7

В чреве мертвой утки,
где мы родились,
темно и сыро,
капает черная слизь -
символ этого мира.

И стирает все отпечатки
Созданных мной теорем,
Оставляя из множества чисел
Одно только Семь.

Читаю книги
И вижу как мучают
Нерожденных детей
От случая к случаю.

В чреве мертвой утки,
где мы задохнулись,
темно и сыро,
вздуваются вены улиц

(Её звали Ира).

Среди вашего праздного пира
мы танцевали.
Слушай! Её звали Ира.
Да! Именно так её звали.

Я ищу её в стане стриптиза
И в лоне пустых богем,
Но то, на что натыкаюсь, -
Обязательно Семь.

Похоть бесцельна.
Она надевает одежды
ярко-красного цвета.
Монахи и маньяки,
чья песенка уже спета,
наедине с собой,
в сперме,
у дамского туалета.

Семь на страницах журналов,
В блеске пьянеющих глаз:
Семью семь - сорок девять, -
И так тысячи, тысячи раз.

Моя мечта никогда не осуществится.

"Каждую ночь мне снится
идеальная девица
с лицом убийцы"

Её губы - маки (черная смерть).
Попробуй сыграть в эту игру!

Одинокий странник
идет долгой дорогой
(над головою звезда одна),
ясноглазый,
как внезапная смерть,
а у порога -
Она (бледна).

Ты можешь к ней прикоснуться,
Повернув это время вспять,
Но семью семь - сорок девять, -
И этого не избежать.