Встреча с Президентом России

Понятно, что встреча с главой государства не может быть случайной, потому что это первое лицо в государстве, и к тому же, лицо охраняемое. Для того, чтобы такая встреча произошла, вам нужно что-то из себя представлять, причём это должны быть не параметры завышенной самооценки, а конкретные достижения в какой-либо сфере деятельности. И ещё одно условие: вас должны пригласить, неважно, персонально или в составе делегации. Но без интереса к вашей персоне со стороны властей, ваше желание пообщаться с президентом страны ничего не значит. Событие, которое я хочу описать, случилось в ноябре 2000 года. Я получила персональное приглашение на встречу с Владимиром Путиным, избранным президентом России. И произошло это так.
Я гостила в Москве у своего брата Андрея, аспиранта МГУ, в знаменитой высотке со шпилем на Воробьёвых горах. В 11 часов вечера в нашу дверь постучали, и спросили почему-то меня. Это был вахтёр с нашего этажа.
- Надежда Деева?
- Да.
- Вас к телефону!
Преодолев расстояние по коридору с явными признаками недоумения на лице, я услышала в трубке телефона знакомый голос помощника председателя правительства Калмыкии:"Надежда! С Вами будет говорить премьер-министр Калмыкии!". "Как официально", - подумала я. Александр Дорждеев, с которым я была знакома лично, попросил меня приехать в столицу Южного Федерального Округа к 8 ноября, так как было принято решение, что на встрече с президентом Российской Федерации я буду представлять творческую интеллигенцию республики: прочту несколько стихотворений, подарю свои книги. Я ответила  согласием. Мне пообещали оплатить все расходы: проезд и проживание в гостинице. Но ехать мне не очень хотелось. В Москве у меня были так называемые сердечные дела. Издав книгу "Живой Храм", я считала, что подвела итоги, и даже в интервью на страницах то ли городской, то ли республиканской газеты, объяснила своё решение больше ничего не писать, не сочинять: книга в твёрдом переплёте издана, в неё вошло всё самое лучшее из предыдущих сборников в мягком переплёте, пора заняться другими делами, личной жизнью, например. Однако, прочитав своё интервью в виде статьи обо мне, а не беседы, которая, кажется, так и называлась "Надежда Деева подвела итоги", я почувствовала иронию журналистки, написавшей обо мне. Разве можно запретить себе творить? Откуда знать, быть может, это только начало большого творческого пути и много всего ещё впереди? Хочется пожелать Надежде Деевой новых творческих успехов  и так далее. В то время, устав от творческой и издательской деятельности, я считала, что свой долг я выполнила: талантом не пренебрегла, посвятила ему лучшие годы своей жизни, достижения есть, пора отдыхать от поэзии, ведь устать от поэзии может только поэт!
Видимо, почувствовав, что я в последний момент могу отказаться, ибо ответив согласием, я сделала это не очень решительно, или вспомнив о том, как они, калмыцкие чиновники были вынуждены позвонить на телефон вахтёра на этаже, а не на мой личный номер, потому что мои родители, получив от меня инструкции "меня не беспокоить" наотрез отказались информировать правительство РК, где в данный момент находится их дочь, отказались так же предоставиить номер телефона, по которому те могли со мною связаться.
Видимо, проанализировав всё это, и вспомнив о том, что я девушка с характером,  мне позвонил президент Калмыкии Кирсан Илюмжинов. "А что именно я там буду делать?" - спросила я. "Вы прочтёте свои стихи и подарите свою книгу "Живой Храм" президенту России", - ответил руководитель республики. Ну что ж! Мне пообещали, что я буду читать свои стихи! Звонок Илюмжинова придал всему происходящему какой-то аромат мечтательности, и мы с братом, окрылённые радостью, засобирались в дорогу.
Выехали поездом.
Моя симпатия к Кирсану Илюмжинову началась в далёком 1993 году. Он, молодой миллионер с имиджем миллиардера, выпускник МГИМО, С 1989 года — управляющий подразделением корпорации «Мицубиси» в СССР, член Совета Федерации,  президент Российской палаты предпринимателей,баллотировался в президенты Калмыкии.
Воодушевление было огромным.Республика была на подъёме, все ждали перемен. Молодой, худой, красивый, сияющий каким-то светом изнутри, он нравился всем: и молодёжи, и старикам; его слушали, ему верили. Даже мой папа, сотрудник ГосБезопасности, работал на добровольных началах в его штабе, хотя участвовать в политике офицерам КГБ тогда было запрещено, за что мой отец и получил впоследствии устный выговор. С главой предвыборного штаба Константином Максимовым Деев Юрий Петрович отправился с агитацией населения в Лагань и в Комсомольский, используя для этого выходные дни. Максимова впоследствии ожидал пост главы калмыцкого парламента, а моего отца ещё до выборов ждало... разибательство в присутствии всего личного состава КГБ Калмыкии. Отцу грозил выговор с занесением в личное дело, но он как человек острого ума ответил:"Если Кирсан победит, этот ваш выговор будет сиять как орден!". С ним согласились, и сделали устное предупреждение.
Кирсан Илюмжинов вёл активную предвыборную кампанию, и однажды я увидела его по местному телевидению измождённого, уставшего, как говорится, уже "никакого". Он очень хотел выиграть избирательную гонку. Я прониклась к нему сочувствием. Так он добился моего расположения, сам того не зная. В преддверии его дня рождения (5 апреля), уже обрадованная его победой (1 апреля), я посвятила ему небольшой стих, который так и назывался "С днём рожденья!". Быстро написала, сразу же опубликовала в главной республиканской газете.
Впоследствии Илюмжинов неоднократно избирался главой республики Калмыкия, и как-то в личной беседе со мною он сказал:"Вот уже много лет, каждый год, в день моего рождения, кто-нибудь, да читает мне вслух Ваши стихи, Надежда! И  однажды я понял, что я о Вас никогда не забуду!".
Что же такого необычного в этом стихотворении, которое нравится всем? Во-первых, оно короткое! Легко читается, легко запоминаетя. Во-вторых, это не только поздравление с днём рождения, но и поздравление с победой! И как позже выяснится, в этом стижотворении, написанном в 1993 году, закодировано название моих будущих книг, а ведь названия сборников соответствовали моим произведениям, которые в 1993 году ещё не были написаны! Вот оно, это стихотворение:
Кирсану Илюмжинову
С днём рожденья!
Когда-то Вы были
Просто юношей из Элисты.
Вы, наверно, ещё не забыли,
Как тогда зарождались мечты?
Богом посланный, милый посланник!
Внук достойного из сыновей!
Вы сегодня - не только избранник,
Вы - надежда Калмыкии всей!
С лёгким сердцем и с каплей волненья
Я пишу Вам, Кирсан:"С днём рожденья!".
У меня были изданы поэтические сборники: "День Ангела", "Посланник Неба", "Надежда". Слишком много совпадений для такого небольшого стихотворения, узнав о которых Кирсан Николаевич сказал:"Теперь я верю, что поэты - великие предсказатели!".
На период прихода Кирсана к власти я была автором двух изданных поэтических книг: "Признание" и "Белая ночь". Опубликованное в прессе поэтическое поздравление было замечено старшим братом К. Н. Илюмжинова Вячеславом. Он-то и пригласил меня с отцом на празднование дня рождения Кирсана, где я, в присутствии именитых гостей, в числе которых были и звёзды отечественного спорта и артисты эстрады, произнесла поздравительный тост своими стихами. "Надежда Деева - самая красивая поэтесса Калмыкии!" - будет говорить потом избранный президент республики. Отец у меня русский, мама калмычка. Рост 180 см. На встрече с президентом России В. В. Путиным я была на каблуках, так что, когда меня расспрашивали, какой он, я первым делом отвечала:"Он мне по плечо!". Сама же я отчётливо помнила, что восхитилась его ухоженностью, как будто на нём были неизгладимые следы спа-процедур.
Ростов-на-Дону, где состоялось знакомство с Владимиром Владимировичем, это город юности моего отца. По такому случаю мой папа тоже туда приехал и остановился у своего друга, Юрия Деева, тёзки. Мы же с братом Андреем остановились в гостинице "Ростов".
В гостинице я видела членов калмыцкой делегации, которые тоже приехали по такому торжественному случаю в столицу Южного Федерального Округа. Помню, как меня удивили мои землячки: изысканные, хрупкие, в очень красивых нарядах. Я втайне гордилась их красотой и мысленно говорила:"Наши!". Но я с ними не общалась, мне было некогда, нужно было купить себе официальный костюм: пиджак, юбку, блузу. Сделали мы это в одном из ростовских магазинов женской одежды. Потом была репетиция на месте будущей встречи, в Донской государственной публичной библиотеке. Круглый стол, конечно, был овальным. Комната была сравнительно небольшой. От каждого региона по одному представителю. От Калмыкии среди приглашённых была только я, больше никого не было. Места бы обозначены. Рядом со мною сидел выдающийся советский спортсмен, имя котрого я назову позже, когда буду пересказывать содержание нашей беседы с ним. Руководил репетицией Сергей Епифанцев, солидный, симпатичный мужчина средних лет, крупный чиновник федерального уровня, и если быть точной: заместитель представителя  Президента РФ в ЮФО. Увидев у меня в руках мою книгу "Живой Храм", он громко сказал:"Вот! Люди делом занимаются! Книги пишут и издают!". Похвала с намёком на комлимент из уст пышущего здоровьем и благополучием чиновника... Я ничего не ответила и даже не улыбнулась в ответ, хотя именно он из всех присутствующих был мне наиболее симпатичен.
В состав Южного Федерального Округа входят: республика Адыгея, Астраханская область, Волгоградская область, республика Калмыкия, Краснодарский край, Ростовская область. Сейчас, после присоединения Крыма, в состав ЮФО входят Крым и Севастополь. Помимо представителей регионов были ещё и просто гости, заслуженные деятели культуры и спорта. Сама встреча с президентом России в присутствии журналистов была за закрытыми дверями. И этот момент следует отметить особо: двери были
закрыты. На репетиции началась перекличка, и Епифанцев, назвав мою фамилию и имя, читая с листа, почему-то добавил: учительница русского языка и литературы, что для меня, собственно, было новостью. "Я поэтесса!" - громко сказала я. "Но нам информацию о Вас предоставили официально". "Видимо, они имели в виду мой диплом филолога. Но я ни дня не работала учителем русского языка и литературы!" - добавила я, уже начиная сердиться. "Хорошо. Мы исправим!" - сказал Епифанцев. Далее он прочитал нам лекцию, как лучше всего подготовиться к встрече с президентом, из которой я запомнила только: не есть и не пить ничего такого, что может расстроить желудок, дабы не пропустить самое интересное. Совет явиться в Библиотеку за 2 часа до назначенной встречи моя память тоже зафиксировала. Путин опоздал на 2 часа. Так что... придя на встречу с ним за 2 часа, и прождав его ещё два часа, к началу "круглого стола" мы были почти вялыми... или вернее сказать, были более спокойными, чем когда вошли в Библиотеку.
Представители СМИ толпились у входа в небольшую комнату, где все мы сидели на своих местах в ожидании  главы государства. Президент России вошёл в сопровождении Виктора Христенко и ряда узнаваемых кремлёвских лиц. Он прошёл по кругу и поздоровался с каждым за руку. Встреча началась. Глава протокола предупредил нас, что на выступление каждому отводится несколько минут. Однако представители регионов говорили долго, преподносили Президенту сувениры, дарили иконы, картины. В ту минуту, когда очередь дошла до меня, было объявлено, что лимит времени исчерпан, и встреча завершена. А я уже в руках держала микрофон, и должна была начать выступать. Руководитель протокола подошёл ко мне сзади и попросил отдать микрофон. Я отказалась это сделать. Пока я с ним препиралась, Путин что-то говорил. Так как комната была небольшой, моя перепалка с главой протокола и моё нежелание отдавать микрофон обратили на себя внимание всех присутствующих. Сергей Епифанцев, который сидел напротив меня, спешно написал мне записку, в которой говорилось, что я в любом случае смогу подарить свою книгу Владимиру Владимировичу Путину. Ознакомившись с содержанием этой записки, я посмотрела гневно на Епифанцева, и по губам прочитала его членораздельный шёпот:"От-дай-те мик-ро-фон!".
Не скрывая своего огорчения (получилось так, что я приехала, чтобы помолчать), я направилась к выходу. У двери, которая была закрыта, меня осенило, что, быть может, я нарушаю этикет, уходя раньше высокого гостя и его свиты. И я вернулась на место. Меня морально поддержал сидящий рядом со мною известный в прошлом спортсмен Давид Ригерт,
неоднократный чемпион мира, Европы, СССР по тяжёлой атлетике, чемпион Олимпийских игр. "Сейчас всё будет!" - уверенно сказал он, до этого  поведавший мне по секрету, что патриарх Московский и всея Руси Алексий Второй (в миру Ридигер) не только говорит с Путиным по-немецки, не только  пишет книги на этом языке, но и... мыслит на немецком языке. "Откуда вы всё это знаете? - спросила я, отлично понимая, что это значит: не только говорить, но и мыслить на иностранном языке. "Мы своих знаем!" - гордо ответил он, видимо, намекая и на своё немецкое происхождение.