолжай танцевать! Как только я произнесу слово “спасибо”, ты проснешься. Ты вспомнишь наш разговор, каждое слово, на Земле. Ты вспомнишь наш разговор в мире магов только тогда, когда маги закончат снимать фантом-копию с твоего сознания. Когда маг скажет, что ты избран писать книгу, постарайся попасть в кабинет Верховного мага. Твоя задача: узнать, какого цвета Шар Предвидений. Это важно для нас, очень важно! – И ехидно произнесла, (уж что-что, а это я не забыл): - Спасибо Вам, что так любезно согласились потанцевать со мной!
Музыка кончилась.
- Как я здесь оказался? Кто Вы? - ошеломленно пробормотал я, отстраняясь от незнакомки.
- Вы хоть помните, о чем мы говорили? - обеспокоено спросила она.
- Нет.
- После подобных обрядов некоторые хранители частично теряют память, сочувствую Вам! - Незнакомка рассмеялась отнюдь не горестно. - Не расстраивайтесь, утраченная память всегда восстанавливается.
Она повернулась и ушла. Присоединилась к стайке весело смеющихся “невест”, вскоре затерялась среди них.
С чего решила она, что я танцевал?!
Танцульки подобные - терпеть ненавижу! Деревенские мы, балетам не обучены - в том солидарен с Пашей. Разве что дома, в тёплой компании, в радость попрыгать слегка, изобразить пародию на стародавний шейк.
Провал в памяти... А что-то должно было произойти?! Не телепортировала же она меня в центр танцплощадки?!
Спасибо Паше, заподозрил неладное, подошел, к столу проводил.
- Паша, с кем я танцевал? - спросил я, стараясь говорить спокойно.
- А я почём знаю?! - удивился он. - Эти вертихвостки, словно цыплята из инкубатора, одинаковые.
Значит, точно танцевал.
Я рассказал другу о своей беде.
- Нашел о чём расстраиваться! - посмотрел он на меня недоуменно. - Подобное с кем-нибудь да происходит после подобных ритуалов.
- Но я не слышал даже о единственном случае потери памяти!
- Бывает, часто бывает, - старательно отводя глаза в сторону, пробубнил друг.
Утешал и лечил он меня универсальным лекарством от всех болезней - водкой. Его послушать, так ничего более оздоровительного человечество еще не придумало.

После банкета костюмы с нас исчезли, даже у хранительниц, а гитара и гармошка остались - налицо выборочное колдовство, похоже Верховного мага. Мы не стали придавать этому особое значение, отправились в таверню.
Позлословили над Тимом-Тимофеем.
- Брось ты эту гармошку, всё равно никто из нас играть на ней не умеет, - посоветовал Паша. - А то, вон, порадуй местных - им подари! Поди творение Верховного мага за год не исчезнет.
- Не могу, - тоскливо признался “гармонист”. - Ремень не только к одежде, к плечу прирос.
Мы перепробовали сотню заклятий - бесполезно! Оставалось одно - разрезать ремень. Увы, ножи тупились от прикосновения к мягкой коже.
- Ты её в мышь преврати, сама убежит! - хохотал один.
- Так и проснёшься, с гармошкой на плече! - пугал другой.
- Что же ты магов не напряг, - упрекал третий.
- А я то, дурья голова, гадала, что это он с музыкой на плече танцует, даме неуважение оказывает?! - подлила кипятка одна из хранительниц.
- Бедняжечка, - пустила слезу Эвелина, - это же сколько мучений испытать тебе довелось!
Паша достал из ножен саблю, просунул лезвие под ремень, резко резанул и... отпрыгнул от вонзившегося в пол лезвия. Недоуменно уставился на обрубок в руке, размером с нож: кожа перерезала сталь.
- Паш, не гусарского ты теперь полка, коль без сабельки остался! - рассмеялся один.
- Да-с, сударь-с, судить тебя будем-с, судом чести, - скорчил серьёзную рожицу второй.
- За что-о-о?!
- За утрату оружия-с!
- А заодно и Тима-Тимофея, - трагически произнёс третий.
- Его-то за что?! - расхохотался Паша.
- За то, что от зловредной вещи сразу-с не избавился. А мог бы-с!
- Тимка, ты толстокожих этих не слушай, - вмешалась Эвелина. - Телепортируйся к Соне. Чую, она магию эту осилить сможет.
Двадцати минут не прошло, Тимофей вернулся. Без гармошки. Без сабельки острой. Без формы гусарской. В смокинг его Соня принарядила. Очередную порцию смеха и колкостей собрал наш герой. И... внимания дам.
А вот гитара пригодилась. Костя Комбат из Владивостока, (он в Афганистане воевал, и в самом деле комбатом был), бренчал чуток. Аккордов знал не более десяти. Подвывая, спел две песни. В раж вошел. Заиграл остервенело, словно целью задался струны порвать. Эвелина кошкой разъяренной к нему метнулась. За руку схватила, с упрёком сказала:
- Как можно к столь чудесному инструменту так варварски относиться?!
- А что ему сделается? - надул губы Костя.
- Дай сюда! - решительно потребовала наша толстушка.
У неё оказался хороший голос, удивительно приятный. В нём было что-то бархатное, ласкающее. Она спела пять романсов, а затем, когда отдохнула чуток, ещё три.
Когда невмоготу стало сидеть за столом, захватив с собой пару увесистых ломтей хлеба, я вместе с Пашей телепортировался в саванну. Другу вздумалось покормить хлебом бедненьких, не знающих ласки людской животных, у которых, как он выразился, нет праздников. Паша даже прослезился по такому случаю - явно “перенедопил”!
Львы и пантеры в саду магов, как и на Земле, провожают стада травоядных животных кровожадными взглядами. В точности так же, как в земной настоящей саванне, охотятся и с жадностью рвут зубами парное мясо. Шакалы ждут, когда насытятся сильнейшие, а в небе парят стервятники, в надежде поживиться остатками падали. Но ни разу не слышал даже о том, что кто-то из хищников напал на хранителя или умершего.
Не подойти там, к тому же льву, не потрепать беспечно по загривку. Рычанием встретит грозным. Если пренебречь угрозой - отбежит, поджав хвост. Травоядные - ещё пугливей. Человека больше боятся, чем львов. Никакое колдовство, кроме магии магов, на них не действует. Даже магия приручения, которой на Земле за минуточку единую можно сделать ручной хоть гремучую змею, против животных из сада магов бессильна.
Когда не удалось Паше приманить отбившуюся от стада зебру обычным способом, (осторожно приближаясь к ней с вытянутой рукой, с ломтём хлеба в ней), он начал с быстротой молнии телепортироваться перед её носом, не давая тем самым животному убежать.
Произошло невероятное. Зебра укусила Пашу за руку. В следующую секунду она оцепенела, словно в чучело превратилась, а рядом возник Колобок.
- Мне делать больше нечего, кроме как расхлёбывать твои художества! - рявкнул он. Спросил строго: - Зачем понадобилось тебе разрушать программы животного?
- Программы? - переспросил Паша, покачиваясь и глядя на мага недоуменно. - Мне не нужны её программы. Я хлебушком её покормить хочу!
- Ну-ну! - покачал головой маг.
- Я хочу её покормить хлебушком, - набычился Паша.
Колобок на секунду задумался.
- Не буду препятствовать, - усмехнулся он. - Глупцов, как говориться, жизнь учит. Учти, если ещё раз животное укусит тебя, будет больно.
Маг исчез, а Паша бесстрашно шагнул к зебре, уже не собирающейся убегать. В следующий миг друг вопил от боли. Зебра хватанула его зубами за плечо.
- Что же ты такая непонятливая, - плаксиво произнёс он и, вытянув перед собой хлеб, снова шагнул к животному. - Я с добром к тебе пришёл!
Зебра резко повернулась к другу задом, взбрыкнула и припечатала копыто к его животу. Паша отлетел метра на три. Тяжело поднялся. Поднял с земли хлеб. Не издав ни звука, вытер тыльной стороной ладони выступившие слёзы - настоящие слёзы! - снова шагнул к животному. И снова покатился по земле, взвыв от боли.
- Паша, это уже не смешно! - крикнул я.
Прихрамывая, улыбаясь до ушей, с задором боевым в глазах, друг доковылял до зебры и ткнул ей в морду кусок хлеба.
- Жри, скотина!
Животное испуганно вздрогнуло и - я не поверил своим глазам! - осторожно взяло хлеб из руки Паши.
Надо ли говорить, не её укротил друг - мага!

Приходилось жить — и ты жил, по привычке, которая
превратилась в инстинкт, — с сознанием того, что
каждое твое слово подслушивают и каждое твое
движение, пока не погас свет, наблюдают.
Джордж Оруэлл.

ГЛАВА 4. ДЕД ПИХТО.

К переходам из мира в мир невозможно привыкнуть. Всего лишь моргнул, а когда открыл глаза, увидел перед собой стену с родными обоями и ощутил лёгкое головокружение: следствие резкого изменения положения тела в пространстве. Лишь спустя полминуты понял, что лежу на боку, в собственной кровати.
Пришлось вставать - не возвращаться же в мир магов! Скорей всего, Пашу Колобок из него тоже вышвырнул. То есть, лишил сна.
Безделье скоротать помогли газеты. Часа через полтора проснулась жена.
- Ты не заболел?! - обеспокоено спросила она.
- С чего бы? - хмыкнул я.
- Обычно спишь, как убитый, а сегодня проснулся не свет ни заря.
- Днём, вчера, отоспался, - отмахнулся я. - Я же в отгулах.
Проводив жену и сына на работу, а дочурку в школу, принялся терзать пульт телевизора, выискивая интересную программу. И тут, “ожил” дверной звонок.
На лестничной площадке стоял небритый, невзрачный белобрысый мужчина в старой ветровке. На плече его висела огромная и грязная китайская сумка.
- Прив-вет! - произнёс он заплетающимся языком и картинно покачнулся.
Даня, наша болонка, обнюхала ноги гостя, но хвостом не завиляла... Но и не залаяла зло.
- Ты кто?! - не очень дружелюбно спросил я.
- Дед Пихто, - отозвался наглый бомж. Мутный взгляд его, словно у пьянчужки с глубокого похмелья, прояснился. - Помоги сумку с плеча снять. Еле допёр. Осторожней снимай! Уронишь - не расплатишься!
- Вы ошиблись адресом, - сказал я, захлопнул дверь перед его носом и покачнулся. Разговор с незнакомкой почти мгновенно всплыл в памяти. Следующих пяти секунд мне хватило, чтобы проанализировать ситуацию. Я распахнул дверь. - Заходи!
- Такое ощущение, что вокруг одни ненормальные, - проворчал мужичок, а сам, как только вошел, лишь опустил сумку на пол, тут же принялся тыкать из стороны в сторону короткой суковатой палкой, словно в фехтовании решил поупражняться.
- Ну, здравствуй! - вскоре протянул он руку - Можешь меня Максом звать, можешь - дед Пихто. Мне без разницы. Сам понимаешь, не для того я здесь, чтобы тебе нравится.
- Здравствуй, Макс! - поздоровался я. - Меня зовут...
- Знаю, как тебя зовут, можешь не представляться! - дружелюбно улыбнулся мужичок. Заговорил торопливо: - Приступим, Володя, времени у нас на все про все часа четыре, не больше, а сделать предстоит о-го-го сколько. Переключайся на рабочий режим. Мне сказали, что это для тебя не проблема, все на лету схватываешь.
- Приступим, - кивнул я.
- С приключениями к тебе добирался. Старик меня сопровождал от мастерской самой и четверо громил шкафообразных в штатском, словно я на охрану напрашивался. Старик - сморчок сушеный, а силовики боязливо на него поглядывали, подчинялись беспрекословно. Ты не находишь это странным?! - Я пожал плечами. А Макс усмехнулся и заговорил с обидой в голосе: - Во дворе силовики пацанву из-за стола выгнали, по бутылке пива на него грохнули, в домино уселись играть. А старикан тот ко мне подошел. На иномарку, припаркованную напротив твоего подъезда, взглядом указал. На полном серьёзе заявил, что в машине колдуны. И приказал - мне приказал! - пока проход он не сделает, рыться в мусорке. Я пытался возразить. Он так сверкнул глазами - мороз по коже! И подчинился ведь, бегом к бакам мусорным побежал. Пакеты с мусором с таким воодушевлением принялся дербанить, словно было это для меня любимым занятием. Ты не находишь это странным?!
- Что дальше было? - спросил я.
- Старикан вокруг машины той круги принялся нарезать. Следом мне свистнул, как собачонке, и, словно мальчишку, пальчиком подозвал. Пока в квартиру не войдёшь, заявил, пьяного представляй. Любые непонятки будут - сматывайся! Если я или охрана поведём себя странно, неадекватно, то есть, даже от нас беги со всех ног.
- Что дальше происходило? – насторожился я.
- Пьяного стал изображать. Когда мимо машины той проходил, в салон заглянул мимоходом. А там два мужика спят. Похоже, старик гипнозом на них воздействовал. Или, сам колдун. Вот только, не верю я в существование колдунов. В махинаторов-колдунов, которые обманом живут, верю, в настоящих - нет!
Передо мной был... нет, не балабол! Проницательный и цепкий взгляд несовместим был с маской, которую этот “дед Пихто” на себя одел.
- Старик мне ничего не просил передать? - спросил я.
- Так я по его приказу трёп веду, - вскинул Макс брови. - Он приказал обрисовать тебе всё, как было. В деталях, причём. И предупредить велел, что пасут тебя крепко. Один наблюдатель около дома крутится, бомжа изображает. Сейчас под каким-то псиконтролем. Двое в машине, напротив подъезда. Сейчас спят. Ещё двое с противоположной стороны дома, в микроавтобусе, За ними - техническое наблюдение. Их по ложному следу пустили, прослушку на шесть часов заменили смонтированной записью.
- “Жучки” и вправду в квартире есть?! - обеспокоился я.
- Были.
- Были?!
- А как же! Стал бы я попусту терингером махать! - Он сунул мне под нос палку, которой “фехтовал”, ткнул пальцем в неприметный огонек индикатора. - Видишь, зелененьким светится - значит, чисто сработал! Пока новых микровидеокамер не понавтыкают, те, кто в микроавтобусе, слепее слепых котят будут!
- Молодец, - похвалил я без особого энтузиазма.
Мужичок расплылся в самодовольной улыбке.
- Одного не пойму, к чему так не рационально материал расходовать? На квартиру хватило бы с лихвой шести видеокамер, а у тебя их налеплено было втрое больше. К тому же, новейшей разработки - “хамелеон”. Впрочем, то не моего ума дело. Можешь, Володя, вообще ничего не объяснять. Не обижусь!
- С чего начнём? - спросил я.
- Веди в кабинет! - приказал он.
Закуток этот в шесть квадратных метров, обклеенный дешевыми обоями с изображением кирпичной кладки, я кабинетом называл в шутку. Узкое, горизонтально расположенное окно под потолком, выходящее на кухню, создавало видимость освещения. Под ним повесил я два компактных светильника с лампами дневного света. У входа стояло маленькое, вращающееся креслице с деревянными подлокотниками, в котором провёл я немало приятных часов. Массивный стол с пролежнями от тисов, в пятнах от краски, в ожогах от паяльника и кислот, занимал треть площади. Самодельная вытяжка, склеенная их белого оргстекла, нависала над ним, словно монстр с распахнутой пастью. За вытяжкой невидимкой висел на стене подарок сына - компактный японский кондиционер.
Когда-то я отвоевал у жены кладовку - не на обеденном же столе стучать молотком, работать с паяльником, разбирать ненужные приборы с нужными деталями? (Для банок под соления и варения сделал шкаф в коридоре). На полках и сейчас в живописном беспорядке, (точнее, в видимом мне одному порядке), лежат инструменты и разные мелкие вещи, без которых мужчина в доме - не мужчина.
Игорь, когда было ему десять лет, клеил в кабинете авиамодели. Чуть подрос - увлёкся резьбой по дереву, затем чеканкой. Половина жалоб от соседей - на шум! - на его совести. Половина пятен на столе - от его художеств. Он и сейчас нередко запирается там с книгой. Либо с очередным кроссвордом. Иринка часто делает там уроки, отгородившись от нас тихой музыкой. Порой жена, когда приходят новые медицинские журналы, прячется в этой комнатушке, лишая меня возможности выкурить в уюте сигарету.
Засомневался я, что именно этот кабинет имел в виду Макс. Да и откуда знать ему о его существовании? Затем под сомнение взял прошлое сомнение. Он многое обо мне мог знать, коль выполняет задание таинственной незнакомки. К тому же, ему предстоят кое-какие работы, а лучшее место для этого - рабочий стол.
Я распахнул узкую дверь, ведущую в мой уютный мирок.
- Ух, ты! - округлил глаза мужичок. - Завидую! Чёрной завистью завидую! Тут, у тебя, мечта всей моей жизни! Уже перестал уговаривать свою благоверную отдать мне кладовку - бесполезно! Упертая, до не могу! А где комп?
- В комнате сына.
- Жаль, что не здесь. Чтож, веди туда. - Я подхватил тяжелую сумку, перенёс её в комнату сына. Макс зашел следом, окинул “берлогу” нашего холостяка, отнюдь не в уюте, изучающим взглядом. - Володя, в зале я углядел журнальный столик. Благодарен, буду, если прикатишь его сюда. Вдвойне благодарен стану, если сваришь для меня крепкий кофе. На кружку кипятка столовую ложку порошка, с верхом. Сахар не нужен.
- Есть растворимый.
- Растворимый не пью. Если нет натурального, сделай, пожалуйста, чай. В той же пропорции. И ещё, если можно, принеси мне креслице из своего кабинета. Извини, то не шиза в голову стрельнула. Как увидел его, душой сросся: у меня на работе такое же было.
Я выполнил его просьбы.
- В комнате этой мне необходимо на полчаса остаться одному, - заявил Макс. - Извини, так надо.
- Хорошо.
- Володя, я не знаю что такое “взгляд”. Сказали, что он у тебя есть. Сказали, что даже я, со всей своей хитроумной техникой, не смогу его обнаружить. Сказали, что с помощью его ты можешь запросто за мной подсматривать сквозь стены. Так вот, начальники мои просили передать, чтобы ты этого не делал. Сказали, достаточно слова твоего.
- Не буду.
- Он и самом деле у тебя есть?! Покажи!!!
- Увы, не могу.
Незнаю, что подумал Макс, но я действительно не мог показать ему “взгляд”. Для этого пришлось бы не менее суток обучать его видеть структуры Тонкого мира.
Макс вышел из комнаты сына минут через сорок.
Я не вправе рассказывать, о чем мы говорили. Эта книга в любом случае попадёт в руки магов. Хотя бы после того, как её опубликуют. А выдавать чужие хитрости и секреты... Собственно, не настолько интересна та информация, чтобы включать её в повествование. А вот о факсе, который Макс принес с собой, не удержусь, напишу пару строк. Хотя... лучше было бы умолчать и об этом. Описание того монстра, который прятался до поры до времени на дне объёмной сумки инструктора, будет выглядеть в ваших глазах несколько неправдоподобным.
Факс занял половину журнального столика. С виду - рухлядь рухлядью. К тому же, с царапинами, трещинами и с безобразными пятнами грязи на корпусе... Ха! После ухода инструктора попытался его отмыть - куда там! - все моющие средства, которые имелись в доме, оказались бессильными.
Когда Макс это чудо техники включил, от улыбки не удержался. Массивный агрегат заскрипел, как старый, проржавевший флюгер под порывами ветра. Завибрировал затем, словно стиральная машина при работающей центрифуге. А когда медленно начал выползать из его чрева первый отпечатанный лист, издал скрежет, больше похожий на вопль мартовского кота. Следом жутко загрохотал, будто самой важной деталью в нем была трясущаяся жестяная банка с сушеным горохом.
- А он не рассыплется? - не без ехидства поинтересовался я.
- Тебя переживет, - весело рассмеялся Макс. - Кстати, квартира твоя столько не стоит, сколько уродец этот! Уникальнейшая разработка! А вот почему внешне неприглядным таким приказали сделали, самому хотелось бы знать. Наши умники даже молотком по корпусу зафигарили, чтобы эти вот трещины создать. Полчаса решали, как стукнуть, с какой силой и куда, пока я не посоветовал корпус с обратной стороны скотчем обклеить, а долбануть так, как рука скажет...
Болтливость Макса меня раздражала, но я сдерживал себя, не делал ему замечаний. Вдруг сболтнёт лишнее... Ха, мечтать не вредно!
- ...На режим молотилки монстр этот переключается автоматически, - инструктировал меня Макс. - Это еще и режим защиты информации. Если нажать одновременно эти две кнопки...
Факс заработал почти беззвучно. Моргнуть не успел, выплюнул страниц пять и отключился. - С компа ты любую информацию распечатать сможешь. А вот ту, что на факс поступать будет, на комп вывести невозможно, если не придавить вот эту кнопку. Имей в виду, после снятия информации, в памяти факса она автоматически уничтожается. А если вот эту кнопочку сдвинуть чуть влево, разблокируешь систему приёма радиосигнала на восемь часов. Эту кнопку ты обязан сдвигать влево всякий раз перед тем, как лечь спать. В чем тут смысл - не пойму, но об этом просили передать тебе, как о самом важном.
- Учтём, - мотнул я головой, ухмыляясь легкомысленно.
Макс в очередной раз удивил меня.
- Факс узнавать тебя будет. Вот здесь, эта вот пипочка неприметная - микровидеокамера. А сейчас, сюда вот, на эту полупрозрачную кнопку, приложи указательный палец правой руки... - все, готово, теперь никто, кроме тебя, его не включит. А может и включит. По крайней мере, кое-кто, как мне сказали, попытается это сделать. Вот только те, кто в чужую квартиру лезут, чтобы тайны чужие выведать, отпечатки пальчиков другие имеют и лишнего шума опасаются.
- Понял.
Слово это - “понял”, я повторил не менее полусотни раз. И когда дело касалось компьютера. И когда Макс учил меня обнаруживать и уничтожать “жучки” с помощью терингера. И когда вручил мне переносной телепортатор компьютерных дисков, замаскированный под плеер. Не подозревая об истинном предназначении прибора, Макс называл его передатчиком. Разъяснял назначение кнопочек. Я усердно кивал головой... Уж что-что, а телепортатором пользоваться умею.
Затем был экзамен. Каждый вопрос задавался трижды, в разной последовательности. Ох, и вымотался я. Чуть ли не мечтать стал о сладком миге, когда голова коснется подушки.
Не только инструктор измотал: он ушел часа через четыре. Собственные мысли замаяли. И чуждый “взгляд”.
Светло-фиолетовый энергетический шарик, диаметром в половину теннисного, появился в квартире под вечер. Жена и дети его не видели, но я то не колдун даже - колдун-хранитель, не заметить его попросту не мог.
Похоже, наблюдателям о том не доложили. Они принялись играть со мной в прятки, чем меня весьма позабавили. Они скрывали, прятали от меня “взгляд” за шторами и всевозможными выступами, а то и в стенах, выставляя напоказ лишь небольшую его часть. Куда бы я ни пошел, “взгляд” следовал за мной. За спиной держался, хотя именно со стороны затылка наиболее явственно виден он внутренним зрением.
Вечером “взгляд” нагло в спальню влетел, над светильником завис. Своей благоверной о том, что за нами усердно подглядывают, сообщить никак не мог: за шизика примет! От секса пришлось увиливать, несмотря на то, что женушка особо нежно прижималась ко мне и нашептывала на ухо... Впрочем, это личное.
Стоило уснуть, тотчас, как приказала незнакомка, забыл и о ней, и о нашем разговоре. Но забыл и об инструкторе. Всплыли фальшивые воспоминания. Сейчас понимаю: кто-то взломал в тот вечер, в миг, когда я проваливался в сон, мою магическую защиту, да так ловко, что я не заметил в ней изъянов.
В любом случае, след “от взлома” должен был остаться. А его не оказалось... точнее, обнаружить не смог. Это означало, что перед кем-то очень сильным в магии, да что там - могущественным, я беззащитен.
Перед кем?!
Я не хочу быть марионеткой даже в руках друзей... Тем более, в руках друзей!

Литература - это руководство человеческого
разума человеческим родом.
Виктор Мари Гюго.

ГЛАВА 5. НЕ БЕРЕМЕННЫЙ, ЧТОБЫ ВЫНАШИВАТЬ!

Когда маг зашел в кабинку для индивидуальных занятий, я сидел за партой словно первоклассник: руки перед собой, чуть под углом друг к другу, ладони словно бы прилипли к черной, матовой поверхности, спина прямая, голова чуть приподнята, в глазах неистребимое желание познания нового.
Выдрессировали, мать твою!
Здороваться не принято. Ерзать, да что там – шелохнуться! – не поощряется. Задавать вопросы – не желательно. Проявлять лишние эмоции – преступление. Забудь про собственные мысли, чувства, боль – не на Земле! Ты как бы не человек – робот, беспрекословно повинующийся хозяину; комп, работающий в режиме загрузки; ничтожный “червь”, которому якобы повезло приобщиться к мудрости магов.
На лекциях какие-никакие, а послабления есть. В аудиториях можно даже вопросы задавать, некоторые маги разрешают перешептываться, головой крутить по сторонам, даже позу удобную принять. Но и там, стоит снизить уровень восприятия информации, наказание незамедлительно. Слетает с пальца мага малюсенькая искорка, с виду безобиднейшая, зависает в воздухе на долю секунды и пулей вонзается в нерадивого курсанта. Куда бы ни попала, мало не покажется: тотчас вспоминается электрический стул.
Хотел бы я знать, каким образом маги чуют, кто отлынивает. Словно на лбу у каждого из нас прибор невидимка, а громадная стрелка, только магам приметная, показывает напряжение мыслительного процесса.
Впрочем, я сторонник непрерывного обучения. Ярый сторонник тех, кто узду на собственное сознание накидывают и заставляют его трудиться до "седьмого пота". Ежедневно! Ежечасно! Ежесекундно!
Человек до конца жизни должен совершенствовать себя. Коль отличается он от животного высокоразвитым мозгом, духовностью и чувствами, то именно их и обязан тренировать непрерывно даже тогда, когда старость награждает склерозом и упадком сил, когда невидимкой крадётся смерть. И даже в последние секунды жизни, в последний вздох. Это важно. Хотя бы для того, чтобы и в загробной жизни быть активным долгожителем.
Если бы Дарвин взглянул на проблему с другой стороны, мы имели бы другую теорию о происхождении человека на Земле, как вида. По мне, так это обезьяны могли произойти от некоторых людских племён. От тех, которых привлёк тупиковый путь развития - жить в праздности. Разум атрофировался за ненадобностью. Лица постепенно походить стали на звериные. Природа, (она же - мать!), одарила их хвостами и шерстью, уменьшила или увеличила некоторые размеры тела, в зависимости от среды обитания и наработанных инстинктов.
Взгляните пристальней на некоторых сегодняшних представителей рода человеческого. На тех хотя бы, которые стремятся, как можно меньше напрягать драгоценные извилины, плыть по течению вечного праздника - их лица постепенно превращаются в рожи олигофренов.
На тех внимание обратите, кто локтями усердно работает, расталкивая и отпихивая более одарённых. У них не только повадки крыс, даже в облике проглядывает нечто крысиное. (А если и крысы произошли от человека, а Дарвин?!).
Всмотритесь в лица тех, кто не гнушается грязно заработанных денег, кто ради богатства и славы не побоится пролить кровь - их глаза сверкают по-волчьи.
От тех ужаснитесь, кто стремиться взять от жизни всё, ничего не давая взамен ни обществу, ни близким людям. У них морды хорьков...
Нет, не прав я!
Эти выродки не совсем бесплодны. Они оставляют позади собственные нечистоты и выжженные пустыни, с пеплом от сгоревших людских душ, орошаемые горькими, особо солёными и жгучими слезами обид - на них трудно уродиться доброму и светлому...

Маг холодными, выпученными, будто у рыбы, глазами, уставился на меня, словно бы гипнотизируя. Давил взглядом, словно был я, как говаривала в таких случаях моя бабушка, вошь на сковородке.
Что-то новое появилось в его преподавательских манерах. И то радость. Какое-никакое, а развлечение. Но... - что за чушь в голову лезет?! Как могу я знать о том, что маг скажет через несколько секунд?
Это знание могло прийти только извне. Я тайком переключил часть сознания на видение эргополей Тонкого мира, проверил магическую защиту. Чудом наткнулся на едва приметную, тонюсенькую нить эргосвязи, которая от моего сознания уходила куда-то вверх. Настолько тонкую, и настолько сливающуюся с фоном, с прочими эргополями, что обнаружить её и в самом деле можно было только случайно.
Я запаниковал. Собрался, было, запустить по эргонити собственный поисковый "взгляд", но она быстро стала утончаться и порвалась. А в следующую секунду чуть не потерял сознание.
Шок.
То, что я испытал, можно выразить только этим коротким словом.
Тут нет ничего удивительного. Любой остолбенеет и лишится дара речи, если всплывет в памяти в считанные доли секунды столь плотная и ошеломительная информация: разом вспомнил разговор с незнакомкой, как Паша меня успокаивал, инструктора и нелепый факс, который он принёс с собой. Сотни противоречивых мыслей вспыхнули в сознании огненным клубком, едва обозначившись, рассыпались пеплом забвения, чтобы вновь возродиться, словно птица Феникс.
Спасибо магу, дал время придти в себя: секунд десять прессовал холодным взглядом.
- Ты избран писать книгу! - сказал он громко и хлёстко. Именно эти слова я ожидал от него услышать.
- Какую книгу?! - вскричал я. Пожалуй, излишне громко спросил. И подумал желчно: "Не магом бы ему быть, а мясником подрабатывать в средневековье, несчастных буренок увесистой дубиной меж рогов бить - его работенка!".
После очередной паузы в пять секунд, отчего-то утратив былой пыл, Рыба ответил растерянно:
- Азбуку магии и колдовства.
- Вы же... Аркадия готовили?! - притворно вытаращил я глаза.
- Книгу будешь писать ты, - пробормотал Рыба.
Похоже, ситуация вырвалась из-под контроля: маг мысленно советовался с кем-то, а это мешало ему разговаривать со мной.
- Я не смогу, - ухмыльнулся я. - Не справлюсь!
- Сможешь! - пришел маг в себя. - И справишься!
- Я не знаю о чем писать.
- Знаешь!
Всё - приплыли, как говорит в подобных случаях Паша. Ни к чему резину тянуть: не время для словесных баталий. К тому же, заинтриговала меня таинственная незнакомка, самому захотелось полюбоваться на Шар Предвидений.
- Я отказываюсь!
В ответ - искорка-наказание.
- Я отказываюсь!!!
Очередная искорка-наказание... Пора поиграть в молчанку!
Рыба, Рыбий Глаз, Чешуя – как только не называем мы этого мага. Но, если честно, он не худший маг. По крайней мере, не всегда зловредный.
Говорят, когда Рыба в хранителях пребывал, веселее и жизнерадостнее мужика не было. А такое вытворял, тако-о-ое... Ох, с удовольствием описал бы десятка два его легендарных подвигов, жаль, времени нет.
"Он что, уснул? - подумал я в следующую секунду. - Никак умаялся, трудяга, меня наказывать?".
На полминуты, не меньше, маг превратился в манекен. Подмывало вскочить, помахать у него перед носом ладошкой – уж, не в коме ли?
Вот, шевельнулся он, взгляд стал осмысленным. Сказал холодно, (а мог бы не говорить!):
- С тобой будет изъясняться Верховный маг.
Мгновение, и я у шефа в кабинете. Вместе с партой. И с магом вместе. Тут же очумело закрутил головой по сторонам, стрельнул взглядом под потолок. Метрах в пятидесяти от пола, полыхал ярко-оранжевым светом Шар Предвидений... Шар, как шар. Не было в нем ничего необычного. Громадный только, метров пять-шесть в диаметре. Подумал еще, что кузнечику светильник на столбе тоже немалым покажется.
А кабинет у шефа так себе, не разгуляешься. С пяток футбольных полей, не больше. Пол, мощенный полутораметровыми узорчатыми плитами, заканчивался метрах в семи от того места, где появился я. Плиты прерывались плавной, волнистой линией. За ними газон с недавно "подстриженной" травой, с разбросанными там и сям валунами. Между ними - тропинки, камнем мощёные. Пара лавочек. Простенькая беседка, с тонюсенькими деревянными реечками крест-накрест, прошитая зеленью. Перед ней десятка два неухоженных куста высотой с земную рябину. Цветов - великое множество. От низкорослых, едва приметных среди травы, до огромных, размером с самый большой подсолнух. Над тяжелыми, разноцветными бутонами, колыхающимися от несуществующего ветра, порхали огромные, с голубя размером, бабочки. Попугайчики с ветки на ветку прыгали, заполняя тишину назойливым гомоном... Лепота!
Всё это великолепие было меняющейся реальностью. На этом же месте хранители и умершие, которым “посчастливилось” побывать в кабинете Шефа, видели то безбрежный океан с золотистым пляжем, то корабельные сосны на взгорке, то дремучий, еловый лес... - всего не перечислить. А Андрею Богораду, единственному, довелось увидеть в трёх шагах от себя стену из проливного дождя, которая беспрестанно озарялась всполохами молний и грохотала раскатами грома. Рядом стояли резиновые сапоги и лежал прорезиненный плащ с капюшоном.
С другой стороны кабинета Верховного мага реальности были закрепленными. У камина с огромным вертелом - не кабана, тушу быка можно насадить! - стоял черный, массивный стол с затейливым орнаментом инкрустации по бокам, с шестью ножками в облике невероятно живых с виду сказочных чудовищ с чешуйчатыми светло-зелеными животами. Остальные части тел, (кроме отвратительных морд), покрывала короткая, коричневая шерсть. Когти мощных жилистых лап в плиты пола впились. Хилыми ручонками и маленькими, приплюснутыми головами, лишь отдалённо похожими на человеческие, эти твари столешницу подпирали. Глазки круглые, зрачки кошачьи - ненасытной злобой полны.
Вокруг стола - двенадцать массивных стульев в рост человека. Высокие спинки сделаны в виде увеличенных многократно летучих мышей, сложивших крылья. И эти чудища будто живые. Морды оскалены. Глазища выпучены... Как же, без летучих мышей - никуда. Покровительница древних магов. Барельефы ее по всему замку понатыканы. Такая же мышь, только громаднейшая, прикрывает своими раздвижными крыльями центральный вход в замок.
Не хотел бы я отобедать за этим столом, кусок не полез бы в горло.
А вот что позади - не рассмотрел. Не хватало еще оглядываться - без того вел себя недопустимо.
Расправив плечи, царственно вскинув голову, Верховный маг сидел на деревянном троне с высокой резной спинкой, испещрённой рунами. Дерево почернело... - чуть не сказал, что от времени. Скорей от магии, которую за тысячи лет вобрало в себя. Поговаривали, что трон этот собственномагично изготовил Паирим, основатель мира магов. Ещё поговаривали, что каждый последующий Верховный маг добавлял в него своей магии: и оружие оно, и хранилище особо тайных знаний.
Стоял трон на небольшом, в три ступеньки, возвышении из цельной малахитовой глыбы, "отполированной" до зеркального блеска.
- Сесть в него только шеф может - мага испепелит! - как-то, рассказывал мне Андрей Богорад. - С троном он ни на секунду не расстается.
- Не заметил, чтобы он таскал такую громадину на себе! - расхохотался я.
- Уменьшив до микроскопических размеров, он хранит его в правой ладони, в специальной складке на коже. В троне заключено всесилие Верховного мага. Если какой-то маг взбунтуется, (что невероятно), ему с такими магическими силами придётся иметь, что минуты не продержится: дикарь, вооружённый дубиной, от саблезубого тигра в стократ лучше защищён...
Верховный маг был без бороды. Голова не покрыта. Белоснежные волосы волнами ниспадали на плечи, обрамляя умное, волевое, испещренное глубокими морщинами лицо. Одет он был, как обычно, в черную длинную мантию... Вообще-то, неплохо смотрелся.
Конечно же, я не встал. Не поклонился. Не поздоровался. Я как бы все еще в кабинке для индивидуальных занятий, а в ней положено играть в дисциплину. А раз так, спустя секунд пять замер, поедая глазами своего грозного начальника.
- Ты должен написать книгу, - заявил Верховный маг, - выбор пал на тебя.
Вдруг, взгляд острый, как жало пчелы.
- Почему я?! - произнес обреченно. – Среди хранителей есть писатели и журналисты. А я, кроме писем, никогда ничего не писал.
Не переиграть бы - раскусит тайное!
- Выбор пал на тебя! – жестко повторил шеф. – Ты справишься. Срок – месяц. С этого момента освобождаешься от всех занятий. В любое время можешь вызывать для беседы каждого из магов, кроме меня. Разрешаю взять себе одного помощника, из хранителей.
- Месяц?! – вскричал я. (А что, эмоции тут вполне уместны). – Настоящие писатели пишут годами. А мне еще научиться необходимо и выносить... этот, как его... замысел.
- Не беременный, чтобы вынашивать! - осадил меня шеф. – Возможности свои знаешь.
Рыба услужливо подсказал:
- Быстромышление – 9,2. Выносливость – 4,3. Приспособляемость – 7,4. Скорость печати – 3,7.
Одно не учли, через месяц, если использую все резервы организма, или в психушку загремлю, или ногами вперед вынесут.
- Подпиткой мы тебя обеспечим, - сообщил Верховный, прочитав по лицу моему, о чем я подумал.
- Кто из магов будет курировать меня на Земле?
- Куратора на Земле не будет.
Так я и поверил!
- А если напишу что-то не то?
Вот это - уже дерзость. Больше всего маги не любят, когда им противоречат. Не нарваться бы!
- Мы знаем, что ты можешь написать и как, – отрезал Верховный маг и поднял руку в прощальном приветствии. – Ру.
- Ру! – эхом отозвался я.
- Ру! – откликнулся Рыба.
Мы снова очутились в кабинке для индивидуальных занятий.
- На работе тебя уже уволили, видеться с бывшими сотрудниками тебе запрещено месяц, – огорошил Рыба. Не успел я удивиться этой новости, маг холодно продолжил: - В течение трёх дней на твой счёт в банке перечислят пять миллионов рублей. Они будут твоими независимо от того, справишься ты с заданием или нет. Деньги эти придут за якобы проданное тобой изобретение. Пакет со свидетельством на изобретение и документы на куплю-продажу привезёт курьер. Что говорить семье и друзьям решай сам. Утром тебе доставят компьютер. Он перейдет в твое личное пользование. Что писать, и как писать, мы объясняли всем, на лекциях, в дополнительном инструктаже нет необходимости. После того, как напишешь книгу, мы предоставим тебе на Земле месячный отпуск. Затем получишь другое задание. Свободен!
Маг исчез, а я еще минут пять сидел не шелохнувшись. Если бы мог там потеть, наверняка спина была бы в холодном поту, а лоб в испарине.
Можно гадать только, что подумал обо мне земной шеф, любезный наш Илья Ефимович, с которым всего лишь полмесяца назад разрабатывал планы взаимодействия отдела... впрочем, прошу прощения, информация об этом проходит на Земле с грифом "совершенно секретно". Одно ясно, поговорить с ним не удастся. Даже если встречу на улице, вынужден буду перейти на другую сторону улицы, либо, не поздоровавшись, прикрывшись магией, пройти мимо.
И не докажешь коллегам, что это не я увольнялся. Что это не я был с ними холоден и неприступен. Одно успокаивало: порой положено в нашем ведомстве вести себя именно так при переходе на другую работу. Холодно и неприступно. Поймут.
Ха! С чего решил я, что мой двойник вел себя так?! Скорей, шутил и смеялся. Пожимал руки и каждому, с кем прощался, нашел доброе слово. Да ещё, напоследок, в тесной компании, распил бутылочку другую коньячка. Разве сам я не так отрабатывал некогда достоверность внедрения?!

Блаженна жизнь,
пока живешь без дум.
Софокл

ГЛАВА 6. НЕ ЛЮБЛЮ “КРЫС”.

Я телепортировался на первый этаж замка.
Час пик, когда засыпают хранители из часовых поясов, примыкающих к Москве, ещё не настал. Круг прибытия вытолкнул в мир магов всего человек тридцать. В основном из тех, кто боится вовремя не заснуть.
На меня особого внимания никто не обратил.
Мужчины, как обычно, травили анекдоты или байки рассказывали, А женщины... - где же им еще быть, как не в примерочной кабинке Сони?! Не поленился, прошел рядом с закутком у стены.
У дамочек глаза в поволоке. Меня, (даже когда я притормозил и поплёлся со скоростью черепахи), словно бы не заметили.
Кудесница наша вертелась перед зеркалом, головной убор создавала. Шляпка на голове красавицы живой казалась. Меняла, словно самостоятельный персонаж ожившего мультфильма, конфигурацию и цвет. Поля то исчезали совсем, то становились широченными.
Опля! На шляпе появились, уверенно улеглись горкой,словно в широкой вазе, южные фрукты.
- Моя! Чур, моя!!! - вскричала одна из дам, одетая в облегающее голубое платье с блёстками. - Сонечка, милая, пожалуйста, очень прошу, подари её мне!
- Она не вписывается в твой сегодняшний образ, - рассмеялась Соня. - Слишком вычурная! Даже для Айгуль... - Айгуль дорогая, к твоему наряду идеально подойдёт венок из эдельвейсов! Вот только причёску тебе...
И тут я Пашу увидел, спешащего ко мне. Вмиг забыл о женщинах. Ринулся другу навстречу.
- Ты куда исчез?! - гаркнул он издали. И обиженно забасил, лишь подошел: - Индивидуалка кончилась, смотрю, нет тебя. Договаривались же, в таверну улизнуть.
- Паша, тут такое... не поверишь! - выдал я заранее заготовленную фразу.
- Выкладывай.
- Меня избрали писать книгу.
- Врешь!
- Если бы.
- И ты согласился?!
- По-твоему, у меня был выбор?
- А ты подумал, насколько это опасно?!
- Паша, - робко заговорил я, - мне нужна твоя помощь. Верховный маг разрешил взять одного помощника из хранителей. Ты не мог бы...
- А мне это надо?! - рявкнул друг.
- Задумка есть, интересная.
- Задумка... - он окинул меня холодным взглядом, следом скривился так, словно увидел нечто омерзительное. - Хороша задумка - на косе у смерти в поддавки играть!
- Паша, мне нужна твоя помощь!
- Нравится быть смертником - будь! А я добровольно совать голову в петлю не собираюсь! - довольно громко провопил он, резко повернулся и размашисто зашагал прочь.
По сценарию мне надлежало обозвать его трусом - решил не усугублять провал.
Артист из друга - никакой! Переигрывал - жуть! Я лихорадочно думал, чем спасти положение. В следующий миг ослабил магическую защиту. В меру, конечно же. Якобы от растерянности. Смотрел другу вслед и морщился от глухой душевной боли. И не отпускала ведь, словно взаправду поссорились. (Именно эта боль, как выяснилось впоследствии, убедила магов в искренности разыгранного нами спектакля).
Когда шел по мосту, связывающему замок с городом, настроение упало ниже некуда. А я и не противился. Уж кто-кто, а колдуны знают, что настроением плохим надо переболеть, (в легкой форме, естественно).
Вылезла мрачная, мерзкая мыслишка: “Интересно, когда я умру, передаст Высший разум мои знания "крестнику?!".
Я и её не прогнал.
А ведь... вопрос не праздный! Трёх лет не прошло, как попал в мир магов, потребовали они выбрать преемника. Назвал им деда одного, с которым в молодости на заводе слесарем работал. Всего лишь ради того, чтобы клочочек седых волос с головы пенсионера этого срезать, встретился с ним и напоил до бесчувствия. Клок тот в капсулу специальную поместил, а её - в тайник. Следом, уже в мире магов, чуть ли не анкету заполнил. Один вопрос проигнорировал - о возрасте. Любопытно мне стало, как маги на это отреагируют.
- Ты что, издеваешься надо мной?! – чуть не кричал на меня маг через сутки. – Избранник твой одной ногой в могиле стоит! И ты не испытываешь к нему никаких чувств!
- Как это не испытываю?! - округлил я глаза. - Столько лет проработали вместе, плечо к плечу. Он же наставником моим был.
- Не хочешь, чтобы тебя наказывали, тренируй память! - змеёй прошипел маг. - Повторяю, мне нужны точные координаты и данные на ребенка до десяти лет. В течение недели задание не будет выполнено, приклею на столб позора на десять минут. А то и на полчаса!
Слова магов не расходятся с делом. Пришлось спешно перебирать в памяти всех знакомых детей, к кому чувства имелись. Нашел, лишь "глаза разул". У дочери моего давнего товарища, партнера по шахматам, сын дебильным был. Три годика – ни бе, ни ме, ни кукареку. Шансов вылечить - ни единого, как объяснил им знакомый врач, друг семьи.
Уже бывший друг семьи - вот кому не повезло в этой истории! Не только эта семья, кое-кто из друзей поначалу отвернулись от него. Пришлось мне вмешиваться. Мирить, колдовством неприязнь его приятелей перебарывать. Свинью-то я ему подложил.
Вся вина его в том была, что здраво мыслил. Он прямо заявил, что лечить ребёнка бесполезно, лишняя трата средств и нервов. Сдать посоветовал... Отец ребёнка и дед согласились, было, (до сих пор раскаиваются в слабости своей), а бабушка и мать - ни в какую!
- А если на нём лекарства испытывать будут?! - всполошилась мама. Заявила гневно: - Над ребёнком своим опыты ставить не позволю!
- Это что же вы удумали, мужики! – "встала на дыбы" бабушка, как только разъяснили ей ситуацию. - Где же это видано, от кровинушки своей отказываться?! Лечить будем!
- Не вылечить его! - авторитетно заявил врач.
- А ты, любезный наш, помолчи! - вскипела, на крик перешла, обычно спокойная и добродушная старушка. Заговорила слёзно: - Ты, вот что, миленький, ради всего святого, надежды нас не лишай! Мы уж сами, как-нибудь, разберёмся. Врачи не помогут, бога молить будем. Бог не поможет, дьяволу душу отдадим. От внука я, что бы ни говорил ты, не откажусь!
Что у товарища моего, что у зятя его, чуть до развода дело не дошло. Женщины фронтом единым выступили и... в бараний рог мужиков скрутили. Уже дед и отец в "книги впились" по народной медицине и нетрадиционным способам лечения, в надежде узнать средство чудодейственное.
Как побываю у них в гостях, как увижу их отпрыска, боль занозой в сердце. Не к нему жалость испытывал. Смысл – "растение" жалеть?! Жаль было тех, кто надежды на него возлагал. Замечательные люди - за что судьба наказала?!
Его и назвал магу. Когда говорил о нем, таял от жалости. И от любви тоже... Да, заставил себя полюбить это чадо прыщавое, сопливое и визгливое, ни днем, ни ночью покоя родственникам не дававшее.
Что бы Вы думали?!
Выздоровел!!!
Через месяц говорить начал. Через два - сам на горшок запросился. Я бегом примчался посмотреть на чудо такое. В квартиру вихрем ворвался и... напугал ребенка.
- Нехолосый дядя! Пляхой дядя!!! – выкрикнул малыш и весьма метко запустил мне в лицо ложку с кашей. А я, размазывая липкие крупинки по лицу, плакал от радости и умиления... - точно не вру, до ушей улыбался!
Вся слава бабке-знахарке какой-то досталась из Магнитогорска, к которой ребёнка возили месяца за полтора до описываемых событий. Пока не умерла она, родители Костика мамой ее называли. И сейчас уважение оказывают. Раз в год ездят на могилу ведуньи - цветы возлагают. У меня нет желания их разубеждать, да и маги тайну эту не позволят им приоткрыть... Ну и ладненько! Главное - родители счастливы. Да что там - сверхсчастливы! Большего счастья в жизни не видывал!
И для меня это - счастье. Да еще - какое счастье!!! Чуть от радости не прыгаю всякий раз, как вижу своего "крестника".
Сейчас - обычный ребенок. Троечник, правда. Но рисует так, что художники поражаются его воображению. А сорванец... - воли ему много дают! Избалуют, ох изба-а-алуют! Вон, недавно, не только шахматную доску, но и нас водой обрызгал из игрушечного пистолета. Дед бровью не повел. Лыбился, как блаженный. Хотя... это куда лучше, чем ежедневная муштра: не на ту половицу ступил - кулак в зубы!
Одно омрачает, (а может и радует) - быть ему предстоит если не хранителем, то колдуном.

Если кто-то будет рассказывать Вам байку о том, что где-то мучительно и долго умирал колдун, умоляя собравшихся у постели родственников и друзей испить воды, которую дрожащей рукой протягивал в стакане, якобы для того, чтобы передать им колдовской дар – не верьте! Колдовской дар, (именно, как дар), передать может только Высший разум.
Высший разум откликается на призывы простых колдунов и передает дар их преемникам, но подобное происходит редко. Он сам выискивает на Земле людей достойных дара. Сам внедряет в их подсознание нужную информацию. Но если человек настойчиво овладевает колдовскими знаниями и искренне верит в собственную избранность, шансы заполучить дар для него возрастают тысячекратно.
Отказаться от дара - нонсенс. Даётся пожизненно. Как бы ни сопротивлялся человек, дар найдёт возможность проявить себя. Он, как ружьё в спектакле, висящее на стене, обязан в течение дальнейшей жизни человека "выстрелить". К тому же, не раз.
Владение колдовскими знаниями и дар - понятия разные. Сами по себе колдовские знания немного стоят. Дар, даже без колдовских знаний, для любителя колдовать предпочтительней. Такой ведун может вершить колдовство, не задумываясь особо, как оно творится.
Только хранитель имеет настоящего наследника, но и ему не требуется для ритуала передачи дара пресловутый стакан с водой. Высший разум помогает умирающему хранителю сформировать сложнейшую мыслеформу. Создает сам, на ее основе, программу. Сам превращает эту программу в эргоинформационный посыл. И сам внедряет, уже его, в подсознание наследнику дара - не важно, где он находится в этот момент, (хоть за тридевять земель). Не все знания передает. Лишь те, которые разрешили к трансляции маги. А о самих магах информация простым колдунам передаче вообще не подлежит.
По идее, наследник один. Но он всего лишь "первым стоит в очереди" на получение дара. Высший разум передать его может нескольким, а то и нескольким десяткам людей. Так появляются на Земле простые колдуны. Из некоторых получаются колдуны настоящие. И те, и другие нужны магам для одной единственной цели: отбирать лучших из них, (достойнейших, как говорят маги), в хранители.
Внедренная программа всплывает в сознании наследника дара постепенно, годами. Человеку кажется, что это он, сам, своим умом открывает непознанное. И порой удивляется собственной прозорливости. А раз так, то и защитные программы Высшего разума ему не страшны: о своих куцых знаниях смело может рассказывать каждому встречному.
В былые времена колдовские знания берегли, (на то было много причин). И без того ограниченные, они смешивались с невежеством, с предрассудками, обрастали нелепыми ритуалами. Такими их, чаше всего, передавали из поколения в поколение. Когда президент Горбачев заговорил о перестройке, "золотой телец" взломал многие нравственные и моральные запреты: хранить колдовские знания стало делом невыгодным. Они начали превращаться в товар, который - вот где истинное чародейство! - не так трудно обратить в желанные деньги. А коль интерес людей к мистике и ко всему таинственному возрос, вскоре колдовские "тайны" стали товаром наиболее востребованным. Полки в книжных магазинах ломиться начали от той чепухи, которую измышляли в стремлении ухватить "кусок пожирнее" прохиндеи от колдовства.
Маги смотрели на это с усмешкой.
- Пусть искажают, перевирают, переделывают всё на свой лад, - как-то, сказал Колобок. - Лучший способ скрыть от общественности приоткрытую чуть тайну - утопить в домыслах. Во всеуслышание, как можно назойливее, говорить обывателям о фактах второстепенных и никчемных. Умалчивать о главном.
Можете посмеяться вместе со мной, (абсурдней ситуацию не придумаешь!), хранитель порой слова сказать не может о том, о чем во всеуслышание заявляют на Земле простые колдуны, случайно приоткрывшие подступы к истине.
Колдуны о многом могут говорить во всеуслышание, но только в редких случаях способны всенародно демонстрировать дар. Пуглив он. Особенно перед телекамерами. Даже свершившееся колдовство может сойти на нет, если о нём заявить во всеуслышание. Колдуны это знают. А потому, на назойливые вопросы журналистов отвечают отговорками. Типа, не я колдую. Всего лишь к водяному, (домовому, к ветру, к Богу, к небесам...), обращаюсь с просьбой помочь. Захотят Высшие силы помочь - помогут. А нет, так на то и суда нет.
Можно смеяться, смеяться и смеяться, долго и желчно, над продолжением этой ситуации. После открытия новых тайных знаний хранители смогут говорить о них во всеуслышание, вот только Высший разум внедрит в колдунов ту же информацию. Поверхностно. Разрозненно. Не обоснованно. Впереди снова будет скакать на белом коне невежество. Простые колдуны сами, довольно успешно, будут открывать новые тайные знания, вот только не смогут они - и впредь! – "отделять зерна от плевел". Человечеством всё так же придумываться будут легенды, сказки, забавные случаи про колдунов и колдовство, возвеличивая лже-знания.

Немного не дошел я до таверны, свернул на боковую улочку, ведущую в сад магов. Для пивка будет еще повод, более беззаботный, решил я. Негоже это, недостойно хранителя, страусу подражать. Вот только, одно дело - сказать, другое - выполнить. Сам того не понимая, точнее - не осознавая, я пытался спрятаться от действительности. Вытаскивал из памяти тот или иной эпизод своей жизни, воспроизводил их в памяти, лишь бы не думать о новом задании.
Я брёл среди цветов и цветущих деревьев, около водопадов и водопадиков, с причудливыми каменными арками мостов, как бы сделанными самой природой, почти не замечая окружающей меня красоты. Мне хотелось бежать - бездумно и безумно, (хоть куда, лишь бы бежать), выкрикивая при этом проклятия в адрес магов. Едва удерживал себя от безрассудства.
Мне казалось, что душа моя превратилась в маленькую копешку сена, а кто-то сильный и сноровистый теребит ее острыми вилами, ворочает, перекладывает пласт за пластом, трамбует, чтобы увезти в беду.
- Это же насколько нас, даже нас хранителей, не уважают маги! - вслух негодовал я: - Что, язык бы сломался, пожелать мне удачи?! Мир бы их рухнул, вырази они мне сочувствие?! Хоть бы по имени назвали... выбор пал на тебя... не беременный, чтобы вынашивать...
Терпению моему вскоре пришел конец.
Неподалёку материализовался Рыба с “развеселой” компанией. Позади мага, выщерив зубы в жутком оскале, выставив левое плечо вперед, сверкая золотой фиксой, стоял уголовник. Пальцы в синеве наколок - веером. Взгляд тяжелый, давящий: такие не любят противоречий, гасят их, а заодно и высовывающихся, (приборзевщих, как гласят их понятия), всеми доступными криминальными способами. Похоже, умер он в середине прошлого века: именно тогда на таких вот урок у криминала был особый спрос.
По обе стороны от уголовника, тяжело переминаясь с ноги на ногу, глыбами возвышались два бритоголовых братка. А по сути - наивные, мечтающие о романтике и богатстве мальчишки - пушечное мясо для криминальных разборок. В них и погибли скорей всего. Ребяткам едва ли лет по двадцать исполнилось, а соотношение ума и веса, (тут не требовалось быть тонким психологом, за версту видно), как у новорожденных динозавриков. Маги "подобрали" их души после смерти, в "крысятник" поместили. С отребьем живут... Впрочем, свою дорогу по жизни они сами выбирали, у добрых людей совета не спрашивали - стоит ли жалеть особо?!
Маг бесстрастно сказал:
- Эти люди будут тебя отныне сопровождать.
- А люди ли это? - хмуро процедил я. Уголовник взглянул так, словно бритвой полоснул.
- До особого распоряжения тебе запрещается обсуждать задание, с кем бы то ни было, - холодно произнёс Рыба. И ухмыльнулся: - Они помогут тебе держать язык за зубами.
Не успел я рот открыть, дабы высказать все, что по этому поводу думаю, маг исчез. И хорошо, что исчез. Те слова, что вертелись у меня на языке, ни один уважающий себя редактор не пропустил бы в книгу.
В логике магам не откажешь. Кто еще, кроме уголовника и братков, надежно оградит меня от нежелательных контактов. Ни один хранитель не согласится быть соглядатаем - и не заставить! Устав не позволит. А устав, в котором описаны наши права и обязанности, маги чтут.
Для подобных поручений есть разный сброд, который живет отдельно от умерших: в зверинце, могильнике, крысятнике... - всех "лестных" названий их мирка и не вспомню сразу. Это всего лишь один из домиков в городе магов. Один из пяти, над входом в которые запретительные знаки - в черном круге серебристый зигзаг молнии. Так и хочется приписать: “Не входи, убьют!”. Хранителям в них вход запрещен. Умершим - тем более.
Без пропусков к нам, в мир магов, "крысы" не сунутся, а пропуска - вот они: заклятье неприкосновенности огненной печатью на лбу у каждого горит. Уголовничек стесняется: чуб распушил, а бритоголовым браткам - без разницы.
Лучше бы Рыба соврал. Заявил бы, к примеру, что мне положена охрана: суть та же, для слуха приятней.
- Не люблю “крыс”, - глядя в глаза уголовнику, с ненавистью произнёс я.
- Егерь, ты бы не дергался, - услышал в ответ. - Не вздумай свои колдовские штучки применять, мы под защитой магов. - И процедил сквозь зубы: - Враз уроем!
В жизни так не смеялся. Словно клапан внутри приоткрылся: смех бурно пер из меня, вместе с истеричными взвизгиваниями. И... полегчало.
- Дурдом! Ох, и дурдо-о-ом! - вскричал я и заставил себя проснуться.

Дама и стены помогают.
Народная мудрость.

ГЛАВА 7. ОН БУДЕТ В МОЕЙ КОМАНДЕ!

Очень хотелось спать, но ещё более не хотелось возвращаться в мир магов. Там тотчас предстанут передо мной уголовник с братками, а пялиться на их самодовольные рожи... - уж увольте!
Чтобы никого из домочадцев не разбудить ненароком, я на цыпочках прокрался в кухню. Увы, ни газет свежих, ни журналов, в ней не оказалось. Скорей всего, вечером сын сгрёб их и унёс в свою комнату.
Возвращаться в спальню за томом Достоевского или Гоголя, Куприна или Толстого, Золя или любимого Хемингуэя, тем более не стоило. Рыться на книжных полках, когда жена спит - кощунство. Наутро у неё намечена операция по отрезанию... по вырезанию... - ох, пора бы проснуться! - грыжу ей предстояло заштопать у старичка одного.
Я мог бы применить к домочадцам колдовское воздействие. Хоть ураганом крутись после этого по комнатам - не проснутся! Вот только, колдовство это не совсем безобидно, отчасти отнимает жизненные силы у того, против кого направлено. И это препятствие можно обойти, но, согласитесь, в обыденной жизни магию лучше вообще не применять: стоит увлечься вседозволенностью, не в собственной реальности начнёшь жить.
На столе, с фантиком от конфеты вместо закладки, лежала книга Дарьи Донцовой... Ха, знать бы, какая по счёту?!
Вряд ли погрешу против истины, если заявлю, что раз в месяц жена покупает новое её произведение. Эта писательница "строгает" детективы, словно столяр стулья, с сумасшедшей производительностью. К подобному творчеству я всегда относился скептически: на поток можно поставить только изготовление ширпотреба. Эту мысль пытался с год назад донести до жены.
- Ты бы не умничал, а прочитал хотя бы одну её книгу! - заговорила Нина на высоких тонах, заступаясь за любимую писательницу. - Одно то, что я, отнюдь не глупая женщина, каждый её новый иронический детектив жду с нетерпением, от сна время урываю, лишь бы заглотить еще страниц полста и при этом пищу от восторга, хоть что-то да значит?!
- Ты подсела на лёгкое чтение, - ухмыльнулся я.
- Суровой правды жизни мне на работе хватает! - отрубила она. - Хирургу, да еще сердобольному, не только штопать пациентов приходится, но и истории их ужасные выслушивать. Книги Дарьи для меня, как отдушина.
Благо выбора не было, я с кружкой крепкого чая и по воле случая доставшейся мне книженцией уединился в кабинете. Вскоре, забыл свои беды. Донцова мастерицей оказалась в моделировании и описании смешных ситуаций. Я закрывал ладошкой рот, чтобы не хохотать громко, не пробудить ненароком жену и детей. Я давился смехом. Я глотал его, словно сочную мякоть арбуза, и млел от наслаждения. И думал, что нет, и не может быть, второсортного чтива. Самая важная книга та, которая окрыляет душу, делает человека хотя бы чуточку счастливее, добрее, человечные.
Из всей массы книг есть лишь неприемлемые.
Не против я, чтобы книги жгли. И никакие диспуты о высоком искусстве, которому позволено... слова о том, что якобы художник должен заглядывать за горизонты... вскрывать пласты... искать новое... создавать незыблемое... и т.д. и т.п., меня не переубедят.
Жечь!
Без жалости жечь книги неприемлемые. А авторов, которые их пишут - к столбу позора! Чтоб непотребно им было впредь неприемлемое сочинять.
Где критерий, спросите Вы?!
Если книга призывает к идолопоклонству, к слепому подражанию, взывает к животным инстинктам и их же пропагандирует - жечь!
Если книга опустошает души, съёживает их, делает невосприимчивыми к чужой боли - жечь!
Если книга призывает к насилию и жестокости - тем более жечь!
Ха, разошёлся я что-то. Это было уже... - да, было. И книги изымали из библиотек. И тиражи уничтожались. И авторов неугодных гноили в тюрьмах... Но это было в угоду правителей тоталитарных режимов. Те книжные инквизиторы пеклись не о счастье людском!
А есть ли разница?
Тот, кто сегодня начнёт руководить разжиганием костров, разве будет святее всех святых?
Виноваты не книги?! Не авторы? Вряд ли найдётся писатель, который заранее мечтает изваять для себя столб позора?!
Мы виноваты - мы, все. В том, что позволили душам многих и многих людей стать неприемлемыми. В том, что и для них создаются литературные "шедевры", неприемлемые для остальных!
М-да...
Простите, тянет морду набить. Неважно кому, лишь бы гнев тот, занозой в душе засевший, ожесточённо выдернуть.
Нет уж, лучше книгу снова раскрыть - истинную книгу! Ха-ха-ха! Вот так Донцова!.. Уф, не могу, Ха, ха-ха!
Ха, ха-ха!.. Ой, ха-ха-ха!!!

В половине седьмого протрезвонил дверной звонок. Я распахнул дверь. На лестничной площадке стояли двое. Небритый мужчина лет тридцати пяти, и молодой человек в фирменной спецовке агентства, занимающегося перевозкой грузов. У лифта лежали на полу картонные коробки.
- Вот, заказ привезли! - пробасил мужчина.
Даня бросилась к ним с радостным повизгиванием... Хм, псипрограмма, которую внедрил в собаку, практически не ошибалась в людях. Впрочем, то не программа была даже - программка. Не настолько уж сильная. Всего лишь немного, лишь чуточку усилил природный инстинкт болонки распознавать хороших и плохих людей.
Я мысленно приказал Даньке уйти на кухню и, приложив палец к губам, улыбнулся экспедиторам виновато.
- Тс-с! Говорите тише, мои домочадцы спят ещё!
- Мы заказ привезли, компьютер, - чуть тише сказал мужчина.
Меня заинтересовали синие круги под его глазами и их лихорадочный блеск. Похоже, ночь для него была бессонной, с несчётным количеством кружек кофе.
Меня посетила забавная мысль.
- А почему не в пять утра привезли?! - холодно спросил я, меняясь в лице. И заговорил, морща губы в ехидной, противнейшей ухмылке: - Очень удобно, знаете ли, заказы в пять утра развозить! На улице ни машин, ни прохожих! И светофоры отключены! Вместо двух рейсов можно сделать три!
У юноши глаза на лоб полезли от удивления, а мужик сжал кулаки.
- Извините, - пробормотал он, усилием воли гася, вбирая в себя гнев, давая мне возможность вместе с ним внедрить в его сознание "взгляд". - Сказали, заказ очень уж срочный. Мы уезжаем сегодня по делам в Екатеринбург, а вторая машина сломалась. Не хотели, чтобы волновались Вы, да и...
Он выразительно развёл руками - мол, доброе дело решили сделать!
"Ехал предостеречь, а, похоже, очередного козла встретил, - словно из наушников плеера, услышал я его мысли. - Такой же хмырь, как тот, который ночь над душой стоял...".
Догадка оказалась верной. Это он комплектовал компьютер и монтировал в него прослушку. Но что за смысл вложил он в слово "предостеречь"?! От чего предостеречь?!
Я стёр из его сознания негативные мысли о себе, стёр весь предыдущий разговор, слегка колыхнул дверь и нацепил на лицо прежнюю маску удивления и доброжелательности.
- Вот, заказ привезли, - громко, с теми же интонациями, пробасил экспедитор.
Хотелось бы, чтобы говорил он чуть тише - не осадишь! По отношению к нему уже нельзя проявлять малейший негатив. В его подсознании прежний разговор остался: восстановит стёртую память.
Из двух зол выбирают лучшее: я наслал крепкий сон на жену. Дети... - о них можно не беспокоиться. Будильник и тот не слышат.
- Спасибо вам, огромнейшее спасибо! - чуть не запрыгал я от радости, разговаривая в полный голос. У юноши глаза на лоб полезли от удивления. Я подмигнул ему, чтобы ещё больше запутать ситуацию, (создать её неприятие, а впоследствии - отчуждение), и заговорил ликующе: - Мне так нужен этот комп, так нужен! Даже не ожидал, что вы добротой такой отзовётесь! Простите, что заставил вас в такую рань приехать! Очень, очень вам благодарен! Так просто я вас не отпущу! Коробки занесём, вдоль стеночки в коридоре сложим - и на кухню! Коньяк словно вас дожидается! Надеюсь, от пары рюмочек не откажетесь?!
Вы бы видели лицо молодого человека. Челюсть отвисла... ха, захлопнул, очумело затряс головой. Значит, верно рассчитал. Забудет предыдущий разговор. Или... почти забудет, если память отменная. Нет необходимости ещё и для него создавать "взгляд".
Вскоре коробки лежали на полу в коридоре, а я буквально светился от радости.
- Прошу на кухню!
- Как-нибудь в следующий раз, - напряжённо улыбнулся мужчина. - Извините, ночь сегодня была очень уж загруженной. Ни минуты не спал. Коньяк во вред будет.
- А кофе?!
- Его я уже столько выпил, дай бог до обеда уснуть. И Сергей спешит, - взмахнул он рукой в сторону молодого человека, - ему в смену заступать через час. Вы нам подпишите, пожалуйста, накладную. Всё в целости и сохранности доставлено, не сомневайтесь.
Я уткнулся взглядом в отпечатанный на принтере лист, не вглядываясь особо в текст.
"Интересно, кто он? - услышал тихий шелест слов в своей голове. - Мужик вроде бы неплохой. Нормальный мужик, без выпендрежа. На шпиона не похож. Ученый, наверное... Бедновато у него, для значимого ученого. Такая мебель в прихожке у тех, кто в нищете живет. На пуфике обивка просвечивает. А тапочки никак в наследство от прабабки достались. Скорей, диссидент... И это вряд ли. Не от конторы заказ был. Они от жадности удавятся, а тут - все самое сверхсекретное в комп вбухали. И не просто так, в подарок. Баксов отсыпали на начинку - не меряно. Её-то зачем дарить? Выходит, выкрадут позже. Братва, не иначе братва заинтересовалась, а они деньгами просто так не бросаются. Изобретатель... да, скорей всего изобретатель. Засветился с информацией. Вот они, Кулибины хреновы, запросто могут в передрягу попасть. Мозги в другую сторону повернуты, о безопасности не думают. Как же предупредить его?! Хм, и у стен уши... А если записку бросить в почтовый ящик...”.
Его мысли прервал всплеск негативных эмоций, ещё не вызревших. Ещё не выраженных словесно.
Сейчас-сейчас, минуточку! - вскричал я.
"...Что он копается?! Не меню в ресторане, три строчки всего...”.
Пора вытаскивать "взгляд".
- Всё в порядке, - торопливо произнёс я, размашисто подписал накладную и протянул мужику две сотенных, чтобы деньгами сгладить негатив.
- Деньги уберите, - недовольно поморщился мужчина, игнорируя недоуменный взгляд напарника. - Нам за работу и так неплохо платят.
Экспедиторы ушли, а за спиной рявкнул сын. Да так, что я чуть не подпрыгнул от неожиданности:
- Ты что, останови их! Вдруг в коробках кирпичи и вата!
- Игорь, можешь не волноваться, - улыбнулся я сыну. - Фирма надежная, на обман не пойдет.
В следующую секунду, противореча своим же словам, я пулей вылетел из квартиры. Сломя голову, помчался по лестнице, вслед за отъезжающим лифтом. Обогнал. На лестничной площадке между первым и вторым этажом остановился, спрятался за стенку шахты лифта.
- Задержусь на секундочку, - вскоре услышал голос экспедитора. - Шнурок, вот зараза, развязался.
Его напарник вышел на улицу, а я блаженного из себя строил.
"Чудак, наивный чудак! - думал с умилением, улыбкой губы до ушей разрывая. - Не подозревает даже, насколько рискует. Головой рискует, жизнью своей. Его поступок сродни подвигу!".
- Черт бы побрал того, кто придумал делать шнурки из этой скользкой дряни, - проворчал внизу экспедитор.
А я почти спланировал, как встречусь с ним.
"Он будет в моей команде! - решил твёрдо. - Такими людьми не бросаются!".
Лишь хлопнула входная дверь, метнулся по лестнице вниз. И... остолбенел. Мой почтовый ящик был пустым. Желанной записки ни на полу, ни в соседних почтовых ящиках не оказалось.
Обратно поднимался в лифте и ругал себя за наивность.
Между желанием и поступком одновременно может быть и маленький шажок и огромная пропасть. В мыслях все мы с легкостью готовы преодолеть это препятствие. В действительности, случись с кем чужим беда, не редко зажмуриваем глаза, обманываем совесть бездушными посулами и боимся взглянуть в глаза собственным страхам.
Не каждому дано совершать подвиги.
И все же, повторись подобное, пусть один шанс из тысячи был бы, что он поступит так, как хотелось мне, я снова несся бы по лестницам, не боясь грохнуться и сломать шею. Нёсся бы, чтобы предотвратить беду. Его беду, которая стала бы и моей тоже. Он надолго стал бы моей головной болью, узнай маги хотя бы о его намерении предупредить меня.
Игорь успел одеться. Иринка - моё солнышко, пятиклассница - стояла в коридоре в спальной рубашке.
- Пап, это мне?! - робко спросила она. А я принялся вскрывать коробки, надрывая мыслительные процессы. Требовалось срочно продумать разговор с женой.
Комп понравился. Не пластмасса безликая - оригинальное сочетание металла и органики разноцветной... Ба-а-а! Шлем виртуальной реальности - он-то мне зачем?!
Иринка радостно взвизгнула, шлём руками обхватила, к груди прижала.
- Пап, это тоже мне?! - воскликнула, со слезами на глазах. - Папулечка, ну скажи, это всё мне?!
- Шлем - тебе. А компьютер - Игорю.
- Так не честно! - обиженно выкрикнула Иринка. - Опять всё Игорю, да Игорю!
- Уймись, егоза! - строго посмотрел на неё брат. - Мой комп не такой уж старый, двух лет нет. Сама подумай, кому достанется?! К тому же, со шлемом виртуальной реальности в придачу!
- Да-а-а - протянула дочь, нахмурив брови. И радостно затараторила: - Я согласна! Ой, я так согласна! Я даже мусорное ведро, хоть сейчас, сразу вынесу! Я год его буду выносить, без напоминаний!
- Ловлю на слове! - рассмеялся я. - Вот только...
- Папулечка, ты у меня самый лучший! - бросилась на шею дочурка. - Пап, а ещё купи компьютерный руль с педалями!
- Самосвал, желания отвозить, тебе не нужен, случаем? – подколол ее Игорь и повернулся ко мне. - Пап, не ожидал такого подарка. Спасибо тебе!
- Нравится?
- Ещё бы! Возможности у этого компа наверняка на порядок выше.
- Руль с педалями не так уж много стоит, - тихо произнесла Иринка.
- Будет, будет тебе руль с педалями! - рассмеялся я. - Вот только...
- Ура-а-а!!!
- Вот только...
- Ура! Ура! Ура-а-а!!!
Скрипнула дверь, ведущая в спальню. В коридор вышла жена.
- У нас что, кто-то кому-то без моего ведома объявил войну? - спросила она, щурясь от света. - Я могла бы поспать ещё целых семь минут, а у вас тут... - ой, что это?!!!
- Мамочка, папа Игорю комп купил! - протараторила дочь. - А мне, ой, мамочка, представляешь, мне папа купил виртшлем, а ещё, представляешь...
- Ирина, ты мне слова сказать не даёшь! - вспылил я. - Ах, да! Доброе утро, дорогая!
- ...а ещё, представляешь, комп Игоря будет моим! - выпалила Иринка.
В глазах дочки счастье купалось. Я проклял себя за те слова, которые необходимо было сказать... И в самом деле, не покупать же ещё один компьютер, когда тот, что сыну принадлежал, через месяц мне будет не нужен! Впрочем, не это главное. Суета с компьютерами насторожит магов, а это, скажем так, крайне нежелательно в данное время.
- Ирина, - Я посмотрел на дочурку виновато, - компьютер брата будет твоим месяца через полтора. Пока он необходим мне, для работы. - Иринка замерла с открытым ртом, а я повернулся к сыну. - Игорь, твой комп мне нужен уже сегодня. Прошу, прямо сейчас перенеси его в кабинет и подключи.
- А ты умеешь им пользоваться?! Ты же никогда, ни в одну игру не играл!
- Мне он не в игры играть нужен, в качестве пишущей машинки.
- Так нече-е-естно! - жалобно протянула Иринка.
- Извини, так надо, - строго сказал я. - Кстати, компьютер Игоря я не обещал тебе отдать сразу же.
- Так нече-е-естно! - ещё жалостливей протянула Иринка.
- Споры и нытьё прекратить! - начал я злиться. - Кто, как и сколько времени будет пользоваться новым компьютером, решим вечером!
- Так нече-е-естно!
- Если ныть будешь, вообще ничего не получишь!
- Может мне кто-нибудь объяснить, что здесь происходит?! - услышал я строгий голос жены.
- Па-а-ап, а ты, правда - правда-правда!!! - отдашь мне комп Игоря через полтора месяца?! - вытаращилась на меня Иринка.
- Да.
- Пап, а пап! Знаешь пап, даже если ты не отдашь мне комп Игоря, ты всё равно для меня будешь самым лучшим. Ты не подумай, я не за подарки тебя люблю!
На глаза мои навернулись слёзы - в искренность дочери верить крайне хотелось.
- Похоже, меня здесь даже слушать не желают! - обиделась жена.
- Нинульчик, я тебе вечером всё объясню, - пролепетал я.
- Почему не сейчас?!
- Сейчас... если в двух словах, кучу денег я получил за изобретение одно. Вот, сюрприз решил сделать.
И тут, порыву поддавшись, в кабинет ринулся. Вышел из него с десятью пачками из тысячных купюр, что вчера инструктор из коробки от факса выудил и мне передал.
Жене деньги сунул, в подставленные ладони. А не подумал дурьей своей головой, что деньги эти на дело были даны моими тайными друзьями.
- Что за изобретение? - холодно поинтересовалась жена. - Почему я об этом узнаю только сейчас?!
А я снова о них, о деньгах, речь завёл:
- Завтра-послезавтра, Нина, еще получу. Не всё перечислили! - И... язык прикусил. Передумают маги, книгу другому прикажут писать - плакали мои пять лимонов!
Ох, дай-то случай! От радости бы плясал, вприсядку!
- Пап, на эти деньги мы можем классно попутешествовать! - восторженно заявил Игорь. - Предлагаю новогодние каникулы в Турции встретить!
- Я во Францию хочу! - провопила Иринка.
А жена помрачнела, вдруг.
Понял ее - как не понять?! Десять лет мечтает со мной в отпуск поехать, а я из города вырваться не могу. Не объяснишь ведь ей, что маги хранителям не только отпускных и отпусков, болеть порой не дают. Для Рунного посоха желательно, чтобы место, с которого телепортируется душа хранителя в мир магов, (кровать, то есть), было постоянным.
- Мам, что с тобой?! Тебе плохо?! - обеспокоился Игорь.
- Нет, радуюсь. Тут денег на машину новую хватит и на свадьбу тебе.
- Что, сам на свадьбу не заработаю?! - возмутился сын.
- Нинульчик, куда-нибудь обязательно съездим, - заявил я. - Хоть на море. Хоть за границу. А пока... пока книгу не напишу, очень прошу, условия мне для работы создайте. Тишину и прочее.
- Книгу?! Какую книгу?! - посмотрела жена на меня недоуменно.
Только тут дошло, насколько бестолково выглядит со стороны ситуация и мой поведение в ней.
- Св-вою, - промямлил я.
- Вот что дорогой! Давай-ка, всё начистоту выкладывай! И по порядку!!!
А я ещё шока подплеснул:
- Нинуль, уволился я, - пробормотал растерянно.
- Зачем?!
- Для того и уволился, чтобы книгу написать.
- Что за книгу?!
- Повесть сказочную. Про колдунов.
- Ты сам-то хоть веришь в то, о чём говоришь?! - подавила жена нервный смех. - Только не надо, не надо меня так разыгрывать! Я ведь и поверить могу!
- Нин, книгу я давно мечтал написать, - продолжал я поражать себя собственной тупостью. - Времени не хватало. Да и деньги, тоже фактор немаловажный. А тут премию получил, изобретение одно продал выгодно, ну и... мечта заела.
- Не пойму я тебя! - сморщила носик моя благоверная. - А я... почему я ничего не знала о твоей мечте?! Уж на то пошло - деньги не главное!
- Так это... дело в том, что... Ой, Нинуль, давай вечером поговорим!
- Сейчас! Я хочу знать всё сейчас!!!
- Так я... я уже... уже всё сказал, - пробормотал я.
Ведь мог же, мог заранее соломки подстелить, продумать разговор с женой!
- Ох, не нравится мне всё это, - проворчала жена. Посмотрела на Иринку строго. - Коробки и мусор собери. Я Игорю помогу.
- Ма-а-ам, а можно я Игорю помогу, - умоляюще протянула дочь и, не дожидаясь ответа, умчалась в свою комнату со шлемом виртуальной реальности.
У меня в мозгах в очередной раз заклинило что-то, иначе бы не брякнул:
- Давай, Нинусь, пуфик поменяем. И новые тапочки купим, красивые, для всех нас.
Чистой воды дибелизм о тапочках говорить в такой момент... Уф, слава случаю, меня никто не слышал.
Жена вернулась с веником и совком, на пол их положила. Стала, молча, сосредоточенно коробки перебирать, мусор в них запихивать. Игорь то матери бросался помогать, то бегал по коридору, как ошалелый... Ха, бегала, прыгала, вертелась Иринка. Игорь перенёс компьютеры бережно, опасливо поглядывая на смерч в юбке - суматошную сестрёнку.
Суету эту кошка пугливо разглядывала со спинки дивана. Зато Даня, болонка, развеселилась. Принялась на коробки наскакивать. Облаяла их. Помчалась вслед за Иринкой, рыча и взлаивая.
- Тихо! - рявкнул сын.
- Нюсенька не лай, - умоляюще произнесла дочь. - Вдруг соседи ещё спать не расхотели.
Минут сорок прошло, как минута одна. Жена всполошилась:
- Ой, опа-а-аздываю-у-у!!!
Она принялась бегать по комнатам, словно сирену включив, маскируя криком растерянность. Запихивала в свою сумочку, как мне показалось, все подряд. Умчалась, даже не поцеловав меня на прощание, чего ни разу не было. Следом ринулся Игорь. Дверью хлопнул так, что во всём подъезде просто обязана была штукатурка осыпаться.
Иринка, закапризничала:
- Па-а-ап, я все равно опозда-а-ла, можно новый компьютер включу!
Пришлось выпроваживать. Спортивная секция в школе, метрах в двухстах от дома. За пять минут, оставшихся до начала занятий, только ленивый не успеет добежать.

Уф, как гора с плеч! Наконец-то домочадцы мои разбежались. Неумытые. Непричесанные. Кофе не напоенные. Ошеломил я их. Крепко ошеломил. До конца дня глаза квадратные будут... Ха, как вернутся, у меня не менее квадратными станут!
Я прошелся по комнатам, восстанавливая утраченное душевное равновесие. Как назло, на глаза попался пуфик. Присмотрелся, зло взяло на экспедитора. Это же насколько богато жить надо, чтобы нашу мебель уродливой считать?!
Стулья... только в углах обивка чуть поизносилась, почти и незаметно. А тапочки... - ну и что, что старые, уютней ввек не сыскать.
- Сам ты урод! - зло крикнул я, заставив "взгляд" наблюдателей вздрогнуть. И... полегчало.
Я ещё раз прошёлся по квартире. "Взгляд" за мной следовал, в какую бы комнату не пошел. Простенький, но юркий энергетический шарик, с тонюсенькой нитью эргопередачи. Даже не с нитью - с тончайшей паутинкой, которая нет-нет да сверкала отраженным светом. Внутренним зрением она хорошо была видна.
А может... Да, захотелось прищемить чей-то нос любопытный. Увы, делать этого ни в коем случае нельзя было. Наблюдатели тотчас придумают что-нибудь более хитроумное: и под контроль колдунов тех потом не возьмешь, и от их внимания пристального не спрячешься.
- Все, хватит бездельничать! - твёрдо сказал я и прошел в кабинет.
Лишь сел в креслице, расслабился, сигнал опасности красной лампочкой замерцал в сознании. "Режим выхода из транса - быстро!" - скомандовал себе. В следующий миг понял: звонит телефон... - и не умолкает ведь!
Я вышел в коридор, взял телефонную трубку.
- Да! - сказал не очень доброжелательно и вдарил любопытному "взгляду" своей энергетикой так, что он, словно теннисный шарик от шальной ракетки, отлетел в другой конец коридора. Ха, приклеился к двери в ванную. Запульсировал. Заполыхал, словно цветочек аленький... А нервы у наблюдателя ни к чёрту! Не настолько сильный удар нанес, чтобы от боли загибаться!
- Алло! - раздался из трубки хриплый голос.
- Да-да, слушаю!
- В Ваш комп вмонтирована микровидеокамера и подслушивающее устройство, - сообщил обладатель хриплого голоса.
- Вы кто? - спросил я.
- Телефон пока без прослушки, - добавил невидимый собеседник и отключился.
Какая, оказывается, чудесная музыка эти короткие телефонные гудки! Я в мгновение полюбил этого славного парня. И даже мысли его, о нищете моей, простил.
Он будет в моей команде!

Слишком старательные поиски слов часто портят всю речь.
Лучшие слова — это те, которые являются сами собой;
они кажутся подсказанными самой правдой.  Марк Фабий Квинтилиан.

ГЛАВА 8.
НЕСТИ В МИР СЛОВО НЕПРОСТО.

Повторно ввести себя в транс - не проблема. Но я отчего-то медлил. Подперев кулаками подбородок, смотрел и смотрел в тёмный экран монитора, в собственное мутное отражение.
- А хочу ли я писать эту книгу? - задал себе тот же вопрос. И снова ответил, искренне ответил: - Не знаю.
Одно ясно, мне придется её написать. Пусть подневольно, но придётся. А это значит, что я не должен противоречить себе. Обязан подчинить единой цели каждую клеточку своего тела, каждую частицу сознания. Без магии тут не обойтись. Кому, как не мне, знать, что самое важное в любом деле – настрой.
"Пусть маги гордятся своим учеником!" - с улыбкой подумал я, закрыл глаза и тотчас, словно с картины Васнецова, появились перед мысленным взором во всей "красе", во всей своей несокрушимой мощи, три богатыря – страх, лень, неуверенность.
Ба-а! То подсознание, моё заботливое подсознание, снова решило оказать мне медвежью услугу - "обошло на повороте", пока упражнялся в словоблудии... Вряд ли маги могут гордиться таким учеником!
Сходу применить столь сильный образ... - да, не дорос ещё до такого сложного колдовства. К нему исподволь лишь могу подойти, в несколько этапов.
Я прошелся по воображению мыслегубкой и тотчас, пока подсознание не подсунуло очередную заманчивую "картинку", создал затворенное дубль-сознание, чтобы с помощью его созидать в себе самом мир-сон. То есть мир, живущий в подсознании, но развивающийся, в основном, по собственным законам.
М-да...
Стоит ли в начале книги заострять внимание на деталях? Даже общие положения и поверхностные суждения о колдовстве этом вряд ли возможно объяснить в двух словах. Для этого Вам проникнуться нужно многими и многими тайными знаниями... Впрочем, кое о чём можно (и нужно) сказать сейчас. Хотя бы, полунамёком. С прицелом на будущие откровения.
В конце 14 века, в верстах двадцати от Рязани, жил в землянке чудаковатый отшельник. История не сохранила его имя. А вот о деяниях его, с молитвой творимых, до сих пор некоторые окрестные жители друг дружке пересказывают, как легенду забавную. Так что, правдивость этой истории подтвердить есть кому.
Отшельник пчёл содержал. Мёд, который обменивал на еду и одежду, считался самым целебным в округе. Младенцы переставали кричать от "натуги", раны быстрее затягивались, старики вновь становились зрячими... смысла нет перечислять все болезни, от которых помогал тот мёд.
К нему шли не только с надеждой - с дарами!
Прежде чем взять подношения, отшельник долго думал. Обычно, в погоду добрую, он садился на пень около землянки и, закрыв глаза, застывал в неподвижности. Если отказывался от подарков, если скорбно водил головой из стороны в сторону, для тех, кто пришел за чудодейственным лекарством, это означало приговор: не вылечить.
- Молитесь, - глухо говорил он и поворачивался к просителю спиной.
Но если брал подношения, то выносил из землянки малюсенький берестяной туесок с бесценным мёдом. Называл имя. И уходил. Либо в лес, либо в землянку. Бесполезно было его задерживать и вопросами терзать. Мог добавить лишь:
- (Такому-то), болезному рабу Божьему сие надобно. Никому боле!
Если мёд съедал тот, кому он не предназначался, случалось страшное: дня три маялся животом, с кровью в туалет ходил. А то в лёжку лежал с неделю, страдая от болезни не знаемой.
Мёд отшельника, бесспорно, только тому старались скормить, чьё имя он называл.
Лес, где жил отшельник, считался колдовским. Некоторые, как ни пытались, обитель старца найти не могли. А иные, со словами "Бог выведет!", без подсказок выходили к заветному месту.
Посещали отшельника и лихие люди. Раз, лишь двое из пяти спаслись, медведь заломал остальных. В другой раз, трое дюжих молодцев не смогли взломать хлипкую дверь, ведущую в землянку, ушли ни с чем. Вдругорядь, из чащи налетели птицы на подосланного убийцу. Голову его так исклевали, что волос вполовину осталось. Напоследок покружились над ним и, опорожняя кишечники, изгадили изрядно.
Как-то воевода городской на коне прискакал просить мёд для сына, который умирал от ран, нанесённых в бедовой драке.
- Молись, - скорбно сказал отшельник и отвернулся.
Изначально воеводу то взбесили, что этот никчемный человечишка отказался с ним разговаривать. Смирился. Стерпел. Во владения свои вернулся. А когда сын умер, гневом воспылал. С тремя стражами вернулся.
Отшельник на поляне стоял, молчаливо поджидая смерть. Вот только стрела, выпущенная из лука, прошла сквозь чудодея. Меч не снёс его головы.
Наведённый морок напугал пришедших больше, чем самое извращённое чародейство. Трусливо бежали они и в небольшом лесу, из которого ребёнок выйдет за час, плутали до утра дня следующего.
Воевода за ночь поседел, а стражники его больше негодными оказались не только для злодейских убийств, но и для ратных битв: от тени собственной в испуге шарахаться начали.
Магов отшельник тем заинтересовал, что научился создавать в себе самом отголоски реального мира. Он видеть мог не только окружающую его природу, но и заглядывать за горизонт. Издали, внутренним зрением, наблюдал за людьми, которые шли за мёдом волшебным. Слышал, о чём говорят они.
Довольно часто связно разговаривать с гостями ему мешали внутренние голоса и видения. А полностью уходя в себя, (впадая в транс), он, словно наяву, говорить начинал с душами пришедших к нему людей. Мог перенестись к больному, побеседовать и с ним. Это не казалось ему чудным - дар Бога!
По сути, отшельник был контактёром. Видения те создавал для него Высший разум. Это он наполнял их правдивой информацией о людях, которым требовалась помощь, делал мёд целебным для избранных. Это он, когда угрожать отшельнику стала смертельная опасность, перенёс в реальности земного бытия его образ - морок.
Хранителем отшельник не стал.
После смерти на Земле, он жил в саду магов года три-четыре. В точно такой же землянке. С точно такими же пчёлами, в окружении небольшого уголка той же природы.
- От мира, - хрипло представился он умершим, которые первыми его нашли. Больше ничего не добавил. Повернулся и ушёл в землянку.
- Какой-то Отира в предгорье поселился - разнесли умершие новость. Так к отшельнику прилипло прозвище Отира.
Умершие, которых мёд отшельника интересовал постольку поскольку, принялись упорно разубеждать его, что живёт он уже не на Земле. Поверив, он тотчас заболел тоской. И, как это обычно происходит, душа его яркой звёздочкой покинула мир магов.
Основное открытие отшельника - умение создавать в собственном сознании воображаемые миры - игрушкой презабавной оказалось для жителей мира магов в 14 веке. Но, поиграв с неведомым, трое хранителей и один маг сошли с ума. С десяток почивших, поверивших в реальность собственных воображаемых миров, возжелали перенестись в них, заболели тоской и преждевременно покинули мир магов. Как выяснилось, их души не вселились на Земле в младенцев, а... Самому хотелось бы знать, куда отправил их Высший разум. Возможно, в те самые, ими же вымышленные миры.
- То умение богов, - заявил умершим и хранителям Верховный маг. - Отныне, этими знаниями вам пользоваться запрещено!
В середине позапрошлого века тот запрет маги сняли. Умершие набросились на открытие отшельника, словно голодная собака на кость. Разработок сорок создали. Впрочем, если разобраться, идея осталась той же - вариации разные.
Одной из опробованных и разрешённых к применению вариаций я и решил воспользоваться. Создал в самом себе затворённое дубль-сознание. С помощью воображения и несложного заклинания, содержащего сильнейшую охранную магию, тотчас трансформировал его в поляну с цветами... В безликую поляну, с безликими цветами.
Подсознание отозвалось на столь варварское вторжение и на чуждую ему магию отчаянным сопротивлением. Оно попыталось вобрать в себя дубль-сознание, нить эрговозврата напряглась, словно туго натянутая струна, цветы рассыпались серым пеплом, по поляне прошли волны, словно по болотцу с ряской, но вот, секунды через три, всё успокоилось. Подсознание не только смирилось, но и, как это обычно бывает при таком не очень сложном колдовстве, забыло о насилии. Более того, принялось само расширять границы, создавать в дубль-сознании яркий, красочный мир.
Уже не сомневался, на поляне той оно возродит не только цветы, но и траву. Окружит её лесом, а то и расположит на берегу реки. Наполнит пространство теплом и светом. Солнце воссоздаст и облака. И ветер. И... не представляю даже, что оно может в нём сотворить.
С помощью ещё одного заклинания, обговорив условия сосуществования, я создал в дубль-сознании единственное живое существо - личинку. Безликую личинку. Тут же, ни секунды не медля, окутал её мощнейшей защитной магией.
Защита необходима. Это я сотворил там единственное живое существо, не считая цветов. Подсознание наполнит дубль-сознание своей призрачной жизнью. Личинку сесть может птица. Раздавить может лапа зверя. А то и лопнет она на зубах неведомого, неизвестно из каких глубин воображения появившегося, дикаря-туземца... Да, в тех снах личинка поначалу будет посторонней вещью. Подсознание попытается её уничтожить.
Личинка, как только вберёт в себя все установки, превратиться в бабочку. Она жить будет в том, призрачном мире. А по сути... по сути, дубль-сознание - отражение меня. И порхать бабочке предстоит не над поляной с цветами - во мне самом. Выбирать не цветы – самые яркие мои воспоминания. Весь смысл ее жизни, пока не напишу книгу, будет подчинен одному – собирать сладкий нектар вдохновения.
Она "подсовывать" мне станет, кстати и некстати, противоречивые, порой не нужные сведения... Ох, как бабочка эта будет мне мешать! Но без нее, уж доверюсь магам, книга у меня, не имеющего представления о писательском мастерстве, не получится.
Всё, о личинке можно забыть. Она создана. Она есть. Она развиваться будет сама собой. И сама, как придёт время, превратится в бабочку. И о дубль-сознании можно забыть. И о снах, которые подсознание будет в нём модулировать, тем более можно забыть. Делать мне больше нечего, кроме как проявлять ненужное любопытство.
Пора приступать к более важному колдовству. Творить его лучше с открытыми глазами.
И вот, я даю свободу негативным чувствам... - да, тем самым. Более того, усиливаю их до предела, который может выдержать мозг. Тотчас сомнения, как паутина, оплетают сознание. Я чувствую себя тупицей. Бездарем. Ничтожеством. Страх превращается в ужас. Ужас в панику. Я не просто уверен - убежден, что ничего у меня не получится... Мне искренне необходимо поверить в это.
Искренне!!!
В вере этой, безграничной, безмерной, всеобъемлющей, я оставил лишь малюсенькую трещинку. И бросил в неё малюсенькое, заранее приготовленное, семя.
Я посадил в себе самом наисложнейшую, заранее приготовленную, созданную самыми талантливыми умершими, программу. Если всё сделал верно, она развернётся, превратиться в изящное и мощнейшее колдовство, которое питаться будет моими страхами, ленью и неуверенностью. Если ошибся... - об этом лучше не думать!
Вот он... - вот он, долгожданный! В душе проклюнулся робкий росточек благоговения, с каким всегда открывал каждую книгу, поражаясь таинству самой загадочной магии – магии печатных слов. Маленький робкий росточек пронзает мои страхи, впитывает в себя сомнения. Растет быстрее, чем бобовый стебель из всемирно известной сказки. А я чувствую себя все уверенней и уверенней.
Я вижу росток внутренним зрением. Он проявился в Тонком мире. В точности так же, как появляется в нём всё, что человек выдумает и образно представит.
Весь оставшийся негатив - именно негатив! - я торопливо превращаю воображением в плодородную почву: всегда рыхлую, постоянно увлажненную, никогда не теряющую питательных свойств. Мне нужно спешить. Росток мой увеличивается не по дням, не по часам - по секундам. Может и не прижиться, если не потороплюсь с пересадкой.
Мысленно, опять же - воображением, у стены, справа от стола, на котором стоит мой компьютер, я формирую из полученной почвы маленькую грядку, с полметра длиной, шириной - сантиметров десять. (Размер её не имеет абсолютно никакого значения, главное - она есть). И бережно пересаживаю в нее росток.
Уф-ф, получилось! В мгновение проклюнулись на нем почки. Еще мгновение, и они выбросили тонкие, блеклые, вздрагивающие в нетерпении жить жгутики поросли. Покачиваясь из стороны в сторону, они ползут и ползут вверх, выискивая, за что бы уцепиться, обрастая листьями. Виноградными листьями.
- Сейчас, сейчас-сейчас, потерпите немного, - бормочу я, почти не замечая, что говорю вслух. - Это же надо быть такой тупицей! Что бы заранее озаботиться...
Лозы дружно, словно при ускоренной видеосъемке, выстрелили усики, уцепились ими за воображаемые шпалеры воображаемой беседки, которую я создал с небольшим опозданием. Скручивая усики в спирали, весело принялись оплетать пространство вокруг рабочего стола. А вот и первые пучки неказистых соцветий. Не уловил миг, когда распустились. Еще пара секунд и... повисли тяжелые гроздья черных ягод.
- Достаточно! - командую я, мысленно приостанавливая развитие виноградного куста, тысячекратно замедляя все процессы в нем.
Заметался "взгляд" наблюдателей, выискивая меня. Ринулся к беседке, листа виноградного лишь на долю секунды коснулся и отпрянул. Замер в недоумении... Именно в недоумении! Я не забыл еще уроков магов. Знаю, что означает, когда становится энергетический шарик слежения чуть ли не в две раза больше и пульсирует оранжевым.
В очередной раз убедился в том, что слежку за мной ведут дилетанты.
Мне захотелось крикнуть радостно, что беседка моя не столь проста, хотя создана воображением. В Тонком мире она более чем реальна. Каждый виноградный лист виноградным листом и представляется в нём, но, по сути, это иллюзия. Это ещё и размноженные многократно охранные заклятья, принявшие вид виноградных листьев. Иначе, ни к чему было "огород городить"?!
Каждая виноградина - желанная порция эликсира бодрости и стойкости духа. Для меня, конечно же. Только для меня ягоды будут вкусными и ароматными, словно настоящие. Для кого-то другого - отвратительны по вкусу и запаху, хотя и не яд.
Беседку эту не заметит обычный человек, не обладающий внутренним зрением. Не порушит лозы, даже если пройдёт сквозь них и листья. Не истопчет почву... Даже беспокойства не ощутит. Тот же, кому открыто это колдовство, словно наяву увидит виноградные листья. Не захочет, а увидит. Если коснётся их, (как только эта моя магия полностью активизируется), от боли завопит. И даже Колобок, который учил меня создавать это волшебство, не сможет преодолеть данное препятствие. Ибо выросло оно из моей внутренней сути. Чтобы добыть код доступа, наблюдателям и магам правдоподобно мной быть нужно, а это... - надеюсь, невозможно!
Эффективно действовать будет магия только до тех пор, пока я буду находиться в беседке, Ох и посмеются маги, ох и потешаться над моей неумелостью, когда в ней меня не будет... Так надо, изначально задумано.
Я жду, минут пять жду, пока магия закрепится, обретёт силу. И вот, срываю виноградинку, бережно кладу ее в рот и с удовольствием раскусываю, глотаю не набежавшую слюну - сладкий виноградный сок. Тотчас в дубль-сознании расправляет чуть влажные крылышки бабочка, отталкивается ножками от пустого кокона и устремляется в полет.
Прочь остатки сомнений!
В своих намерениях я тверд, как скала!
Ничто - ничто! - меня не остановит! Я стрела, летящая в цель!!!
Но... что-то не так.
Что?..
Что еще?!!!
И тут, как наяву, я увидел перед собой Читателя. В глазах праведный гнев.
- Это же надо быть такой сволочью! - сказал он, как хлыстом ударил. И процедил сквозь зубы: - В мире и так много зла, а ты хочешь впустить в него ещё и колдунов, умеющих колдовать по-настоящему!
Тупик. Еще не начал писать – тупик. Не выбраться.
- Непросто нести в мир слово, - напряженно думал я. - Слово меняет окраску реальностей, оно может высветить что-то, а кое-что скрыть, как шапкой невидимкой. Слово трансформирует реальности: может быть не только водой, предназначенной для уборки, не только половой тряпкой, сгребающей грязь, но и самой грязью. Словно из пластилина, слово лепит для нас мир, который мы выдумываем. Нам давно пора научиться возмущаться. Коль в стране нет цензуры, ею обязан стать народ. Если хотим жить человечнее, мы обязаны лелеять такое слово, которое несёт в себе заряд добра. Ту приветствовать информацию, которая не противоречит принципам добра. Или, хотя бы, не множит зло...".
В жизни не раз я, с копьём собственной истины наперевес, словно дон Кихот, мчался на ветряные мельницы чьих-то проблем. Где-то побеждал. Где-то проигрывал. Но, не особо боялся. Даже когда игнорировал собственную безопасность, не особо боялся. А тут...
"Чем книга отзовётся,, – напряженно думал я, - как воспримут её люди...”.
- Тайные знания без меня будут известны людям! - словно бы нашёптывал кто-то.
Я бормотал обречённо:
- Вот только пот холодный, внезапно выступивший, со лба промокну, и разговор начну...
- Сейчас, минуточку... всего лишь минуточку малую выжду и...
- Вот только наберу полную грудь воздуха, выдохну с шумом и...
- Вот только обдумаю один малюсенький вопрос и...
- Мать твою! - орать мне хотелось. - Что же Вы такие нетерпеливые?! Имею я право, в конце-то концов, кофе попить?!!!
Мысли роились - найти бы улей!
А может... это я не прав?!
Я представил другого Читателя, с которым уже, как бы, поделился тайными намерениями. Что-то он скажет?!
Он посмотрел на меня вполне дружелюбно. И даже... даже улыбнулся. Более того, дал совет:
- А почему, собственно, магия – удел избранных? Почему люди и впредь должны оставаться беспомощными от воздействия колдунов, от черных сущностей, от той же зависти, наконец? Научи их защищаться. Это очень доброе дело! Только ради этого стоит написать книгу.
- Мне страшно, - признался я.
- Ты обязан быть выше собственных страхов, но не сомнений, - сказал этот Читатель.
- Да, обязан... - тихо прошептал я. И громко сказал, вскинув голову: - Клянусь, я её напишу!!!

КОНЕЦ  ВТОРОЙ ЧАСТИ.