Я просыпалась с избитыми грузными веками

Я просыпалась с избитыми грузными веками –
Над ними не сжалились боль и скупая бессонница.
Ты обездвиженным, грязным, нетающим снегом был,
Ромашки мои покрывал – и до них не дотронуться.

Вмиг по ключицам моим пробегали печальные,
Как стаи озябших мурашек, смертельные импульсы.
Током меня поражали простые касания,
От которых хотелось взлететь
и тотчас разбиться мне.

В порывах моего возмущения пришлого, частого,
Я словно была неготовым глиняным стаканчиком,
Гнившим в руках бестолкового жалкого мастера –
Угрюмого, злого и вечно уставшего мальчика.

Где затерялись счастливые летние ночи, что
Весь мир озаряли для нас всё сжигающим пламенем?
Я засыпаю теперь в голубом одиночестве,
А не в тёплых, как море, и мягких, как вата, касаниях.

Нежность твоя растворилась в убогих желаниях,
Как сахар в стакане, залитый из чайника горечью.
Милый, ответь на вопрос – облегчи же страдания:
Мне гладить теперь фотографию в горе чью?