Признание

Рассказать тебе,
Как человек покупает вино, как складывает его в пакет,
Как закуривает одну (или две), спрятав руки в пальто,
И как, вздрогнув, трескаются льды на реке
Под удушающей тяжестью стоп.
Сколько видел он городов — есть ли смысл гадать,
Не заглядывал в чужой рот, не говорил на арго,
И как быстро, как неестественно быстро закончился год,
Чёрной цифрой испакостив календарь.

Рассказать тебе,
Как молчит телефон, как за шпили цепляются облака,
Этот проклятый город: если не съест, то пережуёт.
И отчего так грубо человека дергает за рукав
На остановке очередное жульё.
Как хотел бы сбежать он в тот дом, что бревенчат и ветх,
Где они с матерью за отцом — как за сотней крепких щеколд,
Человек с любопытством кладёт в дырокол
Только что приобретённый билет.

И ползёт заиндевелый трамвай в отражении витрин,
Меж больниц и церквей, изгибаясь порой, как змея,
Вглубь дремучих дворов, где широкоплечие богатыри
Впиваются в губы Царевн Несмеян;
Во кромешную, да во тьму, чей глаз излишне червив,
Через кладбище, к взятым в ипотеку аквариумам.
Человек давно решил: ни с кем больше не заговаривать
О своей бестолковой любви.

День подходит к концу.
Лопаются спицы в беличьем колесе.
Каждый прячет свои скелеты:
Кто — под кровать, кто — в шифоньере.
И говорит человек, что всё у него лучше всех,

Вот только я человеку не верю.

И от этого больно мне.
Неуклюжие буквы ложатся в блокнот.
Мёрзнут кисти рук. Фонари зажигаются в парке.

Человек остаётся один.
Человек идёт в супермаркет.

Человек покупает вино.