Наводнение

Доигралися, довертелися,
до больших ветров тучи ярые,
Рассердилося небо хмурое
на людей пустых, что так вялые.
Ни жнивьё не жнут, ни тряпьё не шьют,
бродят кто куда только водку пьют.

Ну и быть беде. Вот она пришла!
Залила водой поля грустные,
Потопила всё и забор снесла
и пустила скот в леса смутные.
Вот, сижу теперь на коньке один,
труба дымная вся холодная,
Не топил же печь больше трёх годин,
электричество было модное.

А сейчас ничто и нигде никак,
ни дороги нет, ни пути кругом,
Вот: сижу, дрожу в мокреньких штанах,
жду чудесное в свой законный дом.

Жрать хочу, вообще, уж не знаю как,
голод страшен мне хуже холоду,
Но нейдёт ко мне, не летит никак
вертолёт-мастак с чашкой солоду.

Я и солод ем, когда хлеба нет,
за хлебами тут не набегаешь,
Сапоги сотрёшь, им уж много лет,
а такие вновь уж не сделаешь!
Вот сижу-дрожу, куковать пора...
Солнце катится аж за чёрточку,
Протерплю дня два, а потом — хана,
утону я весь, весь по мордочку.

Вон, собака там на колу сидит...
Визга ёйного я не слышу уж,
Как-то держится, животом висит,
спрыгнуть боязно, слишком много луж.
И она, поди, тоже ленная...
ведь собаки все — сроду плавают,
Но висит-сидит подавл`енная,
и утята тут уж не крякают.

Унесло утят, чёрт-те знает где,
и утиха вперёд спровадилась,
Как же быть-сидеть одному-то мне,
уж ворона ко мне повадилась?

Но вороне-то я по клюву дам,
если клюнуть меня насмелится...
Увезли вперёд всех женатых дам,
а корова без них уже телится.

Ой, да где же ты вертолёт-мастак?
Ну, не выдержу я таких сложностей.
Не могу сидеть, ведь конёк не верстак...
Это выше моих возможностей.

Антон Сибиряк
12 декабря 2015 г.