Бибихин и дети

       Я думаю, порча пишущей толпы происходит оттого, что они ищут чему-то выражение и составляют слова, не замечая, что вещи вещие, они вести и «выражение» тут может только все спутать. Дети, пока их не спугнут, говорят вещами (говорю о 3,5-летнем, 4-месячный совсем особое, ошеломляющее), не замечая слов и не отделяя их от вещей, так что, скажем, когда видят, что их не понимают, то не выбирают «другие средства для выражения той же мысли», а только еще интенсивнее живут, и сердятся, что усилие сердца, такое ясное, не подхватывается. Именно не подхватывается: ребенку надо не столько семантики, сколько участия в том же напряжении искания, и сердится он, взрослые думают, несправедливо, но взрослые не догадываются, на что сердится: на нехватку того же огня. Так поэт (думаю сейчас о Цветаевой) сердится не за семантику на читателя, а за холодность, потому что семантику, себе, честно если сказать, любую примет: дело не в семантике, он пишет не семантикой, а огнем, озарением (или чем, никто не знает, где слов не то что не хватает или не найдены, а… хоть брось).

           В. Бибихин. - О. Седакова.


        Вот это усилие сердца и стремлюсь возвращать детям, разделять с ними. И тоже наблюдаю как взрослые забивают и отодвигают все такие усилия детей. Дети тухнут и переводятся постепенно в потухшее усреднённое русло, они ещё не взрослеют, но уже деревенеют, и в их мире становится всё меньше необычного, удивительного.
       Парадокс заключается в том, что такое "оглушение" производят над ними те люди, которые их якобы любят - родители прежде всего, близкие - любят и всё же не умеют любить. Ведь, чтобы любить, взрослым самим нужно гореть, быть вровень с детским пламенем, а во взрослом мире повсюду "мировой холод". Так что первыми взрослыми, передающими этот холод детям становятся родные люди, не чужие, чужие и не попадают под область требования "пойми меня".
А как хорошо было бы, если бы хотя бы от своих собственных детей мы могли зажигаться! Но сколько всего ненужного в этот момент должно было бы в нас сгореть! Сколько хлама и постылости. Мы, как старая ветошь, не загораемся, где нам соревноваться с сухими щепочками-поленьями детей, те вспыхивают быстро и ярко.
       Нет, не переменится то наше положение, что мы вверху, а дети внизу, не избудится детское подчинение, не вскроется наша несостоятельность - слишком многого я хочу, всё останется по-старому до тех пор пока, в каком-нибудь будущем поколении взрослые сами не научаться быть лишь "взрослыми детьми".
       А младенцы ошеломляющи своим удивлением, полной открытостью, распахнутостью, а дети постарше своим разумением, а мы им как раз в разумении и отказываем. Не хотим учиться ни тому, ни тому как утраченной естественности.
       И только самые лучшие, самые чуткие педагоги всегда говорили об этом, и Бибихин тужа же, всматривается, вслушивается, он как философ, видя в детях это "невидимое", может писать потом и о детской речи, детском лепете - прекрасные странички есть об этом у него - лучше ни у кого.
       А сколько ещё философских и научных открытий можно было бы совершить, посмотрев, увидев таким образом детей? Я скажу вам сколько - неисчерпаемое количество, и экспериментов отдельных психологических даже ставить не надо, жить сама - один большой эксперимент, бери и смотри! Только умей смотреть!

      Но мне скажут о руководящей и направляющей роли взрослых в жизни детей! А я скажу, что та руководящая и направляющая роль, которая действительно сбывается не приносит счастья ребёнку, несмотря на, казалось бы, все обратные посылы. Слава богу, она сбывается не так часто, а чаще всего руководящей и направляющей ролью для детей служит всё же их новое время, новая жизнь и новые веяния - так не разумнее ли и самим вместе с детьми рискнуть прожить жизнь во "второй раз" - снова к чему-то стремится и всё пересматривать, снова довериться жизни и учиться всяческим "открытиям"? Почему торжествует представление, что ребёнок должен следовать от чего-то к чему-то? Словно бы мы знаем смысл жизни и готовы его передать, да не знаем нисколько мы его, и даже если бы и знали - разве можно опыт передать без опыта?

      Эта наша "орудийность", эта наша цивилизованность" - наша функциональность и рационализация, ещё куда не шло, но эта наша "приспособленность-побитость" и эта наша половинчатая " благо-глупость желание" и всё на головы детей, у которых нет защиты, кроме их энергии. Порой энергия защищает, порой любовь родителей превозмогает барьеры, но чаще всего дети к поре юности приходят "убитыми" благодаря нам.