Не брезгуй мной, не брезгуй ядом

Говорить у Соловьева есть такая манера,
Что кровь из ушей пускает бедная Минерва.
Знаю, что бедный Дмитрий Киселев,
(Великомученик почти)
Спиной прикроет всееех Воров
(Чиновников пытается уберегсти)

А то ведь как оно, народ косноязыкий
Краеглазый, сожрёт их вместо картошки,
В супе отварит рабочий безликий.
На закусь, вообще чиновник хороший.

Бедные, бедные люди,
Чиновничье бремя их тяжело.
А если народ их осудит?
Нет, это уже не смешно...

Я не боюсь грызни с властями,
Культурных бесов униженья,
Сожрут мертвятину с костями
Я выйду больно, с испражнением

Увижу своё тело холодное,
Как падальщики чистопородные
Безумно его кромсают и рвут,
А потом арбитраж соберут...

И выяснится, я - экстремист,
Свободное слово - свободная камера,
Кто слишком ребрист и речист,
Добро пожаловать в здание.

Тюремщик наш безволен, туп,
Зато из тела сделать может
Иссиня-зеленый почти живой труп,
Ему теперь ничего не поможет.